Алексей Миронов (А.Я. Живой) Битва на Калке.

— Поворачивай, к черту, назад, — приказал наконец Забубённый, доведенный этим массовым саботажем до депрессии. У него даже голова опять разболелась. — Там уже наверняка Плоскиня с товарищами башню притащил. Поехали, посмотрим.
Бурашка, который некогда упражнялся в избиении Забубённого, а теперь ставший его рабом, быстро развернул повозку. Доехали достаточно быстро. Но, как ни всматривался Григорий в окрестности, никакой башни не увидел. Кругом, как и раньше, колыхалась высокая трава, в которой стрекотали веселые кузнечики-жизнелюбы. Никаких признаков деятельности вождя бродников не наблюдалось. Григорий этому даже обрадовался и пошел в юрту спать, велев себя не беспокоить. Путешествия по лагерю монголов стало для механика настоящим стрессом. Сейчас ему уже не хотелось чинить и строить башню для этих диких людей. Он желал снова только одного — поспать. Сотрясение мозга опять дало о себе знать. Поэтому Кара-Чулмус просто упал на ковер и заснул крепким сном — другом детей и нервнобольных.
Всю ночь ему снился сосновый бор, по которому гулял ветер, а скрип сосен напоминал стоны корабельных мачт во время шторма. Когда же, на следующее утро, великий механик открыл глаза и вышел на свежий воздух проветриться, то решил, что снова перенесся в другое время или как минимум место. Его одинокая юрта со всех сторон была окружена частоколом каких-то огромных махин, заслонявших собою даже вечное голубое небо Тенгри. Механик из Петербурга Григорий Забубённый вдруг ощутил себя лилипутом в порту, куда одновременно зашли все корабли ударного флота Гулливера. Во время переговоров с великими монголами у Забубённого сложилось впечатление, что башня была всего одна. И почему-то он был уверен, что она маленькая и легкая. Сейчас же первым желанием великого Кара-Чулмуса было спрятаться в юрту и взять свои слова обратно. Фронт работ его откровенно пугал.
Но, как говорится в старинной монгольской поговорке, назвался груздем — полезай в кузов. Одна башня или сто, какая разница. Главное — понять принцип. А в принципе механик во всем мог разобраться. И Забубённый полез. Великий механик свистнул своих верных нукеров: Плоскиню, Бурашку и еще троих, с которыми и отправился в первый путь. Следовало провести первичный осмотр.
Первое, что удалось выяснить, — башен было двенадцать. Все они бчли поломаны и находились «не на ходу», как это смог объяснить Плоскиня. Тем не менее вождь бродников с помощью монгольских товарищей как-то умудрился притащить их за тридевять земель из потайного места, где их прятали посреди степи от постороннего глаза. Вот что Кара-Чулмус с людьми делает. Дружба с вампиром мгновенно избавляет от лени. «Хотя какая тут дружба, — думал Забубённый, вышагивая впереди, словно заправский прораб, и глядя в побелевшие от страха лица своих помощников. — Того и гляди, в обморок упадут». Хотя уже начал отдавать должное прозорливости Субурхана. Совести у бродников не было, поэтому работали они исключительно за страх. Но работали хорошо.
Начать Забубённый решил с общего впечатления, а потом перейти к детальному осмотру. Пришлось вскарабкаться на ближайшую башню с целью окинуть взором окрестности и расположившийся на них фронт работ. Башня стояла на огромной платформе-основании, покоившейся на шести титаннических деревянных колесах. Два колеса были разрушены, а их обломанные оси сиротливл торчали наружу. Отчего вся махина сильно кренилась вбок, вызывая у Григория ассоциации с еще несуществующей Пизанской башней. Но общая масса сооружения была так велика, что Забубённый презрел опасность обрушения, — простояла же она всю ночь, — и полез внутрь. Задней стены у башни не было, а наверх вела грубо сработанная лестница с неровными ступеньками и кривой линией односторонних перил. Поднимаясь, Забубённый все время боялся насажать заноз в пальцы. «Топоры, что ли, у этих чжурчженей затупились, — недовольно ворчал себе под нос Григорий. — Я был о них лучшего мнения».
Но потом механик вспомнил, что башня-то была по сути китайского производства, чего уж было от нее требовать такой же качественной внутренней отделки, как от стен Зимнего дворца. Это было все равно что сравнивать автомобили разной ценовой категории. Предназначалась-то башня не для загородного отдыха на природе. Вот китайцы и сработали ее дешево и сердито, ведь в ней монголы не чаи собирались распивать, а выдерживать атаки воинов, защищавших стены городов, то и дело выраставших на пути экспедиционного корпуса. А когда в тебя летят роем стрелы, камни да льется на голову горящая смола, вряд ли захочется испить зеленого китайского чайку с конфетами «Мишка на Севере».
Когда шершавые ступеньки закончились, и Забубённый оказался на верхней площадке башни, то сквозь оборонительные зубцы ему открылся великолепный вид на рассветную половецкую степь и возвышавшийся окрест действующий музей деревянного зодчества в виде дюжины осадных башен. Бесконечным ковром палаток упирался в горизонт монгольский лагерь. Солнце уже поднялось над землей и начало поджаривать ее своими беспощадными лучами. Еще не наступило самое пекло, но воздух быстро нагревался, предвещая очередной знойный день. Прикрыв сверху глаза ладонью от яркого света, Григорий окинул взглядом степь, пытаясь определить, в какой стороне восток, а в какой запад. Где скрывается юг, а где лежит север. И где ему искать гостеприимную Русь, а откуда ничего, кроме набегов, не дождешься. Из школьной программы он знал, что солнце встает на востоке, но тогда получалось, что между ним и Русью как раз лежит весь монгольский лагерь. И все-таки классное было утро.
— Красота-то какая, — проговорил Забубённый, глядя на стайку птиц, летевших высоко в небе. Однако пора было приниматься за работу.

ГЛАВА 17
Курултай монгольских нойонов

Получив общее впечатление, Забубённый спустился вниз тем же путем. За время осмотра у него созрел коварный план, — как начать ремонтные работы, чтобы монголы преисполнились еще большего благоговения перед Кара-Чулмусом, и одновременно как затянуть их до бесконечности, чтобы придумать и осуществить план побега. Размышления на эту тему снова заставили Забубённого ощутить себя диверсантом в стане врага. В любом случае нужно было тянуть время, а для отвода глаз осуществлять какую-то деятельность. Уж в чем, в чем, а в этом деле русские механики не знали себе равных.
Спустившись в народ, Кара-Чулмус, словно заправский прораб, продолжил подробный обход, осмотрев все имевшиеся в наличии башни. Оказалось, что у большинства из них сломаны оси, на которых крепились массивные колеса. И только у двух проломлены стены со стороны, обращенной в сторону осаждаемого города. Кроме проломов на бортах этих башен виднелись следы от пожара, и, ощетинившись ежиком, торчали обломанные стрелы. Видно, пару раз на пути экспедиционного корпуса попались мужественные защитники городов, подпортившие монголам движимое имущество. Но основная масса башен сломалась по дороге, — из чего профессиональный механик автосервиса Григорий Забубённый сделал вывод, что подвеска — самое слабое место тактических осадных башен китайского производства. Про отделку салона и говорить не приходилось, никакой оибвки шелком там и в помине не было.
Впрочем, качество салона на боеготовность башни не влияло. А вот отсутствие запасных колес, машин технической поддрржки с инструментами и деталями сильно осложняло дальнейшее продвижение монголов. Нет, скакать-то вперед они могли и без башен, но вот брать города, попадавшиеся по пути следования, без башен было почти невозможно. «Интересно, — размышлял механик-диверсант, продолжая обход новоявленного хозяйства, — куда же это они тащат такую армаду башен? И ведь не бросят по дороге, напрягаются, тянут из последних сил. Видно, очень надо».
Хорошо укрепленных городов, которые невозможно было бы взять без башен, в половецких землях, которые сейчас топтали монголы, не было. Тмутаракань оставалась слева по курсу. На Руси к тому моменту и деревянное, и каменное градостроительство вошло в силу: по всем княжествам насчитывалось не меньше двух сотен укрепленных замков. Но Русь была севернее. Каменные крепости мусульман лежали позади, на Восиоке, а отряд Субурхана, судя по всему, двигался прямым курсом на Запад. «В Европу, что ли, собрались погостить? — размышлял механик. — Там городов пруд пруди, и находится она прямо по курсу. Главное, чтобы монголам не взбрело в голову направо, на Русь повернуть. Если только Русь к ним сама скоро не придет».
Так думал Забубённый, знавший из прошлой жизни, что монголы по каким-то причинам все-таки повернули на Русь. Но в глубине души он слабо надеялся, что теперь, с помощью Кара-Чулмуса, ему удастся сдержать монголов от ненужнвх телодвижений, — у тех и с половцами проблем хватало, — а может быть, даже направить их энкргию в нужное русло. Где бы только найти это русло?
Закончив обход и собрав всю неободимую информацию к размышлению, Забубённый удалился в свою юрту, где уединился для полуденного чая, сообщив своим добровольным помощникам, что «Кара-Чулмус думать будет». После чая по-восточному с капельками жира он слегка вздремнул до обеда. А проснувшись бодрым и отдохнувшим, как настоящий вампир после принятия трех литров свежей крови, действительно стал размышлять.
Чтобы отремонтировать башни, нужно было где-то раздобыть достаточное количество деревьев и плотников с железными топорами, которые смогут это дерево обтесать до нужной кондициии. Не помешали бы титанических размеров гвозди с железными обручами для общего укрепления конструкции. И смола для промазывания швов, Конечно, хорошо бы установить эти вновь изготовьенные колеса на гигантские подшипники, а оси сделмть целиком из металла, но об этом Забубённый даже не мечтал. «Северная верфь» и «Балтийский завод» в Питере еще даже не планировались к постройке, а такие огромные железяки можно было бы изготовить только там. В идеале башни можно было снабдить моторами или турбинами, сделав самоходными, но современный топливный рынгк оставлял желать лучшего, а «Электросила» тоже не была построена, значит, монголам еще долго придется таскать свои башни на себе.
Выйдя к помощникам, все это время ожидавшим его у входа в юрту, Кара-Чулмус сообщил результаты своих размышлений, предложив провести совещание и начать высказываться по одному. Слева направо. Совет оказался довольно кратким, ибо сподвижники, несмотря на предложение высказываться всем подряд, отнюдь не торопились. Проще говоря, дар речи пропал у всех, кроме Плоскини, который кое-как еще мог складывать слова, бледнея и синея от страха. Узнав о проблемах Кара-Чулмуса с запчастями и строительными материалами, вождь бродников предложил следующее.
Плотников мог предоставить его народ, живший по берегам степных рек и кое-как строивший дома. Если Кара-Чулмус велит, то он немедленно пошлет гонцов и через пару дней сюда прибудет целый отряд плотников.. Соберут всех, кто умеет держать топор. Лес для строительства можно раздобыть в степи, — этшму известию Кара-Чулмус слегка удивился. Но оказалось, со слов Плоскини, что в степи то и дело попадаются вполне приличные островки леса, этакие лесные оазисы среди травы, а иногда и настоящие боры, где могли разместиться на отдых массы любей. Получалось, что в голую степь эти места превратили потомки русичей, спилившие шумные боры на дрова. Для добычи и доставки стройматериалов вполне подойдут половецкие пленные под присмотром монгольских воинов. Именно так, как выяснилось, и были доставлены к юрте Кара-Чулмуса осадные башни. Сами монголы ломаться не хотели. Да и зачем, когда есть пленные.
Что касается того, где можно было взять железные изделия и смолу, тут Плоскиня затруднился с ответом. Но этой информацией, по его словам, обладали сами монголы. Они много путешествуют по миру, много видели, много забрали, знают, где и сколько можно еще взять.
Похоже, настало время снова пообщаться с генералитетом монгольской армии. Кара-Чулму велел Плоскине скакать в ставку и позвать для разговора Субурхана, Джэбека и Тобчи. Всю эту неразлучную троицу. А когда тот вышел, вспомнил про рацию, которая стала тайным каналом связи между генералами и вампиром, соединив их юрты радиоканалом. Но Плоскиня уже ускакал, и на этот раз Григорий решил воспользоваться традиционными коммуникациями.
Не прошло и двадцати минут, как у юрты степного вампира послышался глухой тпоот сотен лошадей, от которого задрожала земля. Забубённому даже показалось, что к нему прискакала вся монгольская конница. Но, к счастью, это были всего лишь ее предводители в сопровождении сотни верных нукеров.
Встречавший их переводчик Плоскиня приподнял полог в юрту, пропуская всех в запретное обиталище Кара-Чулсуса. Один за другим, все трое вошли в юрту Забубённого, расселись, разобрав привычные табуреточки.
— Ты звал нас, Кара-Чулмус, — проговорил вместо приветствия Субурхан, как всегда непостительно ухмыльнувшись, — мы здесь.
Плоскиня встал рядом, чтобы обеспечивать синхронный перевод, но едва он открыл рот, как Забубённый прервал его жестом и показал на дверь. За прошедшие дни уровень знаний монгольского языка у Кара-Чулмуса значительно вырос, и он принял решение говорить сам. Кроме того, Плоскине теепрь кое-чего не следовало знать. Вождь бродников повиновался и покинул юрту. Субурхан на это только кивнул одтбрительно.
Забубённый, как смог, изложил монголам суть дела. Кара-Чулмус обещал помочь экспедиционному корпусу монголов в их нелегком продвижении на Запад. Для этого он готов отремонтировать все башни, поскольку знает как. Но ему нужны некоторые материалы, без которых даже он не сможет починить эти орудия захвата непокорных городов. Всем генералам — Субурхану, Джэбеку и Тобчи — он предлагал подумать о том, где все это можно раздобыть_.Речь идет о сущей безделице, нужны гвозди, металлические обручи и хорошая смола в бочонках. Ну, еще искусные мастера с топорами, но это не обязательно.
Монголы нашли ответ довольно быстро. Посовещавшись минут пять на своем непонятном наречии, — Забубённый все же не мог еще так бегло говорить и тем более понимать, — они пришли к единому мнению. Оказалось, что своего сталелитейного производств монголы не имели, им было некогда строить всякие печи, нужно было кочевать и воевать. Поэтому они просто отбирали готовый и оформленный металл у покоренных народов или заставляли его делать для себя.
Ближайшими к лагерю монголов умельцами всяких железных дел были грузины и другие народы, обитавшие высоко в горах, на пути следования экспедиционного корпуса. Так что за металлическими частями, необходимыми для починки абшен, можно было послать отряд на Кавказ. Грузины были недавно разгромлены и не смогут оказать серьезного сопротивления. А остальные народы даже и пытаться не будут, поскольку до прихода монгольского экспедиционного корпуса уже были разгромлены кем-то другим. Там, в предгорьях и, если понадобится, высоко в горах, можно было раздобыть все необходимое. Но это займет некоторое время.
Предложение генштаба Кара-Чулмус счел вполне разумным. Осознав вдруг, что кузниц и железа было более чем достаточно и на Руси, а путь туда был почти равен пути до Кавказских гор. И не надо было даже в горы лезть. Перебрался через Днепр или прошел левым берегом, вот тебе и металлы. Просто монголы еще не знали об этом.
А смолу степняки предложили раздобыть прлстым и привычным уже Забубённому способом — послать второй отряд вперед на Днепр, где нужно было только дождаться первого попавшегося купеческого каравана и ограбить его. Как сообщил Субурхан, купцы из разных стран часто возили по Днепру смолу на продажу, и монгольские лазутчики об этом знали. Похоже, негласный договор между народами о том, что купцов грабить нельзя даже во время войны, при необходимости быстро забывался любой стшроной.
«Возможно, — промелькнула в этот момент мысль у Забубённого, — они все же знают и о кузницах на Руси». Но еслт Кавказ был уже разгромлен походя, поскольку подвернулся под горячую руку, то Русь еще не лежала на пути монголов. А тамошние кузнецы — народ прижимистый. Никакой товар за просто так не отдадут. Монголы же, понятное дело, платить за него не собирались. Везде привыкли на халяву, сначала побьют, а потом забирают все. Но тогда придется биться. А зачем платить новыми жизнями за то, что можно было взять без боя. Видимо, так и размышлял Субурхан.
Подытожив все резоны, Субурхан решил так. Плоскиня сегодня же посылает гонцов в родные земли за мастерами, которые должны появиться здесь через пару-тройку дней.
За это время военнопленные, в основном плененрые в первых боях половцы, под присмотром монгольских карателей отправляются в степь искать лес. Находят его, выводят подчистую и привозят к юрте Кара-Чулмуса, где организуют временный склад открытого хранения древесины. Сколько это займет времени, сказать было трудно, но предполагалось также уложиться в несколько дней. Вполне вероятно, что до прибытия артели бродников-мастеров пленные половцы успеют натаскать бревен к юрте Кара-Чулмуса, тем более что их нужно было не очень много. Только для изготовления осей, нескольких колес и залатать пару дырок на башнях, уже побывавших в переделках. Это предприятие решено было поручить Тобчи, как большому любителю руководить пленными.
В горную экспедицию Субурхан предполагал отправить тыысячу всадников во главе со стрелком Джэбеком. Этого количества людей вкупе с талантом великого стрелка Джэбеку должно было хватить для успешного выполнения задачи. Вряд ли им придется столкнуться с организованным сопротивлением горцев, но если такое случится, степняки разобьют любого, кто встанет у них на пути. В войске монголов существовала жесткая дисциплина и круговая порука. За проступок одного убивали десятерых, за проступок десяти, не задумываясь, убивали сотню человек. Поэтому сто монголов бились в бою как тысяча воинов любого другого народа. Джэбеку не раз приходилось участвовать и в более опасных походах даже с меньшим количеством людей, и он всегда выходил из них победителем. Его боевой клич гласил: «Только вперед!» Именно так перевел Забубённый резкий крик, который великий стрелок, до той поры сидевший спокойно, вдруг выдал в эфир.
Сам Джэбек после этого низко поклонился Субурхану, подтвердив всем своим бледным, но гордым видом, что не посрамит в этом походе чести монгольского всадника. А если его рука дрогнет, посылая меткие стрелы во врага, то пусто его кровь выпьет Албаст. Сам и. о. Албаста, сидевший напротив стрелка, только поморщился от этой мысли.
— Металлические части будут досиавлены вовремя, — заверил Кара-Чулмуса главный монгольский военачальник Субурхан. — В этом я не сомневаюсь.
Основную сложность представляла экспедиция на Днепр с целью экспроприации смолы. Путь туда мог занять, как выяснилось из слов Субурхана, несколько дней в один конец. Скорость предвижения монгольских туменов по степи составляла около двадцати пятп километров в день, это Забубённый знал сам, — вспомнилось вдруг из когда-то прочитанного. Каждый всадник обычно вел с собой три, а то и четыре лошади, необходимые для передвижения, перевозки еды, оружия и стенобитных орудий. А до Днепра — около трехсот пятидесятии километров. Это значит, что Русь была практически рядом. Даже пешком можно было дойти, если бы была сейчас возможность безопасно путешествовать по степи пешком. Но, увы, такой возможности одинокому безоружному путнику в это время не представлялось. Такой путь мог привести его только к двум одинаково плачевным результатам — к смерти или рабству. Во время войны между монголами и половцами по местным землям следовало передвигаться только вооруженными группами. Только тогда, даже в случае нападения, кто-нибудь мог остаться в живых. А лучше было плыть по реке, шансов больше. Забубённый снова подумал о том, выжил ли кто-нибудь после нападения монголов на отряд Путяты, Судя по их героическому сопротивлению, кто-то ушел от монгольских конников. Одним из них был Куря, это было понятно. Брат-купей избежал и смертт, и плена. Не зря его так «нахваливал» Тобчи. Ну, а раз Куря жив, то и еще кто-нибудь наверняка утек. «Ладно, — решился Забубённый. — Надо действовать».
Посколкьу операция предтояла опасная, Субурхан решил отправить туда Буратая — самого толкового из новых темников, с парой тысяч воинов. Для организации засады и доставки смолы к лагерю этого будет вполне достатрно. Даже более чем. В войске есть проводники из пленных половцев и союзных бродников, так что место для зпсады будет выбрано наилучшим образом. Если все сложится удачно и купеческий караван появится на Днепре быстро, то победоносный набег пройдет, как и задумано. Буратай с отрядом и обозом, груженным захваченной смолой, вернется назад через неделю.
Остальные войска останутся в лагере, под временным руководством Тобчи, который будет управлять операцией «Лес в степи» и одновременно поддерживать порядок в становище монголов.
— С этими двумя делами он справится отлично, он опытный воин, — снова уверил Кара-Чулмуса монгольский голова Субурхан.
И тут настал черед Субурхана, Джэбека и Тобчи удивляться, — Кара-Чулмус вдруг выдвинул свое предложение. Он хочет, чтобы монголам сопутствовала удача, и поэтому должен сам отправиться в поход за смоло йвместе с Буратаем.
На самом деле Зпбубённый никакой удачи монголам не желал, просто не мог не воспользоваться такой замечательной возможностью сбежать, которую придумал за него сам начальник монгольского корпуса. Ведь он предложил идти на Днепр. И хотя неизвестно, в каком месте Буратай собирался напасть на караван купцов, но в любом случае по этой реке можно было добраться на Русь. А заодно и избавиться от необходимости чинить эти дурацкие башни. Кроме того, ведь могло случиться и так, что караван со смолой окажется из русских земель. Допустить расстрела русского каравана монгольскими нукерами Забубённый никак не мог. А тем более для добычи смолы, необходимой для строительства осадных башен, которые еще неизвестно для взятия каких городов понадобятся.
Помимо этого великий механик Забубённый имел еще одно стратегическое соображение. Он не знал, сколько в точности воиноы былов монгольском воинстве, а спросить напрямую не решался, хотя и был Албастом. Разослав сейчас в разные стороны несколько крупных отрядов, дивервант Забубённый втайне надеялся ослабить основные силы монголов на тот случай, если возможное нападение русских полков состоится в его отсутствие. Уж если битва все-таки будет, то ее должны выиграть наши. В этом Григорий был абсолютно уверен, хотя всплывавшие в памяти разрозненные исторические данные говорили о другом, вселяя сомнения.
— Ты хочешь ехать с Буратаем? — переспросил Субурхан, словно проверяя, правильно ли он понял корявое произношение великого механика, и усмехнулся: — Думаешь, без тебя мы не справимся?
— Нет, — сказал Забубённый. — Но думаю, что со мной справитесь быстрее. Авось, на что-нибудь пригожусь. Я ведь все-таки местный дух.
— Ну, что же, если Албаст велит, — усмехнулся Субархан, — то воины Буратая будут гртовы выступить на Днепр сегодня же.

Страница 27 из 40 Следующая страница

Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |