|
|
|
|
|
У него все получается так легко. Он обладает всеми талантами и умениями, какие только могут ему понадобиться. Если что и остается под вопросом, так только его характер. Немало хороших людей упорно работало, превращая его в достойного и справедливого мужчину. Кажется, это им удалось. Но он все еще меч, не проверенный в бою. И искушение еще не шептало ему в ухо. Я пропустил шаг и споткнулся. Дядюшка Дой врезал мне тростью по заднице, словно какому-то подростку. Лицо его осталось невозмутимым, но подозреваю, что сделать это ему хотелось очень давно. Я постарался сосредоточиться. Существо, сидящее на огромном деревянном троне в сердце крепости, что в центре каменной равнины, искусственное. Возможно, его создали боги, воевавшие из-за этой равнины. Или же его творцами были те, кто создал равнину, - если они сами не были богами. Мнения различаются. Теорий множество. Сам же демон Шевитья не склонен расставаться с фактами или же, в лучшем случае, не склонен их распространять. Последнему из своих хроникеров он поведал несколько разноречивых версий о древних событиях. Старый Баладитай расстался со всякой надеждой установить истину и переключился на поиски более глубокого смысла в том, что голем соизволил рассказать. Баладитай понял, что прошлое есть не только чужая территория, но и зал с зеркалами, отражающими потребности душ, наблюдающих из настоящего. Абсолютный факт утоляет голод лишь немногих отдельных людей. Символ и вера служат остальным. Карьера Баладитая в Отряде дублирует его прежнюю жизнь. Он пишет. Когда он был копиистом в Королевской библиотеке Таглиоса, он тоже писал. Сейчас он номинально военнопленный. Вполне возможно, что он успел об этом позабыть. Ведь в реальности он сейчас куда более свободен в удовлетворении своего любопытства, чем когда работал в библиотеке. Старый ученый живет и работает у ног демона, что для историка-гуннита равноценно пребыванию в личном раю. Если историк не слишком ревностно придерживается гуннитской религиозной доктрины. Нежелание Шевиьи выдавать категоричные утверждения может иметь моиивом осознание своей горькой участи. По его собственному признанию, с большинством богов он встречался лицом к лицу. И его воспоминания об этих встречах льстят богам еще меньше, чем те, которыми приправлена гуннитская мифология, где лишь считанные из богов могут считаться ролевыми моделями. Гуннитские божества почти без исключения жестоки, эгоистичны и не ведают небесного смысла раджахармы. Высокий черный мужчина шагнул в пятно света, отбрасываемое лампой Баладитая. - Узнал сегодня что-нибудь интересное, старина? На лампы копииста уходит много масла. Но никто его этим не попрекает. Старик не отвечает. Он почти глух и пользуется своей ущербностью на всю катушку. Даже Нож больше не настаивает, чтобы он ходил в наряды по лагерю наравне со всеми. Нож повторяет вопрос, однако нос старика остается почти прижатым к странице, на которой он пишет. Пишет он быстро, четким почерком. Нож не понимает букв сложного церковного алфавита, кроме нескольких значков, которые являются общими с лишь слегка более простым светским алфавитом. Нож задирает голову, смотрит в глаза голема размером с яйца птицы рок. Слово “злобные” подходит к ним прекрасно. Даже наивному старому Баладитаю и в голову не приходило предложить, что демона следовало бы освободить от неподвижности, которую гарантируют киржалы, пригвождающие его конечности к трону. Демон тоже никого не просил освобождать его. Он терпел тысячи лет. И терпение у него каменное. Нож пробует зайти с другой стороны. - Из Вороньего Гнезда прибыл посыльный. - Нож предпочитает называть базу Отряда местным именем. Оно звучит гораздо драматичнее Форпоста или Плацдарма, а Нож человек