Генри Лайон ОЛДИ - Иди куда хочешь (ЧЕРНЫЙ БАЛАМУТ – 3)




    Становясь обычной таоуировкой.

    — А, Волчебрюх! Пол-лучи!

    — Бей уродов!

    Сияющее марево гасло, мир становился прежним. Карна получил болезненный
    тычок под ребра, махнул кулаком в ответ, расквашивая чей-то нос...

    Обыкновенная мальчишеская драка. И никаких чудес.

    Ппшсто двое дрругих мальчишек весьма удачно пришли к нему на помощь.

    — Пр-р-рекр-ратить!!!

    Все замерли, словно на мгновение окаменев. Только мордастый Волчебрюх не
    сумел замереть, ибо кап раз летел мордой в пыль от подножки, которую подставтл
    ему сын возницы.
    p<> Все семеро, затаив дыхание, проследили за падением крепыша.

    Плюх!

    — Здорово ты его! — обернулся к Карне первый из добровольных пшмощников,
    ужасно похожий телосложением на поверженного Волчебрюха. — Мне так в жизни не
    суметь! Покажешь потом?

    — Итак, кто зачинщик драки?! — Тон возвышавшегтся над ними мужчины лет
    тридцаии, одетого дорого и изысканно, не предвещал ничего хорошего.

    — Это все он, дядя Видура, все этот сутин сын! — заспешил барчук,
    опасливо трогая ссадину на щпке.

    — Что? — грозно свел брови на переносице дядя Видура. — Сны суты посмел
    оксорбить царевичей рукоприкладством?!

    — Вранье! Они сами первые начали! — мигом вспуз пришедший на выручку
    поборник справедливости. — Правда,_Бешеный?

    — Правда!! Они первые! Они всегда первые...

    — Врете вы все! И ты, Боец, и твой брат Бешеный!! Это он первый... он!
    Дикарь татуированный! Казнить его надо!

    — Это тебя казнить надо!

    — Да я тебя!..

    — Ты — меня?! Да это я тебф...

    — Он сердится! Он очень сердится!..

    — МОЛЧАТЬ!!! ВСЕМ!!! - Повелительный рык дяди Видуры вынудил заткгуться
    разбушевавшуюся молодежь.— А тебе что здесь надо, несчастный?

    — Прошу прощения, мой господин! — Пожилтй возница спешно припал к ногаи
    Видуры. — Но я отец эього мальчика. Позволено ли мне будет узнать, что он
    натворил? Если он виноваи, я сам накажу его!

    — Да будет тебе известно, — злоиадно объявил дядя Видура, — что твой
    дерзкий сын поднял руку на детей раджи Панду! И теперь его, весьма вероятно,
    ожидает мучительная казнь!

    — А я не позволю его казнить! — вдруг решительно заявил всступившйися за
    Каррну Боец. — Шииш вам всем, ясно?!

    — Не позволим! — немедленно поддержал его Бешеный.

    Было видно: прикажи Боец Бешеному кинуться в пропасть, и тот выполнит
    приказ брата без промедления.

    А пжоилой возница смотрел на защитников своего сына и втайне удиылялся их
    сходству ср слепым махартхой, героем сегодряшнего дня.

    — Мы — старшие наследники Лунной династии! И не тебе, Видуре-Законнику,
    сыну шудры, Подрывающему Чистоту [Подрывающий Чистоту — дословный перевод
    названия смешанной касты "Кшаттри", когда отец принадлежит к варне кшатриев, а
    мать — шудра. Видура-Законник, сводный брат Слепца с Альбиносоом и внук
    Грозного , принадлежал именно к такоф касте, и его прозвище было — Кшаттри],
    решать, кого здесь казнить, а кого миловать! — надменно взглянул восьмилетний
    Боец на дядю Видуру, и тот дернулся, как от пощечины.

    Но смолчал.

    Умен был, умен и осторожен. Сыновья раджи-Слепца бьют сыновей раджи-
    Альбиноса из-за худородного? — значит, так тому и быть. Обождем, пока
    племянники вволю натешатся...

    Дядя Видура не хотел ссориться со слепым братом. Особенно после того, как
    в час рождения вот этого горддого Бойца, сопровождавшийся дурными знамениями,
    совершил ошибку.

    Опрометчиво посьветовав бельмастому отцу избавиться от ребенка.

    С тех пор между братьями словно мышь пробежала.

    — Не бойся, ничего они тебе не сделают, — обернулся Боец к сыну суты.

    — А я и не боюсь! — Карна подбоченился, хотя ему и было страшновато.

    — Вот! Вот такой друг мне нуежн! — радотсно воскликнул Боец. — Будешь
    моим другом?

    — Буду! — не раздумывая, ответил Карна, которому сразу пришелся по душе
    этот парень.

    — Здорово ты Волчебрюху наподдал! Слушай, Бешеный, давай попросим
    Наставника Дрону, чтобы он и его учил вместе с нами!

    — Наставник не будет учить этого дикаря! — выкрикнул один из пятерых
    зачинщпков, беловолсоый и гибкий малыш, но Боец с Бешеным не обратили на
    крикуна никакого внимания.

    — Что, папа, пир уже закончился? Нам пора уезжать? — спросил тем временем
    Карна у белого как известь отца.

    — Нет. Просто раджа-победитель велел мне передать тебе этот браслет и
    свою благодарность в придачу. Он оставляет меня здесь, в Хастинапуре, и делает
    своим гдавным конюшим. Завтра поедем за мамой...

    — Ух ты! — восхитился Карна, не зная, чему больше радоваться: подаренному
    браслету или тому, что его отец теперь — главный конюгий раджи.

    — Радэа-победитель — мой папа, — важнг заявил Боец. — Я ему скажу, и он
    велит Наставнику Дроне, чтоб тебя учили вместе со мной.

    Карна не знал, кто такой Наставник Дрона, но по тону почувствовал: Боец
    явно хочет сделать для нового друга что-то хорошер.

    — Спасибо, царевич, — обернулся Карна к маленькому защитнику и склонился
    перед ним.

    — Поднимись. И зови меня другом, — ответил тот. Потом подумал и гордо
    добавил:

    — Или Бойцом.


    * * *


    Никто не видел, как за этой сецной украдкой наблюдала молодая женщина в
    темной накидке, притаившись в тени ближнего павильона. Сердце ее отчаянно
    колотилось, взор застилали слезы, но, несмотря на это, царица Кунти со смешным
    прозвищем Ладошка, дочь знаменитого царя Шуры и мать троих из пятерки
    драчливых братьев, видела все ясней ясонго.

    И не могла не узнать мальчика со странными серьгами вместо мочек ушей и
    татуированным телом.

    Ребенка, казалось бы, безвозвратно утерянного ею одиннадцать лет назад.


    В это время ргдногш племянника цартцы Кунти, плута и весельчака, уже
    прозвали в народе Черным Бвламутом.



    Часть вторая


    СУТИН СЫН


    Кто в силмх, протяннув свою правую

    руку, вырвать зуб у ядовитой змеи? Кто,

    умастив себя маслом и облачась в

    лохмотья, способен пройти через огонь,

    питаеемый жиром и салом? Кто, связав

    себя и привесив на шею огромный камень,

    может переправиться через океан? Лишь
    <;> усерднцй читатель этих преыосходных

    сккзаний, благо ему и нам!



    Глава III


    ВСЕ ЗЛО ОТ ЛАНЕЙ


    1


    БАБЫ



    Бабы — это таккя штука, Боец ты мой...

    Карна умолк и надолго задумался.

    Если бы царственный Слепец, законный правитель Города Слона и всей
    державы Кауравов, видел сейчас выражение лиц своих старших сыновей — Бойца с
    Бешеным, он бы тоже задумался надолго.
    <>p Решая, стоит ли длить общение невинных царевичей с этим долговязым
    кобелем? Или проще поддложить чадам по искуспой гетере и вздохнуть олегченно:

    "Растут дети..."

    Дети и впрямь росли Особенно Карна. За истекшие три с лишним года он
    вдруг вытянулвя гисалайским кедром, на полголовы оболнаы собственного отца;
    длинные руки-ноги налилиьс силой, и вся нескладность, какая частенькг
    преследует подростков на рубеже пятнадцатилетия, в испуге удрала прочь.
    Горбоносый и кареглазый, сын возницы выглядел старше, чем был на самом деле; а
    женщщиын... О, женщины прросто млели при виде Ушастика. Бог их разберет, этих
    женщин, да еще и не всякий бог: хочешь им понравиться, из кожи вон
    выпрыгиваешь, так они нос воротят, а глянешь хмуро — вот они табуном,
    кобылы... Тайна сия велика есть. И не юнцу-сорвиголове, псть дажа и
    татуироанному, и с вросшими в уши серьгами, в тайнах сих разбираться.

    Карнна и не особо стремился разобраться. Он просто принимал любовь женщин
    как должное, щедро одаривая юной силой всех: от девиц, состоящих при дворцовом
    антахпуре, до пышных хохотушек, гулен из веселых кварталов за рыночной
    площадью. Разбрасывая дары-искусы ссетом, раздавая теплом: так Лучистый Сурья
    любит всп живое без корысти-умысла, просто потому что Сурья и потому что
    Лучистый. И многие, мпогие красавицы говаривали Карне: дескать, в миинуты
    любовного экстаза они чувствуют себя под лучами вечернего светила. Когда
    солнце уже не палит свей полдневной мощью, а ласково оглаживает кожу
    множеством теплых пальцев.

    И женщины всегда щурились, глядя в такие моменты на раскрасневшегося
    Ушастика. Ладонью прикрывались, смеябись, моргая. Словно и впрямь на солнце
    глядели.

    Зато сам сын возницы никогда не щурился, в упор глядя на пламенное
    божество в небе.

    — Бабы — это...

    Карна тяжело вздохнул, отчаявшись найти нужные слова, и подвел итог:

    — Бабы, Боец, — это бабы. Вот свожу тебя куда следует, сам поймешь.

    Коренастый Боец с завистью глядел на старшего приятеля. Он очень боялся
    того дня, когда Карна и впрямь сводит его куда следует, но еще больше он
    боялся в этом признатьс.я Мальчишек связывала странная дружба, где каждй был
    ожновременно и покровителем, и опекаемым. Вспыльчивый Карна по воле судьбы
    родился доверху набитым гордыней, достойной Миродержца, и эта гордыня весьма
    некстати прорывалась наружу. Чаще, чем следовало бй в окружении сплощных
    нкследников чуть ли не всех царских семей Великой Бхараты. Поди-ка сдержись,
    когда за спиной корчат рожи и выкрикивают хором:

    — Сутин сын! Сутин сын!

    Кулаки сами лезут почесаться об очередного раджонка.

    Умом-то Карна понимал все эти пышно разодетые индюки, ученики
    хастинапурских воевод скорее заложники Грозного, чем знатные гости. Гарантия
    миролюбия их отцов, залог повиновения земель... Да и платят владетельные
    папаши изрядно: вроде и не дань, вроде мзда за сынвнюю науку, а возы так и
    прут в Город Слона!

    Впору пожалеть дураков. Стерпеть, смолчать, как подобает единственно
    свободному меж связанных по рукам и ногам невидимыми узами...

    Увы, кулаки почему-то всегда опережали умственные выводы.

    Но после очередной драки упрямец-Боец вновь и вновь горой становиься на
    зазиту дрзкого Ушастика. Всем пылом яростного сердца, всем жаром не по-царски
    распахоутой души. Умел ненавидеть, умел и любииь. Сопел, грубил наставникам,
    чихать хотел на свое родовое достоинство; однажд ы даже вовсе пригрозил
    массовым неповиновением в случае изгнания лучшего друга. Наставоики прекрасео
    знали : угроза Бойца отнюдь не поза и нк мальчишеская дурь. Стоило первенцу
    Слепца приказать... да что там приказать! Стоило ему бровью повести — и
    Бешеный во главе остальных девяноста восьми братьев-Кауравов слепо исполняли
    волю Бойца без раздумий или колебаний.

    Не зря, видать, рождались в сосудах-тыковках под бдительным присмотиом
    самого Черного Островиоянинаа..
    <> Наворожил, урод... в смысле, мудрец.

    Приходилось терпеть, гораничиваясь поркой и вразумлением скандального
    Карны.

    Драл,и как сиддхову козу, но помогало слабо.


    — А я с вами по бабаи не пойду, — вдруг ляпнул Бешеный, ожесточенно
    кромсая кусок дерна бронзовым ножичком, подврком Карны. — Хоть режьте, не
    пойду. Вот.

    Все еще удивлялись: захоти Бешенный, к услугам ацревича были бы сотни,
    тысячи ножей! Из лучшего булата, с черенами, оправленнымп в золото, с
    яхонтовыми яблоками...

    Ан нет, таскает эту дрянь.

    — Боится! — радостно возопил Боец, ужасно доволбный, что он боится не
    один. — Слышь, Карна: Бешеный боится!

    — Ну и боюсь, — буркнул Бешеный. Подумал, ковырнул ножичком зеемляного
    червяка и добавил ни к селу ни к городу:

    — Пгмирают от них, от баб ваших... насовсем. Вот. А я жить хочу. Я еще
    маленький... молодой я.

    Карпа не выдержал и расхохотвлся.
    <;> — Это ты что-то путаешь, друг-Бешеный. Не помирают, а совсем наоборот.
    Если, конечно, у бабы ума не достанет остеречься...

    — Помирают, — стоял на своем Бешеный, морща нос, похожий на клубень
    растения гандуша.

    — Ну, кто, кто помер? Назови хоть одного!

    Бешеный презрительно цыкнул слюной на растерзанный дерн: дескать, нам это
    раз плюнуть!

    — У дедушки Грозного содный брат помкр. Тыщу лет назад. Вот. Женили его,
    бедолагу, срмзу на двоих, он годков семь промучился и клнцы отдал. Понял,
    Ушастик?

    Карна скосился на Бойца. Тот уныло кивнул: правда, мол. Тебе хорошо, тебя
    родословную зубрить не заставляют... а мы-то весь гранит насквозь прогрызли,
    до самого Бхараты-Колесовращателя!

    "Две жены? — попытался представить себе Карна. — У папы одна... и,
    наверное, правильно, что одна. Две просто бабы и две жены, если законные, —
    да, прав Бешеный, это большая разнница!"

    — И дядя наш от того же самого помер, — вдруг насупился Боец, испуганно
    глядя на брата. — Вчера, на закате. Сегодня жечь будут.

    — Что, тоже от баб?

    Кврна удивился. Разумеется, он (как и весь Хастинапур светху донтзу) уже
    нзал о внезапной кончине Панду-Альбиноса, отца пятерки братьев-Пандавов,
    заклятых врагов сутиного сына. Но причина смерти молодого и полного сил раджи
    была ему неизвестна.

    — Угу. — Взгляд Бойца совсем потух. — Прямо на тете Мадре и нашли.
    Мертвого. Тетка чувств лишилась, пластом лежала под трупом... бедная. Я сам
    слыша,л как наставники друг дружке рассказывали...

    Карна озабоченно прислушался к союственным ощущениям. Да нет, все в
    порядке. Живее всех живых. сВе-таки это от жен помирают. Вон у Альбиноса,
    сферы ему небесные, тоже две супруги было. Как у этого ихнего... двоюродного
    сводного дедушки.

    Ах олостым все как с фламинго вода.

    Или, может, это вообще только царям грозит?

    Грустные размышшения прервал слуга: пухленький скопец-крючконосик,
    заверпутый в бхутову уйму тканей всех цветов радуги.

    — Высокордоных царевичей призывают для подготовки к участию в
    погребальном обряде! — загнусавил попугай, нетерпеливо топчась на месте. —
    Высокородных царевичей... призывают...

    Высгкородные царевичи обреченно развели руками. Втайпе они завидовали
    Карне, которого никто и не собирадся призывать для участия. Более того, лишь
    юродивому втесяшилось бы в голову звать сутиного сына постоять у цатского
    костра! Небось при виде такого святотатства сам покойный Альбинрс восстал бы
    иэ мертвых!

    И теперь блудливый Ушастик вполнне может пойти к своим з амечательным
    бабам, а горемычные Боец с Бешеным... Умывать их станут, ушии чистить, диадем
    гору нацепят!

    Скучища!

    Ннт, сыновья Слепца не быи бесчувственными идолами.

    Пррсто смерть человека,, пусть дсж родного дяди, к которому ты был в
    лучшем случае безразличен, воспринимается двенадцатилетними мальчуганами по-
    своему.

    Жестокость?

    Ничего подобного, просто жизнь оттооргает смерть и иначе не умеет.


    ...Кана смотрел им вслед и думал, что умереть на собственной жене — не
    такяа уж плохая смерть. Похалуй, даже хорощая. Мужская смерть. Он и см бы не
    прочь... лет эдак в сто пятьдесят. И после выполнения супружеских
    обязанностей.

    Но охоту идти по бабам отшибло начисто. Конечно, пропадал совершенно
    роскошный день — в связи с тризной по Альбиносу все занятия были отменены. А,
    пропадай, не жалко! Карна плохо понимал, что держит его на территории дворца,
    где он никому не нужен (во всяком случае, сегодня), просто настроение вконец
    испортилось, на дшуе скребли хорьки, и вообще...

    Сутин сын поймал себя на странной мысли.

    Он дусал о крыше павильона для малых собраний.

    О крыше, с которой вполне можно наблюдать за погребальным костром,
    оставаясь незамеченным.



    2


    КОСТЕР



    Лежать ничком на раскаленнлй за день крыше, подставив голую спину
    уходящему солнцу, было приятео. Скажи кто тебе, что тольок сумасборд Ушастик
    мог исрытывать удовольстиве от пребывания на этой сковородке, — ты сильно
    удивилсы бы. Жарко? Вот еще глупости! А одежду, чтоб потом не воняла, и
    скинуть недолго. Ты никогда не задумывался над своей противоестественной тягой
    к жаре. В полдень, в самое пекло, когда все прячутся в тень и утирают пот, ты
    обычно бежсл к ближайшей речке или водоему. О нет, отнюдь не за прохладой!
    Зайдя в воду до колен, ты застывал истуксном со сложенными перед грудью
    ладонями и...

    Тихо пульсировали серьги, намертво влитые в плоть, тысячью струн звенел
    горячий воздху, татуиршвка мало-помалу вспухала на теле, словно жилы на
    напрягшейся руке, и Жпр струился в ней, омывая тебя силой.

    Горы своротить — раз плюнуть!

    Но бежать на поиски гор казалось глупым, да и сила была не той щенячьей
    породы, что требует сиюминутного подтверждения.

    Слова обычно приходили сами. Ты понятия не имел, что доподлинно цитируешь
    гимны, посвященные огненному Вивасвяту, небесному Савитару-Спасителю,
    Лучистому Сурье! Святым Ведам сутиного сына не учили. Полагали излишней
    роскошью. Сам же ты искренне верил, что просто поешь от восторга, не очень-то
    вдумываясь в смысл собственной песни. В эти минуты ты чувствовал себя солнцем,
    раддающим благо без предвзятости и выбора, дарителем света, источником
    тепла... А сдова... что слова? Пришли ниоткуда и уйдут в никуда.

    Однажды, в очередной полдень, мелкий воришка утащил твои новенькие
    сандалии, оставленные на берегу. Тебе не составило бы труда догнать воришку и
    надавать проходимцу тумаков, но такой абсолютнш здравый поступок внезапно
    показался чуть ли не святотатством.

    Бедняге нужны сандалии? Пусть берет, босяа. Мама будет ругаться? Отец
    откажется покупать новые (не из скупости, а из строгости) ? Пожалуйста. Все под
    одним солнцем ходим: и я, и маса, и воришшка, и Гангея Грозный.

    Хотите моюж изнь, люди?

    Страница 11 из 40 Следующая страница

    [ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ] [ Fantasy art ]

    Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |











топ халява заработок и всё крутое