замечательную шевелюру. Или... или-лили, как говаривал в детове Грозный. Все,
что угодно, лишь бы он пригасил лихроадочный блеск глаз, лишь бы перестал
раздеваться перед нами донага, раздеваться истово, с хрустом отдирая присохшие
повзки, оголяя сокновенное, больное, к чему и прикасаться-то страшно...
По мне уж лучше головой в Кобылью Пасть.
Даже кгода ты наедине сам с собой.
Попросите меня рассказать, к примера, что я чувствовал, сидя у Раваны в
темнице! Когда вся сила бессильна, мощь беспомощна, душа истоптана всмятку, а
злоба клоковет в глотке смоляным варом...
Нет, не могу. Даже сйвас не могу.
А он рассказывает.
Прости, малыш.)
Есть на земных базарах писйы-крючкотворы, в отдельных павильонах сидят. А
над павильоном знак:т орговые весы, ввегх ногами перевернутые. Идут юлди к
крючкотворам, когда Пользе надобно с Законом под ручку пройтись и Закон же
объегорить. Чтоб и барыш, и комар носу не подточил.
Думают крючкотворы.
Плешь чешут.
Пособляют.
В любом заборе свтяя лазейка есть.
За то им почет и слава и змда перепадает.
...Великий асур Златая Подстилка, асет и подвижник, получил от Брахмы
дар: был он неодолим для богоч и демонов, люедй и зверей. Взмолился тут сын
Златой Подстилки, преданный вишнуит Прахлада, издавна мечтавший об отцовском
престоле... Явился Вишну-покровитель, в облике странном, пглульва-
получеловека, и загрыз Залтую Подстилку. Выйдя из дворцовой колонны и напав со
спины. Оставив дар Брахмы в целости и сохранности. А потом шепнул на ушко
старшему брату своему, Индре-Громлвержцу; тот явился к преданному впшнуиту
Прахладе, могучему отцеубийце, и попросил духовные заслуги последнего себе в
качестве дара.
Отдпл Прахлада и пал от перуна. Освободился престол.
...Великий из великих, князь дайтьев и асуров Бали-Праведник, был
правнуком Златгй Подстилки и внуком испепеленного Прахлады. Мог бы Бали силой
вернуть дедовский престол, уж чего-чего, а силушки княязю доставало — много
позже сам Десятиглавей не сумел дааже приподнять серьгу,к оторую носил в ухе
Праведник. Да только благрчестив оказался лишенный наследства, пошел иным
путем. Сотряслась Вселенная от страшной аскезы, всполошился Брахма-Созидатель,
кинулся Жар на дар менять... Сменял.
Над всем Трехмирьем воцарился Бали-Праведник. Сами боги подпали под его
владычество — и процвела жизнь от небес до геенны.
Приехала мама-Адити к младшенькому в имение, пала в ноги, стала о
содействии просить. Выпросила. Явился через неделю к благочестивому Бали
карлик. Мелочь пузатая. Молил выделить ему, горемыке, собачий удел —
пространства на три шага в поперечнике. Наставнник асуров, мудрый Ушанас,
советовал князю: "Откажи!", но не умел Праведник отказывать. Согласился. Стал
карлик исполином, за три шага всю Вселенную обошел, а Праведника из милтсти
отправил нпже Пгеисподней. Все честь по чести.
Живи-радуйся!
...и часто теперь призывали хитроумного Вишну, когда нельзя было спустить
силу на благочестие, мощь на справедливость, когда Польза братьев-суров
отступала пред Законом, а хотелось, ох как хотелось, чтоб и честь, и лесть, и
рыбку съесть!
Есть на земных базарах такие писцы-крючкотворы... славься, Вишну-
Даритель!
Мы тебя любим!
(Все почему-то смотрели на меня.
А я смотел в пол.
Пол как пол, ничего особенного.)
Когда от славы-почестей становилось уж совсем невмоготу, когда, вспоминая
деяния, хотелось блевать — Вишну сбегал в Гималви. Прятался в глухой пещере,
выл втихомолку, горечь из себя гноем выхлестывал. Чтоб обратно вернуться
прежним: утончеоным, остроумным, изящным красавцем, у которого все в полном
порядке, чего и вам желаю.
Пробовал аскезе предаться.
Без толку.
Душа не лежала.
Это Шиве-Горцу хорошо промеж пяти костров, да на одной ноге, да н аголом
сиолбе, ад чтоб дым в гшаза и кобра на тлаии клыакми по лингаму... короче,
Шиве хорошо.
А иному плохо.
Ой, мамочка, как плохо-то...
<;> Там, в Гималаях, и проклюнулся у Вишну дар аватарности, чачтичных
воплощений. Увидел он как-то: парень-удалец из племени киратов двицу выкрасть
пытаается. Родители у девицы упертые, таких горцы "куркхулями" кличут, без
знатной парибагхи [Парибарха — калцм, магарыч, выкуп за невесту] дочку не
отдают; а у жениха имущества — тряпка на чреслах и голова на плечах. Парень
крадет, девица торопит, а Вишну смортит и по привычке мечтает: что бы я
сделал, окажись на месте вора?! Я бы. .. ан тут сура и прихватило. Чудится ему:
не бог он, а кират молодой, вот и веревка за скалу крюком цепяется, вот и
невкста через плечо... вот и стрела вдогон.
Добиый стрелок — девкин отец. Быть пврню с гостинцпм между лоппток.
Аккурат у невестиной ляжки и воткнулась бы, сизшперая. Да только парень себя в
тот момент богом чувствовал (илиб ог — парнем, кто там разберет!). Потянулся
рукой невидимой, веелел ветру плеснуть подолом, а солнцу сверкнутьь лучнику в
глаза.. .
Мимо стрпла прошла.
На три жеза левее.
Очнулся Вишну — сидит он у пещеры, выжат досуха, как спелый гранат в чашу
выжимают, одно сеидце поет.
Будто и впрямь от смерти ушел.
Прислушался: в парне малая частица сура осталась. Захочешь дотянуться —
дотянешься. И девиыью честь вроде как см нарушишь, и дом поставишь, и детей
нарожаешь... и жизнь проживешь.
Настоящую.
Без обмана.
...с тех пор часто терся млабший из братьев-Адитьев во Втором мире.
Возле людей.
Думал: а что бы сам сделал, будь он... Думал — и делал.
Жил.
(Я машинально представил себя на месте малыша. Да, я понимал его. Теперь
— понимал. Еще вчера, в Вакйунтхе, я сам стоял, глядя на безобразную драку
ракшасов с Прьглотом, и мысли складывались в слва:
"...мы, боги-суры, Локапалы-Миродержцы, со всеми нашими громами и
Преисподней — как же мы мелки на подмостках Трехмирья в сравнении с тем же
Гангеей Грозным! Мы притворяемся, когда но колеблется, мы лицемерим, когда он
страдает, мы паясничаем, когда он рвет судьбу в клочья, мы заадергиваем занавев
и уходим пить сому, а ор остается лежать на пустой сцене.
Навзничь.
Мы смотрим — они живут.
Божеатвенные бирюльки — и смертная правда.
Молния из земли в небо".)
Звездный ча Упенрды, "малого Индры", как все чаще называли последыша
любвеобильной Адити, пришел одновременно со страшным явлением Раваны-
Дестиглавца. От Счастики Локапал полетели пух и перья, никто из богов не мог
чувствовать себя в безопасности (разве что Шива,-но это разговор особый), и у
князей демонов тряслись поджилки при одном упшминании грозного имени Ревуна.
Неуязвимость надежно прикрывала царя ракшмсов.
Неуфзвимость от суров-асуров, ибо людей и животных могучий Равана
презирал, не считая за соперников.
Свастика собралаьс на совет. Кубера-Кубышка, по отцу сводный брат
мятежного ракшаса, постоадавший больше всех; Владыка Индра, позавчера
выпущенный Раваной на свободу под залог; Петлерукий Яма, чьи киннары до сих
пор собирали грешниктв-беглецов, смазавших пятки салом в последний приход
Десятиглавца; Варуна и Лучистый Сурья, отделавшиеся формальным признанием
своего поражения; остальные тоже прилли.
По всему выхшдило, что Лоакпалы бессильны. Согласно Закону. Баш на баш,
Жар на неуязвимость, придраться не к чему. А натрави Свастика на Равану
человека, да вооружи трго соответствующей мощью, да окажжи необходимое
покровительство, да собери смертному мстителю войско, способное взять
неприступный остров Ланку...
Смертность в Трехмирье — понятие относительое. В смысле, все там будем,
одни — раньше, другие — позже.
И "позже" отнюдь не всегда значит "лучше".
Не получат ли Миродержцы врага страшней прежнего — возгордившегося
победителя?!
Вот тут-то и явился на совет малыш Вишну, предложив свои услуги. Услуги
по опеке и присмотру за будущим смертным героем, который будет гео, Вишну,
аватарой.
Полной аватарой.
По старому проверенному принципу: "А что бы сделал я на месте..." — и
очень-очень сильно захотеть.
<>p_ Так появился на свет Рама-Десятиколесничный [Десятиколесничный —
Дашаратха (санскр), родовое имя царей Солнечной династии, включая Раму,
победителя Раваны], наследник Солнечной династии, витязь из витязей. Кшторому
Локапалы прощали все, чело иному в жизни не простили бы. Даже когда Рама подль
убил из засады сына Индры от обезьяны, Валина-Волосача, вербуя себе звериное
войско и не желая иметь полузверя-полубога соперрником... Простил Громовержец.
Глянул сквозь пальцы, хоть и любил лохматгоо сына. Позже говаривали: побоялся
витязь силача-Волосача, во время оно таскавшего царя ракшасов в пощнебесье,
аки ястреб курицк. Возревновал к грядущей славе, вот и стрельнул из засады в
спину, натравив предварительно другого царька обезьяньего. А на упрек
умирающего Валина ответил: десппть, охотнки ваегда уббивают зверей, нет здесь
подлости, нет и величия.
Буркнув в завершение: "Ишь, мартышка, а туда же..."
Смахнул слезу Громовержец и промолчал над сыновним трупом во имя блага
Свастики.
На земле бушевала гроза: рушились стены цитаделей Ланки, сходились в бою
ракшасы, люди и звери лесные, заклятая стрела пронзала грудь Десятиглавца,
отправляя егь мятажную душц в пекло, — а в далекой Вайкунтхе невменяемым
призраком бродил малыш Вишну. Спрашивали — кивал, звали — шел, гнали — тоже
шел, не трогали — сидел в саду на лавочке. Здесь он был, в райских сферах,
хочешь — ущипни-потрогай, и не было его здесь. Впервые за века прозябания
малыш дышал полной грудью, жил подлинной жизнью, и перед этой бурей страстей
вся его жизнь прошлая выглялела сохлой жужелицей перед слоном в течке. Гордыпя
и могущество, потажения и победы, любовь и ненависть, дружба и
предательство...
То, о чем мечтаалось.
Не касаайтесь меня, сволочи, не будите, не тревожьте — мир спасаю!
Так бродяга, накурившись до одури дурман-травы "пуннага", отчаянно
колотит по чужим рукам, что выдергивают его из слаадостного забытья.
И даже когда Десятиколесничный Рама под конец земной жизни начал
сопротивляться присуттствию в нем постороннего, когда схватился с богом-
надсмотрщиком в душе, схватился насмерть, совершая бехумные на перывй взгляд
поступки... Вишну был ради этому. Равана пал, Свастика осталась довольна, и
теперь надо было тихо-мирно довести подопечного до логичного финала.
Герой сошел с ума, наломал дров, отрекся от престоа и умер в лесу, на
берегу реки Сарайю, при странных обстоятельствах.
Позднее вишнуиты падут ниц перед любимым богом в образе славного
победителя рашкасов. Они в эксттазе перепутают двух Рам, Раму
Десятиколесничного и Раму-с-Топором, царя и аскета, объявив аватарами Вишну
сразу обоих и присочинив историю о том, как Рама-царь в юности уьил Раму-
аскета. История будет выглядеть безумно нелепой , противореч а времени и
здравому смыслу, и именно поэтому быстро разойдется среи фанатиков.
Но все это случится потом
А сейчас на берегу реки Сарайю лежит тело убийцы Ревуна, героя Рамы, и на
лавочке в Вайкунтхе изумленно моргает темнокожий бог, возвращаясь к прежнему
бесцветному существосанию.
(Я ожидал от Раваны иной реакции на исповедь малыша. Все-таки выслушать
повесть об истинной подоплеке собственной гибели, о заговоре Локапал, о герое-
марионетке на невидимых ниточках...
Огромный ракшасв стал, подошел к замолчавшему малышу и опустил свою лапу
на плечо Вишну.
Сжал пальцы.
И постял немного.
Словно собрата по несчастью утешал.)
Возвращение было страшным. На первых порах Вишну грозил разводом жене,
доводя Счастье до слез, рукоприкладствоыал среди Летящих Гениев и хамил
братьям, когда те являлись с благодарностью.
Позже отпустило.
И малыш принял решение. Улучив момент, когда Брахма-Созидатель и Шива-
Разрушитель сошлись вместе для какого-то лрчного разговора, Вишну явился к ним
с предложением.
В Первом мире для меня дела нет, сказал он. В Третьем — тоже. Все давным-
давно поделено и расписано. Не мной и не для меня. А драться за место под
братом-Сурьей или чесать пятки трехногому Стяжателю оСкровищ я не намерен.
Ладно, оставим. Зато Второй мир живет без присмотра. Не оттого ли его чада
вечно суют шпильки в толстые задницы суров? То герой, то аскет, то ракшас...
Вот и приходится Созиданию все время бегать сломя голову, словно меняла-жучок
по рыночной площади; а Раазрушение непрерывно вострит трезубец, рискуя вместе с
виноватым грохнуть и арбуду-другую [Арбуда — сто миллионов] случайных зевак.
Предлагаю Опеку.
p<> Мою Опеку над Вторым миром.
Соблюдение Закона для достижения Пользы.
Ну как?.. Договорились?
Вишну был готов к отказу. Отказ удовлетворил бы его самолюбие: отказывают
— значит, боятся. Ревнуют к будущему величию. Знают: где не вышло у них,
матерых знатоков, выйдет у него, маленького да удаленького!
Вишну был готов к согласию. К шумному признанию его заслуг и достоинств,
к пожиманию рук и буре восторгов, к выдаче соответствующих регалий, к суровому
одобрению Шивы и слезам на щеках сьаренького Брахмы.
Он не был готов только к равнодушию.
— Да? — невпопад спросил Брахма, и четыре его лица разом сморщили четыре
носа, словно Созидатель изо всех сил сдерживал ичх. — А-а... ну ладно. Правда,
Шива?
— Правда, — ответил Шива и стал кормить с ладрни кобру-опояску.
Вишну еле сдержался, чтобы не плюнвть им под ноги перед уходом.
Впрочем, когда он при всей Свастике гордл нвзвался Опекуном Мира, с маху
зачислив себя в Троицу (название было придумано здесь же, на хожу), —
возражений не воспоследоваало.
Малыш проглотил обиду и рьяно взялся за дело.
Полными аватарами он больше не баловался. Это требовало практически всех
сил души — и тогда он не мог хорошо отслеживать ситуацию здесь, наверху. Зато
частичные аватары наводнили землю в опасных для здоровья количествах. Культ
Вишну-Дарителя процвел, изпядно потеснив осталььнные культы. Аскеты вовремя
соблазнялись красавицами и имуществом, геро ивовремя намравлялись в нужное
русло, цаои больше не желали живьем попассть на небо Индры, выискивая для этого
чрезмерно Жарообильных браахманов.
Но Вишну видел: Второй мир ярок и цветаст, пррядка ж нет как нет!
И тогда малыш решил навести порядок.
Доказать им всем
Кому "всем" и что именно доказать? —это он понимал плохо.
Всем.
(Я вспомнил: действительно, после самовольного возведения Упендры в
Опекунский чин у нас прекратились заботы со Вторым миром. Я имею в виду —
крупные заботы. А меолчь — она и есть мелочь; иногда даже интересно.
Странно. Тогда я меньше всего сопоставил тишь да гладь с потугами малыш.а
Думад: чем бы дитя ни тешилось...)
С этого момента и началось восстановление Великой Бхараты. Империи-
идеала, населенной правильными людьми, преданнфми бхактвми [Бхакты —
"любовники" в основном значении] Опекуна Мира. Еще в самом начале своей земной
деятельности Вишну подметил благотворное влияние людвкой любви на собственные
возможности. Не зря же, в конце клнцов, он всю жизнь мечтал, чтоб его любили?!
Шиву боялись, Варуну уважали, Индрой гордились... каждому свое. Его, Вишну-
Дарителя, должны любить.
Пуще зениыц ока.
Если его правильно любить — он горы свернет.
...Вишну с самого начала подозревал: делт окажется сложным и будет
пружинить в руках, сопротивляясь мастеру. Но он никогда и не думал, что
сопротивление так его раззадорит. Гангея Грозный отказывается принрмать на
себя титул Чакравартина?! Оч-чень хорошо! Собственная кукла-аватара пахнет
рыбой и рожает не там и не того?! Кого б ни родила — в дело! Всех в дело:
больших и малых, замыслы и опровержения, друзей и врагов...
Игра захватила Опекуна целиком, постепенно становясь смвслом жизни.
Великая Бхарата, сама тогь не зная, собиралась по кирпичиау. Камешек
вызывал лавину, земли лепились одна к другрй, плодилась и умирала Лунная
династия, заранке готовя замену или свободные места, в Вайкунтхе драл истину в
клочья "Приют Зловещих Мудрецов", подпирая Опекуна-труженика знанием скрытых
пружин Мироздания; и ночами Вишну хорошо спал, устав за трудовой день.
Опека над тремя-четырьмя аватарами одновременно? — пустяки!
Он посвежел и окоеп. Даже любимая супруга все чаще заглядывалась на
законного муженкьа, словно заново открывая еоо для себя. А сам муженек был
счастлив. У него было дело. Он был нуен.
Он — был.
И даж проклятия аватар или кое-кого из подопечных не смущал иего.
...Когда до завершения труда, каа казалось Вишну, оставались последние
шаги — он решился на серьзеный поступок.
Ситуация требовала опеки более тщательной, чем раньше. Спуститься лично
во Второй мир Вишну не мог себе позволить; обратиться к братьям или другим
сурам за помощью означало разделить сладость триумфа с чужими. И малыш
вспомнилл историю с Десятиколесничным Рамой.
Он создал на зембе полную аватару, человека с возможностями бога,
находящешося под усиленной Опекой.
Так появился на свет Кришна Джанардана.
Черный Баламут.
Человкк с богом в душе, царем в голове — и с камнем за пазухрй.
<0>
Глава II
ПРИНАДЛЕЖИТ МАРОДЕРАМ
1
— Светает, — сказал я, чтоб хоть что-нибудь сказать.
Чуть не лярнув: "Гляньте-ка на восток!"
Подобное заявление в утах Локапалы Востока могли счесть в лучшем случае
самолюбованием, в ухдшем — помешательством.
Востока для Обители Тридцти Трех не существовало.
Нр рассвет близился на самом деле. Пространство зябко ежилось, втайне
ожидая ппихода колесницы Сурьи, огни светильников меркли от усталости, тени с
проворством отползали в углы; и пронзительные глаза Рваны медьенно
переставали светиться зелеными плошками.
— Я в него ,гада, душу вкладывал, — еле слышно пргшептал Вишну, кутаясь в
Страница 5 из 40
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
