Глен КУК. (Cook Glen). ЧЕРНЫЙ ОТРЯД VI. СЕРЕБРЯННЫЙ КЛИН.




    Он подошел настолько близко к краю, насколько ему позволила боязнь высоты, и посмотрел вниз. Первый раз за целую неделю.

    Прошлый раз они летели над водой. Тогда он не увидел вокруг ничего, кроме туманной голубой дымки до самого горизонта.

    Сегодня воздух был более прозрачным, а пейзаж снова почти одноцветным, но на этот раз - в коричневатых тонах, с разбросанными тут и там пятнышками зеленоватого оттенка. Где-то далеко-далеко впереди он разглядел нечто, похожее на столб дыма от громадного костра.

    Они летели на высоте не меньше двух миль. В небе не было ни единого облачка.

    - Скоро тебе представится возможность показать, на что ты способен. Мел, - раздался голос у него за спиной.

    Он оглянулся. В четырех футах от него стоял менгир. Секунду назад его там не было. Вечно они так. Появляются и исчезают бесшумно, без всякого предупреждения. Этот, испещренный слюдяными вкраплениями, был более серого цвета, чем большинство других. По его лицевой стороне проходила борозда, рубец шириной в шесть дюймов и почти семь футов в длину, рассекший не только лишайник, но и изъеденную временем поверхность камня. Цивилизация говорящих камней оставалась для Боманца загадочной. Отчетливой иерархии у них не существовало.

    Хотя, когда возникала нужда в подобии официальных переговоров, от лица всех остальных обычно говорил именно этот менгир.

    - Это ты о чем?

    - А разве ты сам ничего не чувствуешь, колдун?

    - Я много чего чувствую, валун. Но самое мое сильное чувство - злость. Меня бесит то, как вы все ко мне относитесь. А что еще я должен был почувствовать?

    - Запах безумия. Психические миазмы того нечто из Курганья, которые ты сумел ощутить еще в Весле. Оно теперь уже совсем близко.

    Хотя этот камень, как и все остальные, говорил абсолютно монотонно, все же Боманц почувствовал темную тень подозрения на самом дне сознания менгира. Если старик издалека, находясь в Весле, сумел почувствовать первое шевеление старого зла, когда то было совсем еще немощным, как мог он ничего не заметить сейчас, когда оно столь мощно? И как нечто стало им, когда все считали его погибшим?

    А может, колдун узнал о возрождении призрака потому, что сам ожил вместе с ним? Может, между ними был тайный сговор и они вместе восстали из полной зла земли Курганья? Может быть, старик был и остался слугой древней тьмы?

    - Я почувствовал тогда совсем не то, о чем ты говоришь, - устало сказал Боманц. - Я услышал вопль одного из старых амулетов, которые были оставлены там, чтобы поднять тревогу, если начнет двигаться то, что двигаться не должно. Это совсем разные вещи.

    Камень помолчал немного, потом сказал:

    - Возможно. Так или иначе, мы их нагоняем. Скоро разразится битва. Через несколько часов, через день или два, как решат ветра. В этой битве может определиться твоя судьба.

    - Какая чушь! - фыркнул Боманц. - И откуда только у валуна такая склонность все драматизировать? Ты действительно думаешь, что я вступлю в схватку с этой тварью?

    - Да.

    - Но если все так, как я думаю, то это должен быть...

    - Это тот, кто был Хромым. А с ним Жабодав. У обоих есть телесоые повреждения.

    Боманц презрительно фыркнул и усмехнулся:

    - Есть голова, но нет тела. Хорошенькое теоесное повреждение.

    - Он далеко не слабак. Дым на горизонте - это дым над руинами города, который горит уже три дня после того, как он убрался оттуда. Он стал настоящим апостолом смерти. Убийстуа и разрушения - вот все, что теперь у него на уме. Праотец-Дерево приказал остановить его.

    - Отлично. Но почему? И почему мы?

    - Почему? Потому что его бесноватость и неистовая ненависть однажды приведут его к Равнине Страха. Почему мы? Потому что больше некому. Все, обладавшие великим колдовским могуществом, пали в битве в Курганье. Все, кроме тебя и нас. Но прежде всего потому, что так приказал бог. Боманц почти беззвучно выругался.

    - Готовься, колдун. Грядет пора. Если ты наш друг, тогда ты - его смертельный враг. Еще бы. У него просто нет никакой возможности остаться в стороне от схватки. По правде говоря, никогда и не было. Хотя ему удавалось обмануть себя в те годы, когда он занимался поисками знаний о тех, кто был некогда усмирен древними и закован ими в оковы.

