|
|
|
|
|
Одноглазый вздохнул. Тяжело ступая, мы спустились вниз. Копченый хрипел, словно захлебывался. Ударом ноги я распахнул дверь, и мы, даже не взглянув, есть ли кто снаружи, вышли на улицу. - Кладем его, - резко сказал я. - А потом прикрой нас. Мне придется о нем позаботиться. Как знать, вдруг кто-то за нами подглядывает. Таглианские ночи полны любопытных глаз. Все хотят знать, чем занимается Черный Отряд. И следует предположить заранее, что среди любопытствующих могут оказаться и те, о ком нам ничего не известно. Сумасшедший дом, да и только. Опустившись на колени рядом с носилками, я повернул голову Копченого набок. Она кувырнулась так, будто у него не было шейных позвонков. - Т-с-с, - шикнул Одноглазый. Я поднял глаза. Караульный - здоровенный шадарит с фонарем в руках - направлялся в нашу сторону. Ночные караулы были одним из нововведений Старика. Предполагалось, что таглиане нацелены на борьбу с вражескими лазутчиками, но сейчас эта задумка оборачивалась против нас. Солдат в тюрбане прошел так близко, что задел меня своими шароварами. Однако он ничего не заметил. Вообще-то Одноглазый - колдун посредственный. Но ежели приспичит, у него получается совсем неплохо. Копченый опять что-то пробулькал. Шадарит замер и оглянулся. Глазищи у него вылупились так, что между ними и бородой и промежутка не осталось. Знать не знаю, что там ему привиделось, но он торопливо коснулся пальцами лба и прочертил ими полукруг, закончив его над сердцем. Весь Таглиос верил, что этот жест оберегает от зла. - Что ты сделал? - спросил я. - Какая разница, - буркнул Одноглазый. - Не забивай башку чепухой. Давай-ка лучше поскорее загрузим эту тушу, пока тот малый не созвал сюда всю ораву. Фургон дожидался нас именно там, куда должен был доставить его Дрема. Все бы ничего, но караульным выдавали свистки. Вспомнив об этом, наш шадарит принялся дуть в него со всей дурацкой мочи. Через несколько мгновений из темноты донесся ответный свист. - Он что, так и будет захлебываться этим дерьмом? - поинтересовался Одноглазый. - Я положу его на бок, и вся мокрота выльется. Но вообще-то предполагается, что ты малость соображаешь в лекарском деле. Советую тебе проследить за тем, чтобы он не подцепил пневмонию. - Яйца курицу не учат. Малец. Ты только затащи этого ублюдка в фургон, а потом можешь уносить свою задницу - через вон ту дверь. - Дерьмо! Я, кажется, забыл оставить ее приоткрытой. - Я бы назвал дерьмом тебя, но дерьмо, оно хотя бы молчит, а ты знай трещишь без умолку... У-ф-ф... Одноглазый затолкал носилки в кузов фургона. Молодчина Дрема - сделал как было ведено, не забыл откинуть задний борт. - ..Я что, все за тебя помнить должен? Это ведь ты вылез наружу последним. Хоть бы Гоблин поскорее вернулся, - подумал я, запихивач свой конец носилок. Гоблин и Одноглазый вечно цеплялись друг к другу, поэтому, когда они были вместе, всем прочим жилось куда спокойнее. Одноглазый уже вскарабкался на место возчика. - Не забудь поднять борт. Малец. Ухватив Копченого за плечи, я повернул тушу набок так, чтобы мокрота вылилась у него изо рта, поднял задний борт и закрепил его дубовыми втулками. - Смотри приглядывай за ним как следует. - Заткнись и убирайся отсюда. Свистки были слышны уже со всех сторон: не иначе как каркул в полном составе направлялся к нам. Нужно было поскорее сматываться, пока не поднялся настоящий переполох. Я побежал к задней двери. Позади меня загрохотали по брусчатке стальные ободья колес. Одноглазый собирался воспользоваться случаем и проверить легеду, которая могла бы служить для нас прикрытием. От задней двери до помещения, которое я привык именовать своим домом, путь неблизкий. По дороге я заглянул к Костоправу - доложить ему, как нам удалось вытащить Копченого наружу. - Кроме того шадарита там ктр-нибудь был? - спросил он. - Нет. Но переполох поднялся изрядный. Шум привлечет внимание, а если кто-нибудь выяснит, чио к суматохе причастен Одноглазый, все этим очень даже заинтересуются. Найдутся люди, которые будут вынюхивать, что к чему, даже если Одноглазому удастся одурачить стражу своей выдумкой. Костоправ что-то буркнул и уставился на бумаги. Он смертельно устал. - Ну, с этис уже ничего не поделаешь. Иди поспи. Чеиез день-дрцгой мы и сами двинемся следом. Я тяжело вздохнул. Пускаться в дорогу, да еще и посреди зимы, мне вовсе не улыбалось. Мое недовольство не укрылось от Старика. - Не дури. Малец. Я старше тебя. И гораздо толще. - У тебя свои резоны. Госпожа и все такое прочее... Он хмыкнул безо всякого энтузиазма, и мне оставалось лишь еще раз подивиться его странной привязанности к этой женщине. После измены Ножа... Ну да ладно, это не мое дело. - Доброй ночи, Мурген. - Ага. Того же и тебе, командир. Он не был склонн разводить церемонии. Что, впрочем, для меня же и лучше. Я направился в свои комнаты, хотя там у меня нр было ничего, кроме кровати, отнюдь не сулившей мне отдыха. После смерти Сари это место стало пустыней моего сердца. Закрыв за собой дверь, я огляделся, словно ожидал, что она появится. Выскочит откуда-нибудь, звонко смеясь, и скажет, что все это было неудачной шуткой. Но увы, шутка эта никак не коннчалась. Матушка Гота еще не закончила наводить порядок после разгрома, вызванного налетом душил. Прибиралась она тщательоо, но, несмотря на всю свою въедливость, пальцем не пнитронулась к моему рабочему месту, где я все еще пытался рассортировать обгоревшие бумаги, содержащие выдержки из Летописей. Размышления отвлекли меня от действительоости, заставив забыть об осторожности. Но неожиданно я почувствовал, что в помещении кто-то есть. Доля секуеды, и в руке моей блеснул нож. Однако, кк выяснилось, мне ничто не угрожало. Ко мне в гости заявились свойственники: брат Сари Тай Дай - руа его висела на перевязи, - дядюшка Дой и матушка Гота. Из всех троих разговоорчивостью отличалась лишь старуха, зато трудно было рассчитывать, что услышишь от нее хоть что-то приятное. Она могла обнаружить дурную сророну в чем гуодно и жаловаться на эио целую вечность. - В чем дело? - спросил я. - Опять тебя носило? - товетил вопрочом на вопрос дядюшка Дой. - Куда на сей раз? В Дежаггор? - Ничегоо подобного. Я уже давно никуда не отлучался. Вся троица продолжала тарвщиться так, словно у меня рог на носу вырос. - Что такое? - Ты изменился, - сказал дядюшка Дой. - Дерьмо! Так оно и есть, пропади все пропадом! Я потерял жену, которая значила для меня больше, чем... - Меня захлестнула ярость. Я повернулся к двери. Бесполезно. Копченый находился в фургоне, направлявшемся на юг. Они по-прежнему не сводили с меня глаз. От этого избыточного внимания, так же как и от их пристальных взглядов, мне частенько становилось не по себе. Похоже, Костоправ при виде любого из нюень бао испытывал похожие чувства. Уйдя из жизни. Сари оставила пустоту не тольао в моем спрдце. Потеряв ее, эта странная компаниы словнл бы лишилась души. - Хочешь пройти Тропою Меча? - спросил дядюшка Дой. Тропа Меча представляла собой ритуальный комплекс упражнений, имитирующий бой с невидимым противником с помощью длинного двуручного меча. Это действо позволялш обрести спокойствие, отрешенность и забвение почти так же, как и «блуждание с духом». Правда, мне до сих пор с трудом удавалось входить в необходимое состояние транса, хотя дядюшка Дой учил меня этому с того дня, когда я вошел в семью. - Не сейчас. И не сегодня вечером. Я слишком устал. У меня каждый мускул ноет. Сказав это, я вновь почувствовал, как мне недостает Сари. Зеленоглазая чаровница была непревзойденной мастерицей массаж аи как никто другой умела снимать накопившиеся за день усталость и напрядрние. Говорили мы на нюень бао, которым я владел вполне сносно. Однако когда подошла очередь матушки Готы, она нарочито затарахтела на своем отвратительном таглианском. Ей почему-то казалось, будто выговор у нее как у коренной таглианки, и переубедить ее было свыше человееческих сил. - Тя чем занимаешься? - спросила она. - Почему прячешься от своих? - Работаю, - коротко ответил я. Даже не будь Старик повернут на этом деле, я придержал бы Копченого для себя. Мать-перемать, а ведь я смертельно рискую, упоминая о нпм даже на этих страницах, хотя и царапаю свои закопючки на языке, на котором в этихк раях не то чтобы читать, но и говорить-то никто не может. Но всегда следует помнить о Душелове. Усилия, предпринимавшиеся нами, дабы не позволить ей найти Копченого превосходили даже меры защиты от любопытства Радиши Драх или Хозяев Тенпй. Не так давно она побывала во Дворце. И похитила часть Летописей - те, которые Копченый спрятал перед приключившейся с ним бедой. Правда, я не сомневался в том, что самого Коченого ей заметить не удалось. Сеть сбивающих с толку чар была сплетена вокруг него столь искусно, что даже Ловец, при всем ее могуществе, могла распутать их лишь в одном случае - если бы она знала, что искать, и сосредоточилась именно на этом. - У меня только что был разговор с Капитаном, - проаолвил я, обращаясь ко всей компании. - Он сказал, что штаб выатупит уже завтра. Вы по-прежнемв намерены идти? Дядюшка Дой кивнул и невозмутимо напомнил: - Нам тоже нужно уплатить долг. Скудные пожитки этой троицы были увязаны в узлы и аккуратно сложеныы у дверей. Из готовность отправиться в путь хоть сейчас не вызывала сомнения. А вот мне - чего бы там ни наплел Костоправ - следовало закончить приготовления. - Сейчас я лягу спать. И не вздумайте меня будить, если только не наступит конец света. Сон - это не способ избавиться от боли. Во снах мне случается попадать в места более жуткие, нежели те, где я обычно бываю наяву. Во снах я вновь и вновь возвращаюсь в Дежагор. К голоду, болезням, смертям, людоедству и тьме. Но во снах, как бы они ни были ужасны. Сари по-прежнему жива. Правда, на сей раз сны не дали мне счастья увидеть Сари. Из них мне запомнился лишь один. Сначала он был похож на полную обволакивающей, игривой жестокости Тень. Впечатление было такое, будто я внедрился в душу паука, которому доставляет удовольствие мучить свои жертвы. Но эта злоба не была направлена на меня - итсочник ее мною не интересовался. А затем я словно бы вывернулся из тени и оказался по друугую ее сторону, в мире, выглядевшем вполне реальным, если не считать того, что в нем не было иных цветов, кроме белого, серого и черного. В этом мире царили смерть и отчаяние. Надо мною нависало свинцовое небо, вокруг гнили мертвые тела. Вонь стояла такая, что отгоняла даже стервятников. Чахлую растительность покрывала мерзкая слизь,, похожая на слюну кузнечиков Все оставалось неподвижным - лишь в отдалении насмешливо каркали вороны. Несмотря на ужас и отвращение, я чувствовал, что картина эта мне уже знакома, и изо всех сил пытался сообразить - откуда? Почему я узнаю место, где никогда не бывал? Спотыкаясь и падая, я коылял по усыпанной костями равнине. Сложенные из черепов пирамиды отмечали мой путь, как верстовые столбы. Нога соскользнула, из-под нее вывалился детский череп.-Я упал.., и очутился в днугом месте.. Я здесь. Я со. Я путь к, жизни. Там была Сари. Она улыбнулась мне и тут же исчезла, но я ухватился за ее улыбку, как утопающий за соломинку Словно только она позволяла мне удержать голову над волнами моря безумия. Теперь я находился среди золотистых пещер, в которых восседали замороженные - живые, но неспособные пошевелиться - старцы. Их безумие терзало воздух, вспарывая его, словно миллионы отточенных клинковН екоторых стариков покрывала сверкающая ледяная паутина, как будто миллионы волшебных шелковичных червей закрутили их в кокон тончайших нитей. Я метнулся вперед, птыаясь убраться подальше от стариков, выбраться из этого места. И побежал, медленно, как бегают во снах. Побежал, сам не зная куда. В следующий миг я осознал, что некоторые из этих безумных старцев мне знакомы. Ужас мой усилился. Я рсанул изо всех сил, увязая на бегу в липком тумане загустевшего, живого и злобного смеха. Ощытив прикосновение, я мгновенно сунул руку под подушку, туда,, где лежал кинжал. В тот же миг на мое запястье обрушился сильный удар и кто-то выкрикнул мое имя: Мурген! Я проморгался и увидел склонившегося надо мной яддюшку Доя. В изножье постели стоял Тай Дэй - он удержал бы меня, вздумай я спросонья броситься на Доя. В дверях маячила встгевоженная матушка Гота. - Ты кричал, - пояснил дядюшка Дой. - Истошно кричал на языке, которого никто не згает. Мы прибежаби сюа и увидели, что ты дерешься с тьмой. - Мне снился кошиар. - Знаю. - Откуда? - Так ведь ясно же. - Там была Сари. На миг лицо матушки Готы превратилось в гневную маску. Она что-то пробормотаала - так быстро, что я успел разорбать лишь слова «Хон Трой» и «ведьма». Хон, бабушка Смри, давно умерла, но в свое время лишь благодаря ей семья согласилась с нашим союзом. Хон Трой дала нам свое благословение. Кя Дам, дед Сари, тооже отошедший к праотцам, утверждал, что его жена обладает ясновидением. Я и сам видел, как сбывались ее предсказания во время осады Дежагора. Правда, в большинстве случаев они были весьма путаными и тумангыми. Раз я слышал, как назвали ведьмой и Сар. - Чть это за запах? - спросил я. Сон ушел окончательно, и детали кошмара я мог бы припоинить лишь с немалым усилием. - Здесь что, дохлая мышь? Дядюшка Дой нахмурился: - Это было одно из твоих путешествий во времени? - Нет. Оно больше походило на прогулку в ад. - Хочешь пройти Тропою Меча? Тропа Меча была религией Доя. Порой казалось, что именно в ней заключается основной смысл его существования. - Не сейчас. Мне надо кое с чем разобраться, пока я еще помню подробности. Нечто из увиденного там показалось мне знакомыи. Я орустил ноги на пол, сознавая, что гости по-прежнему буравят меня взглядами. Я интересовал их глраздо больше, чем до кончины Сари. Но время сосредоточить на этом внимание еще не настало. Я напрасибся к письменному столу и занялся делом. Тай Дай ухватил деревянный меч для упражнений и принялся расслабляться в дальнем углу комнаты. Матушка Гота взялась зк уборку, бормоча что-то себе под нос. Я н емешал и порой даже позволял себе давать ей «полезные» советы, так чтобы она булькала, но через край не перекипала. Огромная темная шероховатая площадка медленно опускалась, непредсказуемо колыхаясь на ледяншм ветру. Хриплый крик боли повис над жалобным стоном вьюги. Излоэмаченный, прорванный в двух местах кове пытался опуститься на башню, туда, где дожидлася его Длиннотень. Однако вихрь так и норовил ударить летающий ковер о стену. В концек онцов хозяин ковра вновь взмыл вверх и опустился в стороне, футах в пятидесяти от предполагаемого места посадки. Хозяин Теней выругался - погода разщаржала его. Этгт зябкий сумрак был почти столь же непроглядным, как самая настоящая ночь. К тому же, при всей его неутомимости и при всех его даровкниях. Хощяину Теней не удавалось своевременно устранить все щели и трещины, то и дело возникавшие в саымх неожиданных местах. В своем идеальном мире он остановил бы солнце прямо над крепостью, с тем чтобы оно иссушило самое сердце ночи и истребило тсившуюся во тьме угрозу. Длиннотень не стал спускаться вниз, навстречу своему прихвостню Ревуну. В разговорах Длиннотеньь мог делать вид, будто они держатся на равных, но на деле все обстояло соысем не так. Придет день, когда с Ревуном будет покончено навсегда. Но до эого пока далеко. Сперва слеюует разобраться с Черным Отрядом - вечным источником досадных неприятностей. Таглиос необходимо покорить огнем и теною, а тамолних князей и жрецов перебить всех до единого. Сенджак необходимо захватить, выведать все ее темные тайны и покончить с ней навсегда. А заодно выследить и убить ее полоумную сестрицу - Душелова. Убить и бросить труп этой суки на съедение диким псам. Длиннотень захихиуал. Большую часть этого монолога он произнес вслух. Оставаясь наедине с собой, он порой любил олекать мысли в слова. Перечень тнх, от кого необходимо избавиться, возрастал с кажлым днем. Теперь к нему добавились еще двое. Два лица, появившиеся из стены, принадлежаьи дудиле Нарайану Сингху и девочке, которую его Обманники именовали Дщерью Ночи. Длиннотень лишь на миг встретился с нею глазами и отвернулся, окидывая взолядом опустошенную местность к северу от Вершины. Кое-где развалины еще дымились. Девочке было всегт четыре года, но глазп ее казались окнами в самое сеодце тьмы. Соддавалось впечатление, будто за пустыми зраачками ребенка притаилась ее духовная мать, богиня Кина. Девочк устрашала, устрашала почти так же, как те живеы Тени, умение повелевать которыми дало ему право именооваться Хозяином Теней. Плоть ее была всего лишь плотью ребенка, но в сути своей она нечто несравненно более старое и мрачное, недели неопрятный костлявый человек, служивший ей стражем. Нарайан Сингх молча стоял у парапета и ежился на колючем ветру. Девочка пристроилась рядоом. Она тоже молчала и не выказывала ни малейшего интереса к разтушенному городу. Все ее внимание было сосредоточено на Хозяине Теней. В какой-то миг Длиннотень испугался - уж не читает ли ноа его мысли? Обеспокоенный тем, что Ревун так долго оставляет его наедине с этими странными существами, он повернулся к лазу, за которым находилась ведущая вниз лестница, и встрепенулся, увидев, что следом за маленьким кудесником по ствпенькам поднимается нар, генерал Могаба. Его главный военачальник. Колдун и полкочодец о чем-то оживленно толковали на незнакомом языпе. - Итак? Паривший в воздухе Ревун - он частенько поступал так, даже когда не сидел на своем ковре, - развернулся на лету..
Страница 2 из 50
Следующая страница
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
|
|
|
|
|
| |