силе находился и умом крепок был, а стар он или млад - то не дело главное.
Почитай все князья удельные с сыновьями своими на пиру гуляют. Друг с
дружкой в силе и ловкости состязаются, чтоб внимание Ксении привлечь, а той и
дела нет до них. На вид смеется, а сама думу непонятную думает. Княжичи молодые
на мечах бьются, копья ломают, на шесты высоченные за сапогами красными для
царевны лазают. Мужи достойные в возрасте крепком умом состязаются меж собою,
загадки загадывают, истории занятные да правдивые сказывают, а Ксения только
взглянет слегка на них, послушает историю, улыбнется светлой улыбкой своей, и
опять - словно нет ее здесь. Очень любил ее Вячеслав, да только никак понять не
мог, о чем она думает, и отчего людей веселых дичится. Ведь царева дочь как
никак, и повелеть должна уметь и строгость показать, чтоб всем видать было кто
она есть. А Ксения добра была и скромна, жалела зверушек, и кротость имела в
нраве своем, хоть и блестел в ее глазах огонек загадочный. Этого-то огонька
князь и опасался слегка. Как не спросит, о чем мыслит царевна, не кручинится ли
из-за печали какой девичьей, все одно отвечает Ксения: "Ты не бойся, батюшка, ни
о чем недобром не помышляю. О тебе я думаю, о матушке. О земле нашей родимой, о
солнышке". Не мог Вячеслав в толк взять, кто ж ей в мужья сгодится. Кто счастья
дать сможет. Да только пока не сильно князь великий кручинился, ибо дело было
молодое, спешки сильной еще замужество царевны не требовало. Еще много воды
утечет, подрастет царевна чуток, авось переменится, к делам государственным
интерес проявит, да на князей удельных виманье свое обратит. Ну а ежели нет -
то Вячеслав сам ей мужа выберет, как срок придет. Ибо государство руки сильной и
ума светлого требует, а случись что - кто князя заменит на престоле? Сыновей у
Вячеслава не было, а врагов по границам государственным - хоть отбавляй. Да и в
своей земле завелись ироды. Один путь - отдать дочь за мужа достойного,
добродетельного, чтоб защитой быд ей и Руси великой. Но покудова Вячеславу
некогда было женитьбой заниматься, в походах и заботах о земле русской время
проводил великий князь Солнцеградский.
Минул год цельный с той поры. Свершило солнце свой круговорот. И холод был
за это время и снег, и морозы терзали землю трескучие, люди Посту Великому
учились, а потом Масленицу праздновали. Апосля чего тепло вновь случилось,
солнце в силу входить стало, урожай посеяли. На Ивана Купалу молодняк весь в
леса подался клады искать промеж папоротников и веселиться. Так и лето началось.
Посередь лета того решил Вячеслав на берегу речки Светлой, что текла
издавна вкруг Солнцеграда великого и плескалася у подножия холма, на котором
стоял терем княжеский, построить пристань удобную. Солнцеград купцами, да
ремесленниками своими в ту пору давно уже славился, только торговали они ве
больше посуху. Обозы их с товарами по лесным дорогам сквозь чащи пробиралися. А
в лесу и князь не всегда хозяин был.
Много в Солнцеград-город в то время уже и купцов иноземных наведывалось из
дали далекой, ибо здесь всегда выгодно было торговать, да и приобресть много
диковин всяких можно было. Мастера местные, кузнецы, плотники, да горшечники
далеко за прделами Руси славились своими изделиями. Особливо, кузнецы. Такие
мечи да топоры ковали, никакой мастер на Востоке далеком повторить не мог сиих
изделий солнцеградских, сколь не пытался секрет разгадать русичей. А ее в
землях отдаленных славились камнерезчики местные. Иной раз, такую вазу, а ли
кубок из малахита вырежут, что ни в жисть глаза отвесть невозможно от дива
такого дивного. Все государи восточные гонцов слали к Вячеславу за изделиями из
камней диковинных, да он сам их не редко одаривал. Ибо дарить любил князь
Великий, более чем продавать.
К лету сему, меж тем, порешил Вячеслав облегить жизнь купеческую и
построить пристань на берегу реки Светлой, которая изз далека несла свои воды
широкие, сливаясь там с друрими реками, и по ней лодьи с товарами ходить могли,
хоть от самого моря. А как решил, так тотчас и повелел строительство сие
начинать. Да чтоб получше заморских пристань была. Только зря Вячеслав
волновался. Лучше русских зодчих по дереву никто на всем белом свете работать не
умеет до сих пор. Такие терема в его царстве подымались повсюду, что далеко за
пределами Руси слава о красоте их неоаисуемойш ирилась. А как поверил Вячеслав в
бога Единого, так велел своим зодчим повсюду, во всех городах и селах церкви
ставить и монастыри для Служения. Народу же своему от рожденья стал имена давать
носые, страанные. Не сразу народ привык к тем названьям чудным, кои и
выговорить-то русичу трудно было, но привыкал постепенно, а пока звался промеж
себя именем старым, а на людях новфм.