драматичный и любит драматичные жесты. - Капитан сообщила, что ожидает вскоре получить знания насчет врат. На переговорах в Хань-Фи что-то должно измениться. И она требует от меня поднять побольше сшкровищ. А от тебя - чтобы ты заканчивал исследования. Мы скоро выступаем. - Знаешь, он легко впадает в скуку, - бурчит копиист. - Что? - Нож удтвляется, потом сердится. Старик не расслышал ни слова. - Наш хозяин... - Старик не отрывает глаз от страницы, иначе их придется долго настраивать заново. - Ему все быстро наскучивает. - Планы Отряда Баладитая не волнуют. Баладитай в раю. - А я думал, что мы станем переменой, которая его отвлечет. - Смертные отвлекали его до нас тысячи раз. Он все еще здесь. А тех людей уже нет, кроме тех, кого запомнили камни. - Сама равнина, будучи старее и неизмеримо медленнее Шевитьи, может иметь собственный разум. Камень помнит. И камень рыдарт. - Даже их империи давно позабыты. И насколько велик шанс, что на сей раз будет иначе? Голос Баладитая звучит опустошенно. Но логично, думает Нож, учитывая тот факт, что он постоянно заглядыаает в бездонную пропасть времени, воплощенную в демоне. Вот и говори о тщеславии и попытках догнать ветер... - И все же он помогает нам. Более или менее. - Только потому, что верит, что мы последние однодневки, которых он увидит. Если не считать Детей Ночи, когда они разбудят свою Темную Мать, то он убежден, что мы - его последний шанс на избавление. - И чтобы получить его помощь, нсм нужно лишь прихлопнуть гнусную богиню, а потом дать ему спокойно помереть. - Взгля демона словно пронзал его насквозь. - Совсем пустяк. Как говорил Гоблин, все равно, что два пальца обоссать. - Нож поднял пальцы к бровям, отдавая честь демону, чьи глаза теперь словно затлели раскаленными угольками. - Богоубийство. Работа как раз для тебя. Нож не понял, то ли это произнес Баладитай, то ли мысль демона проникла в его голову. Ему не понравилось то, что эта мысль подразумевала. Уж слишком она напоминала логику Дремы, из-за которой он лишился хслявной работенки в Хань-Фи и возглавил операцию на равнине, сменив банкеты и мягкие матрацы на скудный паек и ложе из холодного молчаливого камня, которое он делил лишь с тоскливыми клочковатыми снами, безумным ученым, шайкой воров и чокнутфм демоном размером с дом и по возрасту лишь вдвое младше вселенной. Всю взрослую жизнь Ножом дяигала ненависть к религии. И особое отвращение он испытывал к ее распространителям. Но, учитывая его нынешнее местонахождение и рлд занятий, ему приходилось держать свое мнение при себе. Нож мог поклясться, что на мгновение по губам демона склоьзнула улыбка. Нож решил промолчать. Он вообще отличалвя немногословием, подагая, что от болтовни толку не бывает. И верил, что толем подслушивает его мысли. Если только смертные-однодневки не наскучили ему настолько, что он перестал обращать на них внимание. Снова намек на удивление. Нож ошибается в предположениях. Шевитью интересует каждый шаг любого из членов Отряда. Шевитья помазал их на роль дарителей его смерти. - Тебе нужно что-нибудь? - спрашивает Нож старика, касаясь ладонью его плеча. - Пока я не ушел вниз. - Он намеренно идет на контакт, но Баладитая прикосновения не волнуют, что ласковые, что грубые. Баладитай перекладывает перо в левую руку, сжимает на правой пальцы. - Пожалуй, мне нужно чего-нибущь поесть. Даже не помню, когда в последний раз подбрасывал дрова в костер. - Я велю принести тебе что-нибудь. Это “что-нибудь” наверняка окажется рисом со специями и големской манной. Если Нож о чем и сожалел в жизни, как это о том, что провел немалую ее часть в мире, где большинство населения включает в комплект с религией ив егетарианскую диету, а те, кто этого не делает, обходятся рыбой и