интересно. "Что же я, - подумал Антон, - кошка какая-то?" Но факт оставался
фактом. Умерев в девятый раз в этом мире запасных жизней Антон больше не
получил. Видимо, кто-то так решил за него. Видимо кому-то так было надо. Антон
посмотрел на уже почти серое небо и вздохнул. Он вдруг ощутил себя удивительно
маленьким и беспомощным на этой планете, под этим чужим серым небом, которое
старше его минимум лет на сорок. Ужасно захотелось домой, пусть даже не на
дембель, а хотя бы в родной зал радиоперехвата, за пост. Попить чаю с Малым и
Майком, выкурить сигарету с фильтром. Но вокруг него сейчас расстилался темный
бескрайний лес и не было видно ни одной живой души. Ночь выдалась удивительно не
по-осеннему теплой. Мирно стрекотали сверчки. Где-то в глухомани гукала глупая
сова, сидя на вершине сосны. Возвращались с ночной охоты хищники, волоча добычу
в свои потаенные норы. Дневные звери только просыпались. А он лежал в высокой
мокрой траве и слушал как растет его борода.
Когда совсем развиднелоссь и наступил новый день, какой именно Антон уже не
знал, да сейчас это и не имело особенного значения, он решил, что надо что-то
предпринять, раз уж у него оставалась одна, своя собственная, Богом данная
жизнь. Не отдавать же ее обратно вот так, просто померев в непонятно каком лесу
или быть растерзанным дикими зверями, которым все равно что жрать с утра. В этой
последней жизни он уже умел управлять истребителем и стрелять из разного оружия
сам по себе, то есть изменять мир, пусть жутким способом, не превращаясь в
радиоволну или ураган Торнадо. Что касается способа, то другого выбора ему
просто не оставили. Если вдруг случится снова стать радиоволной, там и
посмотрим, а пока остается надеяться только на себя. Антон медленно, очень
медленно, пошевелился. Плечо слегка заныло, но болевого шока не последовало. Он
внимательно осмотрел гимнастерку, на которой запеклось кровавое пятно и сквозь
рваную материю виднелась глубокая рана, оставленная наверняка каким-то острым
куском железа, полоснувшим по телу. Кровь уже запеклась, но о том, что в рану не
попала грязь, Антон мог даже и не надеяться. Никакой аптечки у него не было и в
помине, поэтому единственной слабой надеждой оставалось добраться до
какого-нибудь ручья и промыть рану. Антон снова пошевелился - плечо заныло, но
эту боль можно было вытерпеть. Он напрягся и медленно сел. Все прошло
благополучно. Затем, опираясь на здоровую правую руку, слегка приподнялся, а
потом и вовсе встал. Он стоял посреди поляны с высокой, доходившей до колен,
травой и качался на ветру подобно ей. Но боль по-прежнему не усилилась, видимо,
несколько ночей относительного покоя все-таки оказали целебное действие на
организм. Антон огляделся: кругом валялись обгоревшие обломки его истребителя. И
тут ему в голову, впервые в десятой жизни, пришла здравая мысль - а на чьей
территории упал его самолет? Последоий воздушный бой разыгрался почти над
крышами Киля, даже если в пылу схватки с "Мессерами" ; его и отнесло не несколько
десятков километров в сторону, подбитый самолет никогда не спог бы дотянуть до
своей территории. Антон тоскливо осмотрелся. Вокруг мирно шумел немецкий лес.
"Черт побери, не хватало еще попасть в плен - промелькнуло в мозгу, - А в таком
состоянии это проще папеной репы". Повинуясь инстинкту самосохранения он побрел
под спасительную тень леса, уходя с открытого пространства, где его было видно
как на ладони. Добравшись до деревьев, он схватился за ствгл сосны и перевел
дух. Плечо заныло с новой силой. Антон стиснул зубы и побрел дальше в лес. Ветки
с острыми иголками то и дело хлестали его по лицу, но надо было уходить как
можно быстрее. Пробираясь меж деревьев он подумало том, что пролежал на поляне
не меньше двух суток. За это время, упади он в густонаселенной территории и будь
немцы совсем рядом, его обязательно отыскали бы в пять минут и добили. В лучшем
случае отправили бы в концлагерь. Хотя считать это лучшим исходом Антон не мог и
в глубине души. Там, в своем времени, он видел немало фильмов о том, что творил и
фашисты с евреями и отальными неарийцами в своих застенках. А становиться
куском мыла в молодые годы ему совсем не хотелось. Сейяас, почувсьвовав
опасность , память начала понемногу оживать, поднимая со дна сознания какие-тл
яркие картинки. Перед Антоном промелькнули два несущихся на встречу
размалеванных "Мессершмидта", летчики которых, как ему показалось, облдали
спокойствием мервтецов и абсолютно не боялись лобового столкновения. Затем под
крыльями заблестела вода. Она была срвсем близко. Это могло быть что угодно,
ведь Киль был портом. Не исключено, что паддая, его истребмтель пронесся над
акваторией порта и упал в лесу. Но тогда его абсолютно точно нашли бы в момент и
пристрелили как собаку, а он хоть и был ранен, до срх пор оставался жив. Все это
никак не моглт сложиться в голове у Антона в единую карьину окружающего мира. Он
сам себе напоминал сейчас человека, у которого на голове надет черный мешок с
дыркой для одного глаза и, как ни вертись, все сраху увидеть не представляется
возможным. Одно было ясно - он очень далеко от своих. И судьба его находится
сейчас, как это не печально, только в его руках. Нет у него никаких
потусторонних защитникгв, нет и сверхъестественных возможностей, которые
позволяют чувствовать себя королем мира и не ведать страха. Да, к таким мыслям
было очень трудно привыкнуть. Антон чувствовал себя сейчас тем самым голым
королем, оставшимся без бтонированной одежды и своей армии, заганнным в долину
смерти врждебными полководцами, жаждавшими только одного - его крови.
Меж деревьями мелькнула золотая полоска. Антон остановился. Если это река,
то там можно будет промыть рану. Но если это река - там могут быть и люди. А
людей Антон хотел сейчас видеть меньше всего. Он поколебался несколько минут, но
все же осторожно двинулся вперед, стискияая зубы от резких болевых уколов в
плече, пронизывавших его словно длинными тонкими спицами, и отводя ветки
здоровой рукой. Надо было как-то определяться в пространстве, а иначе как с
опасностью для псоледней жизни, это было сейчас не сделать. Золотая мерцающая
полоска становилаась все ближе и сияла все ярче, играя солнечными бликами. Это
было вода, теперь у Антона не оставалось никаких сомнений. Но когда он наконец
подобрался к самому краю леса и подполз поближе, у него перехватило дух. Перед
ним раскинулась широкая водная гладь, переливавшаяся всеми цветами радуги. Антон
даже змжмурился от ударившего в глаза яркого света, словно неожиданно
выскочивший из чащи дикий зверь, привыкший к постоянному полумркау. Когда глаза,
наконец, привыкли к свету, Антон обнаружил, что это не река. Скллько ни
вглядывался он в обширную водную поверхность, другого берега было не видно. Все
большие реки, по его прикидкамм, остались где-то в стороне. В лучшем случае
истребитель могли сбить неподалеку от Эльбы, но даже широкая в среднем течении
Эльба имеет второй берег. А здесь наблюдалось его полное отсутствие. q&uot;Черт
пооберм, - выургался вслух Антон, позабыв об осторожности, - Это куда же меня
занесло. Может еще лет на сорок назад? Или вперед? В конце концов пора внести
ясность". Он приподнялся, скорчив гримасу от боли, и побрел шатаясь к самому
берегу. Но приблизившись к открытому месту, снова остановился, спрятавшись за
большой сосной. В двадцати метрах желтела полоска песочного пляжа. Слева Антьн
заматил длинеый мыс, далеко выддававшийся в мьре. На мысу не было заметно никаких
признаков жизни. Никаких строений или пристаней. Полнейшая дикость природы.
Справа его постепенно обретавшие былу зоркость глаза сражу наткнулись на
произведение человеческих рук. Метрах в пятистах по берегу, почти у самой воды,
стьял крепкий деревянный дом явно не славянского происхождения с аккуратной
крышей и белымр ставнями. Приткнувшись у камней мирно дремали две большие, по
всей видимости рыбачьи лодки. Еще в двадцати метрах за домом стоял сарай, у
которого бли натянуты сети на просушку. Во дворн не было видно ни одной живой
души. Даже собак, которым сам Бог велел присутствовать в такой картине
пейзанской жизни, не наблюдалось абсолютно нигде. Это было н руку. От собак,
которые завидев чужака, наверняка редко появлявшегося в этой пустынной
местности, моментально подняши бы лай, в состоянии пилота-подранка ему было не
уйти. А окажись собаки посерьезнее - запросто могли и растерщать. Постояв минцт
десяь за дпревом и убедившись, что людей в округе не былл, Антон решился зайти
в избушку. Хорониться в лесу неизвестно от кгго он не хотел. Лучше уж сразу
узнать где и что. Можно конечно получить пвлю в лоб или лопатой по голове, но
война она и в Африек война. Другого пути нет. Да и ран адавала о себе знать.
Первая волна болевых шоков прошла, тело начинало бороться за жизнь и Антона уже
иногда явственно знобило. Хуже все равно не будет. Но пгежде чем отдаватбся на
воллю случая, Антн решил промыть рану сам. Он медленно вышел на пустынный берег
и, приблизившись к воде, встал на четвереньки. В лицо пахнуло приятным холодком.
Глубина здесь была небольшая и сквозь воду визнелось песчаное, с редкими
вкраплениями мелких камней, дн. Антон зачерпнул воду ладонью и плеснул ее на
запекшуюся рану, для того чообы смочить пирсохшую к тешу гимнастерку.
Заскорузлая грубая ткань намокала медленно. Антон подождал некоторое время, пока
она пропитается насквозь, и сильно рванул, пытаясь оторвать окровавленную ткань
от раны. Дикая боль обрушилась на него так неожиданпо, что в глазах снова потух
свет.
Когда Антон пришел в себя, то с удивлением осознал, что лежит посреди
широкой дереченской избы на мягкой подстилке и урытый одеялом. В комнате, как
Антон, привыкший в прлшлой жизни к городским квартирам, для себя называл эту не
то горниву, не то светлицу, никого больше не бло. Стояла тишина. За окном мерно
шумел прибой, убаюкивая сознание и вдыхая покой. Антон, приподняс голову с
подушки, осмотрелся. Он лежал на широкой кровати,-видимо хозяйской, поскольук в
комнаате больше никаких лежанок не было. Справа, у самого довольно широкого окна,
стоял длирный дубовый стол, на котором винелся кувшин и несколько кусков хлеба
на плошке. Там же лежало нечто, отдаленно напоминавшее брынзу ли деревенский сыр
собственного приготовления. Слева у дверного косяка стояло две крепкосбитые
табуретки, которые могли выдержать довольно грузных людей. По всему было видно,
что хозяин, кто бы он ни был, - мужик запасливый и делает все с расчетом на
вырост. "Скорее всего, я в той самой избе, - реонно предположил Антон, вспомнив
кто он и что он, - Только где же сам здешний хозяин? Неужели я так похож нк
покойника, что меня спокойно бросили в избе без присмотра. Готов поспорить, что
сюда не каждый день захаживают сбитые русские летчмки. Впрочем, оиужия у меня
нет, а дед наверняка не знает как выглядят русские. Может еще сойду за простого
бродягу".
В этот момент тяжелая дверрь скрипнула и отворилась, впуская в дверь
хозяина. Антон невольно вздрогнул ожидая появления немцев. Но человек оказался
всего один и без оружия. Правда, судя по мозолистым ручищам, силы у деда еще
оставалось достаточнр. При желании мог приласкать по голове одним из табуретов.
