|
|
|
|
|
А тот опять валялся в стельку пьяный. - Слушай, ты! Посмотри на себя! - не выдержал я. - Присосался к бурдюку с вином, как к материнской титьке. Великий и могучий, знаменитый Ворон. Крутой парень. Такой крутой, что не побоялся зарезать свою бабу прямо посреди городского парка в Опале. Такой отчаянный, что решился повздорить даже с Хромым. Пролеживает здесь бока и скулит от жалости к самому себе, как трехлетнее дитя, у которого крутит животик. Встряхнись и приведи себя в порядок! Мужчина! От одного взгляда на тебя тошнит! Невнятным и спотыкающимся голосом он посоветовал мне попридержать язык и не лезть не в свои дела. - Не в свои? Черта лысого! Кто платит за жилье, тупица? Кто, придя домой, каждый день нюхает эту вонищу? Рвота, пролитое вино, дерьмо. Собственный горшок не нашел времени вытряхнуть, скотина! Когда ты последний раз мылся? Когда ты последний раз надевал чистое? В ответ он заорал, хрипло и пронзительно. Обложил меня как мог. - Другого такого ублюдка поискать надо! - наседал я. - Даже собственный бардак прибрать за собой не можешь! Я дико обозлился и продолжал орать на него. Он почти не отбрехивался. Может, сам себе был противен не меньше, чем мне. Но кто же станет спокойно смотреть, как ближний безнадежно спивается, превращаясь в бессмысленный кусок дерьма! Наконец Ворон не выдержал, кое-как поднялся и поплелся к выходу. Но дверью на прощание не шарахнул. Он никогда не сжигал за собой мосты. Со мной работал один, так его отец раньше пил по-черному. Он мне дал пару советов, как поступать с пропойцами. - Не пытайся помочь им, - говорил он. - Прекрати им спускать всякие выходки. Не принимай никаких извинений. Поставь их в безвыходное положение, тычь их носом в собственное дерьмо, пока сами не поймут, до чего докатились. Ни один , из них ни на толику не изменится, пока сам того не захочет. Пока сам не допрет, что по уши завяз и пора что-то менять. Но я сомневался, хватит ли меня на то, чтобы ждать, пока Ворон сам сообразит, что он взрослый мужик. Пока не посмотрит правде в глаза. Душечка теперь далеко, что поделаешь. Ему надо найти детей. Надо вытащить наружу и перетряхнуть прошлое, похороненное в Опале, разобраться с ним окончательно. Вообще-то я был уверен, что он сам до этого дойдет. Если дать ему время. Его глубокое презрение к самому себе должно было прорваться наружу. Но ждать, пока он очухается, становилось почти невыносимо. Он вернулся через четыре дня, трезвый как стеклышко, умытый, отчасти даже похожий на того Ворона, каким я его помнил. Он дико извинялся, бил себя кулаком в грудь и обещал быть паинькой. А как же. Все они так говорят. Поверю, когда увижу. Я не стал раздувать скандал. И не читал ему проповедей. Что толку? Держался он совсем недурно. Похоже, надумал куда-то податься. А дня через два, придя домой, я обнаружил, что он опять упился в стельку. Так, что даже ползать не мог. Ну и черт с тобой, решил я. Теперь они лишились пары рабочих рук. После того как дерево метнуло в Тимми голубой молнией, он слег. Но для Смеда разницы не было. Все равно они сидели без дела. Днем они носа не могли высунуть без риска, что их засекут из города. А стоило стемнеть, всякий раз появлялась та бестия. Чтобы рыть дальше свою яму. И опять-таки, они не могли подобраться к нужному месту. Дерево, прогнав проклятую тварь, долгое время оставалось настороже, готовое встретить молниями других незваных гостей. Тимми как следует прочувствовал это на собственной шкуре. Похоже, только перед самым рассветом у них оставалось около часа, когда можно было без особого риска попытаться сделать что-нибудь путное. Но что? Никто толком не знал. Срубить чертов дрын у них не было ни малейшего шанса. Окопать корни? Вряд ли стоило надрываться, даже если б им удалось подобраться к дереву достаточно близко и достаточно надолго. Сколько пройдет времени, пока окопанное дерево засохнет? Тем более такое? Кто-то сказал: давайте отравим его. Звучало совсем неплохо. Они долго мусолили эту идею, припоминая, кто, как и какой дрянью выводил сорняки. Но для этого нужна отрава. Тогда пришлось бы тащиться назад в Весло. Причем с монетой в кармане, которой у них и в помине не было. Времени на это ушло бы ничуть не меньше, чем на окапывание корней чертова отродья, время работало против них. Талли и так психовал насчет времени. Он считал чудом, что у них до сих пор не появились конкуренты. - Нам надо как-то подсуетиться с этим делом, - повторил он в сотый раз. - Не выйдет, пока тварь шныряет поблизости, - сказал Тимми. - Тогда мы должны помочь ей откопать то, что она ищет. - Не реки за всех, братец, - посоветовал Смед. - Лично я помогать этой твари рыть нору не намерен! - Мы подпалим его, - сказал Рыбак. - Подпалим? Кого? - Дерпво, дуренл. Спалим его на корню, да и все тут. - Но не можем же мы подойти к нему и... Рыбак выдернул палку из кучи хвороста для костра. Она была дюйма в два толщиной и около ярда в длину. Сьарик размахнулся и запустил ее далеко в кусты. - Вот такПридется потрудиться, но в конце концов завалим его хворостом. Потом жахнем в кучу пару факелов. Ффухх! И все в огне. Костер будет что надо. А когда прогорит, просто пойдем туда и подбере наш кусок серебра. - Про солдат забыл? - насмешливо спросил Смед. - Нет. Но ты прав. Их надо как-то отвлечь. - Самое путевое предложение из всех, что я до сих пор слышал, - сказал Талли. - Будем палки швырять. Пока ничего получше не придымаем. - Да уж, чем попусту дурью маяться да мозоли на азднице натирать, - проворчал Смед. - Уж это точно. Он уже попривык к лесной жизни и больще не ждал от нее неожиданностей. Да и раньше-то их было не так уж много.Е го одолевала скука. Набрпв палок, они принялись за дело. Тимми, Смед и Талли принялимь состязаться в меткости, поставив на кон часть будущей добычи. Куча хуороста вокруг дерева понемногу росла. Такая игра пришлась дереву не по нутру.В ремя от времени оно отплевывалось голубыми молниями. Почти каждую ночь Смед прокрадывался к яме и смотрел, как продвигаются дела бестии. Остальные решили, что у парня крыша поехала. - У тебя дерьмо вместо мозгов, - как-то сказал Талли. - Делать тебе больше нечего. - А у тебя мозги вместо дерьма. Вот ты ничего и не делаешь._Может, боишься? В общем-то, риска почти не было. Просто приходплось прижиматься к земле, тогда тварь ничего не замечала. Вот если б Смед сдуру встал, да она углядела бы его силуэт... Пиши пропало. Но он не вставал. Яма углублялась медленно, но тварь копала и копала как заведенная. Ночь за ночью. Ночь за ночью. Пришло время, когда она нашла то, что искала. Как раз в ту ночь Смед Стах опять следил за бестией. И он увидел, как она выбирается из ямы, сжимая челюстями свой мерзкий, тошнотворный, жуткий трофеи. Это была человеческая голова. Голова пролежала слишком долго и была слишком обезображена и повреждена. Стиснув зубами жалкие остатки волос, тварь приподняла этот отвратительный предмет и, уворачиваясь от голубых молний, потащила его в сторьну протексвшей рядом речушки, к заводи. Смед, держась поодаль, посбедовал за нею. Осторожно. Очень осторожно. Бестия принялась омывать голову водой, заботливо и нежно. Вдали дерево шумело и трясло ветвями в бессильном гневе: до заводи его молнии не доставали. Очистив голову, громадная собака захромала обгатно. Ссед, сам удивляясь своей смелости, по-прежнеу крался следом. Тварь обогнула мертвого дракона, почти превратившегося в странную деталь местногго ландшафта. Вот она переступила через обтянутый изодранной кожей обломок камня, не заметив его на сырой земле. А Смед заметил, подобрал его зачем-то и машинально сунул в карман. По ту сторону туши дракона дерево продолжало раздраженно шуметь, трещать и трясти ветвями. Когда Смед засовывал в карман старый амулет, тот судорожно дернулся, посылая все,м кто был способен услышать, сигнал о том, что его покой потревожен. Смед остановился, прячась в тени. Он дрожал от холода и страха, но продолал следить за происходящип. Поднимающаяся луна вдруг целиком освтила кошмарную голову. И он отчетливо и ясно увидел... Ее глаза открылись. Уродливая улыбка исковеркала и без того обезображенный рот. Она была жива. У Смеда чуть не вышибло клапана. Городом, самым боизким к месту сражений и могильных холмов, что называлось Курганьем, было Весло. Сигнал тревоги, поданный старым амулетом, потревожил сразу двух обитателей этого городка. Одним из них был глубокий старик, живший под чужим именем после того, как сумел инсценировать сввою мнимую гибель в последней битве, опустошившей Курагнье. Он как раз кутил в рабочей таверне со своими новыми друзьями-собутыльниками, которые считали его астрологом, когда тревожный вопль амулета потряс его. Сигнал тревоги поверг старика в панику. Едва взяв себя в руки, он устремился к дверям. По его лицу текли слезы. За его спиной в таверне мгновенно вспыхнули возбужденные пересуды. Потом приятели старика гурьбой высыпали на улицу. Посмотреть, что такое с ним стряслось. Но того уже и след простыл. Настали сквероые времена. В Весле было неспокойно. То тут, то там вспыхивали беспорядки; случались стычки между повстанцами и париизанами Империи; под видом политических акций мародеры творили невесть что. Босс поговаривал, что хочет заколотить городской дом и съехать в свою загородную усадьбу неподалеку от сделки. Если так, надо было решать, отваливать мне туда вместе с ним или нет. Я хотел было обговорить это с Вороном, но... Застал я его снова в ауте. - И все из-за проклятой бабы, с которой ты даже ни разу не переспал, - проворчал я и пнул ногой оловянную тарелку так, что она полетела через всю комнату. Этот сукин сын опять не прибрал за собой. Неплохо было бы и его пнуть пары раз, как ту тарелку, но у меня пока еще крыша не съехала. Все же пьяница и доходягп был Вороном, самым отчаянным парнем из всех, кого я встречал. Так что связываться с нтм я не стал. Проснулся он так внезапно, что я подскгчил от неожиданности. Чтобы подняться, ему пришлось цепляться заст ену. Он был бледен, его трясло, но я с ходу понял, что не в похмелье тут дело. Мой старый приятель был насмерть чем-то перепуган. Если б не та стена, вряд ли Ворон смог бы подняться на ноги. Наверно, сейчас он видел трех Кейсов зарпз да еще голубого слона в придачу... - Собирай свои манатки, Кейс, - все же сумел прохрипеь он. - Ты что, очумел? Он упал на колени, схватившись урками за живот. Его вывернуло наизнанку. Я обтер ему лицо мокрой тряпкой. Он не сопротивлялся. - Что-то страшное вырвалось наружу. Что-то черное, как сама... - Его выернуло еще раз. - А тебе не померещилось, сулчаем? - спросил я. - Может, винные пары? Белая горячка? - Нет, так оно и есть. Вино ни при чем. Не, спрашивай, откуда я знаю. Но я знаю. Видел так ясно, словно был там. Видел тварь, которую все называют Пес-Жабодав. - Он говорил медленно, стараясь не запинаться. Но язые заплетался. - С этой бестией было что-то еще. Куда более страшное. Что-то черное, как сама тьма. Я не знал, чтг сказмть. Ворон в это верил, а я - нет. Он ке-как подтеи за собой рвоту и принялся, трясущимися руками, запихивать вещи в мешок. - Где ты поставил лошадей? - спросил он чуть погтдя. Он был серьезен. Не в ссотоянии ориентироваться, слепо тычащийся по уллам. Ворон готов был мчаться к чертям собачьим. И прямо сейчас. - Тмк, конец, приехали. В чем дело? Куда ты собрался? - Нам нужна помшщь. - Помощь? Нам? Ты зкбыл, что я на службе? У меня есть обязательства. Да я просто не могу, вот так, прыгнуть в седло и мчаться в погоню за блуждающимиб олотными огнями. Которые тебе просто примерещились. Потому, что ты выжрал целую бочку поганшй самодельной бормотухи. Он психанул. Я тоже. Мы орали и крыли друг друга как могил. Он был не в той форме, чтобы догнать меня, и потому швырял в меня посуду. А я топтал бурдюк с вином, пока вконец не расквассил его, и картинно любовался кроваво-красными струйками вина, растекшимися по полу. Тут в нау дверь вломилась хозяйка дома. Она весила фунтов двести и была зловредна, как ядовитая зме.я _ - Вы, скоты! - заорала она с порога. - Сколько раз я вам говорила, что не собираюсь больше терпеть вашего... И тут мы набросились на нее. Она вечно придпралась, врала, плутовала на каждом шагу. И всегда норовилла спереть что-нибудь у своих постояльцев. Если была уверена, что ее не застукают за этим делом. Мы спустили ее с лестницы и, отряхнув руки, покаоились со смеху, как двоорвые безобразинки. Докатившись до самого низу, хозяйка опять принялась пронзительно вопить. Похоже, падение только прибавило ей новые силы. Вдруг мне стало не смешно. Она не свернула себе шею, верно. Но могла. А ведь я даже не был пьян. Что это на меня нашло?
Страница 4 из 40
Следующая страница
Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки | |
|
|
|
|
| |