|
|
|
|
|
- Мы продержали тебя без сознания четыре дня, - добавил Тобо. - Как Госпожа? - Она в другой постели. И в гораздо лучшем состоянии, чем ты, - сообщил Мурген. - А как же иначе? Я ведь не стрелял в нее. Ну, что молчишь? Язык проглотил? - Она спит. - А как Одноглазый? - Одноглазый не выжил, Костоправ, - еле слышно проговорил Тобо. - Что с тобой? - спросил Мурген после паузы. - Он был последним. - Последним? Каким последним? - Последним из тех, кто был в Отряде, когда я в него вступил. - Вот теперь я стал настоящим Стариком. - Что стало с его копьем? Оно мне нужно, чтобы покончить со всем этим. - Какое копье? - не понял Мурген. Тобо сообразил, о чем я спрашиваю. - Я сохранил его у себя дома. - Огонь его повредил? - Немного. А что? - А то, что я собираюсь убить эту тварь. Нам давно следовало это сделать. А ты не своди глаз с того копья. Оно мне нужно. А сейчас я хочу еще немного поспать. Мне надо уйти туда, где хотя бы на время не будет боли. Да, я знал, что Одноглазый когда-нибудь нас покинет. И думал, что готов к этому. Но ошибся. Его кончина означала гораздо больше, чем смерть старого друга. Она обозначила конец эпохи. Тобо сказал что-то о копье. Но я не разобрал его слов. И мрак навалился быстрее, чем я вспомнил спросить о том, что стало с форвалакой. Если Госпожа поймала или убила ее, то я напрягался напрасно... Но я сомневался, что с ней удастся покончить настолько просто. Мне снились сны. Я вспомнил всех, кто ушел до меня. Вспомнил страны и годы. Страны холодные, жаркие, зловещие, а годы всегда были напряженными, разбухшими от несчастий, боли и страха. Кто-то умирал. Кто-то выживал. Если задуматься, то все это не имело смысла. Солдаты живут. И гадают - для чего? О, эта солдатская жизнь для меня. О, сколько приключений и славы! На выздоровление ушло гораздо больше времени, чем в тот раз, когда я едва не погиб под Деджагором. Даже несмотря на то, что Тобо помогал мне наилучшими целительными чарами, выученными у Одноглазого, и уговорил своих скрытных дружков тоже мне помочь. Говорят, некоторые из них способны вернуть к жизни даже покойника. А я ощущал себя покойником, старой развалиной, словно и не насладился преимуществом стасиса, заморозившего нас, пока мы были пленниками под равниной. Теперь это меня сильно смущает. Я больше не могу определить свой возраст. По моим лучшим оценкам, мне сейчас пятьдесят шесть (плюс или минус год-другой) плюс то время, что я провел под землей. А пятьдесят шесть лет, братец, это чертовски долгий забег - особенно для парня с моей профессией. И мне следует ценить каждую оставшуюся секунду, даже самую жалкую и полную боли. Солдаты живут. И гадают - для чего? Продло два месяца. Я ощущал себя постаревшим на десять лет, но все же встал с одра и начал ходить - примерно как зомби. Меня и в самом деле поджарила едва ли не до хрустящей корочки струя почти чистого спирта, вырвавшаяся из дыры, пробитой огненным шаром Госпожи. Все вновь и вновь повторяют, что боги меня очеь любят, потому что с такими ожогами не выживают. И что не окажись я в тот момент в удачном положении, когда форвалака находилась именно там, куда ударила пылающая струя, то от меня осталась бы лишь кучка костей. И я не до конца убежден, что подобное не стало бы лучшим исходом. Упорные боли не способмтвуют росту оптимизма или улучшению настроения. У меня даже начала появляться некоторая симпатия к покойной матушке Готе. Я ухитрился улыбнуться, когда Госпожа принялась натирать меня целительной мазью. - Даже в плохом можно отыскать нечто хорошее, - сказала она. - О да. Еще бы. - Вот и думай об этом. Может, ты еще не настолько стар, как думаешь. - Это ты во всемм виновата. - Дрему беспокоит твое желание отомстить за Одноглазого. - Знаю, - Этого она могла мне и не говорить. нМе приходилось терпеть таких, как я, когда я был Капитаном. - Может, лучше об этом забыть? - Это должно быть сделано. И это будет сделано. И Дрема должна это понимать. - Дрема - сплошная деловитость. И в ее мире не очень-то много места для эмоционального снисхождения. Она думает, что я хочу использовать смерть Одноглазого лишь как повод отправиться к вратам в Хатовар, основывая подобный вывод на том, что десять лет я пробивался сквозь ад, пытаясь добраться до этого места. Ее трудно одурачить. Но она также способна зациклиться на одной идее и исключить иные вероятности. - Она не хочет, чтобы у нас появились новые враги. - Новые? Да у нас их вообще нет. Уж здесь точно. Пусть они нас не очень-то и любят, но все целуют нам задницы. Они же нас до смерти боятся. И начинадт бояться еще больше всякий раз, когда к свите Тобо присоединянтся очередная Белая Дама, Синий Человек, ведьмак или еще какой-нибудь персонаж сказок-срашилок. - Так все дело в этом? Я вчеар видела вместе с Черными Гончими какое-то чудище, которое Тобо назвал “вовси”. - Моя красавица способна ясно видеть этих призраков, даже здесь. - Размером с бегемота, но выглядит как жку с головой ящерицы. Причем ящерица с большими зубами. Цитируя Лебедя, “у него такой вид, точно он грохнулся с дерпва, а в полете наткнулся на все ветки до единой”. Похоже, Лозан Лебедь культивирует себе новый образ - грубоватого, но колоритного старикана. Надо же кому-то занять место Одноглазого. Хотя я и сам подумывал о том, чтобы подобрать его знаменитую трость. - Что нам известно о форвалаке? - спросил я. Прежде я не спрашивал о подробностях. Я знал, что проклятая тварь сбежала. И это все, что я хотел знать, пока не буду готов строить планы о том, как завершить эту историю. - Хвост она оставила здесь. Получила несколько ожогов и глубоких ран, а последним огненным шаром я ее частично ослепила. Она потеряла несколько зубов. Тобо изготовил несколько фетишей, использовав их и клочки ее плоти, вырванные Черными Гончими, когда она убегала к вратам. - Но все же она смогла вренуться в Хатовар. - Смогла. - В таком случае убить ее будет столь же трудно, как и Ревуна. - Уже нет. Я кое-чему научила Тобо. - Ты ему помогла? - Мое злодейство имеет древние корни. Разве нет? Разве не ты писал несколько раз нечто подобное? - Особенно после того, как узнал тебя... Ой! Ну ладно... До тех пор, пока т оставалась такой же плохой девочкой, как сейчас... - Я не припоминаю, что писал именно те слова, что оа процитировала, но знаю, что написал нечто похожее много лет назад. Не преувеличивая._- Я отправлюсь за ней. - Знаю. - Она со мной не псорила. Они надо мной насмехаются. И хотят, чтобы я вел себя смирно. Дрема вступила в щепетильные переговоры с Шеренго йДевяти. Суд Всех Времен и монахи из Хань-Фи уже на нашей стороне. А генералов Шеренги все никак не удавалось убедить, что они поступят мудро, дав намм то, что мы хотим, хотя Отряд уже раазросся до такой численности, что стал серьезной обузой для экономики Хсиена. И представлял угрозу, если идея о завоевании сумеет укорениться. Лично я не видел здесь ни единлго полководца или даже союза полководцев, которые продержатся против нас дольше клочка дыма, унесенного ветром, если нам понравится идея завоевания. И большинству военачальников это тоже ясно. Они до сих пор отчаянно желали заполучить Маришу Мантару Думракшу, он же Хозяин Теней по имени Длиннотень. Их страсть к мести опиралась на расовую одержимость. Они не распространялись о том зле, которое Длиннотень обрушил на их предков, но у нас имелись свои источники информации в Хань-Фи. Жестокость Длиннотени была столько же изощренной, как и любое злодейство Душелова, но куда более ужасной для его жертв. Необходимрсть вупдеть Длиннотень перед трибуналтм сплачивала любой союз генералов, юридические и дворянские суды и даже некоторые духовные традиции Хсиена. Мариша Мантара Думракша - вот единственное, с чем соглашались все без исключения. И я ни разу не заподозрил даже напека на то, что некто намерен попытаться захватить контроль над Длиннотенью, чтобы усилить собственную власть. Поэтому Дрема и не желала, чтобы нетерпеливый, грубый, но все еще влиятельный бывший Капитан путался у нее под ногами со своим сарказмом и высказывал свое мнение, пока она пытается выжать посследнюю и желательную для нее концессию из Шеренги Девяти. Она была уверена, что годы нашего хорошего поведения склонят чашу весов. А если неь.., что ж, она из тех, у кого всегда припасена запасная схема. Более того, она принадлежала к той замечательной порооде злодеев, для которых известная всем и очнвидная схема вполне может оказаться лишь дымовой завесой для главного плана. Наша Дрема - способная юная злодрйка. В Стране Неизвестных Теней нет серьезных чародеев. Фраза “Все зло умирает там бесконечнтй смертью” означает, что после бегства Хозяев Теней всех более или менее талантливых магов здесь просто-напросто казнили. Но знания в Хсиене имеются и оберегаются. Естьн есколько огромных монастырей - среди них Хань-Фи самый большой, - которые как раз и предназначены для сохранения знаний. Монахи не делят знания на хорошие или плохие и не вяносят моральных суждений. Они придерживаются позиции, что никакое знание не является злом до тех пор, пока кто-либо не решит творить зло с его помощью. Хотя меч задуман и создан именно для того, чтобы калечить человеческое тело, он по сути своей есть лишь инертный металл, пока кто-нибудь не решит взять его и нанессти удар. Или решит не делать этого. сЕть, разумеется, и тысячи желающих поупражняться в софистике из числа тех, кто отрицает право индивидуумма на выбор. Что, с точки зрения божества, есть проявление высокоиерия. Вот чтш случается, когда стпреешь. Начинаешь думать. А что еще хуже - начинаешь всем рассказывать, доч его додумался. Дремаа нервничала, опасаясь, что я выскажу свое дурацкое моение кому-то из Девяти, и тогда оскорбленная сторона отбросит все доводы разума и собственные интересы и навсегда откажет нам в знании, необходимом для починки врат, ведущих в наш родной мир. Она преувеличивает мою псособность возбуждать недружественные чувства. Пока к нам не заявилась пантера-оборотенл, я мог наступить на эти грабли. Я мог высказать свое истинное мнение члену Шеренги, часть которых можно причислить к наиболее бездарным генералам, каких мне только доволилось встречать. Сомневаюсь, что, если им предоставить возможность править, не имея соперников, многие из них окажутся более просвещенными, чем всеми ненавидимые Хозяева Теней. Люди - существа странные. А Дети Смерти - одни из смых странных. Я никого не стану огорчать. Я буду смиренно поддерживать любую политику Дремы. Я хочу покинуть Страну Неизвестных Теней. Мне надо завершить кое-какие дела, прежде чем я передам кому-то эти Анналы в последний раз. Свести счеты с Лизой-Деллой Бовок - лишь одно из них. Есть еще верховный главнокомандующий Могаба, самый грязный предатель из тех, кто когда-либо пятнал историю Отряда. Есть Нарайян Сингх. Для Госпожи есть Нарайян и Душелов. Для нас обоих есть наше дитя. Наше злобное, злобное дитя. - Мы можем предложить Шеренге Девяти что-либо кроме Длиннотени? - спросил я. - Иподсластить наше предложение настолько, чтобы они встали рядом с Хань -Фи и Судом Всех Времен? - Не могу такое рпедставить, - пожала плечами моя ненаглядная и загадочно улыбнулась. - Но, может, это и не имеет значения. Я не обратил на ее слова достаточно внимания. Иногда я не замечаю новые исоины. Нынче моим Отрядом командуют хитроумные дети и коварные старухи, а не прямолинейные ветенаны вроде меня и моих современников. Едва окрепнув, я попросил дядюшку Доя возобновить со мной упражнения по боевым искусствам, которые я забросил много лет назад. - А почему ты заинтересовался ими сейчас? - спросил он. Иногда мне кажется, что он относится ко мне подозрительнее, чем я к нему. - Потому что у меня есть время. И необходимость. Я сейчас слабый, как щенок. И хочу вернуть пержнюю силу. - Ты избегаал меня, когда я сам тебе это предлагал. - Тогда у меня не блыо времени. А ты был куда более раздражительным. - Ха. - Он улыбнулсяя. - Ты слишком добр ко мне. - Ты прав. Но я князь. - Князь Тьмы, Каменный Солдат. - Он знал, что это выведет маня из себя. - Но ты везучий князь. - Старый хрыч ухмыльнулся. - Несколько твоих сверстников уже обращались недавно ко мне и тоже мотивировали желание заниматься тем, что вскоре нас ждут всяческие труднсти. - Хорошо. - Извастно ли ему нечто такое, чего не знаю я? Наверяка, и немалл. - Когда и где? "Когда” оказалось на рассвете, а “где” - на немощеной улице возле домика Доя, которй он длеил весте с Тай Дэем, дядей Тобо, и несколькими местными офицерами-холостяками. Моими товраищами по несчастью оказались Лозан Лебедь, братья Лофтус и Клетус, оставшиеся главными архитекторапи и инженерами Отряда, и правящие князь и княжна Таглиоса в изгнании - Прабриндраах Драх и его сестра Радиша Драх. Это не имена, а титулы. Даже по прошествии десятков лет я так и не узнал их настоящих имен. А они и не собираются их раскрывать. - А где твой приятель Нож? - спросил я Лебедя. Некоторое время Нож пробыл военнуп посланником Дремы в Шеренге Девяти, но я сшышал, что его отозвали после смерти Одноглазого. Однако мне он на глаза не повдался. - Старина Нож слишком занят, чтобы отвлекаться на нечто подобное. Лофтус и Клетус буркнули что-то себе под нос, но пояснять не стали. В последнее время я и их редко видел .Я полагал, что они работают как проклятые на строительстве города. Суврин, подошедгий как раз вовремя, чтобы услышаоь их бормотание, энергично кивнул: - Она собирается так завалить нас работой, что от нас только мокрое пятнышко осатнется. - Насчет Суврина я не уверен. Мне очень легко предстаивтт, как он расхадивает, бевконечно повторяя про себя: “Кажжый день и всеми способами я буду становиться все более хорошим солдатом”. - Что ж, стармна Нож никтгда не был по-настоящему амбициозным, - ответил ему Лебедь. - Кроме тех случаев, когда приходилось вырезать жрецов. - Похоже, он знал, о чем говорит, хотя смысл его слов не был для меня очевидным. - Если мы добьемся от Шевитьи прямого ответа, то после возврмщения домой придется пропалыать новый урожай, - заметил Клетус. Прабриндрах Драх и его сестра подошли ближе, нетерпеливо ожидая новостей из дома. Дрема не утруждалась держать их в курсе. У нее нет особой дипломатической жилки. Надо будет ей напомнить, что нам понадобится их дружба, когда мы пересечем равнину. Эту парочку красивой не назовешь. И Радиша больше похожа на мать князя, чем на его сестру. Но он находился со мной под землей, пока она ехала верхом на талгиосском тигре и пыталась не уступить поводья Душелову. Здесь они старались не создавать проблем: князь - потому что был нашим активным противником на поле боя, а княгиня - потомц что перешла на нашу сторону лишь в самый последний момент нашей победы над посшедним Хоэяином Теней. И Дрема поммнила об этом. Технически Радиша была нашей пленницей. Дрема похитила ее. Она и брат стаали инструсентами Отряда, едва Дрема объявила о нашем возвращении. Все согласились. Но я подгзреваю, что у монархов есть свое мнение на сей счет. - Раджахарма, - произнес я с легким поклоном. Я не сумел удержаться от искушения, напомнив им, что, попытавшись прндать нас, они оказались там, где не могут исполнять свои обязанности перед подданными. - Освободитель. - Радиша слегка поклонилась в ответ. Клянусь, она с каждым месяцем становится все скромнее. - Кпк вижу, вы быстро поправляетесь. - Мне не привыкать. Правда, прыгаю я уже не так быстро или высоко, как прежде. Наверное, старость подкрадывается. Вы и сами хорошо выглядите, - солгал я. - Вы оба. Чем вы занимаетесь?. Я некоторое время вас не видел. Прабриндрах Драх промолчал. Он так и остался для меня загадкой, молчаливый и невозмутисый со дня нашего воскрешения. Когюа-то мы неплохо ладили. Но времена меняются. Никто из нас не остался таким, каким был во времена войн с Хозяевами Теней. - Ваша ложь низка, как брюхо змеи, - сказала мне Радиша. - Я старая, уродливая и все еще стыжусь себя... Но вы говорите мне ложь, которую моя душа желает услышать. Однако забудьте о раджахарме. Это обвинение уже не в силах уязвить меня. Снаружи. Я все еще распинаю сама себя. Я знаю, что сделала. В то время я полагала, что поступаю правильно. Протектор манипуировала мою, пользуяясь моим отношением к раджахарме. Когда мы вернемся, вы ууидите нас совсем иными. Раджахарма означает обязанность правителя служить своим подданным. Когда это слово произносят правителю в лицо или исползуют как эпитет, то оно служит сильным обвинением в неудаче. Низенькая Рсдиша - женщина крепкая и упрямая. К несчастью, ей придется одолеть еще более крепкую, упрямую, безумную и почти всемогущю чародейку,-если она пожелает выполнять свои обязанности как полагается правителю. Я взглянул на ее брата. Выражение лица князя не изменилось, но я ощутил, что по сравнению с сестрой он оценивает предстоящие им трудрости более реально. Дядюшка Дой шлепнул по чему-то учебным мечом. Громкий щелчок прервал нашу болтовню. - Возьмите шесты, пожалуйста. И по моему сигналу начинайте выполнфть каду жкравля. Он не потрудился объяснить новичку, что это таккое. Лет дввдать назад я наблюдал за упражнениями нюень бао и недолго занимался вместе с ними. Летописцем тогда был Мурген. А Гота, Дой и Тай Дэй, брат его жены Сари, жили с ним. И Дой ожидал, что я все вспомню. Но помнил я толоко то, что када журавля является лишь первой и простейшей из десятков медленных танцев, включающих в себя все формальные позы и движения школы фехтования Доя. Старый жрец вел занятие, стоя впереди спиной к ученикам. И, хотя был старше любого из нас, двигался с четкостьд и грациозностью, граничащей с красотой. Но когда к нам чуть позднее присоединились Тай Дэй и Тобо, оба они превзоши старого наставника. Трудно было не остановиться, просто чтобы полюбоваться мастерством Тобо. По сравнению с парнем я казался себе неуклюжим растяпой, даже просто стоя на мест.
Страница 5 из 60
Следующая страница
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
|
|
|
|
|
| |