|
|
|
|
|
Из величайшего же мне удалось бежать. Еще раз. Ни воли, ни личности... Ветер метет, равнину сияющего камня, но ничто не колыхнется на ней. Опускается ночь, и ветер умирает. Равнина стряхивает с себя тепло, и пробуждаются Тени. Лунный свет озаряет безмолвие камня. Равнина простирается на все четыре стороны света, не имея границ, различимых изнутри, однако центр ее определен вполне. То - эпическое, строение из того же камня, что и равнина, и столпы ее. Ничто не шелохнется в бездвижности той, лишь дрогнет порою дымка в лучах света, пробивающихся сквозь врата сна. Тогда Тени отсиживаются в укромных уголках. И так, в едва уловимых биениях сердца тьмы, протекает их жизнь. Воли - нет. Личности - нет. И Копченого - нет. Только боль. Такая, что и Копченый покинул меня. Теперь я - лишь раб воспоминаний. Теперь я - дома. В обители боли. А-а, вот и ты! Вот мы и снова встретились. Ты опять куда-то пропал... ...существо, хоть и безлико, однакш ж довольно улыбается... Ночь была полна приключений, верно? И забавы еще не кончены. Вон, гляди. Черный Отряд со вспомогательными подразделениями начали атаковать тенеземцев. А то - прут на рожон, словно до смерти желают пожить в стенах Дежагора... Гляди, вон двойники и иллюзорные солдаты, чтьб заманивать южан в засады или же заставлять выдать себя. А, ладно. Идем назад, на стену. Меловь, а ведь о ней саги сложить могут... Бой переместился на восточный конец города. Вряд ли кто-то еще здесь торчит. Несколько человек несут вахту на стене, и все. Да еще несколько нерасторопных тенеземских пластунов отсиживаются там, в темноте, и на все им плевать. Иначе не пропустили бы того малыша, что, наподобие паука, спускается со стены по веревке. И с чего бы это двухсотлетнему волшебнику четвертого разбора лазать по веревкам, да еще туда, где поджидают его отнюдь недружелюбные смуглые карлики? А ежели им захочется поплясать на его животе? Раненый жеребец загадочной колдовской породы перестал визжать. Наконец-то... Подох. Но зеленоватый пар до сих пор поднимается из раны, а края ее все еще мерцают. Там? Ну да. Взгляни. Просто дьявольски выглядят в этой багровой дымке. Хотя идут сюда вроде бы не за тем, чтобы пожпать весь город, как думаешь? Что это? Тенеземцы за стеной заметались, соовно лиса в курятнике. И в криках их - неподдельный ужпс: что-то темное мечется среди них. Гляди, человека утащило. Света теперь мало, центр битвы смкстился. Старикан наш черен, словно сердце самой ночи. Думаешь, зоркости смертного хватит, чтобы заметить, как он снует меж мертвецов? Куда это он? К дохлому коню Тенекрута? Кто бы мог подумать... Да он с ума сошел! И эта ползучая тлма тоже направляется туда. Видал? Как глаза вспыхнули красным в зареве городских пожаров... Нет, кков дурень, ему бы прочь бежать, а он... Плохо может обернуться такое упрямство. Вот черный человечек пропал. Остановился. Значит, услыхал-таки... И снова побежал к мертвому жеребцу. Копье свое хочет забрать! Может, такое безумство и имеет смысл. Он над этим копьем здорово потрудился. Вот снова встал, и глаза небось выпучил, принюхавшись к ночи и ощутив почти забытый запах. И в тот же миг убийственная тьма почуяла его. Победный рев пантеры заставил замереть все сердца на равнине. И тьма помчалась - быстрее, быстрее... Черный человечек схватил свое копье и побезал к стене. Успеет ли? Унесут ли старые, кривые ноги от нагоняющей смерти? Она огромна. И похоже, довольна холом событий. Вот человечек ухватился за веревку. Однако до безопасного места ему еще восемьдесят футов... А он стар и запыхался. Вот закрутило его, но координация у старикана отличная. Навершье копья выставилось вперед одновременно с прыжком чудовища. Тварь извернулась в воздухе, пытаясь избежать убийственного острия, однако кьпье, пронзив ее морду, вышло за левфм ухом. Чудовище взревело. Зеленый пар повалил из раны. Тварь утратила всякий интерес к старику, и тот начла свой долгий подъем на стену, закинув причудливо украшенное копье за спину. Никтон е заметил этого. Бой продолжался повсюду. Похоже, южане просто-напросто зажмурились и сунули голову в улей. Что? - Почему это «неохота»? Идем поглядим. Забавно. Всюду, куда хватает глаз, южане отступают. Где - бегом, где - просто ускользая в тень, пока смерть не настигла. Глянь! Вражий царь, Тенекрут, в полном здравии, только охромевший, ни на что не обращает внимания, кроме этих сияющих бсгрянцем образин, пришедших с холмов пожрать его! А Могаба... Глядите на него, гения тактики! Взирайте на совершенного воина, воспользовавшегося всеми до единого слабыми местами противника - после того, как не осталось шансов воплотить дьявольский замысел, определявший его деяния с вечера! Видишь? Ни единый южанин, сколь великим ни числился бы, не решается приблизиться к нему. Величайшие из тенеземских героев становятся зелеными юнцами, стоит лишь самому Могабе выступить вперед! Да он - больше самой жизни, этот Могаба... Он - средоточие общего триумфа в самим собою придуманной саге! Что-то такое покинуло южан. Они жаждали победы. Они понимали, что другого выбора нет, так как меньшего их повелитель, Тенекрут, не потерпит. Он отличается завидным отсутствием понимания в случае неудач. Его подданные натвердо закрепились в городе. Чего еще надо, кроме малой толики упорства? Однако они бегут. Что-то такое нашло на них и мтгом убедило, что оставшиеся в Дежагоре не смогут спасти даже душ своих. - Мурген, ты в порядке? Я встряхнул головой. Чувствовал седя, точно мальчишка, раз двадцать крутанувшийся на пятке - специально, чтобы закружилась голова перед тем, как влезть в какое-нибудь дурацкое состязание. Я стоял в переулке. На меня с весьма озабоченныым видом взирал коротыш Гоблин. - В полном, - отвечал я. И тут же опустился на колени, упершись руками в стены, чтобы те не кружились больше. И повторил: - В полном порядке. - Н да, еще бы. Шандал, присмштри за этим уродом. Будет рваться в бой - ошлуши. А то что-то он сострадателен к ближним стал... Я старался не даватть воли своему «я». Может, я и вправду был слишком мягок. А мир весьпа неласков к задумчивым и вежливым... Мир тем часом замедлял кружение, и вскоре мне уже не нужно было удерживать стены. Позади вспыхнула потасовка. Кто-то гнусаво и тягуче выругался. Другой зарычал: - Ш-шустрый, однако... - Эй-эй-эй! - закричал я. - Оставьте его! Пусть подойдетт сюда! Шандал не стал бить меня по голове или возражать. Ко мне, потирая правую щеку, пгдошел низкорослый, плотный нюень бао, что провожал меня в укрытие к Кы Дпму. Казалось, он был крайне изумлен тем, что коо-то посмел тронуть ешо. И его «я» тут же было уязвлено еще раз: он заговорил со мной на нюень бао, а я отвечал: - Прости, старина, моя твоя не понимай. Говори уж по-таглиански или по-грогорски. - И, по-грогорски же, спросил: - Что стряслось? Грогорский - родной язык моей бабки по матери. Именно в Грогоре дед ее украл. Я на нем знал слов двадцть; ровно на двадцать больше кого угодно на семь тысяч миль вокруг. - Глашата йприслал меня отвести тебя туда, где напавшие более уязвимы. Мы внимательнл следим и знаем. - Спасибо. Воспользуемся. Веди. Сменив язык, я заметил: - Надо же, как эти ребята обучаются языкам, когда им чего-нибудь надо! Шандал хрюкнул. Гоблин, ушелший вперед, дабы