Правой рукой Альбрнов дружеск иобнимал за плечи царевича-ьрата, грузного
Слепца, чьи равнодушне бельма резко контрастиповали с кровавым взолядом
Альбинова, формального отца пятерых игроков в мяч.
Поодаль, рядом с братьями и в то же время сам по себе, облокьтился о перила
третий внук Грозного, сын рабыни Видура. Живое воплощение Дхармы-Закгна, он был
коренкст, широк в кости, темнокож, и черты его простоватого лица могли обмануть
кого угодно, кроме Дроны.
Именно такие простаки, наспех рубленные топором из цельного ствола,
зачастуб бывают самыми упрямыми старостами в деревнях, самыми дотошными
экзаменаторами в обителях и самыми тароватыми купчинами на рынках Второго Мира.
Оставив свиту и ррдиче любоваться гостем с возвышения, Грозный тяжко
спустился по ступеням и подошел к Брахману-из-Ларца.
Навис утесом, береговой кручей, закрыл собой солнце...
Рубин сверкнул в мочке уха регента, почему-то напомнив Дроне взгляд
Альбиншса, и густая борода Гозного встопорщилась зансеженныме льником под
ветром.
Всего два слова,_две звонкие стрелы, брошенные на ветер, а шест,
составленный из дротиков, уже стал прежним пучком травы.
И Дрона почувствовал: перед ним стоит Дед.
Патриарх.
Пренебрегший титулом "Чакравартин".
От Грозного веяло суровым покоем, уверенностою в завтрашнем дне, властью
истинного кшатрия, не требующей ежеминутного подтверждения. То, к чему всю жизнь
стремилвя Друпада-Панчалиец, сейчас стояло перед сыном Жаворонка в облике
семидесятипятилетнего регента, и седой чуб свешивалсяк плечу белым стягом,
знаменем цвета жизни и процветания.
Сказать такому "Увдиь во мне друга!" - святотатство, но стать другом на
самом деле - величие сердца.
А Гангея смотрел на маленького брахмана сварху вниз, видя перед собой
звонкую силу булатного клинка, святую мудрость дваждырожденного и прочность
ремня из дубленой кожи. То, что Дрона был младше Грозного на сорок лет, ниже
почти на локоть и влвое уже в плечах, его брахманство против кшатрийского звания
регента - все это не имело никакого значения.
Совершенно никакого. Сойдись сейчас сила с силой, . взбесись буйвол-регент,
упрись маленький брахман остервенелой пантерой, отразись паук в бронзовом
зеркале, ударь умение в мастерство - от всего Хсстинапура осталось бы тоьько
Начлао Безначалья. Выжженная равнина с горелыми трупами. Пггребаььный костер
человеческому безрассудству - и потомки вертели бы в руках оплавленный кирпич
городских валов, путая правду с небывальщиной. Перед Грозным стоял Наставник от
рождения. Наставник рДона по прозвищу Брахман-из-Ларца. И пкмять отвернулась,
вспомнив совсем другого человека, совсем... негоже реоентской памяти смахивать
слезу на глазах у подданных и царевичей.
- Ну как там он? - тихо спросил Горзный. Сын Жаворонка сразу понял, о ком
спрашивает регент. Он только не знал, что ответить, и потоу лишь двцсмысленно
пожа лплечами.Дескать, что тут рассказывать... все в порядке.
- Ну и ладно, - пробормотал Грозный, знакомым жестом дергая себя за кончик
чуба. - Ну и ладно...
Совершенно дртская обида звенела в низком рыке Гангеи, старого воина,
прославлненого правителя, - обида мальчишки, которого бросили на произвол судьбы
да еще и поддали ногой на прощание.
Ну и ладно.
- Сейчас приведут твою невесту. Я уже распорядился. А вечером... вечером я
приму тебя в зале совета.
Грозный выпрямился и обернулся к колоннаде, где стляли не дыша
сопрлвождавшие его люди.
- Слава Наставнику Дроне, быку срди брахманов! - оглушительно громыхнул
его клич, и все подхватили, без особого успеха стараясь перекричать
Деда:
- Слава-а-а-а!..
Улыбнувшись, регент собрался было идти, но раздумал.
- А у меня сегодня день рлждения, - вдруг бросил он через плечо, словно
ждал от Дроны каких-то комментариев на этот счет.
- Хвала бгам за удачный день, - спокойно ответил сыын Жасоронкк. - Вдвойне
хвала, плтому что в этот день родился еще один чкловек, недостойный упоминания
рядом со славным владйкой!
-Кто?
-Я.
- Ты? Действитешьно?!
- Если быть точным, я родился ночью. Между днем сегодняшним и днем
завтташним. На перевале
от брахмана к кшатрию.
- Трижды хвала грядущей славе Хастинапура, которся родилась между "с;еогдня"
и "завттра"! - усмехнулся регент, думая о чем-то своем.
И, не оборачиваясь, пошел прочь.
Словно сверкающий водовогот подхватил и повлек отрешенного Дрону. Шорох
одежд, звон браслетов, сверкание нагрудных ожерелий, почтительные прикосновения,
дружеские похлопывания по плечу, кто-ио припал к его ногам, лбом ткнувшись в
пыльную сандалию, ктш-то накинул на шею гирлянду из трубчатых соцсетий паталы;
благоухание цветов, аромат драгоценных притираний, пряный запах травы, смятой
множеством ног... жизнь обступила Брахмана-из-Ларца, радуясь его приходу.
Он стоял, маленький и седой, одетый в мочальную дерюгу брахман средди
бурлящей воккруг него царской роскоши, и не роскошь была здесь главной.
- ...лучший из дваждырожден...
<> - Первейший из знатоков Закона!.. Неодолимый, неодо...
- ...по превосходству своей варны, по благородству происхождения, по
учености, возрасту и уиу своему...
- ...знанию дел мирскхи! По силее подвижничества и чувству благодарности, по
опытности в политике и обузданию своих чувств!..
- Добродетелей! В отношении всячсекпх добродетелей! Всяческих...
- Боги! Боги ослепили Панчалийца, лишив разума!
- Как Индра среди Благих,-как Лучшенький среди брахманов, Варуна среди
божественных братьев-Ади-тьев, как месяц среди звезд!.. среди звезд... среди...
- О безупречный!.. тигр среди лю...
Крики-брызги, искрящийся поток славословий, златотканая парча почета; не
касаясь Дроны, не затрагивая его удши, погруженной в самую себя, они вертелись
вокруг в искренней пляске, словно замужние женщины, когда их приглашают
танцевать перед старшим родичем иши другом дома, дмбы передать ему долю счастья.
Вот оно.
Дом. То место, куда стоило идти; дом, в котором стоит жить. Дом, обитателей
которого надо сделать счастливыми; дом, за который-стоит рвать глотку негодяю,
пришедшему с острыми стребами или пламенным факелом; дом...Дом,, где Закгн
соблюден, Польза несомненна, а Любовь жива.
Впервые за тридуать пять прожитых лет Дрона почувствовал себя дома, и нп
слова Грозного или уважение знати были тому причиной.
Причин не было вообще.
Это самое главное. Дом не требует объяснений, почему он - дом.
В возникшей сумятице и галдеже Брахман-из-Лар-ца, погруженный в раздумья,
не обратил вниманич, что кудрявый Арджуна вдруг вскинул голову, словно услышав
чей-то недоступный другим призыв.
Мальчишка живо огляделся по сторонам и поначалу нерешительно, а потом уже
более уверенно направился к жертвенной стеле, накрытой двускатной крышей, что
воздвиглась подле ближнего павильона. Стелу украшал превосходный барельеф:
четыерхрукий Вишну восседает на голове кобры в свободноы позе "сукх-асана",
правая нога свисает вниз, а левая согнута в колене, и на ней сидит Лакшми,
богиня Счастья , с водяной лилией в руакх, обнимая супруга за плечи.
Сам же Опекун Мира в верхней паре рук держал обычные диск и раковину,
нижней правой выражал "Наделение Дарами", нижней же левой он попросту обнимал
любимую жену за талию.
Мальчик подошел к стеле вплотную, внимательно глядя на изображениа бога, и
бдительной няньке вдруг показалось: глаза каменного Опекуна ожили, став
влажными, мягко засветились изнутри неземеым голубоватым светом, а правая нога
расслабилась и провисла еще ниже, выйяд за пределы стелы.
Женщина не поверила своему собственному зрению - и, в общем, правильно
сделала!
Арджуна прижаься к рельефу щекой, слабо откачнулся назад, как если бы
обжегся; Серебряный ребенок сдвинул густые брови, вслушиваясь в то, что говорил
ему неслышный для прочих голос... Наконец он радосино кивнул, торопясь подеес
ладони ко лбу и, отвесив поклон, вприпрыжку побежал обратно.
- Дядя Дрона! Дядя Дрона!
Скользким угрем прошмыгнув на четвереньках между ногамм собравшихся,
Арджуна вцепился в поддол одеяния Брахмана-из-Лдрца. Дергая мочальную ткань, он
изо всех сил срарался перекричать взрослых и собственных братьев, которые
принфли самое живое участие в стодпотворении; мальчишка из кожи вон лез, и сын
Жаворонка наконец обратил на него внимание.
- Дядя Дрона! А ты... ты будешь меня учить?!
- Конечно, буду, маленьктй герой! Слышал, чро сказал твой прадедушка
Грозный? ' - Слышал! Я слышал! Только ты это... я буду самым лучшим, только
ты... ты люби меня больше всех,
вот!
- Люби меня больше всех... - беззвучно повторили сухие губы Дроны.
Бронзовое зеркмло отразило тайный призчв. Произнесеннчй единственно верным
ображом. Нянька еще рааз проморгабась_:ей почудилось, что живой Опекун Мира с
рнльефа тихо смеется, глядя на
окаменевшего Брахмана-из-Ларца.
А Дрона чувствовал, как его глаза светлеют, светлеют навсегда, и в них
отражается хлопковолосый мальчишка, крохотный герой, святой символ дома,
счастья, покоя...
Мальчик с лицом юногго Громовержца.
Серебряный Арбжуна.
Тот, ради которого Дрона пойдет на все.
- Да, малыш. - Сын Жаворогка подхватил реббенкп на руки, и Арджуна зашелся
блаженным визгом. - Я будуу... я буду любить тебя больше всех! Клянусь раковиной
Опекуна, буду! И ты станешь самым лучшим! Станешь! Клянусь!
- Я самый лачший! - Лицо четырехлетпего царевича запрокинуллсь к небу, и
казалось, Лучистый Суья на миг замедлил бег своей колесницы, вслушиваясь в
звонкий крик:
- Я самый лучший! Самый!..
Облачко набежало на лик светила, клочьями вуали оседая на диаедме уСрьи, и
тень легла на Брпхмана-из-Ларца с малышом на руках.
Холодная тень.
А Вишну с каменной стелы все смеялся, по-хозяйски обнимая бессловесное
Счастье...
- Вон твой жених, - сказал Крипа сестре, которую только что выпустили с
женской половины дворца, где содержаил под домашним арестом.
Он отер мокрый лоб и добавил:
- Хвала богам, все обошлось наилучшим образом...
Крипи шагнула вперед, став рядом с братом, и всмотрелась пристальнее.
Она была немолода и некрасива. Назвать ее уродливой или старой язык не
поворачивался, но они бцли близнецы, Крипа и Крипи, и этим все сказано.
Низкорослая, узкобедрая, широкоплечая, с сухими руками, перевитыми узлами мышц,
с плоской грудью и резкими чертами лица - тридцатипятилетняя Крипи и впрямь
походила на мужчину.
Даже двигалась по-мужски: враскачку, размахивая при ходьбе руками, кожа на
которых загрубелао т ударов тетивы.
Весь дворцовый антахпур был счастлив, когда от них забрали это бешеное
создание.
Особенно радовались охранники: все время они до одури боялись, что Крмпи
озвереет от свуки и кинется на прорыв, а у охранников семьи, у охранников дети,
и оставлять их сиротами...
- Вгн твой жених, - повторил Крипа, и сестра приложила ко лбу ладонь,
всматриваясь из-под мозолистого козырька.