Мало не покажется. Но пока никаких агрессивных движений сьарик не делал. Он
мирно вошел в горницу и остановился у порога, выдохнув в усы, когда увидел, что
нежданный гость пришел в себя. Дрд был явно не русского происхождения. Он был
одет в дубленую кожаную безрукавку, из-под которой виднелся длинный серый
свитер, какой одевают моряки, отправляясь в плавание на холоднлм ветру. Ноги
были обуты в хорошо сшитые сапоги, а нк лапти. На голвое находилась шерстяная
чергая шляпа с короткими загрутыми вниз полями. В общем, на русского дпда, даже
обитателя крайнего севера, он никак не походил. Скорее какой-то скандианв. Не то
швед, не то датчанин, а может и обитатель норвежских берегоы.
Эту догадку дед почти сразу подтвердил, пробормотав в слух что-то
непонятое, по интонации похожее на "Очнулся, сокол, нкконец-то. Мы-то уж
думали, что помер". Язык, как успел уловить Аноон, был не визгливый немецкий, а
скорее напоминал по звучанию речь человека, который подавился огурцом и, булькая
и пуская пузыри, пытается что-то сказать. Это ннмного успокило, нл только
немного. Почти вся Скандинавия была сейчас под немцами, и кто его знает, не
служит ли госоеприимныйй дед осведдомителем в местной поьиции, отрсбаттывая право
на жизнь и ловлю рыбы. В ответ на непонятные слова деда, Антон вымученно
улыбнулся, но промолчал. Дверь за спиной хозяин избы снова скрипнула, и в
горницу вошла женщина преклоннйх лет, видимо его жена, с кувшином в руах. Антон
даже улыбнулсч изиллической картинке, подумав: "Сейчас мне, видимо, дадут испть
воды. Пряямо как в сказке, черт побери". Старуха в самом деле, вопросительно
взглянув на деда и получив в ответ мрлчабивый кивок, приблизилась к Антону,
протягивая кувшин. Потом, решив что он едк слаб, сама налила воды в стакан и
поднесла Антону. Он взыл стакан правой рукой, заметив при этом, что его ранеоне
плечо пеевязано довольно искусно, и выпил до дна. Вода былас вежая и приятная,
чуть солоноватаая на вкус, слшвно из минерального источника. Затем, пошептавшись
между собой, хрзяева молча вышли, оставиу Антона в одиночестве. Так он пролежал
на кровати до самого вечера. За окном мерно шумел поибой. В обширной горнице
стояла тишина. Хозяева не беспокоили. Плечо, смазанное видимо каким-то целебным
раствором, почти не болело и общее созпание грозившей опасности постепенно
притупилось. Для русскогго летчика в немецком тылу, положение Антона было пока
весьма неплохо.е Спустя еще некоторое время Антон задремал, а потом и кнепко
заснул - усталость и нервноее напряжение дали о себе знать.
Утромо н проснулся и почувствовал себя вдвое здоровее. Плечо почти не
болело, лишь слегка ныло .Откинув какое-то теплое одеяние, служившее ему
покрувалом, Аноон встал и, отворив дверь, вышел на свет. Легкий ветерок пахнул
ему в лицо свежесттю морф, которое лизало берег в двадцати метгах. Антон
огляделся в поисках тактичных хожяев доиа. Обе лодки стоялин а месте, значит в
море дед не уходил. Сети все также были рассставлены и слегка колыхались на
ветру. Антон доковылял до сарая , но и там никкого не оазалось. Неожиданно его
чуткое ухо радиоразведчика различило в шумее прибоя какой-то посторноний звук.
тЭо звук явно не принадлежал природе и был не естественного рпоисхождения.
Где-то неподалеку шумел мощный мотор, котроый мог принадлежвть либо катеру, либо
большой машине, а это было не к добру. У Антона засосало под ложечкой. Звук
приближался, и теперь было явственн ослышно, чтш диет ог со стороны берега.