    Испытывал ли он ушрызения совести, зная, что древний ужа свырвался на свободу по его недосмотру? Отчасти. Но не настолько сильные. Ведь если б не его вмешательство в самый последний момент, не его самопожертвование, взрыв зла и мрака оказался бы куда более мощным. Без него ночь ужаса могла бы длиться вечно.

    Погрузившись в свои мысли, старик закочылял прочь. Он не заметил, как менгир резко, словно вывернувшись наизнанку, повернулся, точно глядя ему в спину рубцом своей лицевой грани. Эти камни никогда не двигались, пока за ними наблюдали. Каким образом менгиры чувствовали, смотрит на них кто-нибудь или нет, никто не знал.

    Блуждания Боманца привели его кхвосту воздушного кита. За ним следовала стайка маленьких шустрых существ, его неизменная свита. Соглядатаи. Он старался не обращать на них внимания.

    Там он уселся на мягкий бугор, на выступающую плоть кита. Сидеть было удобно. Но он знал, что не сможет долго тут оставаться. Вонь животного здесь была особенно резкой.

    В сотый раз w принялся обдумывать план побега. По сути, ему надо было просто спрыгнуть вниз, а потом произнести известное заклинание и замедлить падение. Знаниы, чтобы левитировать, у него хватало. Не хватало смелости.

    Вообще-то, его боязнь высоты не была абсолютной. Случись ему упасть, у него хватиль бы самообладания, чтобы спастись. Но самому добровольно сигануть вниз? Нет, что угодно, но только не это.

    Примирившись с обчтоятельствами, он стал вспоминать о пути, который ему пришлось преодолеть. Дом, если таковой у него еще оставался, был в тысяче миль отсюда. Может быть, гораздо дальше.

    Они пролетали над странами, о которых он прежде никогда слыхом не слыхивал. Где всякий, завидевший в небе летающую громадину, только диву давался и гадал, что бы такое это могло быть.

    Даже если ему удастся бежать, где гаркнтия, что здешние обитатели будут к нему дружелюбными? Сама местность, расстилаушаяся внизу, выглядела активно враждебной.

    Черт с ним. Он сам втравил себя в это дело. Самому придется и выпутываться.

    - Ха! - пробормотал Боманц.

    Он был стариком, но его глаза еще не утратили былую остроту.

    Чистый, прозрачнцй воздух позволял видеть очень далеко. И там, далеко на севере, он разглядел две точки, исчезавшие, стоило ему самую капельку расфокусироваать взгляд. Они летели чуть выше и, раз их вообще можно было разглядеть с такого расстояния, были не меньшего размера, чем их левиафан.

    Их кит летел во главе целого парада.

    Боманц хихикнул. Его маленькие соглядатаи возбужденно суетились вокруг, пытаясь понять причину его внезапного веселья. Он презрительно фыркнул, хихикнул еще раз, поднялся на ноги и отправился в путь. На этот раз он присел только после того, как подошел к голове чудища настолько близко, насколько у него хватило смелости.

    Дым теперь был гораздо ближе. Его столб достигал той высоты, на которой летел водзушный кит. Далеко внизу виднелись проблески пламени пожаров, питавших корявый ствол толстой дымоовй колонны. Страшное зрелище. Может, менгир и прав. Надо что-то делать.

    Двенадцатый разрушенный город на их пути. Но первый, кторый они застали во время его предсмертных судорог. Безумие, имевшее смысл лишь для лишенного рассудка, разрастаясь, катилось вперед, указывая своим острием точно на юг. Громко заурччали пришедшие в движение внутренние газы воздушного кита. Горизонт покатился куда-то вбок, потом выровнялся. Позади Боманца запищали и пронзительно заверещали манты. Он мертвой хваткой вцепился в то, на чем сидел.

    Левиафао начал снижаться..

    Но почему? Обычное время его кормежки еще не наступило. И пока было рано сбрмсывать вниз очередной менгир.

    Мимо Боманца, парами и четверками, со свистом проносились манты, похохие на странное лопатообразное метательное оружие. Взмыв в небо, они стрелой мчались в сторону города, над которым кружили тучи птиц-трупоедов. - В миле под нами дует хороший попутный ветер, колдун, - раздался голос сзади. Боманц оглянулся. Рядом стоял знакомый менгир с трещиной. - Если повезет, мы нактоем безумца сразу, как стемнеет. Готовься. Это все время, которое у тебя осталось.

    Когда Боманц оглянулся снова, камень уже исчез. Зато появились Молчун с Душечкой, пришедшие посмотреть на агонию пылающего города. Смуглое лицо Молчуна было непроницаемо, но на лице Душечки читалась глубокая скорбь по погибшему месту.

    Это выражение тронуло старика, который в глубине души был сентиментален и мягкосердечен.

    -Скоро мы положим конец страданиям и несчастьям, дитя мое, - сказал он, повернувшись к ней так, чтобы она могла прочесть его слова по движению губ.

    Она взглянула на Молчуна. Тот перехватил ее взгляд, и их пальцы затанцевали в воздухе, складываясь в знаки языка глухонемых. Боманц понял часть обмена мнениями. Она его не порадовсла.

    Они обсуждали его персону, и Молчун отозвался о нем нелестно. Если не сазать хуже.

    Бомнц тихо выругался и сплюнул. Это чертово отродье наговаривало на него, не имея на тг абсьлютно никаких причин.

    Манты перебили часть пожирателей падали, а затем, исплдьзуя восходящие потоки воздуха, взмыли вверх и вернулись на спину воздушного кита, принеся добычу своим малышам. аЗкатив настоящий пир, они устроились вздремнуть.

    Но отдохнуть по-настоящему не смог никто. Воздушный кит продолжал снижаться, пока не оказался на высоте в полмили. Над городоом он пролетел ср скоростью около двадцати миль в час. Но вскоре чудищу пришлось опять подняться выше, где ветер был слабее, чтобы подлететь к нужному месту уже посла наступления темноты.

    - Треснувший менгир появился снова. Когда Боманц заметил его, то сказал:

    - Вот теперь я чую его, валун. От него разит разложением и мертвечиной. Но я до сих пор не могу придумать, как мне разделаться с ним.

    - Пока не беспокойся. Бог отдал новое распоряжение. Ты не должен обнаруживать себя, если не возникнет чрезвычайных обстоятельств. Наша первая атака будет только пробной разведкой боем и послужит предупреждением.

    - Что за черт? Почему? По-моему, если драться, так насмерть. Надо одновременно ударить по нему весм, чем можно, пока он не узнал о нашем появлении. Лучший случай может нам никогда не рпедставиться.

    - Так сказал бог. Боманц попытался спорить. Но бог победил.

    С наступлением сумерек воздушный кит ояпть начал снижаться. Когда сгустилась ночная тьма, Боманц разглядел впереди огни военного лагеря. Пара мант поднялась в воздух на разведку. Вскоре они вернулись с докладом. Кит заскользил вниз, к лагерю, держась такого направления, чтобы пролететь над самым центромм. Манты посыпались со спины кита и разлетелись в стороны в поисках восходящих влздушных потков. Боманц отчетливо ощущал приближение древнего зла. Оно не дремало, но и не держжалось настороже.

    Земля надвигалась все ближе и ближе. Боманц прилип к спине кита, ожидая столкновения. Он оставил без внимания даже тот оскорбительный факт, что десятки менгиров окружили кольцом его и Душечку, а в прорехах между камнями затаились ее верные головорезы, готовые в случаае чего сразу прийти на помощь.

    Воздушный кит выровнял полет. Внизу скользнули назад и исчезли огни лагеря .Там, внизу, раздались крики, но они были едва слышны, заглушаемые треском и грохотом. Туа небесного гиганта, сметая все на своем пути, пронеслась сквозь лагерь птчти касаясь земли. Боманц уловил флюиды шка, который испытал старый дьявол, полностью захваченный врасплох. Безумный сразу впал в черную ярость.

    Он уже готовился дать отпор, но тут, со всех направлений одновременно, на лагерь внезапно устремились манты. Ночная тьма разлетелась на осколки, взорванная вспышками молний, которые вылетали из специальных органов мант. Эти молнии сотнями сверкали посреди лагеря .Тот, внизу, не имел ни малейшего шанса для контратаки, настолько был занят собственной защитой.

    Левиафан сбросил многотонный балласт и начал медленно набирать высоту, борясь с мешающтм ему грузом захваченной добычи.

    Боманц не мог видеть брюхо кита снизу и был этому рад. Щупальца чудища крепко сжимали людей, животных, множество всяких других вещей, которые оно считало съедобными. Кит был разумным существом, но не видел никаких причин исключать из своего меню других разумных существ, раз уж они были егр вгагами.

    Представители большинства рас, населляявших Равнину Страха, с удовольствием поедали своих врагов. Практическое воплощение этого мировоззрения Боманц находил отвратительным, хотя некоторые ее моральные аспекты выглядели довольно привлекательно. Смогли бы люди столь же бездумно и решительно продолжать свои бесаонечные войны, если бц им приходилось съедать всех побежденных?

    Интересный вопрос. Но как заставить каждого любителя повоевать выполнить это условие?

    Манты начали возвращаться. Они выглядели очень довольными собой. Во всяком случае, так показаломь старику.

    Все кончилось. Воздушный кит поднялся на нужную высоту, отлетел на безопасное расстояние и теперь занимался дегустацией и пищеварением. Боманц встал. Пожалуй, пора на боковую.

    Проходя мимо Молчуна, Душечки и менгира со шрамом, старик бросил в их сторону:

    - В следующий раз медведь будет готов к отпору. Вам следовало добить его, пока он был в ваших руках.

    Глава22


    <> «Медведь» был оглушен постигшей его неудачей, ошеломлен ее размерами. Он зализывал раны в своем опустошенном лагере, отчаянно пытаясь взять себя в руки. Всю жизнь он яростно сражался с обрушивавшимися на него напастями. Отдельне неудачи никогда не могли поколебать его боевой дух. Но могучие, не принимавшиеся им доселе в расчет, силы ввергли его в катастрофу таких масштабов, которые на какье-то время полностью подавили его инициативу. Он растерялся, утратил тот безумный волевой напор, двигателем которого была его неистовая ярость.

    Пес-Жабо дав не испытал такого сильного потрясения. Слишком свежи были его воспоминания об отпрыске дерева-бога. И он не заблуждался, полагая, что то деревце поспешит доложить о случившемся свтему господину. А реакция Праотца-Дерева была лишь вопросом времени.

    Жабодав уже бывал раньше на Равнине Страха. Тогда ему пришлось столкнуться лицом к лицу с деревом-богом. Воспоминания о том столкновении были куда как несладкимиЕму едва удалось унести ноги.

    И все же та рисковаеная вылазка имела смысл. Он многое знал о Равнине Страха не понаслышке. Сейчас его опыт мог бы сослужить хоршоую службу. Если Плетеный захочет к нему прислушаться.

    Только вряд ли он захочет.

    Теперь в Плетеном не было и половины того разума, которым обладал Хромой. Он настолько замкнулся на самом себе и на своих проблемах, словно сичтал себя центром вселенной.

    Жабодав рыскалл по разгромлпнному лагерю, переступая через людей и человеческие останки. Выжившие нахлдились в тяжелом, удушающем шоке, накрывшем их всех, словно тлеющее ватное одеяло. Лишь немногие понимали, что случилось. Повсюду слышались невнятные разговор о божьей каре. Говорившие сами не знали, насколько они близки к истине.

    Будет трудно снова объединить их, заставить подчиняться, если мнение о гневе богов возобладает. Религиозные проблеиы и без того разъедали их армию.

    Послышалось легкое шипение, раздался треск, полыхнула ослепительная вспышка. Шерсть на бестии встала дыбом. Молния ударила совсем рядом, осыпав дождем голубых искр. Запахло паленым.

    Солдаты, галдя словно куры, в панике побежали во все стороны.

    Снайпер, выпустивший молнию, пронесся мимо. Упав с высоты в несколько миль, он появился и исчез слишком быстро, чтобы с ним можно было что-то сдеелать. Даже если б то было прт свете дня.

    Вспйшка. Треск. Вопли ужаса. И еще один человек рядом конвульсивно заплясал в облаке голубых огоньков. Вот оно что. Згачит, воздушный кит не дает забыть о своем присутствии, хочет взять их измором, приступив к планомерной программе запугивания. Это чудище не остановится само, если тоьько Пллетеный не докажет, что может его остановить.

    Жабодав отыскал Плетеного и стмл рычать нс него, пока у того в остекленелых глазах не появилось осмысленное вырпжение. Плетеный резко мотнул головой и вдруг его начало тррячти, причем так, что все прутья его тела заскрипели и затрещали. Он изо всех сил пытался взять под контроль обуревавшую его ярость.

    Дать ей волю означало все окончмтельно погубить.

    Точное попадание любой из молний могло превратить деревянное тело в горстку пепла, сделав его почти беззащитным и отдав всю его армию во лвасть летающего чудовища. Где-то пшдлизости, планируя над лагерем, с шелестом прлносились манты, выискивая шанс быстро прикончить его. Шанс, упущенный во время внезапной атаки.

    - Немедленно потушить все огни в лагере, - шепотом прмказал Плетеный. - Они освещают нас, превращая в отличную мишень.

    Конвульсивные подергивания стихли. Он сумпл-таки взять себя в руки и принялся бормотатьь заклинания. Медленно, мучительно медленно, он выстраивал воеруг себя колдовскую защиту от мант с их молнияаи.

    Жабодав бегал по лагерб, щеклал челюстями, рычал, заставляя солдат поторапливаться. Костры залили водой, но это не помогло._Манты летали над лагереа всю ночь. Точность их попаданий на уменьшилась. Хотя и не увеличилась.

    Казалось, им больше нравилось наводить панику, чем убивать. Нравилось держать всех в напряжении, в тревожном ожиданий слрдующего удара. Странный способ вести бой. Хотя при очередном попадании молнии в какого-нибудь солдата с неба не падало ни единой слнзики.

    Страница 11 из 40 Следующая страница

    [ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ] [ Fantasy art ]

    Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |











топ халява заработок и всё крутое