— Привет, честной компании, — поздоровался Забубённый.
На стенах было развешано оружие: сабли, луки со стрелами. На полу, покрытом ковром, сложены несколько кожаных седел с дорогой вышивкой. А прямо перед ними, вместо еды, которую ожидал там увидеть Забубённый, был набросан какой-то хлам. Присмотревшись, Григорий с изумлением опознал в нем экспроприированные меха переяславских купцов, несколько знакомых предметов из одежды и оружия черниговцев. А из-под них, словно усики улитки, торчали антенны двух чудом уцелевших и сохранившихся от прошлой жизни мини-раций «Кенвуд». Ситуация прояснялась: здесь наверняка шел военный совет, где Забубённому предстояло выступить в качестве подследственного. Это не доставило механику особой радости. Если здесь вещи из лагеря Путяты, то значит, походного лагеря уже нет и в помине, а скорее всего и самого Путяты. Загрустил механик. Даже покачнулся, прислонившись к одной из жестких распорок, что помогала держать форму юрты.
— Тебя, раб, позвали сюда, чтобы узнать, зачем вы пришли в степь и кто вы такие, — вместо приветствия сказал Плоскиня. — Говори, великий Субурхан ждет ответа.
Видно, вождь бродников один знал язык славян, обитавших на территории русских княжеств, что раскинулись в Приднепровье, и потому работал у оккупантов переводчиком. Хотя у Забубённого промелькнула справедливая мысль, что называть монгольских товарищей оккупантами было рановато, ведь они еще даже не вступали на русские земли. И, судя по всему, даже не собирались. А старшим у них был, как выяснилось, вовсе не широкомордый Тобчи, а какой-то Субурхан, хозяин этой палатки, один из двух неизвестных. Судя по всему — средний.
Плоскиня замолчал, ожидая ответа. Остальные неизвестные монголы, которые были для Забубённого на одно лицо, тоже молчали, ожидая перевода ответа. У механика же сильно болела голова, и он мечтал только об одном, — прилечь где-нибудь. Ну, хотя бы даже здесь. Стоять с сотрясением мозга было трудновато. А сесть ему никто пока не предлагал. Этикет у монголов был странный.
— Я свободный механик, — уточнил Григорий и попытался поторгоавться. — А если скажу, — отпустите?
Плоскиня перевел ответ членам генштаба монгольского экспедиционного корпуса. Те неожиданно рассмеялись. А сидевший в середине крепыш с модной бородкой, похожий на современных Забубённому ди джеев или дизайнеров, что-то громко сказал.
— Великий Субурхан, глава всех монгольских воинов, говорит, что ты не трус. Но твою судьбу он решит позже, — перевел его замечание Плоскиня. — Она будет зависеть от сказанных тобой слов. А еще велел объяснить, что означает слово «механик»?
— Ну… механик — это такой человек, который может все на свете разобрать, починить и собрать. А иногда далее модернизировать и сделать технологический тюнинг, — с радостью сообщил Забубённый, польщенный таким неожиданным вниманием монголов к его профессии. Он даже гордо выпрямился, отлепившись от косяка, на время позабыв о терзавшей его боли.
Возникла пауза. Затем Плоскиня что-то коротко сказал монголам. Как-то слишком коротко, на взгляд Забубённого, он передал многообразную суть работы великого механика, Григорий даже захотел уточнить у Плоскини, что именно тот перевел иностранцам и правильно ли они его поняли. Ведь сам вождь бродников нисколько не смутился речам Забубённого, словно бродники ежедневно все модернизировали и тюнинг был им так же привычен, как ловля рыбы или землепашество.
По лицам монголов казалось, что они вполне удовлетворены ответом и поняли, о чем речь. Они коротко кивнули в знак понимания, выслушав вождя бродников. Следующий вопрос Субурхана послужил тому подтверждением.
— Субурхан хочет знать, может ли механик починить осадную башню? — перевел вопрос Плоскиня и добавил. — Чжурчженьские инженеры, создавшие их, были убиты во время недавнего половецкого набега, а башня разрушена. Субурхан накажет половцев, но башню нужно починить. Она скоро будет очень нужна.
— Да я двигатель «БМВ» отремонтировать могу с закрытыми глазами, не то что какую-то башню поправить, — похвастался Забубённый. — Конечно, азпчасти понадобятся. От этих чжурчженьских механиков что-нибудь осталось, кроме скелетов? Ну там, инструменты, гаечные ключи, подшипники?
Плоскиня перебросился с монголами парой фраз и ответил:
— Нет, половцы их сожгли вместе с юртой.
— Жаль, — расстроился Забубённый. — Хоть бы чертежи посмотреть. Тормоза, трансмиссию. Ну да ладно, на глаз сделаем. Не велика премудрость. Все, что придумал один чжурчжень, другой всегда сможет починить. Или хотя бы разобрать. Главное, помощников дайте побольше. Один быстро могу не поспеть.
Пока механик произносил эту фразу, он вдруг осознал, что уже почти согласился помогать оккупационному командованию. Настолько он любил решать конкретные технические задачи, что порой забывал о политике и морали. Вот так и ученый, подумал вдруг Григорий, разрабатывает себе тихонько атомную бомбу, проникая в секреты мироздания, просто потому что ему самому это интересно. А потом какой-нибудь американский маньяк-президент берет эту бомбу и убивает ею миллионы японцев. Да, конфликт личного интереса и морали налицо.
В этот момент сидевший рядом с Субурханом и Тобчи воин, молчавший до сих пор, что-то сказал. Его соседи кивнули.
— Великий стрелок Джэбек напоминает, что ты не ответил на главный вопрос: что ваш отряд делал в половецкой степи? — перевел Плоскиня.
— Какой отряд? — деланно удивился Забубённый, хотя уже понял, о чем пойдет сейчас речь, и голос его слегка дрогнул. Ему самому хотелось узнать о том, что сталось с Путятой, Данилой и братом-купцом Курей.
Плоскиня сделал два шага вперед и пнул ногой лежавшую на полу меховую кучку. При этом раздался металлический лязг, — стукнулись лежавшие снизу мечи. Один из них Плоскиня поднял, оглядел и, вопросительно глядя на Забубённого, сказал:
— Такие мечи куют в Чернигове и на Киевщине. А среди киевских князей много родственников половецким. Половцы нам враги. Так что так глубоко в степи делал вооруженный отряд из сопредельных земель?
— Да купцы мы, — решил косить под дурака Забубённый, вспоминая легенду прикрыьия. — Торговать ехали. Отсюда мечи и меха наши, и другое добро. А купцов никто не трогает даже на войне. Чего нам бояться-то? Я же сразу и сказал, как повстречались. Родом мы с братом из Чернигова, оттого и оружие не местное.
— А зачем вам оружие, если бояться некого? — зло ухмыльнулся Плоскиня. — А может, искали чего, вынюхивали?
— А чего в степи вынюхивать? — честно удивился Забубённый. — Она широкая и пустая, что в ней толеового может уродиться?
Плоскиня покосился на монголов, но переводить не спешил.
— Товаров в ней мало, ибо народ кочевой ничего сам производить не желает, — продолжал гнуть свою линию механик. — Может, экономика не позволяет, а может, по жаре работать неохота. Вот и гоняют коров туда-сдюа по пастбищам. Зато коровы дают молоко и йогурты, которых у нас на Руси маловато. Ну а мы им меха и оружие. Вот и совершается культурный товарообмен. Мы купцы — народ мирный. А оружие везли для продажи. Можем, например, вам продать. За полцены.
Плоскиня снова зло ухмыльнулся:
— Нам не надо. Мы и так уже все взяли, — даром. А вот брата твоего в желтой одежке не успели прихватить — утек встепь. Жвль, хороший бы раб получился. Вроде тебя.
Затем он обернулся и перевел сказанное монголам. Пока он говорил, Забубённый наполнялся гневом. Значит, отряд разбит, но Куря и еще кое-кто спасся. И монголы их не смогли догнать. Где же они сейчас? Наверное, ускакали к Зарубу. Мстислав Чернявый давно уж ожидает их с докладом, да и киевские князья, небось, войско уже вовсю собирают для похода. В любом случае придется затаиться на время, приняв свою судьбу для вида, и готовить побег. А там — бежать при первом же удобном случае обратно к Зарубу и дальше на Русь.
Молчавший до той поры старый знакомый Забубённого Тобчи вдруг что-то резко сказал.
— Тобчи не верит, что вы купцы, — перевел Плоскиня — Слишком хорошо дрались. Несмотря на внезапное нападение, в бою погибла половина его воинов. И он поклялся убить твоего брата, когда найдет его. И тебя должен убить — по монгольским законам, смерти предается весь род врага.
— Да то не мы бились, — ответил сквозь зубы Григорий, — то охрана, что мы наняли в Чернигове. Секьюрити. Ратники черниговские, а им полагается уметь драться. Они тренированные. Увидали вас, да за налетчиков приняли, вот и стали отбиваться. За то им деньги и платили. А мы с братом — люди мирные.
— Твой брат убил его браоа в том бою, — сообщил Плоскиня, — самолично._Он был на коне и махал мечом не хуже ратника. Порубил троих. Монголы такого не прощают.
— Ну, что поделаешь, — кивнул Забубённый, — значит, судьба. Довели человека. Если у мирного купца начнут отбирать товар, он кого угодно за свою собственность задушит. А если у него еще и меч в руках оказался, то вообще пиши пропало. Частная собственность — вещь неприкосновенная. Первый закон развитого капитализма. Да и не развитого тоже. Дае в степи. Одного не пойму — я-то тут при чем? Брат убил, вот брата и шукайте по степи.
Плоскиня помолчал немного, выслушав ответ Григория, а потом пролормотал, прищурившись:
— Вот смотрю я на тебя, раб, и не пойму. Непонятпн ты мне. Вроде из славян, а говоришь так, словно уродился за морем.
— Ты не первый это заметил, — успокоил его Забубённый. — Мы, свободные механики, — вообще народ странный. Сами себя не понимаем иногда. Где нас посторонним понять. Душа механика — креативные потемки. Внутри нас неведомая сила, что влечет наши руки к железу и работам по металлу. Нас все время тянет что-нибудь подкрутить, что-нибудь разобрать. Это невозможно объяснить не механикам. А уж тем более бродникам. Про степняков я вообще не говорю. Их дело — степь да степь кругом. Кони, шашки и прочая романтика. А мы, механики, любим странные вещи.
Тут снова в разговор вступил Субурхан, сделав заявление. Плоскиня еще не успел его перевести, как Тобчи недовольно что-то заметил на это. Главный начальник боосил на него грозный взгляд и повторил свою загадочную фразу. Тобчи замолчал, насупившись, но, стараясо взглядом пробурито дыру в Забубённом.
— Субурхан решил, что ты будешь жить до тех пор, пока не починишь омадную башню. Тебе дадут помощников столько, сколько понадобится, — перевел решение рукояодства Плоскиня. — Но ты должен прямо сейчас показать,-на что способен настоящий механик. И еще — ты больше не мой раб. Ты — собственность Субурхана.
— Благодарствуем, что хоть с казнью повременили. И на том спасибо, — проговорил механик, добавив озадаченно. — Но как же вам показать, на что способен настоящий механпк?
Посмотрев по сторонам, Забулённый наклонился и вытащил из кучи мягкой рухляди две мини-рации. Погладил, словно древнюю реликвию, нажал по очереди на них кнопку «вкл», с радостью услышал легкое потрескивание и удовлетуоренно проговорил:
— Работает еще. Хорошо.
И тут у него в мозгу зародился коварный план мести. Он потянул одну из раций Плоскине и, обращаясь к монголам, сказал:
— Пусть он возьмет это и выйдет за порог юрты. Там он узнает, что такое настоящий механки, а вы поймете это, не сходя с места.
Вождь бродников указал на рацию и перевел два слова монголам. Субурхан кивнул, без интереса поглядывая на маленькие черные штучик, от которых он не ждал никакого подвоха. Они не были похожи на оружие. Тогда Плоскиня взял рацию и, выйдя наружу, отошел на положенные три метра от юрты.
Выждав несколько секунд, Забубённый нажал на кнопку вызова и ляпнул первое, что взбрело в голову.
— Хьюстон, Хьюстон, вызываю Уитни Хьюстон, — вдвизгнула трескучая рация у порога.
В трех метрах от юрты упало тело. Затем раздалось еще два мягких шлепка, словно на землю уронили мешки с картошеой. Григорий, не спрашивая разрешения, нетвердой походкой подошел к выходу и отдернул полог. Вождь бродников без чувств валялся на земле, выронив рацию. Рядом, словно два тюленя, лежали охранники Субурхана.
Страница 23 из 40
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