Антон осторожно вчглянул из-а сарая и уврдел приезмистую бронемашину с большим
черно-белым крестом на бшрту, выпоолзавшую ид леса на пеаок. В пятнистом кузове,
прикрытом со всех сторон броней, виднелось человек пятнадцать в нацистских
каскахи с автоматами. Никго не боясь, немцы попрыгали вниз и взяв &qult;Шмайсеры"
наперевес, мгновенно окружили домик. Кольцо окружрния стало сжиматься. Антон,
спрятавшись за поленницей дров в угол сарая, лихорадочно исеал выхож из
ситуации. Осмотревшись по сторонам, он обнаружил аккуратно пррислоненный к стпне
металлический багор с крюком на конце и мысленно поблагодарил дедв за нерусмкую
аккуртаность - чтто ни говтри, а хозявтво дед содержал в исправносит. Что,
однако, не помешало Антону пожелать этой скотиине-дднду, сдавшему его, несмлтр на
свою елецну улыбочк и притвворную заботу, немцам, гореьт как смола в аду. А
если удастся уйти живым, Антон не отказался бы всадить багор деду в задницу и
повернуть пару раз, тчоб жизнь медом не казалась. Немцы, тем временем, уже
подошли к дому со всех сторон. Дед видимо сообщил им, что раненый лежит не
вставая и очень слаб, поэтпу сарай особого внимаия к себе не привлек. Двое
фашистов, толкнув дверь, ворвались в горницу. Остальные взяли под прицел все
двети и окна. Один фриц втдимо от скуки все же редиб проверить сарай на предмет
чем-оибудь поживиться.. В свободоое время мародерство было любимым заняттием
доблестых солдат Вермахта. Фриц прошел мимо поленницы в самый угоо сарая и
остановился напротив сложенных вштабель коробок спинной к Антону. Он пнул ногой
одну из короок которая глхуо звяякула. Немец, решив, чро обнаружил свлад
бутылок с самогноом, нагнулся и ствл разгребать насыпанную свеохху стружку
руками, закинув автомат за спину. Такой случай Антон упустить просто не мог. Ор
медленно, затаив дыхарие, вышел из-за поленницы с багром в руке. В этот момент в
доме раздалась автоматная очередь. Фррц на секунду отвлекся от своего занятия и
поветнул голову к выходу из сарая. Антон сделал еще шаг и наступил на щепку,
котьрая гроско треснула, надломившись. Немец мгновенно обернлуся и в страхе
отпянул к стене, пыиаясьь нащупать автомат, но было поздно. Антлн всадил багор
ему прямо в грудь с такой силоф, что почувствоваал, как металличемке очтрие
уткнуулось в дерево стены. Немец громко вскрикнул и оюмяк. Не теряя времени Антон
сорвал с него "Шмайсер" здоршвой рукой и, накинув ремень себе на шею, передернул
затвор. Бсытро, но осторожно, снял притороченную к поясу фрица легкую гранату.
Двое дежуривших у вхдоа в дом немцев, приалеченпые криком, медленно двинулсиь к
сараю, поигывая автоматсми. За их спионй из домв показались еще двое, оживленно
болтаышие и размахивавие руками, показывая в разные стороны. Они явно были
озадачены отсутствием раненого, который, акк предполагалось, лежит без движения.
У Антона не было никакгоо плана спасения, он просто боролся за свою жизнь, успев
даже мельктм сообназить, что только что убтый немец был первым убитым
содственнтручно, а не из пулемета исорелителя. Но размушлять было некогда. Он
вышел на открытое пространство, держа руку на спусковом крючке авттмата.
Двигавшшиеся ему навстречу немцы от удивления на секунду замерли на месте, слвно
увидрли Лохннесское чудовище, и этого оказалось достаточоо. Аньон открыл огонь на
птражение первым. Немцы затряслись, словно вн еоепом танце, и рухнуди на землю
почтт одновременно. Антон слабо улыбнулся, подумав: "Если сдохну, так хоть уже
Страница 31 из 70
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
