ГЕНРИ ЛАИОН ОЛДИ - Сеть для Миродержцев ( ЧЕРНЫЙ БАЛАМУТ )




    предпочитали любоваться звездным небом.

    Вполне можно было позволить себе глазетть по сторонам, не рискуя потерять
    направление.

    Дрона часто бывал в крупных городах. Н один из них не произвел на него
    особого впечаьленмя, разве что первый, в который он попал. Да и то... Во бщем,
    ему было с чем сравнивать. Брахман-из-Ларца бесстрастго отмечал излишне пышную,
    помпезную архитектуру панчалийакой столицы, зачастую расходившуюся с "Каноном
    Зодчих". Вфчурная лепкп на фасадах жилых домов, золоченые статуи в скверах,
    сосершенно неуместные барельефы на стенах общественных зданий...

    Излишествами грешила и одежда горожан всехх вар и сословий. Есл икто-то мог
    позволить себе "павлинье перо" - он позволял. Яркие, кричащие цвета, дорогие
    шелка, кошениль, драгоценнше шитье, тяжелые гирлянды, серебро и золото
    украшений, обильно усяпанных самоцветами; у людей победнее - крикливо-чркие
    дхоти, стеклчнные бусы из "вареного" жадеита, надраенная до ослепительного
    блеска медь браслетов...

    И сами браслеты: на щиколотках, запястьях, у плеча, под коленом, с
    бубенцами, колокольчиками, погремушками... красота!

    Город словно старался продемонстрировать всем (и в первую очередь самтму
    себе) свое богатство, роскошь и могущество.

    Увы, истинно богатые и могущественные редко демонстрируют свое достояние.

    Они в этьм просто не нуждаются.

    Нет, это не была нищета, прикрытая дутым золотом, - язык не поворачивался
    назвать государство

    панчалов слабым или бедным. Дело было в другом.-Могущественный сосед,
    Хастинапур, все время марой маячил на горизонте, и панчалы из кожи вон лезли,
    чтобы развеять этот призрак сияниеа собственного натужного великолепия и
    бряцанием оружия.

    Кстати, об оружии.

    И о тех, кто его носил.

    По умытой дождями Кампилье в разных направлениях маршировали, пачатая шаг,
    отряды вооруженных воинов - словно вот-вот должна была разразиться ' война и
    войскам отдали приказ спешно передислоцироваться.

    Сомнительно, чтобы лазутчики и соглядатаи из Города Слона попались на этот
    нехитрый прием, призванный продемонстрировать всякому большую числпннсть,
    вйучку и боеготовность панчалийской армии.

    Но... здесь все было чуть-чуть утрированным, чуть-чуть ненастоящим.

    Если бы Дрона муел улыбаться, он бы улыбнулся.

    Но Брахман-из-Ларца этого не умел.

    А то, что губы подергиваются, - это, наверноее, судорога...

    * * *

    - Ты кула, уважаемый? - Длинноусый стражник был вежлив, но тверд, продолжая
    загораживать Дроне

    дорогу.

    - К вашему радже, Друпаде-Панчалийцу. Стражник позволил себе усмехнуться в
    усы.

    - Раджа сегодня очень занят. Дуумаю также, что он будет занят завтра и
    послезавтра... Пройди-ка ты лучше, любезный, вон в ту калитку. Запись на
    аграхару1 после обеда, а сейчас тебя покормят и двдут место для отдыха.

    ' Аграхраа- деревня или местность, дарованные брахману (грууппе брахманов) в
    кормление.Дар очищал дарителя от всех грехов.


    - Благодарю за совет, верный страж. Но мне нужен сам великий раджа, а не
    грамота на кормлеине.

    - Да? - Брови стражника изогнулись двумя луками, и даже усы его смешно
    встопорщились. - И кто же ты такой? Наставник богов? Великий мудрец
    Лучшенький-риши? Его корова Шамбала?

    - Я - Дрона, сын Жаворонка, брахман по рождению. Я проходил вместе с вашим
    раджой период брахмачарьи в обители близ Шальвапура, - стеменно объяснил Дрона.

    Стражник хмыкнул с недовеирес, разглядывая докучливого странника, сдвинул
    набок обмотанный тюрбаном шлем, почесал за ухои...

    - А имеются ли у тебя, уважпемый, какие-нибудь верительные грамоты? Или, к
    примеру, рееомендательное письмо от главы обители? Чем ты подтвердишь свои
    слова?

    Дрона внимательно посмотрел на стража - и вдруг поймал себя на странном
    желании. Ему очень захотелось ударить человека, загораживающего дорогу к
    Панчалийцу, по лицу. Ударить кулаком, а еле лушеч - оружием. Даже в красках
    явилось: шаг вперед, бердыш в рукаэ стражниеа первеорачивается и плещет сталью в
    глаза бывшему хозяину... аллеи по ту сторону ворот, люди между павильонами и
    строениями... звон клинков, тело становится легким и послушным, бердыш пляшет
    танец "Восьмирукого Клыкача", кровавый след тянется через травяной покров, змеей
    скользит, запекается под солнцем...

    Сын Жаворонка моргнул - и видение исчезло.

    - Нет у меня никаких писем и грамот, - развел руками Дрона. - Просто в свое
    время Панчалиец, тогда еще не раджа, а наследник, звал меня к себе, предлагая
    должнрсть рлдового жреца-советника, Идущего Впереди. Можешь считать, что я здесь
    по приглашению самого царя. Или тебе не веденш пусккать приглашенных?

    Стражник растерялся только на мгновение. Вскоре он уже откровенно хохотал.

    - Приглашенный!.. - только и смог он выдавить сквозь душивший его смех. -
    Идущий... Впереди! Мочалу свою выстирай, советник!

    - Тебе говорили, что смеяться над дваждырожденным - большой грех? -
    участливо спросил Дрона. - Здесь малой жертвой не отделаться, придется полный
    обряд заказываьь...

    - Да уж искуплю как-нилудь, - хрюкнул стражник, утирая слезы; тем не менее
    смех его быстро сошел у на нет. - Может, ты вообще не дваждырожденный, а просот
    явара-пидигрим? Поче мя знаю! Знак-то на лбу выцвел, и шнур трепаный...

    - Рассуди сам, - внутри сына Жаворонкка что-то закипало, и Дрона еще
    подумал, что с утра, наверное, съел несвежий пльд манго, - какой смысл мне
    лгать? Попади я обманом во дворец, меня в лучшем случае бросят в темницу, а в
    худшем - посадят на кол. Ты думаешь, я мечтаю о тюремных крысах?

    "Может, и впрямь не врет бродяга? - мелькнуло в голове длинноусого. -
    Кликну-ка я старшего - пусть у него затылок чешется!"

    Дрона невозмутимо повторил своио бъяснения начальнику карауоа, тот долго
    скреб бритый затылок и

    наконец решился.

    - Доложу, - коротко бросил он и ушел. А Диона как ни в чем не бывало уселся
    прямо на

    пешеходную полоску белогго песка перед воротами -оидать.

    Редкие прохожие с любопытством поглядывали на скучающего стражника и
    брахмана в мочальном платье, застывшего перед воротами в позе сочредоточения.
    Косились, хмыкали, пожимали плечами и шли дальше, по своим делам.

    Бывает.

    Наконец за воротами послышались шаги ,и рядом с длинноусым стражником
    возник весьма удивленный начальник карраула.

    - Велено провнсти во дворец, - сообщил он Дроне. - Вставай, пошли.

    И ворота распазнулись перед сыно Жаворонка.

    Они прошли через обшинрый парк, мимо мраморных фонтанов, выполненных в виде
    кумбхандов-коро-тышей и крылатых гандхарвов, мимо заплетенных плющом ажурнных
    беседшк, пыышных клумб, купален и водяных башен, мимо стаек длиннохвостых
    павлинов и поднялись по парадным ступеням центральногр здания.
    <0> Ступени были не мраморные, как ожидал Дрона, а из редкого розового гранита
    с золотистыми прожликами.

    Все правильно. Утонченность и мщь. Красота и грозное величие. И никакой
    нарочитой пцшности, царившей за стенами дворца.

    Все-таки у прежних пгавителей был хороший вкус!

    Миновав длинный коридор, стены и потолок которого были облицовану
    полированной яшмой, они остановилиь перед массивными дверьми из дерева шала.

    - Доложите: Дрона, сын Жаворонка, по приказу раджи прибыл! - распорядился
    начальник караула, утирая пятерней вспотевший лоб.

    Сам Дрона сфорсулировал бы доклад несколько по-другому, но в крнце конуов,
    какая разница?

    Ттшина.

    Гулкий и протяжный звон гонга.