оглядеться, вернулся как раз вовремя, чтоб предложить направиться к тому же слабому месту, что уже указали нюень бао. Когенастый, похоже, слегка удивился тому, что мы и своими руками собственный зад нащупаем. Может, даже был малость этим раздосадован. - Эй, широкий и низкий, у тебя имя-то есть? - спросил я. - Если нет, могу ручаться: эти ребята тебн вмиг обеспечат. И, обещаю, тебе оно не по, нравится. - Уж это - точно, - хихикнул Гоблин. - Меня зовут Дой. Все нюень бао называют меня: дядюшка Дой. - Ладно уж, дядюшка. Ты с нами пойдешь? Или ко всем присоединишься? Гоблин уже шепотом раздавал указания ребятам; сгбравшимся позад нас. Без сомнения, он во время разведки оставил южанам на память несколько сонных либо отвлекающих заклятий. Без небольшой беседы было не обойтись. Сейчас мы подойдем туда, убьем всех, кто шевелится, а затем отступим, пька Могаба не исполнился излишней самоуверенности. - Я буду сопровождать вас, хотя это предельно исчерпывает указания Глашатая. Вы, Каменные Воинф не устаете удивлять нас. Я желаю видеть вас за вашим промыслом. Никогда не считал убийство людей своим промыслом, однако мне было не до споров. - Ты, дядюшка, неплохо говоришь по-таглински. Он улыбнулся: - - Однако я забывчив. Каменный Солдат. Завтра я могу не вспомнить ни слоова. Может.Е сли только Глашатай не подбодрит его память. Дядюшка Дой не ограничился наблюдениями за тем, как мы колем и рубим южан. Он и сам внес в это дело немалый вклад, обратившись в человека-вхрь, разящий вокруг молнией меча, причем быстрота молнии сочеталась в нес с грацией танцовщика. Всякое его движение повергало наземь очередного тенеземца. - Черт подери, - сказал я Гоблину через некоторое время, - напомни потом, что с этим парнем ссориться не стоит. - Напомню, что бты не забыл прихватить арбалет и пустить ему стрелу в спину, фуиов с тридцати. После того как я наколдую на него глухоту и тапость, чтобы хоть малость уравнять шансы. - Ну, если я когда-нибудь отведу глаза, пока Одноглазый тебе же вставляе тсвечу из кактуса... Ты уж не удиввляйся. - К слову об этом ндомерке. Скажи-ка, кто тут у нас недавно втихаряя бегал в самоволку? Я разослал по своим подразделениям весть, что мы достаточно облегчили работу силам Могабы. Теперь же всем следует отойти в наш конец города, заняться ранеными, амлость вздремнуть и так далее. Затем обратился к старейшине нюень бао: - Дядюшка Дой, ты уж, пшжалуйста, сообщи Глашатаю, что Черный Отряд безмерно благодарен. Скажи, что он может обтатитбся к нам в любое время, и мы сделаем все, что сможем. Коренастый человек поклонился - ровно настолько, чтоб жетс сей что-либо значил. Я отвечал точно таким же поклоном. И, пожалуй, поступил верно: он слегка улыбнулся, слегка поклонился - уже от себя - и засиешил прочь. - Бежит, как утка, - заметил Шандал. - Я лично рад, что эта утка на нашпй сторонн. - Повтори-ка . - Я лично рад... Аргх! Шандал взял меня за глотку. - Кто-нибудь, помогите заткнуть ему рот. Это было лишь нчаалоа того, что превратилось в настоящую оргию. Сам не участвовал, но слышал, что для джайкурийских шлюх то была самая выголная ночь в жизни. - Где чертр носили? - зарычал я на Одноглазого. - Отряд, понимаешь, ведет самый распрепакостнейший бой за посследние.., хм-м-м.., несколько дней, а он где-то шляеься! Хотя... Его присутствик вряд ли чем -нибудь помогло бы. Одноглазый ухмыльнулся. На мое неудовольствие ему было плевать. Должен же я был забрать мой тенекрутокол назад! Столько труда в него вложено... А что такое? - А?
Страница 15 из 40
Следующая страница
Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки | |
|
|
|
|
| |