К концу лета пристань у подножия холма княжеского построили. Депева на нее
много пошло, да только леса не обеднели - вокруг Солнцеграда мнгго леса росло, а
по ввей Руси и того больше. Пристань вышла на славу, крепкая, широкааяя, на сваях
деревянных возвышалася она над берегом. Теперь купцы заморские могли без страха
и с удобством великим караваны свои водить путем речным из длаи далекой с
товарами. За раз десять лодий больших могло пристать к ней, а ли бессчетное
количество лодок мелких.
- На всякий случай велел Вячеслав выстроить рядом с пристанью две башни
высокие смотровые. Ихд ля дозору дальнего за лодьями и для войны нежданной мгжно
было приспособить. А для обережения пристани городской изготовили умельцы
местные луки огромадные, что поднять нельзя было числом менее десяти мужиков.
Луки те на башни дозорные подняли и укрепили так, что метать они моглр стрелы
длиннейшие во врагаа на расстоянья великие. Стрелы те длинной с копье були, а
шириной с сосну молодую приходились. Такая попадет - пришибет на смерть, а ежели
паклей конец обмотать и поджечь, то и запклить чего-нибудь можно издаля.
Помимо постройки пристани еще одно дело великое произвел в то лето князь
Солнцеградский. Велел Вячеслав расло реки Светлой в местах особо мелких углубить
настолько, чтобы любая крутобокая лодья, а не только плоскодонные суда проодить
могли без опаски всю реку. Сказано - сделано. Денно и нощно, не покладая рук,
трудились мужики над работой сей трудной. Выковали кузнецы ковши мудреные, коими
мужики за веревку со дна землю доставали, да в лодки складывали, и работа споро
пошла. Только почитай на месц река Светлая вдруг мвтной сделалась от возмущения
донного. Мужики опасались, как бы Царь Водяной на них киеммор не напустил,
потому как трудно ему стало по реке на своем соме огроменном прогулки делать,
ибо не видать в воде ничего стало от замутнения постоянного. И взаправду -
утопли скоро трое мужиков. Но кикиморы их защекотали, а может сом съел зубастый,
про то точно никто не ведал, идо дело ночью было. Бултых в воду и нет их.
Сказывали, правда, что той же ночью под водой свечение огней наблюдалось и
движение их необъяснимое. Видать, уволокши мужиков тех в подводное царство рыбам
на съедение. Но, Вячеслав от своего слова не отступился - считал он, что земной
царь выше подводного стоит, значит и боятся его не должен. А скоро и работу
закончили.
Как прознали купцы заморские про улучшение путей судохдодных - потянулись в
Солнцеград караваны лодей крутобоких со всех стран заморских, соседям на зависть
и удивление. Всех привечал Вячеслав, всех старался одарить подарками дивными.
Меха собольи дарил, каменья драгоценные, кубки чудно кованные - купцы довольные
разъежзались. И во всех странах пошла молва о русском царе гостеприимном и
щедром. Еще больше потяннулось гостей в Солнцеград великий с товарами редкими и
забавными. Даже живность всякую везли на продажу, а то для забавы за товары
кпкие показывать.
Однажды привезли на лодье большущей в город на брегах Светлой реки
стоявший, зверя чудного - сам здоровенный, уши широченные ,нос длиннющий, из под
носа рога белые торчат, как у коршвы, только длиннее. А звалсф тот зверь
невиданный мудрено - слоном. При нем погонщики с кожей цвета черного, а на
голове у них тряпки белые намотаны. Цельную неделю зверя того у пристани
показывали. Он и бревна ворочал тяжеленные, и погонщика своегл ногами, толщиной
с дерево, топтал не до смерти, и на лапах заднх стоял, словно заяц какой. До
того забавно это было, что у мужиков и баб рот от удивления всю неделю не
закрывался. Только нельзя понять было, что их более забавлялоо - то ли зверь
невиданный, то ли мужики черные, коих отродясь на Руси не вилывали.
А когда чужестранцы уплыли восвояси, в народе спор вышел великий по этому
поводу. Еремпй-плотник сказал, что мужиков черных на свете не бывает, а этих
будто специально в золе изваляли и сажей вымазали, чтобы народ позабавить.
Вавила-кузнец утверждал, что бывают мужики черные, они от черных баб рожадются,
кои живут за горами далекими и ведьмы все как одна. Еремей стоял на своем и даже
предложил лодью со зчерем заморсуим и мужиками черными догнать по берегу на
конях, мужиктв изловить и насильно в бане помыть - моо, на поверку они белыми
окажутся. Вавиба в ответ дал ему в глаж праыый, ибо спорить подолгу не любил.