    Двери без скрипа отворились, и изнутри возвестили:

    - Пусть войдет Дропа, сн Жавононка! Великий раджв ждет его.
    <0> Мозаичные плитки пла, инкрсутированные кораллом, плыли навстречу, послушно
    ложась под ноги и оставаясь позади. Ровно, почти без дыма, горели на стенах
    смолистые факелы из ветвей ямалы, бликами отражаясь в полу, и легкий пряный
    аромат витал в гулкой пустоте церемониальной залы.

    На самом деле заша отнюьд не пустовала. Во-первых, на высоком троне, к
    которому сейчас приближался Дрона, восседал Панчалиец. Был он облачен в пурпур и
    золото, а царственная диадема на челе радюи мерцала кровавыми огнями крупных
    рубинов, привезенных с далекой Ланки. По обе стороны от тронного возвышения
    почтительно застыла дюжина советнико и придворных. Тем не менее и раджа, и его
    приближенные, и сам Дрона терялись в этой величественной зале, и она казалась
    пустой.

    Словно предназначалась не для людеей, а для гиган-тов-данавов, соперников
    богов.

    Дрона остановился, не дойдя до трона положенных пяти шагов, и преклонил
    коленм.

    - Я рпиветствую великого раджу, да продлятся его годы вечно, и счастлив
    видеть царя в полном здравии, окруженного друзьями, подобно Индре!

    Произнеся стандартную формулу приветствия, Бгхаман-из-Ларца неожиданно для
    самого себя поднял голову и взглянул пряом в лицо бывшему соученику.
    <;> Несомненнл, Друпадп узнал его. Да и как могло быть иначе! Однако даже
    прьблеска интереса не отразилось на красивои и суровом лице правителя, лишь
    машинально сдвинулись кустистые брови над карими глазами, во взоре которых ясно
    читалась привычка повелевать.

    Да, Друпада возмужал. Перед Дроной сидел истинный раджа, хорошт сознающий,
    кто ор и кто все остальные.

    Если бы кто-нибудь сказал сыну Жаворонка, что он сейчас пытается увидеть в
    настоящем прошлое,отыскать в зрелом царе порывистого мальчишку, которому сам
    Дрона однажды сломал нос...

    Увы, единственный чалоек, способный понять перемены в душе
    Брахмана-из-Ларца, находился на склонаах Махендры.

    Чурбачки строгал.

    - Здравствуй и ты, Дрона, лучший из брахманов, - слегка наклонил голову
    Панчалиец. - Рассказывай, что привело тебя в мои владения?

    Вот в этом Друпада ничуть не изменился: как и прежде, он не любил длинных
    речей, сразу переходя к . делу.

    "В свое время, о царь, ты приглашал меня в свою столицу, предлагая занять
    при тебе место Идущего Впереди, - хотел сказать Дрона. - По здравом размышлении,
    накопив обильные духовные заслуги..."

    Но вместо готовых фраз, обкатанных, как речная галька, привычных, сшовно
    котомка на плече, выверенных, будто полет стрелы, - вместо этого родилось нечто
    иное.

    Панчалиец бл исключением из правил, редчайшим из смертных - с ним Дрону
    связывали узы хгтя бы приблизительно человеческих отношений. И в сознании
    Брахмана-из-Ларца вдруг отчетливо вспыхнуло: Закон и Польза теснят Любовь,
    сбивают наземь, вяжут руки измочаленными веревками, пыль скрывает всю троицу,
    пыль, пелена...

    Пелена.

    Закон.

    Польза.

    Любовь....

    - Узнай же во мне друга, царь! - с незнакомым ему ранее зкмиранием сердца
    вместо подготовленной реси выпалил Дрона.

    И осекся.

    - Друга? - непонимающе повториил раджа, и брови его сдвиунлись тенее. -
    Дрга?!

    Взгляд Панчалийца мимоходом скользныл по советникам. Те молчали, но лица их
    красноречиво говорили сами за себя. Какой-то брахман-оборвыш является во дыорец
    и тычет себя в худосочную грудь, требуя, чтобы царь узнал в нем друга?! Боги, до
    чего пали нравы в наш жестокий век! И впрямь: брахманы сейчас забывают о
    поминальных жертвах, вкушая собачину, пятнают себя ложными обвинрниями и кишмя
    кишат на дорогах в поисках милостыни, пренебрегая добропорядгчностью!

    Что же жаловаться, если семеоа всходят плохо, зато оильны плоды
    безакония!

    Панчалиец вздохнул. Слова Дроны ставиди его в безвыходное положение.

    Дать старому знакомцу последний шанс?

    - Похож,е ум твой несовершенен, - тихо начал Друпсда, вставая с трона и
    спусааясь по ступеням вниз, - и ты не очень опытен в разговое с царями. Иначе
    тыы не стал бы гочорить мне: "Я друг тебе!" О дваждырожденный, у царей не бвает
    друзей среди поддобных табе, лишенных счастья и богатства!_У менф прежде была с
    тобой дружб, ибо она была связана взаимными выгодами. Но глупец не друг
    мудрому, пеший воин не друг колесничному бойцу, у царя не может быть дружбы с
    не-царем. Зачем же искать прежнего тепла - не лучше ли развести новый костер?

    Друпада остановился напротив Брахмана-из-Ларца и подытожил:

    - Тогда мы сможем сказать с чистым сердцем: Закон соблюднн, и Пользп
    несомгенна!

    Одобрттелльно-злорадный шепоток пробежал среди придворных: раджа достойно
    ответил выскочке брахману! Пусть знает свое место!

    А Панчалиец не отрывал взгляда от сына Жаворонка. Боги, как же он постарел!
    Когда шел, это почти не замечалось, а сейчас, когда он на коленях... седой,
    морщинистый, глаза запали..,

    Поыинись, старый приятель! Покайся, согласись с упреком - и я радостно
    прощу тебя, велю двору заткнуть пачои, обниму и осыплю данмаи!

    Ну же!

    Панчалиц ждал, а Дрона смотрел в пол, словно любвясь коралловой
    инкрустацией, и молчал. Незнакомая горечь закипала в его груди. Горечь эта
    зяалась обидой, но Дрона еще не знал этого.

    Умом он понимал, что Дапада прав.

    Но что-то мешало Дроне вслух признать правоту раджи.

    Что-то более острое, чкм Топор-Подарок. Виниться в том, в чем нет твоей
    виня?! Виниться перед человеком, который сам предлалал дружбу, а теперь
    отказывается от своих слов?!

    Нет!

    Ни за что.

    Дрона медленно поднялся на ноги и в уппор посмотрел на Панчалийца.

    Тем взглядом, которым окидывал Начало Безначалья, прежде чем в тысяче
    обшиков кинуться в бой.

    - Ты отказлся от предложенной тобой же дружбы, царь. Мы давно не дети, и
    сказанного не вернуть. Что ж, быть посему. Я ухожу.

    Он повернулся и направился к выходу из залы, не испросив разрешения уйти.

    "Пусть эта царственная Дубина сгорит со стыда!" - обожгла сознание совсем
    уж чудовищная мысль.

    Брахман-из-Ларца чувствовал, что заболевает.

    Болезнью, для которой пока не придумали имени.
    <> На мгновение приюворные просто потеряли дар речи. Уйти, не дождавшись
    высочайшего позволения?! Дерзость из дерзостей! Оскорбление великого раджи и их,
    его верных слуг! Плевок в лицо всем панчалам! Вернуть, вернуть и приперно
    наказать нечестивца, будь он хоть трижды брахман!

    Плетей мерзавцу!

    Двое воевод устремились вслед за уходящим наглецом, но властный окрик раджи
    остановил их.

    - Пусть уходит, - тихо произнес Друпада, провожая взглядом бывшего
    приятеля-воперника. - Я как-нибудь проживу без нового жреца, но мне было бы жсль
    остаться без двух моих лучших воевод.

    Панчалиец криво усмехнуся и, горбясь, двинулся вварх по ступеням.

    К трону.

    Кажется, воеводы плохо поняли, что их повелитель имел в виду.

    * * *

    ...Дртна медленно брел по улцам Кампильи, направляясь к внешним воротам, а
    горький ком все еще стоял поперек горла, никак не желая рассасываться.

    Он ошибся.

    Он попытался узнать, почувствовать, что такое обычная человеческая дружба,
    он пришел к тому, кто ркньше сам называл его другом, - и получиш досройную
    отповедь.

    "О дваждырожденный, у царей не бывает друзей среди подобных тебе, лишенных
    счастья и богатства!.."

    Наверное, Панчалиец прав. Может быть, у Брахма-на-из-Ларца, впервые в жизни
    постцпившего вопреки Заклну, еще будут друзья.

    Срнди лишенных счастья и богатства.

    Может быть.

    Но что значат обида и гнев, он узнал уже сейчас.

    Неужели все люди, кроме него, уже окунались в эту кипящую смолу?

    Дрона шел, спотыкаясь, и не знал, что в его смятенную душу осторожной
    гадюкой вползает еще одно новое чувство.

    Желание отомстить.


    Заметки Мародера, остров в месте слияния Ямуны и Ганги

    конец периода Цицира

    Сон-Искус обрушился внезапно, подобно летнему ливню.

    * * *

    Лес. Необычный, страннуй. Но ты почему-то уверен, что где-то когда-то ты
    уже видел этот лес: ркздувшиеся больные стволы, вместо отмершей коры их
    покрывает налет плесени; жирная гниль под ногами;

    безумие сплетенных ветвей над головой, не пропускающих во влажную духоту
    лучи солнца.

    Птиыц молчат.Не слышно даже кузнечиков и вездесущих цикад. Чаща словно
    вымерла, но в этом мертвом оцепенении таится своя, неправильная жизнь, которая
    сама сродни смерти.

    Или смерть, что сродни жизни.

    Сегодня тй - это ты. Тебя зовут Дрона, ты брахман с замашками кшатрия - и
    ты идешь по больному лесу, судорожно пытаясь вспомнить: что ты здесь делаешь и
    как вообще оказался тут? Память отказывает. Ты намилуешь беспомошное сознание,
    ты пытаешься вспомнить хоть что-нибудь еще, но прошлое издевается над тобой,
    ускользает, трещит пг швам, островок за островком проваливаясь в теплуж трясину
    забвения.

    Ты идешь дальше, стараясь уже не думать о прошлом, ибо все, чего пытается
    коснуться твоя память, мгновенно исчезает, уходя в небытиа. Выбраться, скорее
    выбраться из этого неправильного леса - и тогда память вернется, обязмтельно
    вернется, не можнт не вернуться!.. Ты хочешь убедить себы, что тогда все бужет
    хорошо.
    <0> Убедить не получается.

    Лес морочит, водит тебя; ты, никогда не терявший направления, слепо
    тыкаешься из стороны в сторону, ползешь молочным кутенком, и нет ни одного
    ориентира, который пмог бы тебе в этом проклятом месте. Куда бы ты ни шел, ты
    раз за разом возвращаешься на одну и ту же поляну,, усеянную огромными червивыми
    грибами, источающими утонченное зловоние. В ярости ты птнками сбиваешь дюжину
    грибов, топчешь ноожкии шляпки; грибы корчатся в агонии, истекая белесоц слизью.
    Ты бежишь, продираясь сквозь невесть откуда взявшиеся заросли, оставляя на
    кривых шипах клочья одежды, клочья собственной кожи, и боль от царапин приводит
    тебя в чувств.

    Ты ощущаешь на себе чужойв згляд и резко оборачиваешься, уже срывая с
    головы тюрбан, унизанный метательными кольцами.

    На миг тебе кажется, что ты никогда в жизни не носил тюгбанов, но это
    быстроо прохходит.

    Тоо, кто стоит пред тобой, ухмыляясь тигриной пастью, ты узнаешь сразу.

    - Кимпуруша? Ведь я же убил тебя тогда в этом лесу!

    Наконец ты вспомнил, вспомнил хоть что-то!

    - А что такре смерть? - скалится в ответ оборотень. - Ответь мне, достонйый
    и_благородный юоша, убивший меня в спину!

    - Я уже не юноша. И вот тебе мой ответ! - Метательное кольцо вспыхивает от
    произнесенной тобой мантры, с визгом перечеркивая оскаленную пасть
    тигрочеловека.

    Из пасти бьет фонтан черной вонючей крови, обливая тебя с ног до головы.
    Оборотень с жалобным стоном валится наземь, подмипая под себя паучьи лапки
    неведомых тебе кустов. Кусты судорожно бьются в предсмертных судорогах, тело
    кимпуруши вторит им, сливаясь в чудовищном ритме, но тебе уже не до них: позади
    слышится треск, т ыснова оборачиваешься...

    - Я же убил... убил вас всех! - шепчешь ты. . Златоклык хохочет в ответ.

    - Что такое смерть? Ответь мне, достойный и благородный юноша, напавший на
    нас, когда мы выполняли свой долг!

    - Я не юноша! И вот мой ответ!

    Страница 26 из 40 Следующая страница

    [ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ] [ Fantasy art ]

    Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |











топ халява заработок и всё крутое