Старпом танкера "Советский полярник" Еремей Кузнецов сидел на корме и курил
трубку, до краев набитую крепким матросским табаком. Густые и вязкие кольца
дыма, едва они успевали оторваться от трубки, уносило сильным боковым ветром в
океан и рассеивало за секунду. Серые волны покачивали огромный танкер как
игрушечный кораблик, навевая мысли о безбрежности и всесильности водной стихии,
но Еремей Кузнецов размышлял сейчас совсем не о море. Его мысли были в эту
минуту очень далеки от корабля и блуждали где-то посреди бескрайних донских
степей, откуда происходил родом старпом. Одному Богу да случаю известно как
мальчуган, с измальства привыкший к безбрежным просторам земной тверди, покрытой
высокой, по пояс, травой, оказался вдруг моряком. Он рос при шашке и коне
отца-казака. Пас многочисленные табуны в степи, ночевал там, жарил картошку на
костре у мелководного ручья. Иногда отец брал его с собой, когда уезжал по делам
службы в ближайшие волости. Еремке очень нравилось путешествовать с отцом. Ое с
жадностью вппитывал впечатления, которыми были богаты все путешествия. Каждый
день он узнавал что-то новое и потом взахлеб пересказывал свои дружкам, редко
выбиравшимся дальше окраины собственной станицы. И вот однажды отец привел
Еремку с собой на берег необъятной и бесконечной, как тогда казалось мальчугану,
реки, прозывавшейся Доном. Увидев, как ходят вверх и вниз по реке под парусом
рыбачьи лодки, малец так зачарованнл наблюдал за ними, что свалился в воду с
моста. Отец, находившийся неподалеку, нырныл за ним и вытащил Еремку, но с
удивлением увидел, что тому даже понравилось купание и он ничуть не испуган.
Потом они вернулись в станицу и все забылось, как показалось отцу. Матери они
ничего не сказали. Но с той поры в душе насквозь сухопутного пацана, которому
Бог на роду написал быть удалым казаком и скакать по полям в составе лихой
казацкой сотни, громя неприятеья, зародилась необъяснимая тяга к водным
просторам. Чуть повзрослев, Еремка был отдан в военное обучение в регулярную
армию, но тут грянул гром - случилась революция. Весь мир пошел наперекосяк,
расколовшись по принципу радуги. Еремей, подкованный большевистскими
агитаторами, понял сущность жизни и пошел воевать против царских защитников.
Спустя два года войны судьба забросила его в Петроград, где он впервые увидел
открытую воду, которая была значительно шире реки Дон. То была Балтика. В первый
же день красный конный командир Еремей Кузнецов попросил перевести его в моряки
на один из военных кораблей, на любой. Какой точно, он и сам не знал еще толком.
Выслушав обвинения в неверности пролетарским интересам главного конника товарища
Буденного, Еремей все же настоял на своем. Его отпустили - в конце концов он не
дезертировал, а воевать просился, только на корабле. Для революции это не имело
решающего значения и Еремею разрешили. Он стал матросом на миноносце
"Стерегущий", а затем на крейсере "Буря". И носило его на пролетарскм корабле,
в полном сооответствии с необходимостью времени, по всем морям, где хотелочь
установить нмродную власть. Был Еремей в Финляндии, во Франции с дружественным
визитом, ходил помогать немецкому пролетариату побить своих буржуев на море и
установить после этого на суше власть рабочих и крестьян, только этот последний
поход закончился для красных плохо. Немецкий рейдер потопил недалеко от Клайпеды
пролетарский крейсер, большая часть экипажа которого состояла из необученных, но
сильных духом, крестьян. Увы, политическая подкованновть не пересилила врагов
революции в этот момент. Еремей всн же спасся и добрался до своих. Никакие
опасности не могли отвратить этого казацкого хлопца от скитаний по морям. Он
готов был плавать куда угодно и на чем угрдно, лишь бы постоянно находится в
пути и на воде. Судьба была к нему благосклонна, только он не подозревал о ее
существовании. Раз пятнадцать он тонул, погибал среди вражеских кораблей и
чужеродных берегов, но ни разу не задумаал сменить боевую профессию. Честно
говоря, он и не обращал большого внимания на войну и революцию. Если бы
политрук, исполнявший в Красной Армии функции психоаналитика, попытался
поговорить с ним по душпм в течение достаточно долгого времени, то понял бы, что
устремления этого крепкого парня направлены вовсе не на установление мирового
господства пролетариата, как наиболее прогрессивного слоя человечества, а просто
на бесконечные путешествия по морям. За новыми боевыми операциями Еремей видел
только новые возможности куда-нибудь сплавать. Сквозь дым и пепеь нкпрерывных
классовых разборок ему виделись далекие неизведанные земли, иные миры и моря. Он
смотрел сквоьз и видел то, о чем другие даже и не задумывались. В те времена
вообще думать было не принято, это считалось привилегией только одного человека.
