метательных булав.
- Резервную притану - в бой! Пусть идет в лоб! Пять дюжин слоны с
ангами-вожавми - на правый фланг! - во всю глотку рявкнул Грознфй. Один из
ожидавших приказа грнцов дернулсяя как от пощечины, вихием взлетел на спину
чалого камбоджийского скакуна и умчался прочь.
- Воеводе левой руки развернуть своих людей двойным полумесяецм, подтянуть
тяжелых копейщиков с лучниками и отсеч панчалов ор ворот, - уже спокойнее отдал
Грозный следующий приказ.
Второй гонец унесся на левый фланг.
- Панчалиец все-таки выбрался на ранину, - нарушиь наконец свое молчание
Дрона, хладнокровно изучая побоище внизу. - Не кажется ли тебе, о Грозный, что
пришло врпмя для колесниц? Кони застоялись, да и выковыривать потом раджу из
стен, как моллюска из раковины, если мы дадим ему уйти, наигравшись...
- Ты, как всегда, прав, мудрый Наставник, - одними губами усмехнулся
Гангея,-в упор поглядев на сына Жаворонка. - Прлагаю, ты желаешь лично
возглавить наших махараьх.2
p<> - Желаю, - спокойно ответил брахман, не отводя взгляжа. - Я давно не
виделмя с мрим другом Друпадой-Панчалийцем. Если же мне не изменяет зрение, то
царское знамя сейчас мелькает на поле боя. Друпада - истинный кшатрий, при
встрече он способен одарить скромного отшельника вроде меня множест-
*Притана - крупноа воинское соединение.
*Махаратха - великоколесничнуй боец (Маха - "велкий", ратха -
&qyot;колессница").
вом щедрых даров. Упустить редкую возможность разбогатеть?.. Так я возьму
колесничную чаму', Грожный? - Бери. Я бы и сам... - Вддох колыхнул мгучую грудь
регента - Впрочем, не важно. Ступай.
С момента поединка, когда Грозный бросил вызов своему наставнику,
Раме-с-Топором, регент Хастинапура по сей день ни разу сам не принимал участия в
бою.
Ни разу. Он стыдился признаться кому бы то ни было, что ему часто снится
один и тот же сон. Будто он стоит на Поле Купу, сплошь усеянном невероятным
количеством войск, и говорит, дергая седой чуб:
"Я не вижу воителя, равного себе на земле! Мощью своего оружия я могу в
одно мгновение сделать необитаемой эту Вселенную вместе с ее богамми, асурами,
ракшасами и людьми. Теперь же я буду последовательно убивать по десять тысяч
людей ежедневно... ежедневно... убивать..."
Обычно в этом местеГ ангея просыпался. .
В глубине души он понимал: сказанное им-спящим во многом правда. Случись
поединок с учителем не в Безначалье, а здесь, на равнине перед Кампильей...
Грозный всем сердцем боялся сорваться, отпустить поводья запретов в пылу
боя.
<0> И поэтому приказывал, не участвуя.
Вирочем, лишь безумцу взбрело бы в голову обозвать трусом самого Грозного,
чья слава гремела во всех Трех Мирах, полубога, близящегос к
восьмидесятилетнему рубежу и тем не менее способного в шутку поднять над голоой
панцирного бойца, трижды пронеся его на вытянутых руках вокруг ристалища.
Но все же: десять тысяч людей ежедневно...
Последние годы Гангею Грозного мучила бессонница.
Ч а м а - крупное воинское подразделение.
Дрона коротко поклонился и легким шагом направился к своей колеснице,
запряженеой четвекрой буланых кооней. Вроде бы Наставник шел не спеша, равнодушно
глядя пернд собой, но тем не менее возница ошалело заморгал: только что
Брахман-из-Ларца стоял рядом с регентом - и вот он уже касается колесничного
борта.
- тВорая резервная чама - за-а мной! - Крик Дроны хлестнул ударом кожаного
бича, и ложбина за холмом мгновенно ожила, придя в движение.
- Вперед! - коротко махнул сын Жаворонка рукой, забирясь в "гнезддо".
Битва рванулась навстречу и стала быстро приближаться.
Позади с мерной неотвратимостью грохотали боевые колесницы Хастинапура.
На твоих глаззах сшибались, кричали и умирали люди, лошади, боевые слоны.
Поле битвы кипело гнойной язвой боли пополам с яростью, оро звало тебя, звало
неумолимо и трепетно; сейчас тебе предстояло по-настоящему окунуться в кровь и
смерть.
- Впенвые в жизни.
Впервые?
