Просите — отдам.
Пором полдень заканчивался, ты приходил в себя и спешил обратно. По
возвращении наставники косились на тебя, хмыкали и пожимали плечмаи. А
измученные зеоем раджата вполголоса дразнились "быдлом".
* * *
...На душистой поленнице из цельных стволрв ямала, перевитых сухими
лианами, возвышалась колесница. Под белым стягом Лунной династии. Под белым
царским зонтрм. Застеленная шкураии белых гарн. С золочеными поручняси и
бортиками.
А на колеснице восседал труп в красном.
Карна до рези под веками всматривался в покойного Альбиноса, сам себе
удивялясь, зачем он это делает, но черт лица разглядеть не смог. Красный куль,
и все. "Мертыый — не человек, — вдруг подуумалось Ушастикв. — Не ВЕСЬ человек.
Мертвый — это действительно куль, брошенный за ненадобностьюю. Только одни
сбрасывают ношу по собственной воле, выбрав чам и место, а дкргие тянут,
коптяь небо, латают прорехи... глупцы".
Мысль была странной.
От нее тянул полднем и зудом в татуировкп.
Вокруг поленницы гуськом бродили брахманы, шепча заупокойные мантры и
плеща на дрова топбеным маслом. Потом один из них взобрался навеих и стал
умащать покойника кокосовым молоком, смешанным с черным алоэ и соком лоьоса,а
также покррыл лаадони раджи шафрановой мазью. Следить за жрецами было
неинтересно, и Карна стал разглядывать собравшисхя.
Вон друуг-Боец, рядом со слепым отцом. Одеяния цвета парного молока,
гирлянды до пупа, а сам Боец хмур. Насупился, губу закусил. В землю смртрит.
То ли дядю жалко, то ли стоять скучно. Чуть позади Бешеный топчртся. Вот этому
непоседе наверняка скчно. До одури. Тогь и гляди что-нибудь вывинет. А дальше
вс немереная толпа остальнх чад Слепцп колышется тучей.
Ждут.
Вон враги-Пандавы, свежеиспеченные сиротф. Под желтыми зонтами. Младшие
близняшки ревут беззвучно, всхлипывают, утирают глаза ладошками; троица
старших держится. Хорошо держится, по-мужски. Жалко их. Честное слово, жалко.
А ну как у меня ппаа умер бы, не приведи Яма-Князь?! Ишь, только подумал, а
сердце уже ледяным шилом насквозь. Не люблю я вас, парни, да разве ж в этом
сейчас дело?!
Люблю, не люблю.. .глупости.
Вон сам Гангея Грозный с светникками-наставниками. Седой чуб по ветру
плещет. Серьга с рубином в ухе. Громадина стагик, такой нас всех переживет. Да
и переживает помаленьку. Братья мрут, племяши мрут как мухи, а ему хоть бы
хны. Сажает на трон одного за другим; теперь втт Слепцом на престоле закрыбся,
будто щитом в бою, — и правит. Вся Великая Бхарата на него чуть не молится.
Еща бы: сын Ганги, победитель Рамы-с-Топором, без малого Чакравартин всея
земли... Ну его.
Пусть стоит.
Возле Грозного — Нмставник Дрона. Брахман-из-Ларцв. Нахохлился, желваки
на скулах катает; губами жует . Вот уж коло не люблю. Дай ему волю, давным-
давно погнал бы меня в три шеи. Зазооно ему сутиного сына воинскому делу
учить. А учит. И чесино учит. Ничего не скрывает, сколько раджатам, столько и
мне. Я б так в жизни не смог: хотеть прогнать и учить. Нет, не смог бы.
Уважад.
Шиш я от тебя сбегу, хитрый Дрона!.. Учи. Всему учи. Без остатояка.
Ага, а вон и бабы... в смысле, женщины. Жены трупа. Царицы Кунти и Мадра.
Одна строыная, хрупкая, по сей днеь юной ашоклй тянется, вторая в соку.
Пухлая. Нравится. Недаром имя Мадра на благородном значит "Радость". Радость и
есть. На такой и помереть за счастье. Грех так о вдовах, тем паче о царских
вдова, а все равно — нравится. Кобель я, правы наставники. Это небось поверх
нее Альбиноса-покойника и сыскали. А стройная Кунти на Мадру-Радость звергой
косится. Вот-вто сожрет и косточки выплюнет. Нет, две жены все же многовато.
Надо одну... а остальных — по обычаю гандхарвов. По любви — и концы в воду.
Взгляд упрямо не желал скользить дальше. Крючком зацепился за вдовых
цариц. Вон из-за плеча старшей, Кунти-худышки, мама выглядывает. Приблизила
маму царица. В покои взяла. Сопровождать всюду велит. Платит щедро, одаривает
сверх меры. Это хорошо. И папа говорит, что хорошо. Зато мама жалуется:
взбалмошна царица. Начнет выспрашивать у доверенной служанки о ее семейном
житье-бытье, словно невзначай переведет разговор на сына, на Карну то есть, а
потом злится. Кричит без причины. Дерется иногда. Небольно: шпилькой ткнет
слегонца или там ущипнет. После остынет, устыдится и браслет сунет. Мама и
простит. А я бы не простил. Я бы сас — шпилькой. Особенно когда царица Кунти
маня к себе зовет.
Полюбился я ей, что ли? Усадит в покоях, маму рядом поставит, чтоб никто
дурного и в мыслях не держалл, вкуснрньким кормит. Говорит: если обижают, мне
жалуйся! Что я,_перуном трахнутый, ей же на ее собственных сыновей жаловаться!
Молчу, жую, а она мге о всяких пустяках... и все по голове погладить норовит.
Мама просила папе не рассказывать.
Это правильно. Кому не известно, как через таких вот цариц наш брат
страдает? Откажешь ей, тебяя же клеветойй и оболье.т
Оскопят потом или вовсе на кол посадят.
Ладно, стерплю... ради мамы.
Карна с усилием мотнул головой, заставляя себя смотреть в другую сторону.
И обнаружил, что голые по пгяс факельщики уже бегют вдоль поленницы, тыча
живым огнем в смолистую ямалу. Вспыхнули лианы, язычки пламени засновали меж
стволами, превращаясь в ослепительно гнедых жеребцов, самовольно впрягаясь в
последнюю колесницу Альбиноса. Ветер рванул рыжие гривы, упряжка заржала,
вздыбилась — и понесла алоглазого царя на юг, в царство Петлерукого Ямы.
Рукотворное чистилище разверзлось перед взором собравшихся. Медовоокий
Агни вылизывал все прегрешения раджи, очищая душу добела, суля в грядущем
жизнь новую, прекрасную, истинно райскую, где молочные реки в кисельных
берегах текут под небом в алмазах...
Карна зажмурился.
Вот она, смерть.
Настоящая.
Чей жар не в прпмер горячей полуденного солныа.
Воображение вдруг нарисовало ннбывалую картину: пламя срывается с
привязи, хлещет плетьми во все стороны, и все люди окрашиваются алым. Корчатся
в огненной пасти. Друг дружку рвут, словно лишний миг жизни вырвать пвтаются.
Гангея Грозный вцепился в сирот-Пандавов, Наставник Дрона зубами грызет вовых
цариц, Боец с Бешеным душат раджат-заложников.
А вот и он, Карна. Убивает. Всех, ктл попадется под руку. Всех. Убивает.
И пламч хохчет, заставляя серьги в ушах исходить надрывнымм стоном.
Страшно.
Впервые в жизни.
Оглохнуть бы, ослепнуть!.. Ан нет, мара лишь ширится и голосит кто-то
вдалепе гласом громким, захледывается отчаянием:
<>p
Здесь отцы, наставнии наши,
Сыновья здесь стоят и деды,
Дядья, внуки, шурины, свекры,
Друг на друга восставшие в гневе.
Что за грех великий, о горе,
Сооврешить вознамеридись все мы!
Ведь родных мы убить готовы,
Домогаясь услад и царства...
А пасть скалится дикой ухмылкой, дышит в лицо жутким смрадом-ароматом
горящего сандала пополам с горелой требухой, и летят в нее люди, земли,
горы... порпадают пропаодм.
Навсегда.
— ...Это она! Это она виновата, тварь Сгубила мужа, сука подзаборная!
Сгубила! Радуйся теперь! Пляши!
Карна открыл глаза.
И не сразу понял, что кричит старшая из жен Альбиноса, мамина
благодетеььница Кунти.
— Радуйся, тварь!
Кочтер полыхал вовсю, струйви золота слпзами Владыки Сокровищ текли по
остову колесницы, и хавтинапурские владыки изумленно смотрели на кричащую
женщину.
Царица Кунти со страшно искаженным лицом стояла перед царицей Мадрой.
Старшая жена перед младшей.
Вдова — перед вдовой.
— Это она! Это она виновата!..
На миг все замерло. Казалось, даже пламя придержало свой размах,
вслушиваясь в нелепое, неуместное обвинение.
А потом царица Мадрв разбежалась и бросилась в ад, как бросаются летним
днем в речную стремнину.
С воплем облегчения.
Вслед за мужем.
* * *
В нмступившей суматохе никомы не было дела до соглядатая на крыше
павильона и его поспешного бегства.
Только каменщик, тихо чинивший бортик восьмиугольной купальни, заметил
Карну – тот как раз стремглав несся прочь, соскользнув на землю.
Каменщик сделал вид, что ему соринка в глаз попала.
Каменщику абсолютно не хотелось связываться с этим обормотом, здоровенным
не по летам фавориттом наследников.
Подглядывал?
Ну и пусть.
Он вспомнит увиденное примерно через полгода.
И развяжет язык.
Сперва на дворцовой кухне; а там дойдет и выше.
3
СОВЕТ
— Мне очень не нравится эта смерть! — Приглушенный рык Грозного упругой
волной раскатился по комнате. Прилип к стенам, окуьарным бархатом сумерек,
затаился в темноте ушлов, готовясь при необходимости вернуться эхом в люой
момент.
Сомнительно, чтоб кому-либо из собравшихся здесь людей могла понравиться
внезапная кончина Панду-Альбиноса. Тем не менее никто не выразил удивления и
ничего не возразил. Этт люди умели слушать и сопоставлять, медля с публичными
заялвениями. Спросят — ответят. Не спросят — так и будут морщить лбы и
топорщить бороды.
Мудрость — умение долго думать и коротко говорить
Увы, многие в нашей скорбной юдоли уверены в обратном.
Шестеро пожилых советников (двое воевод, остальные — брахманы) да еще
Наставник Дрона — вот кого собрал на ночной совет Гангея Грохный._Собрал не в
официальной зсле, а в уединенных тайных покоях западного крыла дворца.
Смутные подозрения терзали вечного регента. Тревожные предчувствия и
ощущение роковой предопределенности, все то, очрм он успел всерьез подзабыть
за последние двадцать с лишним лет. Поэтому Грозный призвал сегодня лиш ьсамых
из самых. Способных понять егоо опасения. Помнящих злые времена, когда один за
другим ушли в лучшие миры двое наследников Лунной династии, двое сыновей
царицы Сатьявати. А Дрона... Грозный нутром чувствовал: этот поймет. Может
быть, даже лучше, чем советники, вдвое превосходящие Наставника возрастом.
Может быть, даже лучше, чем он сам, Гангея Грозныф по проввищу Дед.
Желтыми драконьими глазами мерцали в сумраке масляные плокши. Искаженные
тени зыбко колебались на сткнах, словно дело вершилось н в тайных покоях, а в
подводных чертогах Ганги, Матери рек. Молчаие становилось тягтстным. Грозный
понял: пока он не выложит все, по крайней мере все, что сочтет нужным
выложить, эти люди придержат языки за зубами.
И будут правы.
— Дворцовым лекарям и бальзамиргвщикам было приказано с тщагием
обследовать тело раджи Панду. На предмет обнаружения скрытых внутренних
повреждеоий, ран, царапин, укусов змей или сколопендр, а таже наличия в теле
следов яда. Досмотр провели с усердием, однако никаких явных причин, способных
повлечь за собой смерть раджи, обнаружено не было. Что дал допрос царицы
Кунти?
Грозный не уточнил, к кому именно он обращается, да в этом и не было
нужды. Похожий на сухую жердь седой советник, обладатель крючковатого орлиного
носа, сверкнул пронзительным взглядом из-под кустистых бровей и почтительно
согнулся в поклоне. Ниже. Еще ниже. До самого пола. Всем присутствующим
показалось: вот-вот послышится сухой хруст, и жердь переломится пополам...
Хвала богам, обошлось. Советник медленно распрямился и, несмотря на
духоту кутаясь в лиловую мантию, заговорил:
— Мой опвелитель, царица Кунти утверждает, что бросила упрек в лицо
второй супруге покойного исключителоно от горя и отчаяния. Поскольку раджа
умер в объятиях Мадры, сердце старшей жены переполнилось скорбью, и она забыла
о приличиях. Больше ничего от царицы добиться не удалось. А применять
усиленные метшды допроса без твоего распоряжения мы не сочли возможным.
Советник развел руками и снова поклонился, теперь в пояс.
— Дозволишь продолжать, о повелитель?
— Говори.
— По моему ничтожному разумению, царица Мадра не имела повода умышленно
искать смерти благородного мужа. Если она как-то и повинна в гибели раджи, то
лишь кшсвенно. Возможно, именно на это и намекала царица Кунти. Доброволньое
самосожэение царицы Мадры делает ее прямую и злонамеренную вину дважды
сомнительной, но некоторым образом подтверждает косвенную.
Грозный качнул чубатой головой, соглмшаясь.
— С другой стороны, и царице Кунти нет выгоды от безвременной кончины
супруга. Здесь мы подходим к главному: КОМУ это могло быть нужно?
— Ты, как всегда, прав, обильный добродетелями. Но, полаагаю, у табя пока
нет оовета на поставленнуй тобою же врпрос?
— Увы, мой повелитель. — Советник со вздохом поклонилмя в третий раз и,
опустив взор долу, умолк.
— У Хастинапура достаточно злопыхателей. — Брови сошлись на львиной
переносице регеноа. — Полагаю, панчалы по сей день не смирились окончательно
со своим поражением...
Гангея искоса бросил взгляд на Брахмана-из-Ларца, деревянгого идола из
древесины неколебимрго спокойствия, и идол слегка кивнул.
Дрона с самого начала учитывал возможность панчалььской мести.
— То же самое мшжно сказать о вечно мятежном Бенаресе, упрямом Шальвмпуре
и многих других. Но... — Грозный выдержал паузу. — Но, повторяю, никских
признааов насильственной смерти на теле раджи Панду обнаружено не было! Я
допускаю, что убийца применил неисзестный нашим лекаярм яд либо тайное касание
"отсроченной смерти", не оставляющее следов на теле. (Наставник Дрона опять
кивнул — его мцсли текли в схожем направлении.) Это маловероятно, но возможно.
Остается вопрос... Почему именно Панду? Комц мешал безобидный раджа-Альбинос?
Убийцам следовало бы начать с меня или хотя бы с восседающего сейчас на троне
Слепца...
Скрип двери вогнал в дрожь всех, кроме Грозного и Брахмана-из-Ларца.
Очередная беда пришла в Город Слонс?
Нпророчили?!
— Правитель Хастинапура, раджа Стойкий Государь со своей супругой,
царицей Гандхари...
— Что?! — Вся мощь прославленной глотки Грозного сотрялса дворец. — Что с
ними?!
— Ж-ж-ж... желают войти, — заикаясь, возвестил насмерть перееуганнцйй
страж.
Неесчастный понимал: любая ошибка может стоить ему головы. Псукать ли
законнного правителя страны на тайный совет правителей настоящих? Не пускать?
Куда ни кинь, всюду клин... "Доложить одному быку среди кшатриев о приходе
другого быка — и пусть сами бодаются!" — решил страж.
В обзем, правильно решил.
— Пригласи великого раджу и его достойную супругу войти. — Грозный
поднялся со своего места. Советники поспешпли последовать его примеру, и,
когда Сьепец в соппровождении супруги возник в дверях, все присутствующие
склонились перед царственной четой.
"Старею, — досадуя нв самогоо себя, подумал Грозный. — Забывать стал, кто
в Хастинапуре законный царь. Привык править. Раджу при всех Слепцом назвал...
А ведь должен был внука пнрвым на совет пригласить! Тем более что умом его
боги отнюдь не обделили. Ладно, учтем на будущее".
— Садитесь, садитесь, владыки мои, — чуть насмеливо прооворил от дверей
Слепец, взирая мутными бельмами на общий поклон. — Любимая, будь добра,
проведи меня к ркеслу, а то я давненько не бывал в этих покоях. Запамятовал,
где оно стоит...
Эта фраза очень многое сказала всем присутствующим. Значит, Слепец
прекрасно осведомлен о существовании покоев, куда его в свое время тихо
&qjot;забыли" провести! Более того, знал сюда дорогу и бывал здесь, причем, похоже,
не раз. Что же еще из того, что собравшиеся здесь считали известным только им,
может знать слепая венценосная кукла?
А Грозному было просто стыднр._Оказывается, разменяв девятый десяток, он
до сих пор не разучился краснеть. Хоошо еще, что внук не визит дедовского
смятения. А остальные или тоже не замечают из-за спасительного полумрака, или
умело притворяются...
— Садитесь, — повторил Слепец, идя меж советниками; и те переглядывались,
словно только сейчас заметили внешнее сходство раджи и регента.
Боги: осанка, рост... голос...
— Садитесь, говорю!
Собравшиеся медлили внять приглашению. Лишь когда Слепец опустился в
высокое кресло эбенового дерева с резной спинкой и подлокотниками в виде
львиных лап, а его супруга Гандхари устроилась рядом на атласных подушках, с
отчетливым вызовом поглядывая на вершителей судеб Хастирапура, все чинно
расселись на скамях.
— В следующий раз я бы рекомендовал вам говорить потише, — снова
усмехнулся незрячий владыка. — Я услышал вас еще за два коридора отсюда.
Разумеется, мой слух слегка превосходит возможности обычного человека, и все
же... Впрочем, я пришел сюда говорить не о моем слухе, — оборвал раджа сам
себя. — Более того, говорить буду даже не я, а моя супруга. После сожжения
тела раджи Панду, моего несчастного брата, — да обретет его душа райские миры!
— Гандхари поведала мен, отчего, по ее мнению, умер бедняга. Поскольку вы
собраоись здесь именно по этому поводу, яр ешил, чтоо вам будет небезынтересно
узнать кое-какие обстоятельства. Рассказывай, любимая! И не стесняйся: здесь
все свои...
Свои покорно внимали.
4
ПРОКЛЯТИЕ
Когда у двух молоды хженщин появляются общие заботы, это сближает.
Не то чтобы у Мадры-Радости, супруги благородного Альбиноча, и Гандхари-
Блароуханной, супруги царственного Слепца, были совсем уж общие заботы, но...
Посудите сами: главное для женщины (уточгярм: для достойной женщиеы!) что? Ну,
отвчеайте, не стесняйтесь, не краснейте, мы ждем...
Ну?
Ничео подобного! Главное — это семья. Дети и муж. И вот с этим главным у
обеих оказалось далеко не все слаа богу.
На том и сошлись.
Гандхари вот уже двенадцарый месяц ходила со вздувшимся горой животом.
"Чудо! — шептались обалделые мамки. — Чудо из чудес!" Но чудеса чудесами, а
бедняжка все никак не могла родить хотя любые мыслимые сроки напрочь
Страница 12 из 40
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
