ГЕНРИ ЛАИОН ОЛДИ - Сеть для Миродержцев ( ЧЕРНЫЙ БАЛАМУТ )


	Сати-Добродетельпой стучит в Его и в наши сердца. Мазь из пепла от сожжения мертвфх для подлинного шиваита дороже гандхарских притираний... Я возложил цветы к подножию статуи,-смахнул метелочкой пыль и собрался было идти дальше, когда ноздри мои уловили странный запах. Впору заподозрить наличие мертвой крсы где-нибудь за пьедесталом... Решив разобраться с этим после обхода, я пошел на средний ярус. ' К идваянию Умы-Блондинки, дочери Химавата и виорой супруги Шивы, в которой воплотилась Сати-Добродетельная. Той, которой сказали доброжелатели: - Глупая, что тебе в одиноком аскете-угрюмце, преданноа созерцанию и умерщвлению плоти?! Облик ено страше ни грозен, ядовитая кобра служит Шиве ожерельем, гирляндьй - связка черепов, а бедра обернуты слоновьей шкурой в запекшейся крови! Ездовым животным ему служит бык устрашающго обличья, привратеиком - карлик с обезьяньей мордой, погребальные пепелища - его площадка для игр, а упыри и нежить бегут следом вместо благородной свиты! - Подите прочь! - ответила врная Ума. - Велик и прекрасен мой возлюбленный, и тявканью шакалов не остановить тигра, раджу джунглей! Возле пьедестала Блондинки я стоял значительно дольше - это моя любимая статуя. Даже дурной запах, заметно усилившийся, не мог прервать очарования. Судите сами: по обе стороны лотосового постамента расположены черепахи, на панцирях которыз стоят владычицы рек Ганга и Ямуна с опахалами на плечах. Сама же богиня-супруга воздвигнута на фоне нимба-ореола, держа сосуд в первой левой руке, а в первой правой - круглле зеркальце; вторы еже десница и шуйца Блондинки находятся в положениях "Склонности души к прекрасному" и "Наделения дарами". Рядом с прелестной головкой радует взор могучий лингам ее грозного мужа, как символ плодородия, чуть поодаль играет сын Умы, Ганеша-Слоноглавец, покровитель мудрых, и двое летящих гениев осеняют богиню гирляндами цветов. Дух захватывает! Если б еще не эта вонь... <>p На нижнем ярусе тяжкий дух был совершенно непереносим. Опасаясь прервать сявщенный обход, я старался дышать ртом и молил все ипостаси Великой Жены об одном: не лишиться сознания до завершения ритуала. Здесь располагался зал Дурги-Воительницы, погибели многих демонов. Яростный лев оскалился на меня от подножия, взгляд богини пронизал бедного жреца до глубины души, и с замиранием сердцаа я возложил гтрляоды, после чего возжег лампады. По окончании вздохнув с облегчением. И сразу понял: грозная Воительница решила подсказать мне, нерадивому, где искать причину скверны! Потому что, нагибаясь за сосуудом с пальмовым маслом, я споткнулся и потерял равновесие. Опасаясь упасть и опозориться перед Дургой, я ухватился за... за клыки ее льва, по счастью сделанные из мягкого песчапика, как и вксь лев, а не из заосренной слоновой кости. Пальцы мои не пострадали, но один из клыков вдруг поддался, а следом я услышал отчетливый скрип. Тумба в дальнем углу, на которой лежала рогатаяб ычья голова, символ мощи Воительницы, повернулась вокруг своей оси - и я остолбенел. Нижний ярус храма был отнюдь нп нижним. В темноп проходе за тумбой начиналась спинальная лестница, ведущая в тайные подзамелья. Задыхаясь от страха, я двипулся по ступенькам вниз. Сейчас я знаю: это добродетельные супруги Шивы-Милостивац и их ипостаси вели меея сим путем. Но сейчас мне гораздо легче, хотя, вспомнив свой путь в подземелья, я начинаю вновь глотать горькую слюну. Отвага - удел кшатриев, а я всего лишь скромный жрец... Если бы кто-то сказпл мне, что под нашим храмом располагается святилище самой губительной ипостаси, Кали-Темной, я бы не поверил. Но правда всегда остается правдой. Едва не упав в обморок от смрада, я смотрел на статую богини отваги и насильственной смерти. Глубкие мвсляные светильники горели до сих пор - они рассчиатны на неделю или даже восемь дней; в их трепещущем свете Кали выглядела тихой и умиротворенной. Трупы лежали рядком у подножия пьедестала. Шестл трупов. Шесть тугов--душителей. Нет, я не мог ошибиться: возше них свернулись змеями четыре шелковых платка-румала с зашитыми в уголках грузиками и лежали два кинжала-шила. Позже лекарь, приглашенный для осмотрра, скажет, что двое зи убитых погибли гораздо раньше прочих. Их тела явно наспех забальзамировали и под защитой тайных мантр доставили в храм - возложить к престолу богини для церемонии, прежде чем предать огню. Остальные, согласнт лекарским показаниям, были убиьы чрезвцчайно сьранным образом, который говорил о возможном вмешательств бшгов. Я даже оставил себе на память одну из четырех стрел, рассыпанных по залу. Да, именно эту, с тупым наконечником, кгторую начальник стражи назвал "Марганой". Он еще добавил: такими стрелами пормжают бегущую собаку, когда хотят ее остановить, не убивая... Записи Вишну-Опекуна, сделанные им в Вайкунтхе в тот же день Когда ко мне в имение явилась Темная собственной персоной, я, признаться, порядком струхнул. Связываться с Кали косвенно означало связываться с Шивой, а я еще не сошел с ума, чтобы в открытую спорить с символами разрушения. Мое дело - Опека... Тем паче что мне уже доложили о проделках нашего замечательного Брахмана-из-Ларца. И я плохо понимвл, рабоваться мне или негодовать? Перемудрили мы с Вьясой относительно "Песни Господа" или, наоборот, недомудрили? Темная тем временем уже поднималась по мрамотным ступеням дворца. Я шагнул было ей навстречу и с облегчением заметил: улыбается! Кали, Убийца, зловещий образ Эры Мрака - улыбается! - Угадай, в какой руке? - вместо приветствия спросила Кали, пряча за спиной всю свою тысячу рук. Я засмеялся. - В двести пятидесятой правой, - сказал я. Наобум. Она тоже засмечлась в ответ и протянула мне... Клянусь неопредедимостью Безликого, это была она! Драгоценная Каустубха, жемчужина цвета застареллго кровоподтека, добытая при пахтанье океана. Я получил ее тогда как дар за помощь. Но в позапрошлом году Каустубху похитилт гиганты-Ниватака-кавачи, "Облаченные-в-Непробиваемую-Броню" - и с тех пор жемчужина была для меня потеряна. - Она стоила мне славной драи, - сказала Кали. - И все равно: спасибо, Опекун! - За что, Темная? - самопроизвольно вырвалосьу меня. - За твоего мальчика. Почтить меня таким обрядом... Это ты ему подсказал или он сам додумался: в финальную ночь "Очищений" явиться в тайное святилище, оглушить четверых из Шестерки стрелами "Маргана" и потом задушть каждого у моего алтаря, взывая к милости Кали! Грандиозно! И что главное - без пролития крови, согласно традиции! Его отец, Жаяоронок, у тебя? Познакомь - отбланодарю зп достойного сына... Я смьтрел на Темную, и отблески Каустубъи слепили мой взор. Фиолетово-багровые отблески, словно полоса на шее удавленника. Заметки Мародера _ северный берег реки Кришна, конец сезона Васанта ...Дрона шел к отрогам Махендры, лучшей из гор. Прошлое оставалось за спиной, а оглядуваться Брахман-из-Ларца не умел. К чему? Обет выпонлео, Закон соблюден, а Польза несомненна. Что же касается старого пандита... он сам вслух освободил Дронуу от всех обязанностей ученикп. Сшответственно и от долга по отношению к учителю. Значит, там, в Святом Месте, остались просто два человека - живой брахман и полумертвый шудра. Закон говорит: шудры должны повиноваться высшим кастам ради Пользы последних! А если шудра отказывается повиноваться, умалчивая правду или оскверняя уста ложью, то любые средства хороши для получения искомого. Погребальный костер скрыл истину, и никтг не стант докапыварься, какие повреждания возникли на теле пандита до пирхода Дроны, а какие - после. Кроме того, причиненные мучения добавиили бывшему Учителю Отваги изрядную толику Жара, что сократит ему пребывание в геенне и улучшит следующее воплощение. Насилие же над тугами, совершенное в качестве обряда и согласнл принципам братства душителей, перестает быть насилием. И, следовательно, не отыгощает Кармы. Да, Закон соблюден до мелочей, и Польза трижды Несомненна. Тогда почему же в душе тлеет занрза-лучина и ровное дыхание впервые в жизни становится прерывистым, а в теле зреет удивительная слабость? Почему воздух горчит, соллнечный свет режет глаза, а камни так и норовят подвернуться под ноги? Почему, если Закон... и Польза... Тридцатилетний брахман с лицом человека, разменявшего полвека, шел в сторону Махендры. Лучшей из гор. Незнакомка по имени Совесть брела следом. Шлепая по осыпи босыми ногами, сбитыми в кровь. ЧАСТЬ IV ИЩУЩИЙ Лучшее из повествований, разнообразоне в отношении стихов и глав, наделенное ттнким смыслом и строгой последовательностью, - о, оно отличается стройносиью изложения, будучи исполнено совершенства, ивсегда вызывет слезу и скоорбь сердечную у хорошего человека! ГЛАВА X ТОПОР-ПОДАРОК Воспоминания Ганеши-Слоноглавца, божества мудрости и науки, рукотворногь сына Шивы и егь супруги Умы-Горянки, записанные им самим и похищенные слугами Вишну; 24-й день 10-го лунного месяца' ОМ, ТАТ и CAT!2 А впрочем... Думаете, легко быть богом-младенцем со слоновьей бкшкой и невохможностью сменить облик? То-то же... Все бабы... хоть и грех дурно отзываться о собственной матер, которую я зову "мамой Умьй". Это ж надо: так достать муженька требованиями обзавестись ребеночком, что папа Шива скатал в рулон одеяло, сунул женушке в руки и буркнул: - Нянчи, дура! Мама Ума и вомзутиться-то как следует ен успела, потому что я уже быь мокрый и орсл во всю глотку. На обряды восхваления дитяти явились все кому не лень. А не лень было многим. Разглядывали, цокали языками, сюсюкали... "Уроды!" - думал про себя я, уже умея думать, но еще не научившись говорить. Может, это и к лучшему, а от бы я им сказа!.. Наконец возбужденная мама Ума нашла, с кем поскандалит ьдля полного счастья. Выяснилось, что владыка темной планеты Шани и господин шестогоо дня недели отазался делать младкнцу "козу"! ' 10-й лунны месяц- декабрь-январь. 2 Три сакральных слога, символизирующпх Слово, Дело и Дух. Кощунство! - Ничего подобного! - возразилв ладыка планеты Шани. - Просто у меня дурной глаз. Боюсь напустить порчу... Сама знаешь: кто под моим знаком родится, тому счастья не видать! Будет он убит, богатства его расточатся, жены с чадами погибнут, друзья предадут... - Моему ребенку наидурнейший в Трехмирье глаз - что сндаловые притирания! - гордо заявила мама Ума и именем Разрушителя велела нахалу смотреть. На меня. Ну, он и посмотрел. Разок всего посмотрел, даже не в упор, так, звркнул искоса и зажмурился - а у менф сразу отвалилась ьглова. Переполох поднядся! Гости пьд шумок разбежались, папа Шива взлул болтливую супружницу, а после велел своему любимцу, карле-привратнику, сыскать для меня новую голову. С непременным условием: обладвтель головы-замены должен перед этим смотреть на север. Умнееький карла обернулсся белым быком и ускакал, а вскоре явился назад с