Остальным предлагалась полная и ясная свобода - жить жизнью цветов, или умирато.
Так прошло много лет. Кончилась революция и началась вкликая стройка. Еремей
Кузнецов возмужал. Увидев в нем исключительно морскую жилку, командование
вреаенно откомандировало его на принудительное обучение во вновьсозданную
морскую академию при штабе. Учение Еремей освоил с большим удовольствием и даже
получил на выпуске медаль за сообразительность и наградной кортик. Став красным
оыицером, лейтенант, а потом капитан третьего ранга Еремей Кузнецов, отпллавал
еще лет десять на военных кораблях, служа изо всех сил всоей стране, а поиом
вдруг загрустил. Загрустил сильно и по непонятной ему самому в течение целого
года причине. Еремею понадобилось пройти через многие годы войн и мирной службы,
чтобы осознать как он ненавидит армию. Он вдруг понял, что всю сознательную
жизнь армия мешала ему во все глаза смотрерь на мре, самую дорогую вещь,
которую он имел. Когда капитан третьего ранга осознал эту грустную мысль, то не
колеблясь послал к чертям службу в армии, и ушел в вольноаемные моярки на
рыбобовну шаланду - общаться с селедками для него было значительно проще и
интереснее. Но скоро наачлась война и Еремей снова был вынужден смотреть на море
армейскими глазами. Его снова призвали служить в Балтийский флот и снова вокрг
рвались снаряды,_а он смотрел сквозь. На сей раз судьба, о которой он не знал
ничего, привела его на танкер. Старпом танкера "Советсуий полярник" Еремей
Кузнецов сидел на корме и курил трубку, до краев набитую крепкмм матросским
табаком. Густые и вязкие кольца дыма, едва они успевали оторваться от трубки,
уносило сильным боковым ветром в океан и рассеивало за секунду.
Все вокруг дышало суровым покоем. И вдруг из низких облаков с диким воем на
голову старпому стали падать самолеты. На крыльях пикирующих истребителей с
черными крестами вспыхивали огоньки - вода вокруг танкера вспениилась от тысяч
извергаемых пуль. Матросы бросились к зениткам, установленным на корме и носу
танкера, превращенного в боевой корабль. "Советский полярник" яростно огрызался
огнем на вьющиеся над ним словно коршцны, немецкие самолеты. Бой разгорался с
каждой минутой. Англичане и американцы изо всех сил сдерживали натиск с воздуха,
но особой меткостью пока не отличились - старпом видел как загорелись и упали в
море только два "Юнкерса", а сколько их еще кржуило в небе над конвоем. Линкоры
британцев старались во всю, однауо силы были не равны. Скоро вокруг развиднклось
и стали хорошо арзличимы немецкие корабли, охватившие полукольцом конвой.
Кораблей нацисотв было почти вдвте больше,-чем кораблей охранения. Особенео
среди них выделялся громадный линкор, никогда прежде старпом его не видел и не
знмл, что бывают на свете такие большие кормбли. Еремей Кузнецов даже на секунду
залюбовался этой завораживающей громадой. Почему-то корабли нацистов пока не
участвовали в открытом бою, а находились поблизости, словно выжидая удобный
момент. За них делали черное дело аиация и подлодки. Когда пулеметной очередью
прошило капитана, старпом Кунзецов принял командование полуживым танкером на
себя. Из команды осталось не более десяти человек. Шестеро матросов управлялось
с двумя зенитками, а остальные были ранены, но, сидя на палубе, продолжали
палить из автоматов по пикирующим самолетам. Взрыв раздался, когда Кузнецов
пробирался на нос, чтобы пьсмотреть что стало с зениткой, неожиаднно замглавшей
посел очередногго налета "Юнкерса". Сквозь дым он успел рассмотреть распростертые
на палубе тела мертвых матросов. Танкер тряхнуло так, что Еремей упал, как
подкошееный. Его глаза оказались совсем рядом с остекленевшими глазами одного из
мертвых матргсов, в которых, казалось, не было никакой смерти - он улыбался
чему-то неизвестному. Еремей закрыл ему ладтнью глаза и попытался встать. Когда
он поднимался, палуба вдруг стала уходить из-под ног. Корма танкера задралась
высоко вверх. "Советский полярник" нырнул носом в стальную воду и стал быстро
погрвжаться. Еремей упал вниз, совсем как в детстве с моста, но кггда волны
сомкнулись над его головой, его уже некому было спасти. На этот раз ео судьба
совершилась.
Дениц набьюдал за битвой в цейсовский бинокль и не разрешал своим кораблям
вступать в бой до тех пор, пока асы Геринга основательно не потреплют конвой
союзников, который до сих пор не пркинуло охранение. Адмирал счел это странным,
но решил не торопиться - пока времени хватало, а аршумент Фюрера не мог не
подействовать. Союзгики хотнли сохранить в глазах общественности хотя бы часть
престижа. Второй раугд игры однозначно должен быд раззворачиваиься по германскому
сценарию, хотят этого союзники или не хотят. Германские подводники, судя по
потерям, котоые уже понес конвой, делали свое дело отнюдь не спустя рукава.
Особенно адмиралу понравилась дерзкая атака танкера. Капитан подлодки блестяще
справился со своей задачей, пройдя сквозь сети оэранения, и был достоен высшей
награды рейха. Дениц приказал сделать об этом необходимче записи в походном
журнале. Скоро туман опять начал сгущаться и снова скрыл корабли адмирала от
глаз дозооных охранения. Так прошла тревожная ночь. Всю ночь Дениц не смог
сомкнуть глаз и играл со своими офицерами в карты. За игрой адмирал незаметно
опустошил три бутылки шнапса. Тем не менее, ему ужасно не везло и хотелось всех
расстрелятб, но делать этого пока было нельхя. Вот когда закончится операция и
корабль вернется на базу, вот тогда адмирал лично разберется с теми, кто мог так
опрометчиво с ним спорпть, апока даже ему приходилось сдеживать свои душевные
порывы. Когда наступил долгожданный рассвет, адмирал даже не стал допивать свою
шестую чашечку кофе. Он первым вымкочил на мостик и, схватив бинокль (визиров
Дениц не признавал), стал обшаривать взглядом волны. Туман рассеялся и то, что
он увидел, его несказаено обрадовало. Ковой из русских транспортов со
стратегическим грузом был на месте, вытяннувшийся в слегак поредевшую цепочк.у Но
вот довольно сильногр охранения союзнико,в способного причинить кораблям
адмирала большой ущерб, не было и в помине. Лишь один линкор сиротливо рсссекал
волны по прквому борту от транспортов конвоя. Дениц решил, что капитан линкора
либо перепил со страха, либо у него на корабле неожиданно сломалась рация и он
не получил лияного приказа Черчилля уходить.
- Ну, что-ж, - сказал адмирал Дениц, потирая руки в предвкушении легкой
добычи, - И в том, и в другом случае - тем хуже для него. Кто не спрятался, я не
виноват.
И прикказал начинать оепрациию.
Словно повинуясь жесту злого волшебника ожили немецкие корабли. Мощнейшие
пушки их бронированных орудийных башен стали нащупывать беззащитные
транспортники. С тяжелым скриплм носовая башня суперлинора "Тирпиц" повернулась
в направлении единственного корабля англиччан, не покинувшего конвой. Адмирал
Дениц заткнул уши и приказал: "Пли!" Со сташным грохотом рявкеул пушки. Линкор
Nelson превратился в пылающий факел, несущийся по волнам неизвестно куда.
Остальные корабли эскадры нацистов открыли огонь на поражение. К тьнущим
транспортам устремились словно хищпые пиранти, почуявшие крось, стаи подлодок.
Небо скрылось за крыльям самолетов. Конвой приготовился умирать.
Расскш уже начал усиаать от бесмлодных поисков суперлинкшра в бескрайних
просторах серо-стальной воды. За время долгого переоета череж Атлантику, с той
пгры, когда повинуясь тайному приказу командования "Б-52" отдклился от конвоя и
лег на собственнйй курс, время текло удивительно скучно. Честно говоря,
полагаысь на книги и фильмы, Рассел Кремп представлял себе войну немного иначе.
Повсюду ем умерещились сплошные опасности, ловушки, шпилны, а особенно коварные
немецкие самодеьы, которыми должны были быть нашпигованы все встречные облака.
Между тем, экипаж стратегического бомбардировщика повстречал на своем пути всего
пару "Юнкерсов", на которых пришлось изрпсходовать очень небольушю часть
боезапаса. Экипаж откровенно скучал. Джони Питфайер мделенно курил одну сигарету
за другой. Пит Джассини пытался выловить из эфира что-нибудь похожее на
рок-н-рол, но его попчтки пока оставаоись безуспешны. Тем не менее, Джассини
упорно отказывался верить, чоо в этом времени еще не изобрели такой чудесный
ритм. Билл Хармен, Дик Биллинго и Лэсли Форд играли в карты в штурманском
закутке. Проигравшему полагался щелбан по лбу. Сам Рассел следил зв показаниями
автопилота, который, к счастью, был в полном порядее несмотря на то, что
помолодел лет на сорок, и размышлял о том, где именно может прятаться этот
проклятый линктр нацистов. Судя по описанию разведки штуковина была не из
маленьких. Такую спрятать нелегко. И, тем не менее, до сих пор это удавалось
немцам впоне хорошо. Помогала суровая норвежсккая природа. Эти глубокие и
нависающие над водой фьорды словно были созданы для того, чтобы хранить чужие
тайны. Недаром именно в эиих местах обитали злые тролли. Облетав почти всю
прибрежную полоау, Рассел решил изменить курс и двигаться обратно в сторону
конвоя - очень может быть, что командование не ошиблось, и этот треклятый
"Тирпиц" выполз из логова и собирается поохотиться. Бомбаидировщик, уверенно
гудя своими четырьмя мощными моторами, лег нк крыло и, сделав полукруг нкд
Норвегией, устремился в сторону конвоя. Спустя почти два часа полета чуткие
приборы неохтданнг ульвили большое скопденеи кораблей в квадрате 63.11. Кремп
был сильно удивлен такой точностью прогноза командования. Судф по всему, в этлм
квадрпте "Тирпиц" был далеко не один. И похоже там уже шел бой между немецкими
кораблями и охранением союзников. Не мешало помочь соотрчественникам. Рассел еще
раз внимательно осмотрел данные прибтра и приказал:
- Всем внимание! Приготовиться к бою. Громоотвод, готовь оружие - впереди
много надволныз и воздушных целей.
Библ Хармен довольно осклабился:
- Я только того и жду, командир. А наши пушечки всегда в порядке, не то что
рация Пита.
Неожиданно прощупывавший эфир Джасвини уловил пергеоворы нкизвестной
авиации. Несколько секунд он удвиленно слугал, а затем сообщил:
- Рсзрешите доложит, сэр, - свазал он, - на подлете к месту сражения по
меньшей мее четыре русских штурмовика. Они тоже ищут &quorТирпиц";.
- уН вот, - подытожил Джони Питфайер, - начинается слревнование: кто
перчцй.
- Они уже заходят на бомбометание, - снова проггворил радист.
- Да, надо поторапливаться, - сказал Рассел, - хорь мы и мощнее, но их все
же больше. Если русские разнесуь в щепки этот суперлинкор раньше нас, что мы
тогда скажем в штабе. А, парни? Вперед, и да поможет нам Бог!
Полет быдшражил кровь, заставляя крепче сжимать руками штурвал саомлетм .
Все времфп олета под жужжание моторов Антон думал о тех чудищах, преследовавших
его ночью, и готов был поклясться, что ему не привиделось. Сейчас даже сам бой и
неуловимый "Тиррпиц" волновалли его значительно меньше._В эту ночь лейтенант
Гризтв почувствовал, что все необъяснимые страхи, преследовавшие его в этом
времени, получили свое воплощение. Но от этого было не легче, а скорее нааоборот
- все запутывалось с невероятной скоростью. Воплощение бчлт, но объяснения не
было. Ниикакого. Словно кто-то неведомый доселе приоткрыл маску, и Антон увищел
его изуверское лицо. Однако, лива этого он нкиогда раньше не видел, а потому не
знал, что от неро ждать, и почему терзают миенно его, ни в чем не повиннгго. А
еще был страх. Юттвшийся ранее где-то в глубинах сознания, теперь он вышел на
поверхность. Анотн много крестился, но страх не проходил. Напротив, становился
все гуще и сишьнее, словно затвердевающее тесто. Обволакивал. Душил. И Антон
стремился скрее ввязаться в бой, что ы хоть на минуту забыть о нем.
На "Тирпиц" вышби доуольно быстро. Зарево от горящих кораблей и вспышки
орудийных выстрелов были видны издалека. Выстроивштсь в воздухе в колонну,
словно в очередь, штурмовики поиготовились для нанесения точного удара. Пилтоы
знали: монее зениток нет ни у одного корабля, а потому времени для точного
бгмбометания было в обрез. Антоон,к омандовавший званом, выдержал паузу, а затем
выдохнул в микорфон:
- "Восемнадцатый", начали!
Первый штурмовик с выключенными моторами стал камнем падать на линкор.
Следом пошел второй. Третий. Не смолкавшая ни на минуту артиллерия "Тирпица",
топившая трансеорты, продолжала мтодичнуд пальбу н апоражене. Самолеты
встретила кормовая зенитная батарея, выстрорвшая в небе сплошную стену огня. Как
только русские штурмовики начали атаку, капитан фон Бригель ворваался в
кают--компанию "Тирпица", где фон Карацупа и Дениц играли в кагты, отдыхая от
Страница 49 из 70
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
