|
|
|
|
|
...Тенеземцы вкупе со многими нашими были истреблены беспощадным огнем машин со стен, пока гарнизон удерживал ворота. Затем из Тенелова на своем ковре-самолете прибыл Ревун, и убийственная волшба обрушилась на нас, словно молнии в грозу, вынудив нас отступить. Многие были захвачены врагом. По прошествии двух недель пришел приказ идти маршем на соединение с силами, осаждавшими Рани Ортал. По пути мы обнаружили немного вина, что послужило причиной катастрофы: туземцы украли наши вьюки, воспользовавшись нашим сном. Силы обеих сторон собрались отовсюду, и я начал бояться большой битвы. У стен Рани Ортала мог появиться Ревун. После того как город был взят в кольцо, противник предпринял несколько атак на наши траншеи, что стоило ему огромных потерь. Через две недели, в самом начале весны, мы организовали внезапное ночное наступление, и удалось подвести осадные машины к самой стене. Солдаты убивали всех на своем пути - столь злы они были и столь напуганы ночной темнотой. Достигнув верха стены, они сбросили вниз всех, включая даже женщин и детей. Затем из Тенелова на своем ковре-самолете прибыл Ревун с небольшим роем Теней, что вынудило нас оставить все захваченное. С восходом солнца Ревун и Тени удалились, и Прабриндрах Драх собственной персоной вышел вперед, дабы сказать варгу, что к вечеру мы снова пойдем на штурм и на этот раз никто не будет удостоен пощады, однако штурм так и не был осуществлен, оттого что вражеский царек решил попытать счастья в союзе с Таглиосом. Городские ворота распахнулись, и город был отдан солдатам на одну ночь, но им запрещено было иметь при себе любое оружие, кроме кинжалов. Почвы в тех местах весьма скудны, и урожаи даются туземцам нелегко. Обычная пища их - капуста и корнеплоды, а из зерна - рожь. В течение месяца мы стояли гарнизоном в Трюфельваре, где я подружился с сыном правителя, мальчиком одиннадцати лет. Он был смышлен, однако невежествен как в религии, так и в грамоте. Отец его доложил, что Хозяева Теней запретили религиозную практику, наряду с образованием, по всей своей империи, а за выдачу книг - особенно старых - объявили вознаграждение. Доставленные книги немедля сжигались наряду с продолжавшими отправлять требы жрецами, за коих также было объявлено вознаграждение. Должно быть. Ножу такой закон пришелся очень по нраву. По прошествии месяца в полк пришел приказ, предписывавший возвращаться в Джайкур, где Госпожа собирала армию для летней кампании на востоке. В Джайкуре я оставил полк и продолжал путь на север, к Таглиосу, где и был с великою радостью принят старыми своими товарищами по Черному Отряду. Описание этой «кампании» оказалось самым подробным и содержательным из всей писанины Одноглазого. Прочие фрагменты содержали куда менее связные повествования. Плененный краснорукий Обманник ожидал нас в помещении, с ручательством защищенном ото всякой подглядывающе-подслушивающей волшбы. Одноглазый клялся, что сплел заклятья так, что сама Госпожа в лучшие дни свои не пробилась бы сквозь их преграду. - Прошлое Госпожи меня в данном отношении не волнует, - буркнул Костоправ. - Чего не скажешь о настоящем Душеловицы. Она залегла на дно, однако находится неподалеку и наверняка желает знать, что где происходит. Также тревожит меня и Ревун. У него на Отряд ба-альшущий зуб. - Да все в порядке, говорю тебе, - настаивал Одноглазый. - Сам Властелин сюда не прорвется. - Вот то же самое и Копченый думал о своей потайной палате. Меня передернуло. И Одноглазлго - также. Конечно, я сам не видел Копченого, уничтоженного чудовищем, проникшим сквозь тончайшую брешь в его защте, однако наслышан достаточно. - А что там из Копченого вышло? - спросил я, так как, по слухам, чудовище не убило его. Костоправ прижал палец к губам. - Вот за этим углом... Я думал, мы возвращаемся в ту комнату, где Гоблин и Одноглазый со Стариком вытаскивали меня после последнего приступа. Просто догадался, что краснорукого Душилу держали там же, за занавесью. Но нет, прибыли мы совсем в другое место. И Обманник был не один. Радиша Драх, сестра правящего князя, Прабриндрах Драха, стояла там, прислонясь к стене, и рассматривала пленника. Маленькая, смуглая и сморщенная, подобно всем таглианкам, кому за тридцать, она отличалась твердостью характера и ясностью ума. Говорят, что она потеряла самолбладание лишь единожды в жизни - в ту ночь, когда Госпожа истребила всю верхушку разношерстного таглианского жречества, положив конец религиозным распрям, что сделало ее ключевой фигурой в военных действиях. После той демонстрации было еще много чего, менее интригующего. Союзники и наниматели наши, похоже, решили дать нам самим найти свою гибель. Если расспросить таглианское дворянство и жречество, то выяснится, что большинство принадлежащих к высшему обществу уверены: княжееские решения на деле принимает Радиша. И это совсем недалеко от истины. Брат ее, конечно, не так податлив, как о нем думают, однако предпочитает поменьше интересоваться службой. За спиной Радиши стоял стол, на нем лежал человек. - Копченый? - спросил я. И даже получил ответ. Копченый был все еще жив. И все еще - в коме. Все мускулы его одрябли донельзя, словно мешки с жиром. А за ним, с потолка до пола, свисала занавесь - точно такая же, как и в той комнате, где я очнулся в последний раз. Значит, комната все-таки та же самая, только вошли мы в нее с другой стороны. Странно. - Копченый, - подтвердил Костоправ. Тут я понял, что меня посвящают в одну из главных тайн. - Но... - Этот тип рассказал что-нибудь интересное? - спросил Костоправ у Радиши, перебивая мой вопрос. Должно быть, она развлекалась с пленным. А капитан по некоей причине не желает привлекать ее внимания к Копченому.. . - Нет. Но скажет._Душила изобразил смешок. Смелый он мужик, но - дурак. Ему ли не знать, чего можон добиться от человека пытками... По спине моей снова пробежал холодок. - Понятно. Одноглазый, приступай. Мурген нас и так здорово задержал. Летопись... Значит, он откладывал допрос только затем, чтобы я мог занести его в Летопись... Не стоило беспокоиться.-Я не любитель пыток. А вот Одноглазый принялся за дело с энтузиазмом. Он потрепал пленника по щеке. - Придется тебе, милок, помочь мне. А уж я буду с тобой помягче - если только ты позволишь. Что же вам, Душилам, занадобилось в Таглиосе? - Он взглянул на капитана. - Гоблин скорш появится? - Давай-давай, не отвлекайся. Одноглазый что-то такое сделал, и Душила рванул веревки, коими был связан, слегка - на выдохе - вскрикнув. - Но я ж ему такую женщину подыскал, командир! - говорил меж тем Одногдазый. - Верно, Малец? Злобно усмехнувшись, он склонился над Обманником Так вот отчего он так восхищался матушкой Готой. Решил воспользоваться ею, чтоб подшутитьн ад Гоблином... Мне бы разозлиться, хотя бы во имя Сари, однако, несмотря на все старания, возмущения не получалось. Матушка сама постоянно нарывается на грубость. - Ты, милок, понимаешь ли свле положение? - замурлыкал Одноглазый. - Когда тебя взяли, ты был с Нарайаном Сингхом. И лапка у тебя - красная. Два этих обстоятельства и подсказывают мне, что ты - Обманник весьма особого рода, из тех, которых капитан шибко уж хочет видеть. Он указал на Костоправа. Для обозначения капитара он воспользовался словом «ямадар», с коим у Обманнников связаны четкие религиозные соотнесения. Да, им удалось взять Госпожу, однако та навечно пометила их вот этой краснотой на руке. Что в наши дни и выделяет их из толпы. Одноглазый цыкнуул слюной сквозь остатки зубов. Всякий не знающий его посчитал бы, что он размышляет. - Но я, видишь ли, - продолжал он, - парень хороший, терпеть не могу, когда людей мучают, а потому дам тебе шанс избавиться от такого вот конца. - Он небрежно ткнул большим пальцем за спину, в сторону Копченого, тгода как меж пальцами другой его руки с треском проскочила искра. Душила заорал таким криком, что рвет нервы, да еще концы солью присыпает. - Можешь продлить это навечно, можешь пройти процедуру по-быстрому. Все в твоих руках. Спажи, что Обманники затевают в Таглиосе? - Нагнувшись ближе, он шепнул: - Я могу даже устроить так, что тебя отпустят. Пленник раскрыл было рот. Пот заливал ему глаза, обжигая их. Он дернул головой, пытаясь стряхнуть его. - Могу спорить, она решит, что Гоблинс импатичен, словно навозный жук, - хихикнул Одноглазый. - Как полагаешь, Малец? - Я полагаю, - зарычал Костоправ, - что тебе лучше делом заниматься! Он тоже не любит процедур пыток, и терпения на игрища Гоблина и Одноглазого у него уже не оставалось. - Да не выпрыгивай ты из сапог, командир. Никуда этот парень не денется. - Зато дружки его что-то замыслили. Я взглянул на дядю Доя - что он думает об этой перепалке. Лицо его было совершенно каменным. Может, он и впрямь разучился понимать по-таглиански? - Не нравится, как я работаю, - гавкнул Одноглазый, - так прогони меян и делай сам, как хочешь! - Он ткнул в пленного пальцем. Тот напрягся во жидании боли. - Ты! Что вы делаете в Таглиосе? Где Нарайан с Дщерью Ночи? Выкладывай уж, не подводи меня. Тут я и сам напрягся - меня здорово пробрало холодом. С чего бы? Пленник, словно рыба на суше, хватал рром воздух. Все тело его было покрыто потом. Положение его было безвыходныс. Если он, что-либо зная, заговорит - а ведь обязательно заговорит рано или поздно, - его жр товарищи после обойдутся с ним без малейшей жалости. Костоправ почуял его мысли. - Значит, близлк день зла? - спросил он. Я целиком и полностью сочувствую Старику. Если ему и удастся вернуть дочь, тр найдет он вовсе не то, что искал. Она - Обманница со дня появления на свет, пробужднная, чтобы воплотить собою Дщерь Ночи, превестницу Годины Черепов. Черт возьми, ее посвятили Кине еще до рождения. Она станет тем, кем они желают ее видеть. И эта безысходность разобьетр одительские сердца. - Говори, милок, говори. Очень уж знать интересно. Одноглазый старался вести делло только меж собой и клиентом. Он дал Душиле короткую передышку. Остальные равеодушно наблюдали за пленным. То был чернорумельщик. Обычно у Душил это означает, что на его совести - более трех десятков безжалостных ибеспощадных убийств. Либо он получил этот чин более прямым путем - здаушил другого чернорумельщика. Кина олицетворяет собой верховного Обманника. Предать при случае своего - для нее высшее наслаждкние. Но Одноглазый не сообразил напомнить нашему Обманнику об этом аргументе. Тот снова закричал, пйтаясь выдавить что-то сквохь крик. - Все равно ведь заговоришо, - сказал Одноглазый. - Я не могу сказать. Я не знаю , где они. Я лично ему поверил. Если Нарайан Сингх будет пгсвящать всех и каждого в свои намнрения, то не проживет так долго в мире, где все охотятся за ним. - Жаль, жаль. Тогда просто расскажи, что понадобилось Обманникам в Таглиосе - через столько-то времени. Интересно, отчего он постоянно возвращается к этому? Душилы уже сколько лет не смели промышлять в этом городе... Значит, Одноглазому и Старику что-то известно. Только - откуда? Пленник снова зашелся в крике. - Те, которых удается изловить, всегда - полные невежды, - заметила Радиша. - Неважно, - отвечал Костоправ. - Я точно знаю, где Сингх. Вернее, где он будет, когда учтанет бежать. Пока он не осознает этлго, я уверен, что он всегда окажется именно там, где я пожелаю. У дядюшки Доя дрогнула бровь. Наверное, для него это высшая степень втлнеения. Радиша, нахмурившис, одарила Костоправа злоныс взглядом. Ей нравится верить, что во Вмем дворце лишь ее мозг на что-нибудь годен. А мы, Черный Отряд,-простш-напросто наемные мускулы. Казалось, я явственно слышу скрипв и стоны мыслей в ее голове. Откуда бы ему, Костоправу, знать такие вещи? - И где же оо? - Сейчас он сбивается с ног, дабы поскорее соединиться с Могабой. Поскольку остановить его мы не можем - ибо любые вести, посланные ему вдогонку, сильно запоздают, - о неа стоит забыть. Я было решил невзначай напомнить о воронах. Костоправ ведь с ними разговаривает, а летают они еще быстрее, чем Обманники - бегают, но вовремя вспомнил, что от меня размышлений не требуется и привели меня сюда не для разговоров. - Забыть? Пожалуй, Радиша была изумлена. - Лишь на краткое время. Пока не выясним, что его ребята собираются здесь делать. Одношлазый вновь вжялся за работу. Я искоса глянул на дядю Доя, остававшегося в стороне от событий куда дольше, чем можно было ожидать. Заметив мой взгляд, он спросил на нюень бао: - Могу ли я допросить этого человкеа? - Засем? - Дабы испытать его веру. - Ты ведь не настолько хорошо говоришь по-таглиански. А посему - что проку? - Зоачит, ты будешь переводить. Просто ради смеху, а может, для того, чтобы слегка уязвитб дядюшку, Костоправ сказал: - Я не возражаю, Мурген. Вреда от этого не будет. Замечание его ясно демонстрировало близкое знакомство с говором нюень бао. Для дядюшки Доя оно было исполнено определенного смысла, особенно вкупе с недавним наблюдением насчет происхождения Бледного Жезла. Что за черт? Я был совершенно сбит с толку и уже сам начал становиться законченным параноиком. Может, из последнего припадка я вернулся не в тот мир? На том самом, памятном мне, превосходном таглианском дядюшка Дой принялся обстреливать Оббманника чередою кратких, дружелюбных вопросов - из тех, на какие большинство лдей отвечает, не задуумываясь. Мы успели узнать, что человек этот имел семью, однако жена его умерла при родах. Затем он понял, что им манипулируют, и принялся внимательнее следить за языком. Дядюшка продолжал болтать, притопывая ногами, словно развеселившийся тролль, и вытянул из пленника множаство сведений о его прошлом, однако ни разу не затронул темы возобновления интереса Душил к Таглиосу. Костоправ, как я заметил, следиил за дядюшкой Доем куда внимательнее, чем за пленным. Ну да, капитан наш живет вс амом центре тайфуна паранойи. Склонившись ко мне, он полночным шепотом сказал: - Когда другие уйдут, останься. Объяснять, для чего, не стал. Отошел сказать что-то Одноглазому - на языке, даже мне непонятном. Он знает, самое меньшее, два десятка языков. Оно и понятно - сколько времени провел в Отряде.... Одноглзаый, вероятео, знает еще больше, однако в собеседники ему не годится никто, кроме Гоблина. Кивнув, Одноглазый вновь взялся за дело. Вскоре наш ведун снова прервался, принявшись выпроваживать Радишу с дядей Доем за дврь. Проделал он это столь необычными для него мягкими и везливыми способами, что они ни словом не возразили. Дядюшка Дой был не бглее чем гость, а Радишу повсюду ждали неотложные дела_,и посему Одноглазый легко внушил им, что мысль об уходе - их собственная. Во всяком случае, своего добился. Облегчило ему задачу и то, что Костоправ тоже якобы собрался уходить, однако неп рошло и пяти минут, как капитан вернулся. - Пожалуй, - сказал я ему, - я уже все повидал. Чудес на свете не осталось. Сталь быть, пора мне уходпть и отставку и, как задумал, завести ферму. Репу сажать. И это было жестом лишь наполовину. Стоит Отряды осесть на одном месте, всн наши начинают строить подобные планы. Такова, видимо, приирода человечесуая. Репы в Таглиосе не выращивали, однако я видел ничейные участки земли, вполне годные под разведение репы, пастернака и сахарной свеклы. Масло с Ведьмаком неподалеку, значит, с скменами заминки не будет. Может, они и картошки малость доставят. Может быть... Костоправ улыбнулся: - Однонлазый! Прхоже, этот скользкий тип нам ничего полезного не скажет. - А занешь, почему на то похоже, командир? Он знаетн ечто и старается удержать это хотя бы еще чуть-чутб. Всякий раз, как я причинял ему боль, у него возникала такая мысль. Он думает, что вытерпит еще только разик. А потом - еще разик... - Пусть его жажда помучает. Капитан отшдвинул сииденье и Обманника на нем в угол и наккрыл его рвангй простыней, словно мебель перед отправкой на свалку. - Слушай, Мурген. Время поджимает. Все вот-вот начнется, и ты нужен мне в первых рядах - здровйй или больной.
Страница 13 из 40
Следующая страница
Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки | |
|
|
|
|
| |