Алексей Миронов (А.Я. Живой) Битва на Калке.

Длинноволосая красотка Настасья бросила короткий взгляд на Забубённого, закрыла лицо руками и вдруг, бросившись на колени перед воеводой, заголосила:
— Ой, виноватая я, оговорила я его. Простите меня, люди добрые! Не трогал он меня, только напугал. Из лесу вышел, здоровый такой и весь в плесени (Забубённый скосил глаз на свой замызганный камуфляж)… и ко мне… я испугалась, думала — леший. Ну, со страху и наговорила брату небылиц, а он за меня вступился. А потом уж стыдно было обратно признаваться. Простите, люди добрые!
Мужики зашумели. Ратники заулыбались. А кузнец Никодим, как только Настасья с колен поднялась, со всего маху влепил ей такую затрещину, что девица отлетела метра на три в кусты и там зарыдала, то ли от боли, то ли совесть ее замучила.
«Бей бабу молотом, будет баба золотом», — всплыла в памяти у Забубённого народная мудрость. Да, эмансипацией в здешних местах не пахло. Но тут уж он вступился за свою обидчицу, воспитание не позволило промолчать, невзирая на помятые ребра.
— Да ладно тебе, Никодим, убьешь сестрицу. Ты полегче, грабли-то свои не распускай. Она, получается, вроде девушка честная оказалась.
— To мое дело, — огрызнулся кузнец и промямлил: — Ты извини, паря, зря мы тебя помяли.
— Вот это точно, — радостно подхватил Забубённый и повернулся к воеводе: — Ну что, ваша честь, герр Путята, теперь сами видали, — я чист перед законом. Можно наручники с меня снимать и из камеры выпускать. На свободу, как говорится, с чистой совестью.
Народ одобрительно зашумел. Путята подал знак, и черноусый ратник быстро и аккуратно разрезал острым ножом сыромятный ремешок, крепко стянувший запястья механика. Забубённый с радостью замахал затекшими руками.
— Отдашь ему, Никодим, за оскорбление деньгу али имущество равноценное, — вынес приговор воевода, — столько, сколько он сам захочет. А если после того он захочет сестру твою второй женой взять или наложницей, тоже отдашь. Заслужила.
Никодим, скривившись, наклонил голову в знак подчинения. Воевода замолк на мгновение и продолжил, усмехнувшись:
— Да только он не захочет.
Григорий бросил взгляд на длинноволосую Настасью, рыдавшую в кустах. Далее с подбитым глазом она чем-то напоминала Клаудию Шифер. «Ничего девчонка, — подумал Григорий, в котором шевельнулась жалость к своей обидчице, — глупая просто. Молодая еще, пугливая».
— Да уж, — подтвердил механик и вспомнил про удар дубиной по ребрам, — денег возьму, если дадите, это справедливо. Долларов сто нормально будет за моральный ущерб. А Настасья пусть пока в девках походит.
Суд закончился, и мужики разошлись. Никодим увел заплаканную Настасью домой, сказав, чтоб зашел за данью положенной попозже. И Григорий, обрадованный счастливым исходом, совсем уже было засобирался домой, но тут воевода неожиданно заговорил снова.
— С девками разобрались, теперь поговорим о делах наших ратных.
— Каких таких делах? — тревожно спросил Григорий, потирая шишку на голове и поглядывая на ратников. Сбежать было невозмодно. Несмотря на свою гордую неподвижность, эти ниндзя зарубили бы мгновенно.
— Бабы — это твое дело, — хитро прищурившись, перешел вдруг на доверительный тон воевода, — ноты скажи мне, что ты тут пел про город странный, коего тут и в помине нет. Да про море-окиян, до которого рукой подать…
— А что тут странного, — не понял Григорий, — все так и есть. До залива пятнадцатть минут на маршрутке.
Воевода закивал, как бы соглашаясь, но произнес:
— А то, человече, что до моря теплого ходу отсюда тридцать ден без сна и роздыжу, через земли половецкие. А до моря холодного и того больше.
Забубённый присвистнул.
— Это куда же меня занесло? За Урал, что ли. Тут рядом есть большие города?
— А ты не знаешь?
Григорий отрицательно мотнул головой.
— Теперь, воевода, я ни за что не поручусь: кто я, где я, и что вообще здесь происходит. Видно, какая-то метаморфоза с пространством и временем в Юнтоловском заказнике случилась.
Воевода встал, шагнул вперед и оказался рядом с Забубённым. Лицом к лицу. Усмехнулся.
— Память, что ли, тебе мужики отшибли?
Григорий почесал шишку и кивнул в сторону ближайших ратников.
— Да, похоже. Только не деревенские махальщики, а вот эти мужики, в кольчугах.
— Ну, ты на них не серчай. Они свое дело знают. Без вины жизни не лишат. Тебя они легонько пристукнули, чтоб не шумел до времени. Пока не разберемся.
— Ну и что, разобрались же, — Забубённый сделал осторожный шаг в сторону, — я чист. В общем, мне пора домой.
Путята ухмыльнулся в густые усы и положил руку на плечо механика. уРка у воеводы была железной.
— Вот что, парень, — проговорил он, — непонятен ты мне. Шатаешься пол есам в одеже странной. Людей обходишь. Говоришь то понятно, то не по-нашенски. Словами заморскими бросаешься, опять же. Кто ты, мне пока неведомо. А я воевода, потому ведать должен. Сейчас темные времена натают.
Забубённый понял, что главгй приговор еще впереди.
— Короче, с нами поедешь в Чернигов. По дороге разберем, что за птица.
— Если я правильно понял,, — уточниь Забубённый, — вариантов у меня немного.
Путята как бы невзначай погладил ножны своего меча.
— Мне с тобой сейчас возиться некогда. Тороплюсь. Князь наш Мстислав ждать не любит, ему поход готовить надобно. Меня дожидается. Скорый суд, если упрямиться будешь, хоть сейчас проведем. У Никодима, знакомца твоего, кузня есть. Пытнем тебя каленым железом, враз расскажешь нам правду-матушку. Если враг — в кипятке сварим или на кол посадим. Ну, а если наш человек, — отпустим. А полезным будешь, может, еще и награду полкчишь.
Григорий засомневался. Если принять место действия на веру, то в сложившихся обстоятельствах вариантов и в самом деле было немного: пытка, кол, кипяток или дальняя дорога. Забубённый решил, что у него окончательно съехала крыша. Отпускать его домой никто не собирался. Да и где он, дом-то: за лесом, или, в самом деле, занесло честного механика каким-то ветром в Древнюю Русь. Хорошо, хоть не в Древний Китай. По-китайски-то он не понимает, там с голоду бы умер, пока язык выучил, а с этими кое-как общаться можно. Значит, придется ему задержаться в этом странном мире богатырей да селянок. Ну что ж, по-любому выхоидла дальняя дорога. Может быть, по пути удастся выяснить, что происходит. Или назад дорогу отыскать.
— Не надо пыатть, нкчальник, — решил Григорий, вздохнув.-— Я с вами по доброй воле поеду. На кол сесть никогда не поздно. Так что поехали в ваш городок, по дороге допросите. Только вот я коней боюь.
Воевода молча взглянул ему в глаза. Взгляд Путяты был прост и понятен: «Либо на коня, либо на кол, выбирай».
— В детстве с зебры упал в зоопарке, и с тех пор к лошадям подойти боюсь, — поправился Григорий. — Но я постараюсь. Ведь не сложнее, чем мотоциклом управлять, да?
— Это какой конь попадется, — ответил воевода. — Но ты не боись, паря, мы тебе клячу смирную дадим. Эй, Данила, отведи эоого к Савраске, что копья везет. Ооа и его стащит заодно. Да остальным скажи, что выступаем через время малое. Пусть сбираются.
Данилой оказался черноусый ратник, стоявший при допросе слева от Гриоория. Он радостно хлопнул механика по плечу и показал рукой вперед, мол, «иди, руки за спину, шаг вправо, шаг влево и сам понимаешь, что с тобой будет». Григорий повернулся и пошел немного впереди черноусого Данилы к обширному полю, на котором под присмотром нескольких бойцов паслись кони. Немного поотстав, за ними тронулись еще трое воинов из отряда.
Руки были свободны, ноги тоже. «А может, деру дать, — пронеслось в голове у полоненного механика. — Сейчас припущу по полю и в лес, а там ищи-свищи». Но, вниматрльно осмотрев окрестности, Забубённый временно отказался от побега. До леса было далеко, не добежать. Ратники Путяяты, вскочив на коней, быстро догнали бы его и порубали в мелкий винегрет. Да и в лесу, если добежит, тоже догнаьи бы. Они же привычные, да и проводники из метсных нашлись бы сразу. Сусанины черточы. Эта сволочь, Никодим, наверняка не упустил бы случая поквитаться. (Кстати, денег за несправедливый мордобой так и не принес. Зажал, значит, сволочь.) А если гоняться по полям лень, то и стрелу ведь можно пустить вдогонку. Она летает быстро.
Нет, бежать рано. Если все происходящее не глюк и не рассгсется само собой в ближайшие часы, то придется задержаться, осмотреться да пообвыкнуть в местном временном промежутке. А там глядишь, и придет на ум что-нибудь, типа чертежей машины времени, чтод обратно смыться на свой родной автосервис.

ГЛАВА 3
Первый конник

Страница 4 из 40 Следующая страница

Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |