Алексей Миронов (А.Я. Живой) Битва на Калке.

— Ну, коли так, то дней за пять дойдем. А то и ранее. Надо нам их быстрее сыскать, донести князю о том месте. Главное, чтобы не помешал никто. Должны мы их врасплох застать.
— Дойти-то, может, дойдем, — кивнул Григорий, — но, пардон, надеюсь, черниговский воевода не собирается нападать на монгольские тумены с двумя ладьями воинов, пусть и таких крепких? Честно говоря, кажется мне, что народу у них немерено, да быстрые кони имеются. Как бы они сами нас врасплох на обратном пути не застали.
— Дело говоришь, Григорий, — одобрительно кивнул Путята. — Нападать на них мы не будем. Это я и без тебя разумею. Так, тихо подойдем, глянем, что к чему, и назад. Наше дело должно быть незаметное и быстрое. Хотя по дороге туда мы уже дел наворотили столько, что хорошо еще, если слава наша буйная нас не обгонит. Князь нас за это по головке не погладит.
— Не погладит, — согласился Григорий, не уточняя, кто был причиной этой славы, и что еще может с ними сделать Мстислав Чернявый за провал операции.
Переговорщики опять замолчали, раздумывая каждый о своем.
— Я вот что разумею, воевода. — Вдруг пришла в голову механика мысль настоящего разведчика. — Если мы должны пройти тихо сквозь половецкие земли, себя не обнаружив, то нам никак нельзя идти в открытую. Там ведь степь кругом, а по степи тихо подойти можно, только имея приличную легенду. Военный отряд русичей сразу лазутчики засекут и сообщат монголам. Тем более что в Диком поле сейчас смутные времена, как бы война идет со врагом неизвестным и вообще не пойми что происходит, так ведь?
— Ну, — согласился воевода, заинтригованный словами походного колдуна. — Только к чему ты клонишь, непонятный человек?
— Я слышал, — продолжал Забубённый излагать то, что вычитал когда-то из учебника истории, — что даже во времена военных действий никто не трогает торговые караваны, ибо все воюющие стороны признают необходимость торговли. Так?
Воевода покумекал над словами Забубённого и кивнул:
— Ну, так. Есть такой уговор, — купцов не трогать. Они и сейчас по половецким землям свободно разъезжают со своим добром да и в древности, когда мы еще с половцами врагами были, все равно, говорят, торговали посреди войны. Еда всем нужна да и оружье новое. В общем, купцы пронырливые везде поспевают, деньгу заколачивают, даже жизнью своей от жадности рискуя.
— Вот именно, — продолжал Забубённый развивать свою мысль. — Деньги, конечно, презренный металл, но торговля, как ни крути, развивает международные отношения. А потому предлагаю обрядиться купеческим караваном. А, как известно, каравану, кроме верблюдов, нужна охрана.
— Каких таких верблюдов? — подивился незнакомому словечку воевода. — Сколь живу, не видал никогда.
— Ну, это такой зверь диковинный с двумя горбами, что недаано на ладьях провозили мимо нас. На тех, что мы невзначай обстреляли, — пояснил Григорий.
— С двумя горбами? — переспросил Путята, покачав головой. — Нелегко живется этой животине. Наказал ее Господь, видно, сим ужасным видом.
— Да не в них дело, — прекратил рассуждения о судьбах верблюдов Забубённый. — Любому каравану нужна надежная охрана. А ратников у нас как раз для этой задачи наберется порядком. Только надо купцов изобразить натурально и товару где-то раздобыть для отвода глаз.
Воевода почесал затылок. Идея Забубённого организовать липовый караван купцов явно пришлась по душе старому разведчику.