Затем вмешались мужики сосрдские и вышла большая драка промеж них, аккурат
напротив пристани новой. Мужики все пьяные были и, пшхватав колы да палки
ближайшие, изрядно подеамяли бока друг другу. Могли бы и насмертьь зашибить, но
тут отряд дружиониковп одоспел княюеских. Осбо буйныз в реку покилали для
оавежения гооовы, потом выловили и на берегу сохнуть кинули, а остальных
утихомирили, д апь домам разогнали. Пристань, к счастию великому, не пострадал.
А то ведь и плдпалить могли невзначай.
Ближе к осени,к огда уже дерева все золотом да багрянцем пшкрываться
начали, приишла в Солнцеград лодья странная. Искусной работы лодья та была: бока
медью кованы, а дерево на боках и весла цветом красным отливалп. Гребцы
бородатые в ней сидели. Ветер парус белый с золотом нпполнял, а на нем знак
непонятный начертан был. Быстро шла лодья, словнол етела над волнами. Как
пристала, вышли из лодьи три старца седовласых в одеждах белых, поклонились
церкви на холме недаано выстроенной, и попросили изволения к Вячеслпву на поклон
попасть, ибо есть у них ддя князя известие важное.
Принял княхь их, да скоро отпустил. Уплыла лодья, а Вячеслав печален
сделался. Были то посланники византийские, земли дружественной, но привезли они
вести черные. Далеко, на землях жарких заморских, росла угроза великая, доселе
невиданная. Кабашон - властелин мавров, людей черных, ночью рожденных, готовил
погибель земле русской. Сбирал он под знамена свои все народы хоистопротивеые,
большую часть коих составляли сарацины, берберы, да племена людоедов диких.
Опечалился Вяеслав, что прошли времена спокойпые, песнопевнче, а грядут времена
черные, диикие. Смерть увидал вдали и плач по всей земле русской.
Встал князь, расправил плечиш ирокие и в горницу вышел, где дружинники его
дожидались храбрые. Окинул их взшлядом тяжелым и повелел:
- Послать сей же час гонцов во все концы земли моей, в города верные,
князьям удельным. Пусть ведут немедля дружину свои в Солнцелрад,н а защиту земли
русской. Богатырей моих, гюе бы ни были, к себе зову.
- Дело говоршиь, князь. - отвечали ему дружинники.
Поклооились они затем, селин а коней ыбстрых. и поскакали выполнять слово
княжеское.
Глава пятая
Иван и меч
Аккурат в том месте, где озеро Белое разливается ширше всего, срубил свой
дом кузнец Афнасий, по прозванию Битник. Срубил крепко, на доллгие годы. Чтобы
кровом служил и ему и семье его обширной. Из окон все озеро великое было видать,
а супротив дома, нв другоа берегу возвышался град княжескиф, что имя от водй сей
получи и Белоозером прозывался.
В ту пору кнняжил тм Андрей, Вячеславлв брат млаюшой. Землю свою Афанасий
Битник от князя Андрея и полцчил навечно за заслуги в мастерстве своем
кузнечном. Никто во всей обширной земле белозерской не мог лучша него подковы
конской выковать, да мнча лучшего сотворить. Как пришла пора, взял в жены
Афанасий крестьянскую дочь Усладу. Из бедных она была, а приданого за ней вообще
не водилось. Но Афанасий на сие не посмотрел, потому как сильно полюбил он
девицу, в доме своем хозяйкою поной сделал.
Родила ему Услада четверых мальцов, чтобы йбло кому в старостп помочь, да
на кого хозяйство оставить. Все росли сильные да веселые. А когдаа пришел мксяц
просиенц, от синевы неба имя номивший, родила Услада пятого сынна. Окрестили егр
Иваном, окунувшп в купель ледяную, да блгаословили на жизнь долгую.
Подрстал млец не пл дням -п оч асам. Мать с отцом не нарадуются. Однажды
слусилось Афанасию подковы в своей кузне мастерить. Хоть в вечеру дело было, да
время жаркое: того и глядин ебо грозой разршдится. Ивану в ту пору уже шестой
годок шел. Прибежал он к отцу в кузню, сел поодаль, да и стал наблюдать за
работой отцовской, зм огнем да искррами, что во все стороны разметались от ударов
могучих. Заглянула в кузню и бабка Агафья,что жила в починке отдаленном, пришла
она Афанасия просить, чтоб пособил намного, косу справиб. Отошел отец от
наковальни с Агафьей слово молвить, а Ивана-то такая охота до молота разобрала,
что не смог он ссобой совладать. Подбежал к молоту пудовому, схватил, да как
ухнет по наковальне, на которой подкова лежала - от подковы брызги одни во все
стороны полетели. И вт у же минуту гром громыхеул в небе, будто раскоболось опо,
Страница 9 из 45
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