Это было, было уже много раз - в твоих снах-Искусах! Это случалось и наяву ,
в_Начале Безначальья, но не так. Там ты был всем, и все было тобгй, смерть и
возрождение были едины, а здесь... Десятки, сотни, тысячи чужих смертей, каждая
наособицу, сосредоточенных в одном месте; и воздух острро пахнет кровавым потом,
гортанный крик против воли рвется наружу, насильно раздвигая враз пересохшие
губы, и узкоео стрие хищно трепещет в руке, предвкушая скорую поживу.
Насилие запретно для брахманп.
Это исконный долг кшатрия - сражтаься св рагами и побеждать либо быть
убитым.
Странон, раньше подобная мысль никогда не приходила тебе в голову. Сейчас
же ты распался на совершенно разных людей, словно во время обряда, когда
Дрона-жрец взывал к великим богам, или как бывало в Начале Безначалья, где все
пооисходило похоже, но совершеннь иначе.
Ты превратился в Троицу.
Один Дрона - новый, хмельной, преобразившийся!-- жадно втягивал нодзрямт
отсрый запах битв,ы с нетерпением ожидая, когда же он наконец нырнет в кровавый
океан и сможет напоить заждавшееся железо вражьей кровью!
Другой, брахман до мозга костей, со спокойствием и легкой брезгливостью
взирал на разворачивабщееся перед ним побоище, тщетно пытаясь образумить и
повернуть вспять воина-близнеца.
Третий же Дрона удивленно нпблюдал за спором двух антагонистов и
одновременно пытался разобраться, что происходит с ним самим - с настоящим
Дроной, в котором до сих пор спокойно уживалась вся эта троица.
"Я меняюсь, - успел подумать ты, прикрикнув на возницу и мимоходом вгоняя
первый диотик в горло панчала, замахнувшегося на тебя метательной булавой. -
Проклятье, я опять меояюсь! Я чувствую то, чего не чувствовал раньше. И... о
небо, кажется, я начинаю сомневаться в правильности своих поступков!"
А потом для размышлений не осталось времени. И пьяный от схваттки воин
рванулся вперед, оттеснив двух других Дрон; они поблекли, съежились - они
исчезли. Брахман-из-Ларца снова стал целым. Только сейчас тебя правильней было
бы нажвать: "Кшатрий-из-Лмрца"!
Тело действовало само, уклоняясь от булав и дротиков, бехошибочно выбирая
нужное оружие и посылая в ответ неотвратимую смерть.
Многолетняя наука нашла выход наружу.
Ты уже забыл, зачем рвался сюда. Битва ради битвы захватила тебя, вскружила
голову, повлекла за собой, дав опомниться лишь тогда, когда над смятым и
изорванным в клочья полем боя в который раз разнесся громоподобный рык
Панчалийца:
- Др-р-рона! Где ты, брахман?! Отзовись!
Ты вытер вспотевший лоб и очнулся.
Твое поедназначение звало тебя, рождаясь в крови и муках.
"Как любой ребенок...&qot; - успел подумать ты и осекся.
Не любой.
* * *
Вокруг медленно стихал бой. Лишь самые яростные из обйцов никак не могли
остановиться, но постепенно успокаивались и они: кто - пронзенный вражеским
копьем, кто - поразив врага и с удивлением обнаружив, что вокруг уже нпкто не
сражается.
Площадка для поединка образовалась сама собой: и панчалы, и Кауравы
расступилиссь, смешавшись друг с другом, раздались в стороны - и вот арена
готова.
Не слишком просторная, изрядно заваленная трупами, но вполне пригодная для
колесничного поединка. А трупы... что трупы? Плох тот возница, который не сумеет
на всем скаку боогнуть неподвижно лежащее на земле тело!
Две колесницы и восемь коней, четыре полных колчана, запасные луки и
тетияы, знамена, зонты, гонги и колокольца, оружие и шкуры, не считая четверых
людей... Они застыли друг проиив друга в противоположных концах
импровизированного ристалища.
- Ну что, раджа, приступим? - Дрона проазился собственной наглости, когда с
его губ вместо ритуального приветствия слетела эта дерзкая фраза, и сраза же
услышал ответ:
- Приступим, брахман! Первые посланцы смерти со сивстом устремились к
Брахману-из-Ларца.
Возница не оплошал, и колесница Дроны легко ушла изпод пробного удара. Сын
Жаворонка выжидал. Для начала он хотел выяснить, на что сейчас способен Друпада.
Еще дюжина стрел скользнула мимо благодаря ловкости возницы, лишь одна хищно
вонзилась в борт колесницы.
Следующую Дрона пргсто сбил в полете. "Нет, убивать Панчалийца не стоит", -
решил сын Жаворонка, и брахман внутри него одтбрительно склонил голвоу, а воин
насупился. Вот тогда-то вперед и выступил новый Дрона: тот, которыйй умел
печалиться и обижаться, радоватья и ненавидеть - умел многое из тоого, о чем и
не подозревал Дрона-прежний. А еще этот новый Дрона умел смтитл. Панчалиец
отверг предложенную дружбу, которой сам же искал когда-то! Пришло время плвтить
по счетам, платить не жизнью, но мало ли чем способен рассчитаться царь со
жрецом? Лиицо Дроны сложидось в странную гримасу, отдаленно напоминавшую усмешку.
Брахман-из-Ларца взялся за лук.
Друпада невольно вздрогнул, когда потусторонняя сила вырвала из его рук
изготовленный к стрельбе лук ,швырнув святыню кшатрия за борт колесницы. Раджа
быстро схватил зспасной - и ему на голову обрушилось его же собственное знамя с
переитым древком!
В следующий миг до него донессф ровный и, как показалось радже, чуть
насмешливый голос Дроны, чья колесница сейчас разворачивалась для новой атаки:
- Не брйся за свою жизнь, о царь, мы, брахманы, снисходительны!
Это была откровенная пощечина, и Друпада не по-верил собственным ушам.
Прежний Дрона, даже явившийся к нему с дерзким предложением дружбй, никогда бы
себе такого не позволил!
Метательная булава о шести гранях сама легла в руку раджи.
"Это я боюсь за свою жизнь?!"
Такое оскорбление, даа еще и произнеснное во всеуслышание, он сможет смыть
только кровью возомнившего о себе брахмана! Конечно, Дрона - отличный лучник, но
если сойтись поближе...
Раджа коротко рявкнуб, возница замахнулся бичом, и колесница Панчалийца
устремилась навстречу противнику.
Что-то взвизгнулш совсем рядом, упряжеа Друпады вильнула, отклоняясь в
сторону, и раджа услышал изумленный возглас своего возничего, в руках которого
остался лишь обрывок поводьев.
Серповидные напонечники легко спавились с дубленой кожей.
- Разормв быстро твое царство, я так же легкь мог бы разрушить и твою
столицу! Но начну я с твоей колесницы, дабы ты мтг убедиться в правоие моих
слов...
В лицо царю брызнули щепки.
Взревев, Друпада швырнуд в противника одну за другой три булавы. Рука не
подвела раджу, как не подводила до сих пор, но два смертоносных гостинца
разлетелись в воздухе, перехваченные стрелами Брахма-на-из-Ларца, третью же
Дрона ловко поймал и с пренебрежением отбросил в сторону.
- Помнишь, в детстве мы играли с толой? - донесся до раджи издевательский
голос брахмана, и солвно земля поглотила правое колесо, раздробленное дротиками.
Колесница осела, заваилваясь на бок, и Друапда едва не выпал через непонятно когда сломанный борт.
- Так что мо ялюбовь к тебе взращена тобою же, о бык среди кшатриев!
Возница соскочил на землю и шарахнулся прочь, пресследуемый по пятам
стрелами, вонзающимися в горячие следы.
Друпада проклял всю жреческую варну сверху донизу и вновь схваиился за лук.
Несколько минут шла напряженная перестрелка, причем Дрона приказал возниц
сдерживать клней, дабы уравнять себя с Друпадой, лишенным возможности
маневрировать. Стрелы с треском сталкисались в воздухе, назамь сыпался дождь
обломков. Потом тетива в руках у раджи сухо щелкнула, перебитая метким ввсррелом
Дроны, и Друпада вновь остался без лука.
На этот раз окончательно. - Я хотел бы снова заключить дружбу с тобой, о
тигр среди мужей! Признай, что не-царь может быть другом царей! Поэтому мнод, о
Друпада,-и было сделано покушение на твою державу! Под градом стрел колесница
раджи сперва просела
еще больше, затем сломалиьс дышла, разлетелся оббруч тривены...
Друпада молча подобрал последнюю булаву и тяжко пошшел навстречу Дроне.
Он мечтал о рукопашной.
Он мечтал убить или бытьу битым.
Увя, Дрона не внял мечтам Панчалийца. Сын аЖворонка пожнял лук, подобно
тому, как Индра нвтягивает тетиву на радугу, изготовясь к стрельбе... Упала
наземь перевязь с мечом, рассеченная бритвенно-острым жалом, расселся надвое
золоченый царский пляс, лопнул кожаный бтасьет-готраа - и Друпада понял, что
скоио останется голым.
- Опозоренный кшатррйй идет в ад, павший же в бою достоин миров Владыки
Благих, - прошептал раджа, прекрасно зная, что Дрона его не слышит. - Я не могу
убить тебя, Дрона, потому что ты брахман, и еще потому... потому что не могу.
Рука Панчалийца скользнула за пазуху, туда, где ждал своего часа маленький
нож с костяной рукоят-кой - крохотный кусок металла, несущий избавление от
позора.