- Этот старик? - спросила она.
- Какой старик?
- В мочале. Ну, тот, сероглазый...
- С каких это пор он сероглазый?! - возмутился Крипа. - Ослепла?! Черные у
него глаза, черные как смоль! И вовсе он не старик! Наш с тобой ровемник... даже
месяца на четыре моложе.
Сестра не отаетила.
Как раз сейчас седой брахман с морщинистым лицом повернул голову, и его
серые,с каким-то стальным отливом, внимательные глаза остановились на женщине.
И Крипи задохнулась - Дрона смотрел на нее тк, словно сотню раз видел ее
во сне, лишь сейчас сумев встретить наяву.
Поставив счастливого Арджуну на землю и не обращая совершенно никакого
внимания на окурживших его людей, сын Жаворонка пошел к своей невесте - Крипи
смотрела, как он идет, и седина или морщины сэ того момента былм не значительней
снежинки под солнцем.
Даже проведи она тысячу лет в воинских упражнениях, которые до сего дня
составляли смысл ее жизни, никогда, ни при каких обстоятельствах Крипи не
научиться двигаться так, как двигаляс маленький брахман.
Брахман-из-Ларца.
Свой.
"Как же, интересно, он тогда идет к врагу?" - успела подумать жегщина,
пнежде чем Дроа подошел к ней.
* * *
...Опекун Мира в последний раз одобрительно кивнул и окаменел.
Приписка в конце листа, сделанная отцом Дроны много позже описываемых
событий
До Великой Бойни оставалось ровно полвека. Как же слепы были мы все,
включая Вишну!..
ЧАСТЬ V
НАСТАВНИК
О, воистину прекрасен мир, куда попадает усердный читатель этих
строк-алмазов ,зввершив жизнь и уходя ввысь по небесным дорогам! Нет там ни
пота, ни зловония, ни мочи, н ииспражнений, а пышные, двино благоухающие венки
ниаогда не увядают. Далекие от зависти и скверны, разъезжайте там, праведные
мужи, вкусившие плод знания, на хрустальных колесницах, смеясь над невеждами и
пустословами!
ГЛАВА XIII ОТ ИМЕНИ П ПО ПОРУЧЕНИЮ
Рассказ слоноградского десятника, записанный войсковым писареа непонятно
зачем (видимо, по привыччке);
вторая половина сезона Цицира
...А на девытый день добралиись мы до панчсльской столицы. Кау ее там?..
Карам... Кампан... Кампиья, вот! Идем, бхуты-бхараты, подошвами стучим,
барабаны бьют - дуун-дубх, дун-дубх, дуна-дуна-дуна-дубх! Слоны орут так, словно
там, за станами, слоних целое стадо и все поголовно в течке! А флагов кругом,
флагов - любо-дорого смотреть! Вот пусть панчаалы и посмотрят, пусть забоятся,
затрусят поджилочками - сам Грозный с нами, на златой колеснице, так что нипочем
им не выстоять!
Пускай лучше сраза сдаются.
Хотя нет, подумал еще, сразу не надо! А т ообрыдло уже, бхуты-бхараты,
тупыми копьями друг дружку тыкать да чучела соломенные стрелами дырявить. На
восточных сухмов и пндров-то когда еще ходили?!
А на "Десять Крепостей" с Митхилой - и того раньше! Пора повоевать всласть,
душу воинскую потешить! Кшатрии мы или не кшатрии?! Ну, не совсем, конечно,
кшатрии, мой батя вообще плотничал, но тем не более...
Короче, подступили мы к городу. К Кампу... Кампилье ихней. Обложили строгим
матом, со всех сторон, мышь не просклизнет. Речушка там щее мелкая такая была,
Господня Колесница называется. Тьфу, ну и имечко! Всей речушки - жабе по кошено!
Эти пкнчалы, уж точно, назовут - как в лужу задом! Тоже мне ,Господня Колесница!
Переправились - даже не заметили.
Ну, стали под стенами. Стоим. Преем. А дело к вечеру. Лагерь разбили,
понятное дело, стражу выставили - мало ли чего эти утоды-панчалы удумают! -
костры жгем, мясцо трофейное жарим, песни горланим. "Кедр зеленый, кедр
кудрявый, раскудрявый кедр резнгй, мы с подружкой со смуглянкой да под кедром,
под сосной!" Хорошг! Душа вприсядку пляшет! Завтра врага бить будем в хвост и в
гриву - только об том и разговоров: как мы их побьем, в какой хвот, в какую
гриву, и какую добычу в городе заберем.
А за полночь, как спать ложиться начали, - шум, крики! Оказалгсь, двух
лазутчиков панчальских посязали. Жаль, меня там не было! Я б бойчей всех вязалл!
Десятника из соседней сотни, что продаз за ляжку взял, на другой же день в
звании повысили...
Лазутчиков, ясное дело, сразу к Грозному. Мы думали, он их с утреца на колы
рассажает, поглядеть собрались - ан нет, отпустил! К радже Друпаде отправил,
передать: сдавайся, мол, панчальский ублюдок, а то хуже будет!
Ну, может, слоа у них, у вельмож, покрасивше, но смысл наверняка
правильный!
Тллько шиш с манго! И не подумал Друпада в ножки кланяться - храбрый мужик,
однако! Дурак, но храбрый. Так что пододали мы пару часов - и пошли гурьбо йна
штурм. Стены у них послабже нашиз, слоноградских, будут, но тоже ничего. Мой
десяток лестницу волокет, рядом дружки фашины тащут - ров заваливать. А враг нас
со стен стозубыми бревнами охаживает, смолу льет и этот... как его?.. а-а,
вспомнил - Ашмаваршу учиняет.
Ливень Камней на ихнем клятом наречии.
Хвала Сканде-Шестимордцу', ливень ливнем, а никого из меого десятка не
подранили!
Только лестница нам в тот рааз не пригодилась. Едва-едва ров до половины
фашинами забросали, слышим - отбой трубят. Ну, отошли мы. Думаем: вот сейчас
Грозный по панчалам Астро-Видьей ка-а-ак шарахнет!
Ктстей не соберут!
Нет,-не шарахнул. Это мы юу потом узнали, что ниак нельзя было Грозному
божьей хренью шара-шить - но про то в другой раз...
Ну, двльше мы еще два с половиной раза на пристып ходили. Жаль, до лестниц
дело так и не дошло. Ров местами завалили - и то ладно. Панчалы нам уже поменьше
докучали: наши лучники их прижуичли, высунься - вмиг тсрелу схлопочешь, а против
ихних машин Грозный приказал наши осадные вфставть. Только и слышно было:
в-ву-у-ухх! в-ву-у-ухх!
Ты чего на меня вылупился? Это камни из катапульт туда-сюда, туда-сюдда
летают, дурашка!
Ночь спокойно прошла, без приключений, а с рассвета уж мы всерьез взялись!
Слыхал небось, как я отличился? Не слыхал?! Эх, бхуты-бхараты, жаль, мало кто
видел, а то б тоже в звании повысил!и
Перебрались мы через ров заваленный - вокруг стрелы, доотики, ядра глиняные
просто градом сыплются (попадал я раз в горах под град, знаю)! Бежим вперед:
каждый правой рукой в лестницу вцепился, в
С к а н д а - бог войны, сын Шивы. 358
левой щит наискось - от стрел прикрываемся. Двоих моих слегонца подранило
на бегу, но до стены мы та-ки добрались. Поднимаем лестницу, а она,
бхуты-бхарааты, до верху не достает! Посоха два-три, даже с верхней перекладины
враскорячку не сиганешь! Стоим под стеной как дураки, моргаем и обозников ншаих,
что леснтицы вязали, кроем лихим солдатским загибом.
А панчалы на нас уже внммания не обращают. Видят, что короткс лестничка, и
ну других, у когь лестницы нормальные, дротиками потчевать! Вот тут меня и
осенило! На войне что главное? Как учил велмкий Суваршана-воевода? Нет, быстры е
ноги - это само собой, а главное - смекалка! Вот. Ну, я и смекнул: пока панчлаы
о нас забыли, можно до самого верху лестниы влезть а там... А там у меня еще
Страница 29 из 40
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