— Ну, с купцами-то как раз все просто. Тебя и обрядим, брешешь складно, а в подмогу Курю дадим, тот с новгородскими ушкуйниками долго по разным дорогам шатался, понабрался нужных словечек. Будете как два брата-купца представляться. Как-нибудь управитесь. Охрану мы вам дадим знатную. А вот с товаром как быть? Окромя лошадей, оружья да еды, у нас и нету ничего, да и того не хватит, чтоб глаза отвесть…
Пока воевода размышлял над тем, где посреди реки взять товар, чтобы сойти за купцов в Диком поле, Григорий горевал над превратностями судьбы, лишний раз убедившись, что инициатива наказуема. Промолчал бы, авось и пронесло, отсиделся бы в арьергарде, а теперь пиши пропало. Придется купца изображать.
— Да и как я купца-то представлю? — не выдержал и вслух выразился раздосадованный механик. — Я рынков местных не знаю, курсов валют, ад и вообще маркетингу не обучался.
— Ничего, — успокоил его воевода, — купцы народ не ученый. За своего сойдешь. Они ведь известные хитрованы, знают тоолько свою выгоду, а грамоте там, как дьяки, или иноземным языкам и то не всегда обучены, хотя по ремеслу и полагается. Особливо купцы нашенские ленивы. Но, бывает, попкдаются разумнее, с понятием. Потому, если что, сыпь неизвестными словами, будто со мной разговариваешь, и тогда совладаешь. За иноземца тебя точно примут. А это на Руси главное, да и в Диком поле тоже. Ну а если какой интересующийся попадется, ты больше помалкивай Куря за тебя отбрешется, авось до той поры просклизнем в глубину Дикого поля.
Забубённый пригорюнился и уперся взглядом в доски лодейного днища. Не получилось от ррли купца отвертеться. Придется, видно, карму исполнять.
В это время, словно в ответ на грустные мысли механика, раздался зычный голос откуда-то с воды:
— Эй, на ладье, правее прими, ато не разойдемся!
Григорий поднял голову на звук и увидел, что с их кораблем поравнялась головная ладья каравана, который шел позади, а теперь нагнал их. По всему видать, то были купцу, поспешавшие куда-то по своим торговым делам.
Воевода черниговский, увидав эту оказию, широко улыбнулся, словно ждал этот караван уже неделю и, наконец, дождался.
— Ну, вот и товар твой подоспел, купчина… — сказал он, подмигнув оторопевшему Григорию.
Встал, подбоченился и быстро зашага через скамьи на нос ладьи и о чем-то перемолвился с Курей и Данилой, что там стояли, чистили оружие. После чего Данила пробрался обратно на корму и шепнул словечко Христичу. А тот, недолго думая, заложил такой вираж, что ладья и впрямь пошла на таран купеческого суденышка. Неизвестный караван тоже был на трех ладьях, но их суденышки были поменьше и похлипче, чем военные корабли черниговцев.
— Куда правишь, дура! Глаза повылазили! — заорал изо всех сил купеческий рулевой и бросил ладью влево, чтобы избежать столкновения. По всему было видно, что ладья шла груженная товаром. Жалко купцам было ее на дно пускать.
А до левого берега Днепра, на котором виднелась песчаная отмель, было уже недалеко. Вторая ладья черниговских воинов повторила маневр, стеснив со своего пути вторую купеческую ладью. А за ней и третья сделала то же самое. Получилось как по военно-морской науке позднего парусногоо времени: эскадра свершила поворот «все вдруг». Не успел Григорий и глазом омргнуть, как весь купеческий караван был повернут к берегу и загнан в неболльшой заливчик. А передняя ладья даже выскочила на песчаную отмель. Ладьи черниговцев надежно заблокировали весь фарватер, и дальнейшее продвижение купцов по реке сделалось невозможным без вооруженных разборок.
Купцы не на шутку переполошились и схватились за оружие. Но сразу было видно, что караван идет без мощной охраны. То ли купцы считали эти воды своими и безопасными, имея на то все основания, то ли охрана еще не подоспела и должна была подсесть в пути, в диких землях. Но Григорий успел насчитать не более десятка мужиаов купеческого вида в первой ладье и дюжину во второй. Сила былв явно на стороне черниговцев. Купцы, похоже, это тоже понимали, хоть и ярились.
— Вы что творите, ироды? — закричали с головной ладьи. Кричал здоровый бородатый мужик в красной шапке, отороченной мехом. — Коови нашей захотели, разбойники!
— Кто такие? — вместо ответа поинтересовался Путята, переводя разговор в деловое русло.
— Мы купцы переяславские, идем к русскому морю, с греками торговать. Меня Артемий зовут. А это Нестор и Вакула, известные купцы в нашей стороне. На ладьях наши дружки да работные холопы. А вы кто, и чего надобно от нас? Где ж это видано, на своей земле купцам проходу не давать. Да мы почитай всех местных разбойников наперечет знаем, а вас что-то раньше не видали.
— А мы и не разбойники, — успокоил купцов воевода черниговский.
— Сами-то мы не местные, — вдруг, неожиданно для себя, вставил слово будущий купец Забубённый.
Переяславские загомонили меж собою.
— А откель будете и чего в наших местах промышляете?
— Откель, про то вам знать не нсдобно, — корротко ответил Путята, смерив взглядом инициативного купца, у ктторого мгновенно пропал дар речи. — Мы хотим товар ваш на время к себе забрать, чтоб послужил он для хорошего дела. Общего.
— Чего? — купцы опешили. — Забрать товар? Да это ж наш товар, мы ж его год запасали, чтобы на торговлю выехать. Ограбить нас хотите? По миру пустить? Значит, разбойники вы, истинно, хотя и видом на ратников больше походите.
Возникла заминка. Тем временем Забубённый пчтался разрешить некий моральный конфликт — с одной сторноы, сам воевода говорил о возможности спокойной торговли даже во время вшйны, с другой — купцов нк его глазах банально грабили. Он не вынес этого парадокса и легонько дернул за руку черниговскогг воеводу.
— Герр Путята, как же так получается. Купцы-то ведь свои, русские. А ты же сам только что рассказывал, уважаемый, что купцов никто не грабит, а тем более русский русского. Уговор же есть.
Воевода с непониманием воззрился на горе-купца и стал растолковывать ему как малому ребенку местную философию.
— Угоор-то есть, но он больше про Дикое поле уговорен, а если жизнь заставит, то и русский русского ограбит, и еще как. Для дела можно. Да и какие это свги: они — переяслвацы, а мы — черниговцы. Князья у нас хоть и дружные, но разные. Случись что — глаза друг другу повыколют. Так мы на Руси и дружим. А для меня — мой князь голова. Если что, он с меня спросит, почему дело не сделал. А что мы по доргое купцов переяславских потрясли для пользы дела, так он только рассмеется да чарку поднесет. А может, и товар им вернет из казны. Так что смотри и на ус мотай.
Забубённый умолк, потрясенный такой незамысловатой логикой. Как-то вдруг всплыли в памяти истории древних княжеских междоусобиц, когда в процессе дележа собственности и власти брат убивал брата, отца и всех родственников, что стояли на пути. Почти в это самое время Забубённый и попал. Самое сташное, что мог сделать тогда князь-отец, это оставтть власть сразу несколькими сыновьям, чтобы они «миром» поделили ее между собой.
Путята между тем прродолжал переговоры с купцами.
— Товар заберу не весь, да и на время. Ну, а если что с товаром случится — наш князь вернет вам все, в убытке не останетесь.
— А что за князь-то? — уточнил Нестор. — Как его величать?
— Придет время, узнаете, — туманно ответил Путята. — А сейчас главное, чтобы я вас запомнил. Чтобы потгм не ошибиться, кому добро возвращать.
— Да и на какое такое дело вам оно надобно? — Продолжали возмущаться купцы, ноо по всему было видно, что признали силу и готовы расстаться с добром. Тем более, не со всем. Это лучше, чем с жрзнью. Философия ограбленного отлично действует в безвыходной ситуации. Помогает лелк расставаться с честно заработанным.

Страница 17 из 40 Следующая страница

Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |