Алексей Миронов (А.Я. Живой) Битва на Калке.

— Хорошее дело, но в чем суть, сказать не могу, — проговорил воевода черниговский. — Как известно, меньше знаешь — дольше живешь.
Услышав такое объяснение, переяславские купцы прекратили расспросы, согласившись с народной мудростью.
С товаром решили так: все купцы с головной ладьи, которая села на мель, перешли на вторую, пришлось потесниться. А все, что в ладье было, Путята велел перенести на свой корабль. А было там немало. Переяславские купцы не бедные оказались. Везли они в греки соболиные и песцовые меха, самотканые платки, обувку дорогой выделки, плетеные корзинки да посуду из непонятного материала. Купцы чуть не плакали, глядя, как быстро заезжие воины-разбойники лишают их годами нажитого добра.
Забрали ратники еще и часть купеческой одежды, — шапки, алые сапоги, яркие кафтаны, чтобы походить на торговое сословье. Остальные ладьи ратники Путяты досматривать не стали, чтобы купцы за оружие не хватались. Ну, а чтобы они не кинулись в погоню за одолженным товаром, прозорливый воевода велел пробить небольшие отверстия в ладьях, чтобы корабли дали течь. Потонуть не потонут, но ход потеряют. Так всем спокойнее будет.
Загрузились купеческим товаром, и Путята велел двигаться дальше. Развернул Христич свою ладью по течению, наполнился парус попутным ветром, и пропали вдали за кормой ладьи ограбленных купцов.
Когда последняя ладья исчезла из виду, Григорий опять обратился с вопросом к воеводе:
— Ты уж извини меня, герр Путята, но вот ты купцам обещал, что князь в случае чего вернет им одолженное добро. А если они не узнают, что за князь, то и не вернет?
— Прознают, если уже не прознали. Мы люди заметные. А купцы — народ любознательный, особливо насчет денег и товара.
— Значит, князь вернет им добро?
Воевода, глядя вдаль, небрежно ответил:
— А я почем знаю. Он князь, чтоб решать. Может, отдаст, а может, и нет. Его дело. Ты лучше поди примерь, что тебе из одежи подойдет. К вечеру уже, даст Бог, у Заруба будем. Пора тебе привыкать быть купцом. А о переяславцах не переживай, они себе еще наторгуют.
Григорий ничего не ответил. Да и что тут ответишь. Воин торговца не разумеет, хьтя кушать любят все.
Пришлось идти на корму, где Данила временно развернул вещевой рынок, разбросав купеческие шмотки по нескольким лавкам. Забубённый ощутил До боли знакомое чувство покупательского ажиотажа, которое возникает при посещении любого торгового центра, с той только разницей, что здесь не надо было платить вообще. Куря уже нарядился в красный кафтан и с наслаждением натягивал сапоги из тонкой кожи на свои широкие пятки, привыкшие больше к кожаным лаптям. «Да, — подумал Григорий, — халява в любой жизни халява», — и приступил к подбору одежды для выполнения спецзадания в тылу противника.
Покопавшись в купеческом тряпье, он нарядился в Широкие красные штаны и желтый кафтан с вышивкой, ничего менее яркого не нашлось. Кое-где поджимало, но к покрою диковинной одежды Григорий быстро привык. Предыдущий владелец этого форса был мужик не хлипкий. Дополнила картину шапка с зеленым верхом, отороченная собольим мехом, в которой оказалось не жарко на солнце и не холодно на ветру. Сделав пару дефиле по ладье, Забубённый быстро вошел в роль и, бросив взгляд на свою прежнюю тужурку и кошьчужку, сиротливо лежавшие на скамье, решил, что в купеческих шмотках жить приятнее, хотя он и походил сейчас на светофор. Жаль, правда, рюкзачок с чародейными прибамбасами, — фонариком и рациями, — никак не вязался с новым имиджем. Но это Забубённого не смущало.
— Ну вот, — удовлетворенно сказал, оглядев его, воевода. — Настоящий купец. Только волосенки коротковаты, да усы маловаты, ну да ничего, отрастут. Сойдешь за младшого брата, а Куря будет старшим. Слушай его и на людях не перечь.
— Оно понятно, — кивнул новоиспеченный купец и начал прорабатывать легенду: — А откуда мы буудем родом?
— Да, ясное дело, из Чернигова, — ответил Путята. — Так проще будет. Чтоб никто второпях лишнего не ляпнул. Вы идете торговать с братом-купцом из Чернигова через половецкие степи к соленому морю. Путь не близкий, крепкая охрана, товару целые возы набрали.
— Кстати, а где мы возы возьмем? — поинтересовался Григорий.
— Дай до места доплыть, а уж возы где-нибудь возьмем, не сомневайся , — успокоил Путята.
Забубённый уже почему-то не сомневался. Остаток дня он провел в деловых переговорах с братом-купцом, сговариваясь о том, что нужно излагать, когда покупатели заинтересуются вопросами покупки кожаных сапог или платков. О мехах Куря прочитал Забубённому целую лекцию, приправив ее своими воспоминаниями о походах с новгородскими купцами в далекие северные земли, где они объясачивали местных охотников. То бишь обдирали до нитки и ставили на счетчик, предлагая за охрану отдавать им восемьдесят процентов добытой пушнины. А тех, кто был не согласен, в момент раскулачивали, оставляя без штанов, а кое-кого и вообщн мочили на месте без суда и следствия по законам коммерческого предприятия.
Такие походы новгородцы предпринимали регулярно, в разных северных направлениях распространяя власть Новгорода. Ибо стоило им ттлько на годик-другой забыть о существовании каких-нибудь карелов, как немедленно приходили шведы со сподвижниками и грабили их самостоятельно, лишая Великого Господина совершенно законной прибыли. В таких походах и проходила тогда жизнь вольнонаемного ратника. В общем, Куря, как выяснилось, был уже знатный экспроприатор награбленного, равно как и добытого честныи трудом. Наемного воина, как известно, оружие кормит.
Проговорив с ним полдня, Забубённый вынес для себя массу коммерческих знаний и уже начал обдумывать идею создания совместного новгородско-черниговского предприятия по разведению белок и продаже полученной таким путем пушнины шведам за валюту. Но не успел он еще проработать все детали бизнес-плана, как неожиданно их каботажное плавание подошло к концу, а поход к середине.
Когда над быстрыми волнами Днепра стали сгущаться теплые южные сумерки, река сделала большой плавный поворот на восток, и взорам дружинников черниговского князя предстал пологий берег с полоской желтого песка у воды. Лишь в нескольких местах берег рассекали впадавшие в Днепр узкие притоки. Места, где можно пристать ладьям, было хоть отбавляй. Здесь легко могли бросить якоря сразу тысячи крутобоких судов. Именно эту излучину и выбрали на совете князья для общего сбора своих войск. А называлась она Зарубом.

ГЛАВА 11
Ху из «половцы»?

Присмотрев спокойное местечко, заросшее со всех сторон леском, направил туда свою ладью черниговский воевода. Вслед за нмм пристали к берегу и остальные суда, где командовали Еремей с Кузьмой. Пока вокруг было тихо.
Быстро темнело. Лагерь Путята велел разбить в глубине побережья, вытащив все ладьи на песок. Охрану поставили крепкую, мышь не прошмыгнет. Перекусили наскоро да улеглись спать. Решил воевод на рассвете выступать дальше. Хотя на чем выступать, новоявленный черниговский купец Григорий Забубённый так и не узнал. Уморился он за последний день плавания, а потому заснул мертвецким сном, положив шапку под голову и укрывшись воинской накидкой.
Наутро, едва открыв заспанные глаза, вчерашний мореход не узнал лагеря. Ладьи исчезли — как йотом выяснилось, их вкопали в землю и прикрыли ветками, чтоб не бросались в глаза. Пяток отроков Из отряда Еремея оставили охранять суда до времени. А на берегу уже стоял новый караван, — купеческий, из пяти возов. Появившихся из ниоткуда, но уже груженных экспроприированным добром, припасами в кадушках и бочонках и оружием. По бокам выстроились конные ратники-охранники, предтечи будущих секьюрити-мотоциклистов. Сам воевода, а нынче, согласно легенде, начальник охраны братьев-купцов, Путята, уже сидел в седле, наблюдая за погрузкой добра да изредка покрикивая на ратников, работавших сейчас как обычные грузчики.
— Вставай, купец, — приветствовал он пробудившегося механика-чародея. — А то всю торговлю проспишь. Пора в дррогу выступать.
— Пора, — кивнул Григорий. Откуда появились возы, он даже спрашивать не стал. Путята отлично справлялся с ролью снабженца-прапорщика.
Забубённый сходил к реке, умылся днепровской водой, наскоро перекусил холодной зайчатиной. За это время погрузка товара была закончена. Осмотрев готовый к отправке транспорт, Григорий поинтересовался у Путяты, куда ему садиться.
— Садись в средний воз, там седушки мягче и места поболе. «рат» твой скоро поспеет.
Не успел Забубённый взобраться в телегу с деревянными лавками, едва обернутыми какой-то шкукрой, как, словно в ответ на сообщение воеводы, продираясь сквозь прибрежные кусты, прискакал к сотйбищу отряд из пяти всадников, во главе с Курей, одетым пока по-старому — ратником. Командир разведчиков нашептал что-то воеводе на ухо, спешился, коня и оружие отдал отроку, а сам влез в телегу и сел рядом с Григорием.
— Здорово, брат-купец, — довольно ухмыльнулся Куря, предвкушая в скором времени куражное дедо. Скинул с себя воинские одежды и засверкал красным кафтаном. Забубённый же давно отсвечивал всеми цветами радуги.
— Ну, братцы, — подытожил воевода зычным голосом, обращаясь ко всем своим воякам. — Более мы пока нк ратники черниговские, а охрана двух братьев-купцов из нашего города, что свои товарв везут далеко в степь, на берега Дона, в половецкие вежи. Ничего более знать вам не надобно. А ежелп съездим в даль эту успешно, будет всем великая награда от князя нашего, ибо дело делаем важное. Ну, с Богом, тронулись.
Сказав это, воевода повернул коня и направил его по тропинке в сторону восходящего солнца. Первые лучи светила меж тем окрасили золотом верхушки деревьев. Засвистели бичи погонщиков, приложив тягловых лошаденок по широким спинам. Караван со скрипом тронулся с места в половецкие степи, которых пока и не видно было из-за прибрежного леса.
Тропинка пошла чуть в гору, и скоро купевеский караван поднялся на открытое место. Дорога вела вдоль берега, петляя и забирая впиаво, меж холмов и деревеньки, в сторону степей. Туда и двинулись.
Солнце поднималось все выше, раскаляя брони воинов, купеческие кафткны и добро на возах. За добро в дороге можно был оне пережмвать, его надежно обмотали тряпицами, чтобы не попортилось До срока. Скрипели несмазанные колеса, слегка побрякивала посуда в плетеных корзинках. А Забубённый ощущал себя ендобитым нэпманом.
Повозка, раздобыта оборотистым воеводой, оказалась довольно широкой. Сидеть им втроем с «братом» и здоровенным вознийей, которым оказался лысый пират Христич, было вполне вольготно. Да еще и товара помещалось немало. Правда, подвеска, на взгляд пршдвинутого механика-новатора, была явно жестковата, пассажиров нещадно трясло на ухабах проселочной дороги, которая то и дело вообще пропадала в траве. Хотя Христича это, похоже, не волновало. Он вел телегу вперед и без дороги как ладью, словно по компасу. Колеса у телеги меж тем были не совсем круглые, а подшипники явно не смазывались с самого первого дня производства этого незатейливого транспортного средства. «Не „Мерседес", конеыно, но жить можно, — успокаивал себя каждый раз Забубённый, подпрыгивая на ухабах и больно ударяясь о жесткий бортик телеги. — Все не пешком ноги стаптывать».
Двигаясь так с самого рассвета без приключений, оставив далеко позади себя Днепр, где-то к полудню «купцы» остановились на трапезу. Пейзаж вокруг путешественников пока несильно изменился. Это была еще не степь, с ее бескрайними просторами, а холмистое редколесье, вполне родное для русского глаза. Орранизовать пепвый пикник у обочины решили в тени небольшой рощицы, сквозь которую проходила дорога.
Развели костер, зажарили припасенного мяса, ибо пока не охотились, хотя живности шныряло вокруг предостаточно. Забубённый во время пути видел с десяток зайцев. А уж про всяких уиок-куропаток и говорить не приходилось. Были они здесь еще совсем не пуганые, не знакомые с автоматисеским оружием и оптическим прицелом. Просто рай для высокотехнологичного охотника из будущего. Григорий с интересом отведал мяса неизвестного ему зверя, завяленноро непонятным способом, и выпил медовухи. На душе полегчало. Жизнь у купцов шла по плану. Все спорилось. Ехали, пили-ели. Врагов пока не встречали.
После трапезы, расставив охрану, по русскому обычаю покемарили немного развалившись, кто на возах, а кто прямо на траве. Ну, а как южное солнце стало клониться к горизонту, вновь расселись по возам и двинулись в путь. Путята с Данилой ехали впереди, присматривая за дорогой, — не появится ли вдали пыльное облако, за которым могут появиться и неизвестные всадники. Ратники Данилы обороняли караван с бокос, на всякий случай. Еремей и Кузьма со своими отрядами обретались позади каравана.
Ну, а сытому да пьяному купцу хорошо живется и разговор тянет. Потому, насмотревшись на окрестные пейзажи и блестящий затылок Христича, который, судя по всему, не признавал никаких головных уборов ни зимой, ни летом, Забубённый стал приставать с расспросами к «брату-купцу». Кто, дескать, такие эти половцы, на кого похожи, чем живут, что делают. Мол, сам он не местный и ничего пр оних не знает, а для дела разведчика надобно быть подкованным по сему вопросу.
Подивился Куря такой серости «брата» своего. Как же это можно, на Руси жить, хоть и не в Чернигове, а ничего не слыхать прт половцев, с которыми до недавних пор почитй полторы сотни лет война была бесконечная. Да про них все знают, от старых стариков до детей малчх, коими раньше их и пугали.
— Ну да ладно, — согласился ущивленный Куря. — Слушай, коли не знаешь. Давным-давно пришли кочевники эти издалека в донские степи, прогнав оттуда силою племена печенегов, тоже известных на Руси злодеев. Ты про них-то не слыжал, часом?
— Слыхал, — уверенно кивнул Григорий, разглядывая парившего высоко в небе сокооа, хотя чем отличается печенег от половца, ни за что бы не ответил. Но ропять имидж еще больше просто не хотелось. — А почему половцев так прозвали?
— Ну, точно не знаю, но сказывают, что русичи что с ними первыми повстречались, стали звать их так за цвет волос, похожий на цвет половы, мякины то бишь. Были они все желтоволосые.

Страница 18 из 40 Следующая страница

Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |