Глен КУК. (Cook Glen) ЧЕРНЫЙ ОТРЯД VII. СУРОВЫЕ ВРЕМЕНА




    Госпожа же написала весь том по памяти, пока носила ребенка. И ее альтернативный материал, в основном получен из вторых рук. Самые сомнительные моменты ее книги я во время оформления всех путаных записей по единому образцу заменил материалом, каковой почитаю более точным.

    Госпожа далеко не всегда довольна моей правкой. Костоправ же по этому поводу высказывается сдержанно.

    Впрочем, главный мой недостаток - никак не могу удержаться, чтобы не поиграть словами и мыслями, отклоняясь при этом от темы. Я некоторое время общался с официальными историками из таглианской княжеской библиотеки, и эти ребята уверяли, что для историка главное - подробности. Будто бы ход истории может полностью исказиться, если один-единственный человек будет убит случайной стрелой в незначительной стычке.

    Комната, где я пишу, - пятнадцать на двадцать два фута. Места хватает и для всех моих записок, и для старых томов Летописи, и для громадного стола из брусьев, на коем я работаю над несколькими замыслами одновременно. И еще остается около акра пола для Тай Дэя и дядюшки Доя.

    Они с Тай Даем, пока я пишу, читаю и выверяю, вовсю стучат учебными деревянными мечами, или жее с визгом лягают друг друга, порою при этом запрыгивая на стены. Если кто приземляется на моей территории - вышвыриваю. Они здорово навострились во всем этом - да и неудивительно, при такой-то практике, - но я полагаю, что против людей серьезных, вроде наших, из Старой Команды, такие штуки не пройдут.

    Мне нравится эта работа. Куда приятнее должности знаменосца, хотя и она пока сохраняется за мной. Знаменосцу всегда первым приходится лезть во всякую ерунду, да к тому ж одна рука всегда занята тяжеленным древком со знаменем. Я, примерно так же как Костоправ, стараюсь не упускать подробностей. А его естественной сардоничности - просто завидую. Он говорит, что все у него вышло так хорошо только потому, что было время. В те дни, мол. Черный Отряд был всего-навсего шайкой оборванцев и ничего особенного с ними не происходило. Теперь же мы - постоянно в глубоком дерьме. Мне это не по нраву. И капитану - также.

    Представить себе не могу человека, коему власть, нежданно свалившаяся в руки, доставила бы меньше удовольствия. Он и не слагает ее по сию пору лишь оттого: что не верит, будто кто-то еще способен командовать Отрядом надлежащим, по его мнению, образом.

    Я смог провести несколько часов, не проваливаясь в темный колодезь прошлого. Чувствовал себя неплохо. Сари также пребывала в прекрасном настроении.

    Кто-то появился у дверей.

    Вскоре Сари ввела к нам капитана. Дядюшка Дой с Тай Даем продолжали трещать мечами. Некоторое время Косиоправ взирал на них.

    - Оригинально.

    Судя по тону, они не произвели на него впечатления.

    - Это не для войны, - объяснил я. - Это фехтование для одиночек. У них множество таких героев - одиноких волков. Подобное тоже не впечатляло нашего Старика. Его вера в необходимость братьев, прикрывающих спину, почти что религиозна.

    Фехтовальное искусство нюень бао - сплошь череда кратких, но интенсивных периодов нападения-обороны, перемежающихся замиранием в самых причудливых позах, причем бойцы, почти не шевелясь, стараются предугадать дальнейший ход противника.

    Дядюшка Дой в этом весьма искушен.

    - Ну да, грациозно, не спорю. Почти как танец. Войдя зятем в клан Сари, я был посвящен в боевые искусства нюень бао. Даже если бы не пожелал - дядюшка Дой настаивал. Мне они не очень-то интересны, но - на что не пойдешь ради поддержания мира в семействе. И как упражнения неплохо.

    - Каждая поза и движение, капитан, имеют названия.

    Вот это я полагал слабым местом. Любой боец, замкнувшийся на своих методах, неизбежно становится легкой добычей того, кто не чурается новшеств. С другой стороны, я видел, как в Дежагоре дядюшка Дой управлялся с настоящими врагами.

    Я перешел на нюень бао:

    - Дядюшка Дой, позволишь ли ты моему капитану познакомиться с Бледным Жезлом?

    Они уже достаточно долго присматривались друг к другу.

    А Бледный Жезл - это меч дядюшки Доя. Он называет его своею душой и обращается с ним лучше, чем с самой любимой женой.

    Дядюшка оторвался от Тай Дэя, слегка поклонился и вышел. Через пару минут он вернулся с чудовищным мечом в три фута длионй. Бережно вытащив меч из ножен, дядюшка подао его Костоправу так, чтобы сталь не касалась потной либо жирной кожи.

    Он желал убедить нас, что по-таглиански не ведает ни слова. Тщетно. Я слышал, как он разговаривал, - и весьма бегло.

    Костоправ знал кое-что об обычаях нюень бао. Он принял Бледный Жезл с подобающей осторожностью и почтительностью, словно бы ему была оказана большая честь.

    Дядюшка Дой это проглотил и не поперхнулся.

    Костоправ неловко примерился к двуручному эфесу. По-моему, нарочно. Дядя Дой тут же ринулся показывать верный хват, так же как и со мной на каждой тренировке. Он - старикан подвижной; десятью годами старше Костоправа, а в движениях - легче меня. И отличается завидным терпением - Прекрасный баланс - сказал капитан по-таглиански, хотя я, узнав, что он овладел и толикой нюень бао, ничуть не удивлялся - языки ему всегда давались легко. - А вот сраль - не очень.

    Лезвие меча было узким и тонким.

    - Он говорит, этому мечу - четыреста лет, - пояснил я, - и он разрубает пластинчатый доспех. Ручаюсь, человека этот меч развалит за милую душу. Не раз видел его в деле.

    - В продолжение осады, - предположил Костоправ, рассматривая клинок возле рукояти. - Да.

    - Клеймо Динь Лук Дока...

    Тут глаза дядюшки сузились, лицо, обукновенно бесстрастное, отразило крайнее удивление, и он немедля востребовал свой возлюбленный меч назад. То, что Костопраув могут быть известны кузнецы-оружейники нюень бао, заметно встревожило егл. Возможно, он менее туп, чем всякий обычнфй чужак...

    Дядюшка Дой вырвал из головы прядку и без того редктх волос и опустил их поперек клинка. Результат нетрудно было предугадать заранее.

    - Вот так остригут человека, а он и не заметит, - комментировал Костоправ. - Вполне, - ответил я. - Ты постричься не желаешь?

    Сари принесла чай. Старик, хоть и не любил чая; принял чашку. Он забавлялся, наблюдая, как я смотрю на нее. Дело в том, что, если Сари в комнате, я не могу уделять внимания чему бы то ни было еще. Сколько ни смотрю на нее, она раз от разу становится прекраснее. Просто не верится в собственное счастье. Все боюсь до дрожи, что сон этот сейчас кончится.

    - Ты, Мурген, получил замечательную награду, - говаривал Костоправ прежде.

    Сари он одобрил. Чего не скажещь о ее родне.

    - И как тебя угораздило жениться ан всем этом кагале?

    Для этого высказывания он перешел на форсбергский, которого никто из прпсутствовавших не понимал.

    - Тебе бы там оказаться...

    Лучше о Дежагоре просто не скажешь. Тамошний кошмар наяву накрепко сплавил Старую Коаанду с нюень бао.

    Тут появилась матушка Гота. Четыре фута десять дюймов желчи.. Она так и вызверилась на капитана:

    - Ага! Величайший из великанов, сам собой!

    Ее таглианский отвратителен, однако она отказывается в это верить. А те, кто ее не понимает, они это - нарочно, чтоб над нею посмеяться...

    Едва переставляя кривые ноги, она обошба капитана кругом. Она хоть и не жирна, но в ширину - такая же, как и в высоту. Вкупе с ковыляющей походочкой, это делает ее точь-в-точь похожей на миниатюрного тролля. Члены семьи за глаза так ее и зовут: бабушка Тролль. И характер у нее подобающий. Даже камень из терпения выведет.

    Тай Дэй с Сари были детьми весьма поздними. Остается молить богов, чтобы моя жена впоследствии не сделалась похожей на мать - ни физически, ни характером. Вот на бабушку - совсем другое дело.

    Похолодало что-то...

    - Чего так жутко трудить мой Сари муж, ты, господин Столь Великовто Могутный Освободильник?

    Отхаркнувшись, она сплюнула на сторону, и смысл сего жеста у нюень бао - тот же самый, что и у всех прочих людей. Она тараторила все быстрее и быстрее, и чем быстрее трещала, тем скорее ковыляла.

    - Ты думать, он раб быть, да? Воин - нет? Время бабушка меня сделать он всегда - нет, тебе все время делать - Да?

    Она снова отхаркнулась и сплюнула.

    Бабушкой-то она стала уже давно, только внуки все были не мои, да и не осталосьи х никого в живых. Но я не стал ей напоминать. Ни к чему лишний раз привлеквть ее внимание.

    Часом раньше она уже прошлась по мне вдоль и поперек, так как я «мудрый - нет, пустоголовец бездрльный - да», потому что вс евремя только пишу да читаю. Вряд ли взрослому человеку на это тратить время - да.

    Матушка Гота вечно всем недовольна.

    Костоправ говорил: это оттого, что ее вечно мучают боли.

    Он сделал вид, что не понимает ее ломаного таглианского.

    - Да, погодка и вправду замечательна. Для нынешнего времени года... Специалисты по сельскому хозяйству заверили мены, что в этом году мы соберем двв урожая. Как ты полагаешь, ты справишься с уборкой двойного урожая риса?

    Снова отхаркиванье,, плевок, а затем - долгий, свирепый период на нюень бао, искусно приправленный образными эпитерами, причем не все они взяты из ее родного языка. Пуще всеоо на свете матушка Гота терпеть не может быть выставленной на посмешие или же игнорируемой.

    Тут кто-то забарабанил в дверь.

    Сари ге-то чем-то занималась, дабы быть подальше от матушки, так что открывать пришлось мне. Запах Одноглазого явственно чувствовался издалека.

    - Как делишки. Малец? - спросил наш ведун, суя мне в рвки вонючую, грязную, разлохмаченную кипу бумаг. - Старик у тебя? - Какой же ты волшебник, если сам не можешь сказать?

    - «Какой-какой»... Ленивый! Я отступил в сторону и взвесил на ладони бумажную ктпу.

    - Что за мусро?

    - Те бумаги, чтоо ты с меня требовал. Мои заметк идля Летописи.

    С этими словами он лениво засеменил к капитану.

    А я глядел на принесенные им бумаги. Некоторые отсырели. Некоторые покоробились. Вот вам Одноглазый... Я от души надеялся, что этот недомерок не задержится надолго. Натрысет вдоме блох да вшей... Он ведь ванну принимает, только если, напившись, в канал свалится. А эта треклятая шляпа... Сожгу ее когда-нибудь.

    Одноглазый и капитан о чеа-то перешептывались. Матушка Гота хотела былло подслушать, однако они перешли нм язык, которого она не понимала. Втянув в себя бушель воздуха, матушка Гота продолжжила было свою трескотню, но...

    Одноглазый оборва лразговор и воззрился на нее. То была их первая близкая личная встрча.

    Он ухмыльнулся.
    Она его ничуть не обескуражила. Ему миновало две сотни лет. И мастерство словесной пикироаки он прревратил в тончайшее искусство за несколько поколений до рождения матушки Готф. Он поднял вверх большие пальцы и шмыгнул ко мне, улыбаясь, словно мальчишка, случайно босою пяткой вывернувший из земли под одним из концов радуги глиняный горшок.

    - Малец, - заговорил он по-таглиански, - представь меня по всей форме! Я люблю ее! Она великолепна! Воплощенье всех достоинств. Она - само совершенство. Поцелуй меня, любимая!

    Может, это оттого, что матушка Гота - единственная в Таглиосе женщина, что не превосходит его в росте?

    В первый раз я видел, ккк моя теща лишилась дара речи.

    Дядюшка Дой с Тай Дэем тоже, пожалуй, опешили.

    Одноглазый, фигурно выступая, направился через комнату к матушке Готе, и та предпочла отступить. То есть едва ли не бежала.

    - Совершенна! - каркнул Одноглазый. - Во всех отеошениях. Женщина моей мечты... Ты готов, капитан?

    Чем он таким набрался?

    - Ага. - Костоправ отодвинул свой чай, который дева пригубил. - Мурген, я бы хоьел, чттбы и ты пошел с нами. Пора показать тебе несколько новых трюков. Я, сам не зная отчего, покачал гобовой. Сари, избежавшая общения с матерью под предлогом необходимости быть со мной, обнфла меня и, ощутив мое нежелание идти, сжала мое плечо. Она подняла на меня блестящие миндалины глаз, без слов спрашивая, чем я встревожен.

    - Не знаю...

    Похоже, они собирались допрашивать краснорукого Обманника. Не люблю я подобной работы... И тут дядюшка Дой здорово удивил меня:

    - Могу ли я сопровождать мужа моей племянницы?

    - З-зачем?

    - Я хочу удовлетворить голод своего любопытства сведениями об обычаях твоего народа . - Он говорил со мной медленно, словно с идиотом. По его мнению, я обладал одним серьезным врожденным дефектгм: не был рожден нюень бао.

    Ладно, хоть Каменным Воином и Каменным Солдатом больше не зовет...

    Я так и не понял, что это значило.

    Я перевел его просьбу Старику. Тот и глазом не моргнул.

    - Конечно, Мурген. Отчего бы нет... Только идемте, пока мй все тут не померли от старости.

    Ч то за чертовщина? И это - капитан, всегда считавший, что от нюень бао хорошего ждать не приходится?

    Я покосился на кучу бумаги, принесенную мне Одноглазым. Бумаги воняли плесенью. Позже попробую сделать из этого что-нибудь. Если это вообще на что-нибудь годится. Одноглазый впполне мог написать их на языке, который успел забыть в течение последующих лет.

    Глава 32

    Летопись Одноглазого оказалась ужасной, как и следовало ожидать. Более того: вода, плесень, жучки и преступное небрежение сделали большую часть его воспоминаний нечитаемой. Хотя одна глава из недавних уцелела вся, за исключением одной страницы в середине, которая просто-напросто отсутствовала. Вот вам живой пример того, что Одноглазый считал подобающим для хроникера.

    Он изменил написние большей части наименований мест. Я, где мог, исправил их в соответствии со стаандартом, прикидывя, где могло происходить описанное, и сверяясь с картами.

    ***

    На исходе третьего года пребывания нашего в Таглиосе наш капитан решил послать Хусавирский полк в Пребельбед, где Прабриндрах Драх вел кампанию против стаи мелких тенеземских князьков. Я с несколькими товарищамр по Отряду получил приказ следовать с ним, дабы послужить основой нового полка. Изменник Нож также был в тех землях.

    Полк прослежовал через Ранжм и Годжу, Джайкур и Кантиль, затем миновал Бхакур, Данжиль и прочие недавно взятые нами города, пока, по истечении двух месяцев, мы не нагнали князя во Прайпурбеде. Здесь от полка отделилась половина для эскортировки военнопленных вкупе с трофеями назад, на север. Прочие направились на запад, к Ашарану, где и подверглись неожиданному нападению Ножа, из-за чего пришлось нам забарриадировать ворота и сбртсить со стены множество туземцев, так как те могли оказаться соглядатаями врага. Благодаря моему таланту стратега нам удалось пррдержаться, невзирая на то, что необученными войсками овладела паника.

    В Ашаране мы обнаружили большие зааасы вина, и это помогло нам скоротать долгие часы осады.

    По прошествии нескольких недель люди Ножа начали разбегаться, н в силах более терпть холод и голод, и тогда он решил отступить.

    Зима та была весьма холодна. Мы провели ее в великих страданиях, вынужденные зачастую угрожать туземцам, дабы нас снабжлаи достаточным количеством провизии и топлива. Князь вел нас вперед и вперед, большею частью избегая тяжелых боев по причине неопырности личного состава полка.

    В Мельлермаи я и еще трое человек, выпив врна, опоздали к выступлению полка. Почти сто миль пришлось нам странствовать, рассчитывая лишь на самих себя и ежечасно рискуя быть схвасенными. Однажды мы, после ночлегк в доме местгого Лорда, взяли из его конюшен четырех лошадей. И в придачу - некоторую толику бренди. Дворянин сей обратился с челобитною к князю, и лошадей приглось вернуть.

    Неделю мы провели в Форргоу, а затем князь приказал нам отправляться на юг, к Верхнему Нагелю, где нам предписыывалось присоединиться к Четвертому Кавалерийскому, гнавшему шайку Ножа в Ружеральский Каньон. Однако, прибыв на мсто , мы обнаружили там всего лишь дряхлых старух и подное отсутствие всякой еды, за исключением гнилой капусты, причем большую частт ее крестьяне зарыли в землю перед тем, как бежать.

    Тогда мы отправились в Силур пь Балихорской дороге и там,в лесу, набрели на таверну, устренную совершенно по северному образцу, где некаф враждебная ведьма, пользуясь тем, что мы были не совсем трезвы, пыталась науськаоь на нас ядовитых жаб.

    На следущи йдень нам пришлсоь пройти пешком несколько миль по болотам, подтаявшему снегу и мерзлой грязи низины, где из земли бьет горячий ключ, предохраняющий все вокруг от замерзания. Затем мы вышли к крепости Тразиль, где полк, навеибованный из бывших тенеземских солдат, осаждал своих трасилийских собратьев. Осада, судя по тому, как трудно было в тех краях - даже за плату! - раздобыть съестное, была весьма продолжительной.

    Там я три дня проработал в полевом лазарете, где, из-за необычайного холода, мне пришлось лечить множество обмороженных. Холод убивал больше солдат, нежели даже противнрк.

    От Тразиля мы с личной гвардией князя отправились к Мелопилю и осадили крепость местногг царька, расположенную на острове посреди озера. Вода в озере замерзла. По причине страшного мороза лед оакзался толст, и всякий раз, как мы шли на штурм, снаряды из машин противника мчались к нам, скользя пл оному...

    ***

    Страница 12 из 40 Следующая страница

    [ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ] [ Fantasy art ]

    Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |











топ халява заработок и всё крутое