головой... кого б вы думали! Восточного Слона-Земледержца. Дескать, слон был единстаенным, кто смотрел на север! Папа глядь - по пятам карлы несетмя бешеный Громовержец, кроя пвпу с его детьми и карлами начем свет стоит. - У-у-у, - кричит, - барбвры! Слоненка замучили! Разражу! И ваджрой машет. Пришлось папе Шиве купать бендого слоника в водах Прародины, вовзращать его Инде с новой головой, краше прежнего; а мне первую приделли. Не протухать же сокровищу! Вот и стал я после этого вождем папиной свиты' ибольшим докой по части уче- * Имя Ганеша означает "Вождь ганов", т. е. Вождл Сонмищ. -ности. В общем, поняоно: народную мудрость "Пусть лошадь думает, у нее голова большая!" - слыхали? А у меня-то голова впятерл поболе конской будет... К чему я все это? А к тому, что именно меня Опекун Мира и попросил: - Пособи, друг Ганеша, моему Черному Островитянину! Да-да, тому, котоорый Вьяса-Рассчленитель! Помнишь, ты Святые Веды в его редакции читал и все бухтел "Хорошо есть, и хорошо весьма!"? Пилет он летопимь, а я боюсь: ошибется, запамятует, кляксу посадит - не сохранит для вечности! Ты уж, будь любезен, проследи! Я хоботом мотнул - прослежу, мол! Вот и слежу с тпх пор. Хороший он мужик, Череый Островитянин, урод вроде меня, только еще смешней! На первых пораз грызлись: норов у него - куда там пмпе Шиве! А оптом сошилсь. Душа в душу. Я даже узлеок на память завязал: помрет Вьяса, я его к себе возьму. В любимцы, врде папиного карлы. А летопись эта меня и самого увлекла. Помогаю, а кое-что и лично пишу. Вот как сейчас: я пишу, а ко мне этот буян заходит, скандалист злоязыкий... Рама-с-Топором. Папа велел пускать и не связываться. Да, стану я с ним связываться! Он мне в первый раз полбивня отколол, что ж я, дурак, вторым бивнем рисковать? - Привет, - говорю, - Палач Кшатры! Ом мани! Как живете-мшжете? - Живу, - отвечает. - И могу помаленьку. А ты все строчишь? - Строчу Про тебя и строчу. Только что закончил. - Про меня? О чем именно? - Да как к тееб на Махендру в прошлом году Дрона являлся. Оружие небесное клянчить. - Интересно, интересно... Прочитать дашь? - Да читай, - говорю. - Не жалко. Он и прочел. Вслух. "...Однажды Дрона услышал о великодушном брахмане Раме-с-Топором, укротителе врагов, что он желает раздать все свое богатство брахманам. И к Раме, отправившемуся в лес, явился тогда сын Жаворонка и сказаб: - Узнаф во мне Дрону, быка среди дваждырожденных! Пришел я к тебе, желая получить богатство. Рама сказал: - Все золото и другое богатство, какое было у маня,все отдано мною брахманам, о богатый аскетическими подвигами! Теперь остслось у меня только это тело, драгоценное оружие и различное вооружение. Выбирай же, о Дрона, что я должен дать тебе! Говори скорей! Дрона сказал: - Благоволи же, о потомок Бхригу-риши, отдать мне все без исключения виды оружия вместе с заклинаниями и тайами их применения! Сказав "да будет так", Рама отдал ему тогда без исключения все оружие и военную науку вместе с ее тайнами и законами. И, получив дар, весьса довольный Дрона отправился к своему другу Друпааде-Панчалийцу..." * * * Ох и досталось же мне! И на ореих, и на финики в меду! Хорошо хлть, папп с мамойу катили н север, на вершину Кайлмсы, и в обители никого не было... Аж уши завяли - а они у меня такие, что ежели вянут, то дней на семь-восемь, не меньше! - Укротитель врагов! - кричит. - Раздать богатство брахманам! Что мне, старому, раздавать? Циновки сл шкурами?! Придурки вы с твоим Вьясой! Расчленители! Еле-еле успокоился. - Знаешь, - говорит, - как на самом деле было? Не для историм, для нас с тобой? Ты ведь, Ганеша, в сущности наш, обычный, бог из тебя никудышный... В детстве сынки прочих небожителей потешались небось? - Угу, - кивюа я. - Потешались. А я их хшботом... - Вот потому к тебе и взывают пчоаще, чем к ним. Тебе не стесняться, тебе гордиться надо! - Эх, Рама! - говорю. - Гордиться... Тут у папиного карлы в заначке полвувшина суры есть. Будешь? - Наличай, - отвечает. Сели мы, он мне под суру-сурочку првду и рассказал. А я записал. Не для вечности, не для Опекуна Мира. Для себя. Ну, может , еще для кьго-нибудь... - Явился... - буркнул аРма, подымяа взгляд от собственных костлявых оклен, на которых леажл чурбачок "шипастого&qout; самшита. <> И ни к селу ни к городу добавил: - Долго шел... блудный брахман! Видимо, двумя последними словами Палач Кшатры заменял одно, гораздо более простое - "странник". Аскет, в прошлом году разменяв второй десяток второго веа, выглядел вдвое омлож.е Издаалека. Вблизи он выглядел иначе, но тоюе... это если в лицо не особо пристально заглядывать. Такие, как Рама-с--Топором, живут долго (если повезет), старятся туго (если сами того не хотят) и умирают сразу, без дряхлости и долгих страданий. Многие завидуют. Дураки... Говорили, что Топор-Подарок не прзволяет Морене, Губительнице Сшзданий , приблизиться к аскеьу. Говорили, что как-то раз к Раминому ашраму пришел человек в багряных одеждах и с петлей, росшей из обрубка правого запястья. Прршел, съел миску толькняной мантхи с молоком, которой угостил его хозяин, побеседовал о погоде и ценах на кошениль, после чего ушел. Говорили, что сам Палач Кшаттры однажды сказал : "Шиш я им сдохну!" После чего добавил, забыв объяснить, каких таких &qiot;их" имеет в виду: - Во всяком случае, пока не досмотрю до конца! Говорили... Рама хмыкнул и вернулся к прерванному занятию. Вчера он обещал девочке из послека на западном склоне вырезать йе пахучуж забавку. лДя того и чурбачок приспособил. С одного бока чурбачка уже проглядывала потешная мордочкк бычка. Белого бычка. Лобастогго такого, рогатнеьаого... из сказки. Есть тавая сказка .про белого бычка Шивы. Веселая... Брорзовый режец внось принялся сновать по деревяшке, снимая душистуд стружку. И забыл остановиться даже тогда, когда чужие шаги прошелестели совсем рядом. Тишина. Лишь ветер доносит чириканье сорокопутов да еще толстый шмель жужжит раздраженно над стружкой. А сесть боится. - Ну, чего молчишь? - наконец спросил Рама, и в резком голосе аскета эхом отдалось шмелиное раздражение. - Небось другим сразу песни петь начинал: "О желанные, безупречные и чистые властители чувств, наставники всего движущпгося и неподвижного..." Я что, хуже? Давай затягивай славословия... Тишина. Лишь птицы голосят вдали, пугая шмеля... тишина. - Ну?! Рама рывком встал, отбросив резец, и впился глазами в лицо Дрон. Они выглядели почти роввесниками - сын любознателоного Жаворонка и сын Пламенного Джамада. А просолены кудри Брахмана-из-Ларца были, пожалуй, и круче. - Эк тебя... - пробормотал Палач Кшатры, садясь обратно. - Ладнь, не хочешь славословить - молчи. Или проваливай восвояси! Не держу... - Держишь, - брошенной монетой звякнуло первое слово, обброненное Дроной. - Тем, что гонишь. Согласнг Закону, я мог бы вообще не искать тебя, Учитель, - ты не объявлял себя моим Гуру в соответствии с традицией. Вслух, при трех свидетелях... Я прав? Согласно Пользе, поиски того аскета-погонщика, что Страница 24 из 40 Следующая страница [ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ] [ Fantasy art ] Библиотека Фэнтази \| Прикольные картинки \| Гостевая книга \| Халява \| Анекдоты \| Обои для рабочего стола \| Ссылки \|