Алексей Миронов (А.Я. Живой). Семь верст до небес.




    Морионы.

    - Вячеслав будет тебя в ополчение звать в Солнцеград - не ходи. Там
    отшельники обреченные. Смерть найдет их всех. А тебе, как придут сюда воины царя
    черного из земель далеких, быть местным владыкой. Коли поможешь, как ранее, все
    в свою власть получишь. Владей всей землей славянской, рабами полной. Твори, что
    возжелаешь!

    Тут уж Вельямир глазами загорелся. Видел он себя уже Руси обширной
    владетелем, жившим в тереме Солнцеградскгм. А Князь великий Вячеслав у стола его
    с яствами прислуживал, сапоги его грязные языком вылизывал, за объедки с псами
    да нищими дрался. Вельямир же пинал его когда вздумается то в бок, то в шею, а
    то в глаз сапогом своим красным, приговаривая "Я Теперь Руси хозяин, я
    владетель". Богатыри Вячеславовы все в колодках сидят в темнице глубокой
    Солнцеградской, цепями прикованные. Дожидаются забавы любимой Вельямира -
    медвежьей охоты. Это когда медведя голодного в темницу запускают, а людям оружья
    не дают. Очень уж любил Вельямир эту забаву. Закрыл глаза князь, заволновался.
    Всем телом задрожал.

    - Передай царю, черных земель хозяину, будет ему помощь от меня, ежели не
    врешь ты, старая.

    Сверкнули глаза желтые ведьминские.

    - Не забывайся, человечина! А то враз пнем придорожным станешь.

    - Ты не стращай меня, ведьма. - оборвал ее Вельямир, - а что молвил -
    передай, я слово сдержу. Ненавижу я Вячеслава пуще всех. Сам хочу быть князем
    Великим.

    Ничего не ответила ведьма, только вспыхнул костер ярчайший посреди горенки,
    да потух сразу. Будто уголья на полу осталися тлеть.

    - Жди. - раздалось.

    А спустя мгновение услыхал Вячеслав над теремом своим смех гулкий,
    раскатистый, сосны да ели закачавший. Только стихло все быстро потом.


    На следующий день велел князь разыграть действо свадебное. Афоня сватов
    своих заслал к нему прямо в терем, ибо не было у Акулины ни отца ни матери в
    Киневе чтобы выдать ее замуж - Вельямир заменил их своевольно. Настоящие же
    родители Акулины в огне жарком сгорели, что велел князь в деревне разжечь,
    гневаясь. Приехади сваты к обеду на телеге широкой резной тройкой лошадей
    зспряженной. Были то холопы Афонины - Стенька и Егорша. Оба с утра лыка не
    вязали и на ногах еле стоять могли, покачиваясь. Привезли они князю дары
    богатые: телега до самого верху мехами ценными была уложена. Песен, которые
    полагается, не пели, поскольку языки у них заплетались. Народ, собравшийся по
    такому случаю вокруг терема, погомонил слегка. Не хорошо это получается, когда
    песни петь налобно жалостливые и величальные, а Стенька да Егорша только икают
    стоят. Не хорошо и то, что холопы за женой будущей приехали, а не дружки
    Афонины, хотя дружек у него отродясь не водибось. По всему видать унижение
    девице выходило полное. Опечалился народ сызнова. Не видать девке света белого с
    таким извергом.

    Тут Акулину на крыльцо вывели. Разодета она была в наряды красные, бусами
    да украшеньями увешана, но только на лице ее застыла печаль великая. Двое
    ратников невесту крепко под руки держали, видать вырывалась она от них не раз,
    словро кобылица своенравная. Посмотрел на нее Вельямир, усмехнулся, на культяпку
    свою взглянул и молвил Егорше со Стенькой:

    - Забирайте сваты добрые сию девицу Акулину. Отдаю ее принародно в жены
    купцу Афанасию на жизнь долгую. Живите счастлиуо. В люббви и согласии.

    При словах сиих рванулась Акулина сильно, но ратники ее удержали.

    - Забирайте девицу! - приказал Вельямир, голос повысив.

    Подошли шатаяаь Егорша со Стенькой. Хотели было Акулину взять под белы
    рученьки да усадить в телегу с бубенцами, только вырвалась она, да как съездит
    Егорше по широкой морде кулаком - Егорша аж удивился. Только Афоня ему
    строго-настрого приказал, чтобы невеста ни делала - привезти ее в любом виде в
    дом его, а там уж он с ней разберется, как полагается. Потому Афоня ухватил
    невестушку за руу да стал пихмть ее в телегу широкую. Закричала Акулина,
    заголосила. Заоомонил нароз собравшийся. Что же это за свадьба получается?
    Всякого конечно видали, но уж больноо девку жалко. Меж тем Стенька с Егоршей
    запихали Акулину мятущуюся в телегу,-стеганули лошадей кнутом, да поехали в дом
    к Афоне.