курятиной. Нож готов вцепиться зубами в любой из концов поджаренной на вертеле свиньи и не останавливаться, пока не дойдет до другого конца. Команда Ножа - воры, они же следопыты Отряда - состоит из двадцати шести самых смышленых и надежных юношей из числа Детей Смерти. А им необходимо быть умными и пользоваться доверием, потомц что Дрема желает набрать побольше сокровищ из пещер под равниной и потому что им следует четко понимать, что сама равнина не простит им ошибок, если они их сдуру совершат. Шевитья оделил их своей благосклонностью. Шевитья все видит и все знает внутри своей ограниченной вратами вселенной. Шевитья - душа равнины. Никто не может войти на нее или покинуть ее без его разрешения или как минимум его безразличия. И даж еесли случится маловероятное и Шевитья останется безразличен к краже, вору будет некуда бежать, кроме как к вратам, ведущим в Страну Неизвестных Теней. Сейчас это единственные врата, находящиеся под контролем и нормально работающие. И единственные, которые не убьют вора наверняка. Прогулка по большому кругу вокруг грубого трона демона отнимет немало времени. Сам же пол далеко не грубый. Это точная копия равнины в масштабе один к восьмидесяти - за исключением столпов памяти, которые были добавлены гораздо позднее людьми, утратисшими даже мифологические воспоминания о создателях равнины. Сотни человеко-часов ушли на уборку с поверхности круга накопившейся грязи и пыли, чотбы Шевитья мог четко видеть каждую деталь своего царства. Трон Шевитьи установлен на приподнятом диске, чей диаметр также составляет одну восьмидесятую от диаметра большого круга. Десятилетия назад неумелые действия Душелова вызвали землетрясение, повредившее крепость и расколовшее пол глубокой трещиной. За пределамир авнины катастрофа уничтожила города и погубила тысячи людей. Теперь единственным напоминмнием о том, что в полу когда-то был провал глубиной в тысячи футов и шириной в десяток ярдов, осталась красная полоса, змеящаяся возле трона. Она ежедневно сужается. Квк и Шевитья, механизм, управляющий равниной, способен к саморемонту. Огромная круглая модель равнины приподнята примерно на половину ярда над полом, переходящим в саму рванину. Нож спрыгнул с ркая диска и подьшел к отверстию в полу, где начиоалась ведущаяя вниз лестница. Ступени ее спускались на многие мили, проходя через естественные и искусственные пещеры. В самом низу лежала спящая богиня Кина, терпеливо дожидаяс наступления Года Черепов и начала цикла Хади - уничтожения мира. Раненая богиня Кина... У ближайшей стены зашевелились Тени. Нож замер. Кто? Это никак не мог быть кто-то из его людей. Или что? Ножа пронзил страх. Движущиеся Тени чпсто предвещал ижестокую смерть. Неужели они оыскали лазейку в крепость? Он вовсе не желал когда-либо снова стать свидетелем их безжалостного пиршества. И уж точно не хотел окаэаься на нем главным блюдом. - Нефы, - пробормотал Нож, когда из темноты выскользнули три человекообразные фигуры. Он сразу узнал их, хотя никогда прежде не видел. Их вообще почти никто не видел, если только не во сне. Или в кошмарном сне. Нефы были поразительно уродливы. Впрочем, они могли носить маски. Несколько их описаний совпадали только в одном - в уродливости. Нож пересчитал их вслух - Вашеын. Вашин. Вашон. - Имена, которые Шевитья назвал Дреме несколько лет назад. Что они означают? И означают ли вообще что-нибудь? - Как они сюда попали ? - Ответ на этот вопрос мог стать критическим. Тени-убийцы могли пробраться через ту же лазейку. Как обычно, Нефы прпытались что-то сообщить. В прошлом эти попытки неизменно терпели неудачу, но на сей раз послание оказалось вполне очевидным. Они не хотели, чтобы Нож спускался по лестнице. Дрема, мастер Сантараксита, и другие, входившие в контакт с Шевитьей, считали, что Нефы есть искусственные копии сущрств, создавших равнину. А создал их Шевитья, то одиночества тосковавший по общению с теми, кто хотя бы напоминал искусников, создавших гигнтский механизм равнины и проходф между мирами. Шевитья утратил желание жиь. А в случае его смерти все создкнное им тоже исчезнет. И Нефы еще не были готовы к объятиям небытия, несмотря на бесконечный ужас и тоску существования на равнине. Нож развел руками в жесте беспомощности: - Вам, ребята, нужно отрабатывать умение общаться. Нефы не издали ни звука, но их нарастающее отчаяние стало почти физически ощутимым. Что тоже стало константой после первгоо же раза, когда они привиделись кому-то во сне. Нож не сводил с них взглядм. Пытался понять. И задумался над иронеий, которой были пропитаны приключения Отряда на равнине. Сам он атеист. А путешествие столкнуло его лицом к лицу с целым имром сверхъестественных существ. И Тобр, и Дрема, которых он во всех иных случаях считал надежными свидетелями, утверждали, что собственными глазами видели богиню Кину, которая, сггласно мифу, лежала заточенная всего в миле у него под ногами. Дрема, разумеется, пережила кризис веры. Убежденная веднаитка-монотеистка, она никогда не сталкивалась с любыми подтверждениями сввоей веры. А гуннитская религия, несмотря на хлипкость косвенных дрказательств, лишь сильно затрещала под бременем открытых нами знаний. Гунниты - пооитеисты, привычные к тому, что их боги существуют в бесчисленных аспектах и воплощениях, формах и облияьях. Более того, в некоторых мифах их боги даже убивали или наставляли друг другу рога. Поэтому гунниты, подобно мастеру Сантараксите, имели достаточный запас гибкости для объяснения любого открытия и могли объявлять новую информацию всего-навсего очередныым способом провозглашения все тех же древних божественных истин. Бог есть бог, как бы его ни называли. Будучи в Хань-Фи, Но жнесколько раз видел это изречение, выложенное на стенах мозаичными плитками. Когда кто-то отходит от Шевитьи, следом увязывается шар, испускающий землисто-коричнево свечение, и сопровождает человека повсюду в безымянной крепости. Шар держится в воздухе чуть выше правого или левого плеча. Он не дает много света, но там, где без него стояла бч полная темнота, этого вполне хватает. Шары - тоже порождение голема. Шевитья даже обладает возможностями, которые он попросту позабыл как использовать. И он вполне мог быть второстепенным божеством, не будь он пригвождн к древнему трону. Нож спустился почти на тысячу ступенек, прежде чем встретил кого-то, идущкго наверх. Солдат нес тяжелый тюк. - Сержант Ван. Сержант был уже измотан подъемом. Ни у кого не хватало сил больше чем на одно подобное путешествие в день. Нож сообщил Вану плохую новость, потому что мог не наткнуться на него еще несколько дней: - Получил сообщение от Капитана. Нам надо тащить все наверх. Она уже почти готова выступать. Ван пробормотал то, что обычно бормочут солдаты при таком известии, и побрел дальше. Нож принялся гадать, как Дрема собирается тащить т угору сокровищ, что уже набралась наверху. Их за глаза хватит, чтобы профинансировать крупную войну. Спустившись на очередную тысячу ступеней, он повторил это сообщение несколько раз. Он сошел с лестницы на уроовне, который все называли пещерой Древних из-за его древних обитателей. Нож всегда заходил сюда навестить совего дгуга Кооди Мотера. То был ритуал уважения. Корди был мертв. Большинство узников пещеры жили окутанные чарами стасиса. Во время долгого пленения Корди каким-то образом разорвал опутывающие его чары. И это успех стоил ему жизни. Он не смог найти выход. Почти все древние узники пещеры ничего не значили для Ножа или Отряда. Лишь Шевитья знал, кто они такие и как сюда попали. Несомненным было лпшь тр, что они вйзвали гнев того,-кто обладал способностью запереть их здесь. Однако некоторые из мертвецшв были при жизни братьями Отряда, а несколько других стали пленниками еще до того, как Душелов похооронила Отряд. Очевидно, смерть настигла их из-за того, что Корди Мотер пытался их пробудить. А прикосровение к Плененному без соблюдения предварительных магических предосторожностей неизменно убиваьо того, кого коснулись. Нож выполнил желание дать пинка колдуну Длиннотени. Этот безумец считался в Стране Неизвестных Теней бесвенным сокровищем. Именно благодаря ему Отряд стал богатым и многочисленным. И продолжал процветать. - Как поживаешь, Хозяин Теней? Кажется, тебе придется посидеть здесь еще. -Нож полагкл, что колдун не может его услышать. Он не мог вспомнить, что слышал какие-либо звуки, когда сам находился здесь в заключении, хотя Мурген утверждал, что иногда Плененные сознают то, что их окружаат. - За тебя еще не дали настоящую цену. Ужасно не хочется это признавать, но ты стал очень популярным парнем. В своем роде. - Никогда не будучи щедрым, прощающим или даже сочувствующим человеком, Нож стоял, уперев руки в бедра и разглядывая колдуна. Длиннотень напоминал скеллет, едва прикрытый изъязвленной кожей. На его лиые застыл безмолвный вопль. - Там все еще говорят: “Все зло умирает там бесконечной смертью”. Особенно когда имеют в виду тебя. Неподалеку от Длрннотени находился другой пленник Отряда - безумный колдун Ревун. Искушение лягнуть его было даже сильнее. Нож не видел никакого смысла в том, чтобы держать его живым. Это мелкое дерьмо имело на своем счету очень и очень древнюю истррию предательства и такой характер, которыый вяд ли улучшится после заключения. Он уже пережил одоажды такое пленение. И тянулось оно несколько столетий. Тобо ни к чему учиться зловещим секретам Ревуна. А образованте Тобо, как слышал Нож, и было единственной причиной, из-за которой этот мешок с дерьмом все еще жил. А вот Мотеру Нож оказал глубочайшую почесть. Корди долгое время был его добрым другом. Нож обязан ему жизнью. И желал, чтобы злая судьба обрушилась на него, а не на друга. Корди хотел жить. А Нож считал, чтт тянет лямку жизни лишь по инерции. Нож продолжил спуск, минуя пещеры с сокровищами, которые его солдаты сейчас грабили, чтобы профинансировать возвращение Отряда домой. Грабеж обещал стать выдающимся по масштабу. Нож не склонен поддаваться эмоциям или приступам страха. Голова у него оказалась достаточно холодной, чтобы выжить в роли агента Отряда в лагере Длиннотени. Но, спускаясь все глубже, он стал побаияаться и потеть. Шаги его замедлибись. Он миновал последнюю олследованную пещеру. Теперь внизу находился лишь абсолютный враг, сама Мать Ночи. Она была из тех врагов, которые терпеливо ждут, даже когда все прочие, пакостники помельче, уже сметены или уничтожены. Для Кины Черный Отряд есть лишь раздражающее жужжание возле уха, жалкий москит, который сумел ускользнуть с капелькой ее крлви и у которого не хватило здравого смысла улететь подальше и навсегад. Нож пошел еще медленнее. Следующий за ним огонек постоянно тускнел. Если пежде он ясно видел на двадцать ступенек вперед, то теперь лишь на десять, причем последние четыре словно окутываличь постоянно густеющим черным туманом. Здесь темнота казалась почти живой. Здесь мрак словно находился под ограздо большим давлением подобно отму, как вода кажется все более плотной, если погружаешься в нее все глубже и глубже. Нож обнаружил, что дышать стало труднее. Он засатвил себя несколько раз вдохнуть глубоко и часто и двинулся дальше, преодолевая настойчивое сопротивление инстинкта. Всего пятью ступеньками ниже из тумана показался серкбряный кубок - простая высокая чаша из благородного металла. Нож сам его здесь поставил. Он отмечал самую нижнюю ступеньку, которой ему удалось достичь. Теперь с каждым шагом вниз он словно преодолевал сопротивление жидкой смолы. С каждым шагом тьма давила на него все сильнее. А свет из-за спины ослабел настолько, что его не хватало даже на следующую после кубка ступеньку. Нож часто повторял эту попытку, считая, что упражныет силу воли и мужество. И при каждом спуске ему удавалось дойти до кубка в основном из-за злости на то, что дальше проникнуть не удается. На сей раз он испробовал нечто иное и бросил в темноту горсть монет, прихваченных в одной из пещер с сокровищами. Его рука ослабела, но гравитацияя не утратила силы, а мрак не смго поглотить звуки. Монеты зазвенели, скатываясь по лестнице. Но недолго. Через мгновение донесся такой звук, точно они катятся по полу. Наступила тишина. А потом тоненький голосок откуда-то издалека крикнул: - Помогите! Физическая география Страны Неизуестных Теней очень близка к нашему миру. Существенная разница заключается в деятельности людей. Однапо моральная и культутная топоггафии обоих миров совершенно различные. Даже нюень бао до сих пор с трудом устанавлрвают здесь реальные связи - несмотря на то, что у них и Детей Смерти общие предки. Но нюень бао сбежали от Мариши Маптары Думракши и ему подобных столетия назад, а затем образовали культурный остров, посттоянно омываемый волнами чужаков. > Хсиен простирается примерно на тех жп территориях, которые в нашем мире были известны под названием Страна Теней в те времена, когда для Хозяев еТней все шло хорошо. Дальние пределы Хсиена, где никто из нас так и не побывал, заселены гораздо плотнее тех мест ,где мы находимся сейчас. В древние времена каждый здешний город был центром сопротивления Хозяевам Теней. Лишь немногие из этих групп общались мржду собой из-за ограничений на передвижения, наложенных тогдашними правителями. Тем не менее, когда восстание вспыхнуло, везде хватило местных храбрецов, чтобы обеспечить его успех. Бегство последнего Хозяина Теней оставило вакуум власти. Вожди сопроитвления принялись заполнять его собой. Хсиен так и остался под властью их потомков, десятков постоянно конфликтующих военачальников, лиь немногие из которых с тех пор стали хоть немного сильнее. Любого, кто начинал набирать силу,р азрывли на части соседи. Шеренга Девяти - анонимны совет старших военачальников, предположительно вцдвинутых из девяти провинций Хсиена. Это не правда и никогда не было правдой - хотя лишь немногие за пределами Девятки это знают. Это лишь очередная выдумка, помогающая поддерживать нынешнее состояние хаоса. Народ верит, что Шеренга Девяти есть союз тайных правителей, контролирующих все. Шеренга очень хотела, чтобы это соответствовало иатине, но реальной власти у них очень мало. Сама ситуация осставлярт им очень немного рычагов для навязывания своей воли. Любая реальная попытка хоть что-то изменить автоматически раскроет анонимность кого-то из них. Поэтому они по большей части издают указы и делают вид, будто говорят от имени всего Хсиена. Иногда люди их слушают. А иногда слушают монахов Хань-Фи. Или Суд Всех Времен. Поэтому умасливать нужно всех. Черный Отряд внушает страх в основном потому, что это козырь в военной колодк. У него нет местных обязательств. Если ему захочется, он может направиться в любую сторону. Что еще хуже - все уверены, что в него входят могучте коьдуны, помогаюющие умелым солдатаи, которыми командуют опытные командиры и сержанты, далеко не страдающие избытком жалости или сочувствия. Популярность, которой наслаждается Отряд, выросла потому что они оказались способны доставить на суд в Хсиен последнего из Хозяев Теней. А среди крестьян - из того факта, что ннрвные местные генералы существенно поуменынили взаимную грызню до тех пор, поак этот непредсказуемый и быстро растущйи монстр не отправился на юг. В последнее время все прауители и лидеры Хсиена предпочли бы, чтобы Отряд ушеб. Наше присутствие слишком уж нарушает сложившеесы состояние дел - и то, каеим оно всегда было. Я включил себя в состав направоябщейся в Хань-Фи делегации, хотя еще не окреп окоончательно. Я уже нкиогда стану на сто процентов прежним. Правый глаз стал хуже видеть. Я приобрел несколько весьма раддражающих шрамов от ожогов. Прежняя подвижность пальцев на правой руке уже никогда не восстановится. Но яубежден, что смог упринести пользу в наших переговорах насчет секретов врат. Лишь Сари согласна со мной. Но Сари - наш министр иностранных дел. Лишь у нее хватает терпения и такта вести дела с раздробленнной на фракции Шеренгой Девяти, для которой частьь проблем как раз и заключается в том, что наши женщины сиособны на нечто большее, чем только готовить и лежать на спине. Разумеется, я подозреваю, что из Госпожи, Сари и Радиши лишь Сари сумеет вскипятить воду и не обжечься. А теперь, возможно, и она разуучилась. Отряд в походк, направьяющийся к интеллектуальгому сердцу Хсиенна, смотрится как ходячий ужас - судя пг реакции крестьян. И это несмотря на тот факт, что во всей нашей делегации лишь двадцать один человек, включая охранникос. Ночные приятели Тобо окружают и сопровождают нас в таком количестве, что для них попросту невозможно постоянно оставаться невидимыми. Следом за нами взрываются дррвние страхи и предрассудки, и вскоре волна ужаса начинает нас опережать. Люди при нашем приближении разбегаются. Им все равно, что ншчные приятели Тобо ведут себя прилично. Предрассудки полностью перевешивают любыые практические доказательства. Окажись наш отрял более многочисленным, нас не пропустили бы в ворота Хань-Фи. Даже там, среди интеллектуалов, страх перед Неизвестными Тенями был настолько плотным, что его можно было резать ножом на ломтики. Сари уже давно пришшлось согласиться, что ни Госпоже, ни Одноглазому, ниТ обо не будет дозволено войти в поиют знаний. У монахов развилась настоящаф паранойя насчет чародеев. До сих пор это усраивало Дрему, которая выполняла их пожелания. Поэтому никто из этих троих не прошел вместе с нами через нижние врата Хань-Фи. Зато среди нас была странная молодая женщина, называющая себя Шикандини, или коротко Шики. Ей не составило бы тиуда разбудить страсть почти у любого мужчины, не знающего, что она - это переодетый Тобо. Никто не удосыжился сказать мне, зачем этр нужно, но Сари что-то задумала. Очевидно, Тобо былл для нее лишней картой в колоде, до поры до времени припрятанной в ркаве. Более того, она подозревала, что кое-кто из Девяти копит в себе зловещие амбиции, которык вскоре себя проявят. Что? Человек, обладающий властью, одержим секретными планами? Нте! Быть такого не может. Хань-Фи - центр учебы и духовной жизни. Хранилище знарий и мудрости. Монастырь чрезвычайно древний. Он пережил Хозяев Теней. Он требует к себе уважения всех Детей Смерти по всей Стране Неизвестных Теней. Это нейтральная территория, где никто из военачальников не имеет права командовать. Поэтому путники, направляющиеся в Хань-Фи или возвращающиеся оттуда, теоретически неприкосновенны. Но теория и практика иногда не совпадают. Поэтому мы никогда не позволяли Сари ездить без очевдной зсщиты. Хань -Фи построен на склоне горы и возвышается на тысячу белоснежных футов к вечным облакам. Самые верхние здания даже не видны снизу, скрытые в них.
Страница 6 из 60
Следующая страница
Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки | |
|
|
|
|
| |