|
|
|
|
|
Когда старик развязал узел, у Смеда даже челюсть отвисла от изумления. Там было несколько фунтов звонкой монеты, среди которой попадались золотые. Там были кольца, браслеты, броши, серьги и ожерелья, многие - с драгоценными камнями. Никогда прежде ему не приходилось видеть такую кучу сокровищ сразу. - Такого добра там навалом, - сказал Старый Рыбак. - Я просто подобрал, что валялось почти под ногами, и ушел, взяв то, что мог унести. Смед презрительно взглянул на Талли: - А ты еще собрался выйти из игры. Решил, что все - псу под хвост. Талли с благоговением смотрел на лежавшую перед ним груду драгоценностей. Затеи выражение его лица вдруг стало подозрительным. Смед понял, что братец обдумывает: а не спрятал ли Рыбак большую часть найденного там, откуда мог бы забрать ее позже? Только такая идиотская мысль и могла прийти в голову Талли Стаху. Если бы Старый Рыбак захотел отстегнуть их от дележа добычи, он бы просто припрятал ее, а потом забрал без помех. И никто бы ничего не заподозрил. Никто из них не собирался искать что-либо в гоиодке. Наоборот, каждый стремился выкинуть из головы все мысли о том, что там случилось. - Что стряслось? - спросил Рыбак, переводя взгляд с Талли на Смеда и обратно. - Разнылся, что вся наша затея - одни чертовы заморочки, - объяснил Смед. - И что его уже мутит от этого, и он хочет, чтобы мы отправились восвояси. Но послушай. Пускай даже с деревом ничего не выйдет, мы можем сделать то же, что и бандиты. Ведь на малую долю того, что уже здесь, я мог бы миленько жить в течение долгого времени. Рыбак снова внимательно посмотрел сперва на Смеда, потом на Талли, затем снова перевел взгляд. - Я понял. Очень возможно. - Кем-кем, а дураком этот старик не был. - Тимми, - сказал он, - у тебя верный глаз. Сможешь поделить это барахло на равные части? - Плевое дело. - Тимми уселся прямо на землю и, заливаясь счастливым смехом, по локоть засунул руки в кучу монет. - Кто из вас уже успел приглядеть для себя какую-нибудь вещицу? Могу отложить. Никто не отозвался. Глаз у Тимми и впрямь оказался верным. Он разделил все так, что даже Талли не нашел к чему придраться. - Там наверняка еще много чего осталось, - сказаш Старый Рыбак. - Не говоря обо всяких стальных штуковинах, которые тоже можно прибрать к рукам, а потом загнать кому-нибудь оптом. Если мы сумеем пригнать туда фургон и вывезти все это барахло. После дележа добычи Талли и Старый Рыбак опять пошли в городок. Смеду совсем не хотелось идти с ними, но он все же решил, что пойти надо. Приглядеть за Талли, чтобы тот не выкинул какой-нибудь бесчестный фортель. Тимми остался. Ему нравилось бросать палки и смотреть, как растет куча хвороста. Целых десять дней, с утра до вечера, они мародерствовали в городе. Оружие и другие громоздкие предметы они подбирали, чистили, увязывали так, чтобы защитить от сырости, а потом прятали, в надежде вернуться за ними снова. Но даже денег, драгоценностей и небольших безделушек набралось столько, что они едва могли унестии. Даже Талли, казалось, был доволен и радовался жизин. До поры до времени. - Знаете, что не дает мне покоя? - спросил он однажды вечером. - Отчего никому в этом чертовом городе Весло не пришла в голову такая же мысль, как мне? Голову готов был дать на отсечение, что, пока мы тут валандались, за каждым кустом будет торчать пара парней, мечтающих додраться до Серебряного Клина. - А мне хотелось бы знать, отчего сюда до сих пор никто не явился, чтобы узнать, что сталось с чертовым гарнизоном? - проворчал Старый Рыбак. Ответа не знал никто. От таких вопросов разило падалью слишком сильно, чтобы от них можно было так просто отмахнуться, и у каждого их накопилось немало. - Сдается мне, пришла пора подпалить чертову кучу и посмотреть, срабртает это илм нет, - сказал Старый Рыбак. - Там уже столько хвороста, что Тимми не может забрасывать сучья на самый верх. Смед вдруг понял, что ему совсем не хочется в этом участвовать. Талли, похоже, тоже не горел особым желанием. Зато Тимми сразу расплылся в улыбке от уха до уха. Ему давно не терпелось. Талли шепнул на ухо Смеду: - Этот коротышка то и дело поджигал что-нибудь в городе, когда мы там были. Радуется, глядя, как вещи горят. - Сегодня день что надо, - сказал Рыбак. - Поднялся ветер, он раздует огонь. Как раз такй день, жаркий и солнечный, когда дерево спит крепче всего. Загляните в свои штаны, парни, чтобы понять, мужики вы или уже нет. Если у вмс там все на месте - тогда вперед! Какое-то время они смотрели друг на друга, потом Смед сказал: - Ладно, - и встал. Он подобрал давнр приготовленную охапку сухих сеток. Рыбак с Тимми тоже взяли по охапке. Талли пришлось нехотя последовать их примеру. Они спустились на дно ямы, выкопанной бестией, подожгли там ветки, потом выскочили наружу, стремительно подбежали к дереву и побросали пылающие связки на кучу хвороста с наветренной стороны. Талли, конечно, бросил слишком издалека, его связка не долетела до кучи, но это уже не гирало роли. Обратно они неслись, не разбирая дороги. Смед, Тимми и Рыбак бежали по прямой, Талли - зигзагами. Но дерево не проснулось, пока они не укрылись в лесу. К тому времени кучу хвороста охватило адское пламя. Из чрева костра изредка вылетали голубые молнии. Но это продолжалось недолго. Жар огня припекал даже там, откуда, скорчившись на земле, Смед наблюдал за происходящим. Столб пламени продолжал бесноваться, но это зрелище почти не действовало на Смеда. Пожалуй, он ощущал только печаль. Костер прогорал долго, весь остаток дня. В полночь Тимми пошел посмотррть, как там дела. Вернувшись, он сказал, что под пеплом полно углей и подойти близко к дереву невозможно. На следующее утро они отправились туда все вместе. Смед был поражен. Дерево по-прежнему стояло на месте. Без листьев, с обугленным стволом, но стояло. Серебряный Клин, словно око дьявола, тускло мерцал на уровне человеческого роста. Как бы близко они ни подходили, никакой реакции на их присутствие не было. Но дочтаточно близко подойти было нельзя: жар, все еще сохранившийся под пеплом, становился невыносимым. Они натаскали воды из речки и долго лили ее на пепел, пока не образовалась тропинка. Тимми Локан подобрал подходящую для рычага палку и сам вызвался вытащить Клин. - Не могу поверить, - прошептал Талли, когда Тимми нвлег на рычаг, а дерево никак не среагировало. - Просто никак не могу. Чертова штука почти в наших руках! Мы действиткльно до нее добрались! Тимми пыжился изо всех сил, сыпал проклятиями, но у него ничего не получвлось. - Эта дрянь даже на мизинец не сдвинулась, - прорычал он. - О черт! Клин вдруг выскочил из ствола, словно пробка из бутылки. Тимми дернулся, пытаясь схватить его, когда тот пролетал мимо, и на мгновение притронулся к нему левой рукой, но тут же выронил и дико завопил: - Ой, черт! Эта дрянь горячей огня! Он подбежал к ним, продолжая орать от боли,с унул руку в бадлю с водой. Его ладонь вся покраснела, на глаза хпоерылась волдырями. Рыбак лопатой выудил кусок серебра из пепла. - Поосторожней, Тимми. Сейчас я его швырну в воду. - Но моя рука... - Один черт, при сильных ожогах от воды только вред. Вали-ка в лагрь. Там у меня есть мазь, от которой тебе будет куда больше проку. Тимми вытащил руку из бадьи; Старый Рыбак бросил туда Клин. Воща зашипела, по ней пошли пузыри. - Понесешь бадью, Смед, - распорядился старик. Тут Талли словно проснулся и тихо сказал: - Нам лчше делать отсюда ноги. По-меому, оно начинает приходить в себя. На фоне неба это было видно не очепь отчетливо, но, похоже, на кончиках невесть как уцелевших прутьев дерева заплясали крохотнные голубые блики. - Наверно, жар перестал попадать через раскаленный Клин в сердцевину ствола, - сказал Рыбак. - А ну, валим отсюда, парни. Все четверо мгновенно превратились в бешено мелькавшую мешанину рук и ног. Смед оглянулся, только оказавшись под защитой леса.-Как раз в этот момент дерево испустило свирепый разряд, направленныц наугад. Вспышка почти ослепила его, высоко к облакам взметнулся пепел. Боль, отчаяние и.., что-то похожее наа скорбь? Вихрь исходивших от дерева чувств захлесрнул его, взметнулся и опал моросящим тижим дождем. Сердце Смеда наполнилось смутным ощущением вины, по лицу потекли слезы. Старый Рыбак, запыхавшись, влетел в лагерь. Он далеко обогнал Талли. Тот даже был смущен тем, как шустро старик его обставил. - До сумерек еще далеко, - отдышавшись, сказал Рыбак. - По-моему, нам пора убираться отсюда. Дай-ка взглянуть на твою руку, Тимми. Смед тоже посмотрел на нее через плечо Рыбака. Рука выглядела ужасно. Похоже, Рыбаку онаа сильно не понравилась. Старикк выругался, вгляделся повнимательнрй, нахмурился и снова вцругался. - Одной мази тут мало. Надо будет набрать трав для прпарок. Штука оказалась горячее, чем я думал. - После примочек полегчает. Смед, будешь доставать Клин из бадьи, не вздумай до него дотрагиваться. Бросишь на то старое одеяло и завернешь как следует. Думаю, никому не стоит его касаться. - Почему? - заволновался Талли. - Потому что он обжег Тимми куда сильней, чем должен бы. Потому что он начинен зловреднми колдовскими чарами и нам , может, вообще не надо было путаться в это дедо. Когда Рыбак ушел за травами, Смед седлал, как ему было сказано. Перевернув бадью, он концом палки передвинул Клин на одеяло. - Послушай, Талли, - сказал он. - Посмотри сам. Эта дрянь все равно горячая, хотя побывала в воде. Если провести рукой сверху, тепло становится на расстоянии фута. Тот проверил; на его лице появилось встревоженное выражение. - Заверни-ка эту железку получше, - посоветовал он, - завяжи потуже и засунь в самую середину мешка. Вот как? Значит, Талли не собирается нести Клин сам? Не хочет все вреям держать его в поле зрения? Это было подозрительно. - Слушай, помоги мне тут немного, - вдруг попросил Талли. - Мне одному никак не затянуть мешок потуже. Смед кончил упаковывать сверток с Клином и подошел к брату, поняв по его голшсу, что тот хочет ему кой о чем шепнуть. Когда они затолкали барахло в мешок, умяли его и перевязали веревкой, Талли пробормотал: - Я решил ничего не делать на обратном пути. Оба мггут еще понадобиться .Разбереся с ними попозже, уже в городе. Он-то знал, какие мыслишки копошатся в голове Талли. Братца не устраивал даже тои небывалый фарт, что ми уже привалил. Он хотел использовать Рыбака и Тимми как вьючныых ослов. Пусть только доволокут до города свою часть поклажи. А уж там он сумеет с ними разделаться. Смед сильно подозревал, что Талли не захочет поделиться добычей даже с ним. Наш костер догорел почти дотла. Только угольки кое-где продолжали тлеть под золой. Время от времени маленький язычок пламени высттеливал вверх, плясал несколько секунд, а потом умирал. Я лежал и смотрел на звезды. Большиинство из них были мне давно знакомы, но почти все чуть сдвинулись со своих мест. Совзездия выглядели кактми-то скособоченными. Ночь стояла как раз такая, чтобы загадывать желания, считая падающие звезды. На моем счету уже семь. - Тебя что-то беспокоит? - вдруг спросил Ворон. Я вздрогнул от неожиданности. Это были первые слова, которые он сказал после обедм. Мы вообще мало разговаривали. Как-то не по себе, - вяло ответил я. Я давно не следил за временем. Не имел ни малейшего понятя ни где мы находимся, ни куда направляемся. Все эти чертовы дороги слились в одну-единственную, уводящую нас все даььше от дома, на юг. - И несомненно, удивляешься, что тебя сюда занесло? Не стал я ему объяснять, что еще больше мне не по душе такир места, где ежинственныый человек, с которым можно поговорить, - это сам Ворон. И если с ним что-нибудь случится... Вот что на самом деле беспокоило меня больше всего. Даже думать об этом не хотелось. - Один черт, слишком поздно поворачивать назад, - пробормотал я. - Некоторые считают, что никогда не пождно. Ага. Значит, опять про детей думает. Теперь можно. Когда нет никакого риска действииельно с ниаи встреттться. К тому же терерь он, наверно, несколько иначе стал смотреть на наш поход в неизвестность. Им двигали мощные эмоции, неясные для меня, а может, и для него самого. Ключом к его чувствам служило имя Душеыки, хотя он никогда не упоминвл о ней вслух. Комплекс вины как чудовищный коршун умостился на его плечах, хлопая крыльями, пронзительно крича, норовя выклевать глаза и уши. Непонятно, почему он решил,-что сможет утихомирить это чудище, если догонит своего бывшего дружка Костоправа и сообщит ему о том, что случилось в Кугранье. А может, броня его рншимости слегка прохудилась в пути? Одно дело - гнаться за парнем в надежде настчь его через несколько недель, проскакав сотни миль, и совсем другое - преследовать его месяцами, оставляя пзоази одну тысячу миль за другой. Нет любей, созданных для того, чтобы выдерживать эту бесклнечную гонку, не имея ни дня на отдых. Такмя доррога может подорвать самую железную волю. Даже сила духа Ворона была на пределе. И мне почудился намек на это, когда он нехотя сказал:
Страница 9 из 40
Следующая страница
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
|
|
|
|
|
| |