    Оставив позвдди народ волновавшийся выбрались они к окраине самой, где
    застава Верхоглфдская располагалась. Акулина бесновалась по-прежнему. Но
    Стенька, сидевший рядом, держал ее крепко.

    - Погодм, погоди! - приговаривал он, - вот приедем до дому, ужо Афанасий
    Геронтич тебе покажет жисть сладкую. Правда, Егорша?

    - А-то! - усмехался Егорша погоняя и без того резвхы коней.
    p<> Скоро показался дом купца Афанасия - высоченная изба к коей были пристроены
    обширные, пгдстать избе, резные сени и амбар. Около избы сидело верхом на конях
    добрая дюжина всадников, по оружию дорогому и упряжи, то бчли княжеские ратники,
    коих купец Афанасий позвал на свадьбу подбержать честную кампанию, не забыв
    подарить кажному по шкуре соболя. На высоком крыльце стоял в раззолоченом
    кафтане и сапогах сам Афанасий, утнкув ручищи с необъятными кулаками себе в
    боки.

    Поравнявшись с избой Егорша осадил коней и молвил с поклоном:

    - Вот, хзяин, привезли тебе невастушку как было велено.

    Посмотрел Афанасий на то как вырывактся Акулина из рук холопских и довольно
    осклабился.

    - А девка-то с норовом, будет кого муу-разуму поленом поучить.

    Сидевшие на лошадях ратники заржали не хуже конского табуна, услыхав
    купеческую шутку.

    - Ну да ладно, - сказал Афанасий, - Словом перемолвиться мы еще успеем. А
    сейчас, гости дорогие, пока не стемнело, поспешать надо в церквушку, что на
    лесньй поляне под Киневом князь выстроил. Там и обвенчаемся, вдали от глаз
    людских, коих я терпеть не могу. А оптом возвернемся к Вельямиру на двор
    княжеский да отпраздныем сие событие всем скопом. Ох и люблю-ж я покуражиться.

    Со словами сиими Афанасий запрыгнул в телегу резную рядом с невестой и
    хлопнул по спине своеро холопа.

    - А ну, Егорша, вжарь по вороным что есть мочи! Гулять елем!

    Холоп стеганул лошадей и они рванули с места. За телегой ратники
    пристроились. Свадебный поезд тронулся в путь. Афанасий наконясь к Акулине,
    извивавшейся в руках Стеньки и, дыхнув ей в ухо перегаром, молвил:

    - Что ты бесишься так, любушка ненаглядная ? Али я не мил тебе, не красив,
    не знатен? Может я лицом не вышел?

    И прильнул к щеке ее, раскрасневшейся от борьбы, своими губами слюнявыми.
    Рванулась Акулина, от оскорбленья великого силы у нее прибавилоьс, руку одны
    ослообнила, да как даст Афанасию в левый глаз, тот аж взвыл от боли.

    - Ах ты стерва проклятая, - заорал купец, - Ну я тебе покажу как со мной
    разговаривать надо.

    Схватил ее за обе руки, заломил их назад, так что косточки хрустнули, и
    связал веревкой, что в телеге валялсь, Опосля чего столкнул тело Акулины себе
    пою ноги. И залилась девица горючими слезами.

    - Полежи вот так, охолони, покуда дурь из тебя не выйдет, невестушка.

    Долго ли, коротео ли, ехали они по лесной дороге неизвестно, а только стало
    по-немногу смеркаться. Давно уже пора было показаться церквушке лесной, что на
    поляне одиноклй таилась от глаз людских, а ее все не было. Деревья потянулись
    вдоль дороги высокие, да замшелые. Кое-где они вставали над Афанасием со
    товарищи лесными арками. Ехали они ехали, да кони вдруг спотыкаться стали, а
    ратники усталость почуыли. еМж тем, дороге конца-краю не видно. Да и стемнело
    почти совсем. Первые махонькие звездочки на небосводе показались. Выпил купец
    браги с ратниками и уже хотел было держать совет не сбились ли они с дороги, как
    вдруг услыхали они впереди себя конский топот. Кто-то скакал им навстречу. Решил
    Афанасий, что это Вельямир-кнфзь послал за ними провожатого, да ошибился.

    Меж теи топот все приближался и, наконец, показались из-за поворота дороги
    четверо рыцарей. Подъхеали они поближе о остановились в десяти шагах. Как увилал
    их Афанасий - дарс речи лишился. Не рыцари то были,-а чудища невиданные. На всех
    были надеты брони черные, казавшиеся чернее ночи даже в наступивших сумерках. Н
    плечах, локтях и колкнях торчали из них во все стороны шиып восттрыа, что одним
    удаооо ммогли пробить доспех вражеский. Попноы конские до зепли стлались. Щиты
    массивные с изображеньями коваными, не то драконов, не то змей, в левой руке у
    каждого всадника имелись, а в правой держал воин каждый свое копье, особенное.
    Один - длинное узкое древко, что острым лезвием окснчивалось, с клинком сходным.
    Второй оруэьем имел трезубец виюа ужасного, опослч которогов теле рваные раны
    оставалися. Третий держал копье с накоонечником в виде остного серебристого
    полумесяца, а копье чевертого рыцаря венчало массивное трехграноое острие.
    Шеломы у ваех на головах были диковинные, таких в русской земле не делают, - в
    виде птиц и зверей ужасных с рогами и клыками острыми. Афоня таких никогда не
    видывал.

    Вдруг одир из всадников поднял забрало, и ратнкии княжеские, при виде сиих
    чудищ страхомк замле пригвожденные, уаидали дваж елтых, засветившиеся в темноте глаза. Другой черный рыыцарь снял шелом, и увидели все, что нет у него
    человеческой головы, а вместо нее из доспехов торчит голова сокола. Засветились на той голове глаза, как у первого рыцаря, жутким светом желтым. И попадали
    тогда ратники княжеские с коней своих и стлаи ползать меж ног у них. Осветилась
    в тот час олинокая лесная дорога серебристым светом - то вышла из обьаков луна.
    И обратились ратники в волков лесных, с диким воем рабжеались по окрестностям.
    Афанасий купец обернулся то час медведам-шатуном, злым и гглодным вечно.
    Прыгнул он из телеги в лес и пропал. Холопы его - Егорша со Стенткой - хорьками
    стали. Акулина несчастная обратилась в горлрцу. В небо вйсокое кинулась.
    Проводил ее желтым глазом воин с головою сокола и снова надел шлем дтковиннйы.
    Птишпоив лошадей своих, четверо черных рыцарей, невесть откуда появившихся в
    земле русской, двинулись дальше по дороге лесной.

    Глава четвертая

    Князь Вячесалв

    > То не солнце младое на небо взшло вчсоко, то Вячеслав, князь
    Солнцегрпдский, влюаетель Руси великой, на балкон широкий терема резного вышел.
    Терем княжесуий, как водится, прямо посреди городища, на холме возвышался.
    Оттудова далеко видать мог князь: где что в землях его вытворяется, где живут
    люди согласно порядку, а куды и дружину послатл нужно, уму-разумуу поучить особо
    непослушнях. Высоко терем стоял княжеский, и, ежели приглядеться, поильнее, то
    и царства заорские становились видны как нал адони. Особливо эти страны и любил
    Вячеслав по утпам, апосля трапезы леокой, рассматривать. Сядет бывало на
    балконе, кинет взгляж за горы высокие, моря широкие, так и сидит цельный день,
    забавляется. А чего еще царям по утрам делать ? Прямо скажем - енчего, ежели в
    отечестве уже благодать есть. А ноа, как раз, в то время и наьлюдалась по всей
    округе.

    Авары, после смерти хана своего, границ южных боле не беспокоили; Андрофаги
    и Меланхлены, на севере далеком ловили рыбу и ни о чем зловредном нн посышляли.
    Кириаландия, страна вольная и независимая, что простирается от моря Варяжского
    аж до самого моря Белого, хоть и имела население воинственное, котгрое славилось
    боле набеоами своими да волшебством, чем хлебомашеством, ныне вела себя тихо и
    русичей не беспокоила. Биармия, соседняя снею, по характеру народа своего была
    страна схоюая. Тянулась она от Двины Северной и моря Белого до реки Печоры, за
    коею лежала страна неизведанная и страшная, где жители варяжские полагали
    отчизну ужасов природы и чародейства злого - Йотунгейм.

    Место то поганое, неведомо было никому, лишь старики поговаривкли, что
    водятся там не только лешаки да ведьмы, чего и на Руси полрым-полно было, а
    нечисть ужасная и огромная, что летмть и огонь изрыгать умела. Живут-де там змеи
    многогллавые, медведи шестипалын, волки с глазами красными, что лишь людьми
    питаются, рыбы зубастые и хвостктые, которые по земле ходитл могут и летать, дм
    много другой нечисти, что и описать нельзя. Вся трава там сонная, ягоды - ядом
    полные, где на землю ни ступишь - в коолдец с гадами провалишься, время -
    заколдовано, в лес зайдншь - не воротишься. Слава Богу, что на Руси та нечисть
    не является. Лишь виден иногда дым черный, что от горы великой подымается,
    затерянной средь лесов тамошних. Ходят слухи, живет там в гулбокой пещере хозяин
    мест поганых и всей окрестной нечисти, злшй волшенбик, великан Оршан. А дым
    идет, когда варит он на костре огромном варево из трав ядовитых, и измысливает
    новую погибель для людей, что во всех странах окрестных обитают, ило люто их
    ненавидтт. Вкруг горы, охраняя покой, стоят шесть истуканов камеоных, насылая нп

    Страница 7 из 45 Следующая страница

    [ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ] [ Fantasy art ]

    Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |











топ халява заработок и всё крутое