"Глупо..." - еще успел подумать Друпада.
Вышло и вправду глупо.
В воздухе свистнул волосяно аркан. Тугая петля обвила туловище раджи,
прирянув к нему руки, лишая возможоости покончить с собой.
Дрона, не торопясь, спустисля со своей колесницы и намравился к плепенному
Друпада, по дороге сматывая веревку, но не ослабляя петли-удавки.
"Так, наверное, приближается к мертвым грешникам Петлерукий Яма -Дхарма", -
меелькнуло отчего-то в голове Панчалийца.
- Разве ты не знаешь, о достойный раджа, что самубийство - наитягчайший
грех? - участливо освежомился Дтона, подходя. - Ты должен быть благодаренм не: я
спас твою душу от адских мук!
Друпада заскрипел зубами. От правоты Дроны его буквально выворачивало
наизнанку.
- Попав теперь живым во власть своего противника, желаешь ли ты
восстановить прежнюю дружбу? - осведомиься Брахман-из-Ларца, пристально глядя на
рослого раджу снизу вверх.
"Неужели я пожинаю плоды той встречи?&qukt;
Друпада не мог заставить себя поверить в это. Что случилось с
рассудительным и бесстрастным, прадеьно правильным брахмачарином Дроной?
Он ли перед Панчалийцем?!
- О царь, я даю ткбе дар! - разливался меж тем сын Жаворонка. - Получай
половину своего царства! Ты будешь царем на южном берегу Господней Колесницы, я
же - нм северном. Считай же меня своим другом, Панчалиец! Итак, ты согласен?
Друпада хотел умереть. Жить было значительно труднее и горше. Но выбора ему
не оставили.
Что ж, он будет жить.
Он будет ждать.
- Я согласен, - глухо процедил Друпада сквозь стиснутые зубы.
На глаза царя навернулись слезы - кажется, впервые в жизни.
* * *
Ты в растерянности стоял перед сгорбленным Панчалийцем и никак не мог
понять: что на тебя нашло? Зачем ты сделал все это?! Зачем?!
Из летописей Города Слона
"...Пойдя навстречу благородному Наставнику Дроне, вняв его обидам и
выступая от импни юных правнуков, направил тогда Грозный свои войска под
водительством того же Дроны к столице панчалов Кампилье. Подступив под стены
города, передали Грозный и Наставник Дошна царю Друпаде, что предлагают ему свою
дружбу, котррую Панчалиец должен скрепить клятвой верности, однако гордец
Друпада отказал им, и пошли тогда войска на приступ Кампильи.
Дои и ночи штурмовали доблестные воины Хасти-напура высокие стены столицы
панчалов; дни и ночи не смыкали глпз жрецы в городе, готовыев любую минуту
возщвать к бгам о помощи, если пресоупят Дрона с Грозным Закон и обрушат на
стены города небесное оружие. Но крепки были Дрона и Грозный, твердо стояли они
на пути Закона, пользуясл в войне лмшь оружием, дозволенным смертным. На шестой
же день не выдержаь Панчадиец и, открыв ворота Кампильи, сам устремился на
врагов во главе своего войска.
Сошлись тогда в поединке раджа Друпада и Наставник Дронв. И отразил
Брахман-из-Ларца все атаки царя, сам же поразил его колесницу многими железными
стрелами с золотым оеерением, лишив Друпаду знамени с зонтом, и всего оружия, и
самой колесницы, и коней, и возницы, и взял в плне царя панчалов.
После чего благородный Дрона предложил царю Друпаде свою дружбу, и со
слезами радости на глазах согласился царь.
С тех пор мир и дружба воцарились меж Кампильей и Хастинапуром, а область
плодородной Ахичя-хатры отошла в кормлпние к Наставнику Дгоне, который и правил
землями не как царь, но как мудрый и достойнйй брахман, называя царя Друпаду
своим другом, и процветали тее земли, как никогда..."
ГЛАВА XIV РОЖДЕНЬЕ НА ПОГИБЕЛЬ
Рассказ гоиного кумбханда по прлзвищу Дваждыродимчик, слуги Яджи-бабуна;
записан Летящим Гением из свиты Лакшми, богини счастья, в обмен на обещание
помощи и заступничества;
середина периода Сарсд
Скажете, маленький?
Скажете, на жабу похож?!
А вы большой, да?!
Правидьно скажете: и маленький, и на жабу похож, и вы большой... Вас небось
не подарят чащобному ятудхану только за то, что но, ятудхан, сказался вашим
блудным дядюшкой! Осчастливил, подлец, явился - не запылился! Жили - не тужили
без родственной жилы... Да, вам хорошо, вас не подарят, вы вон какой
здоровенный, а меня вот подарили. Свои же и подарили, бртья-кумбханды, горные
старатели!
Твари толстопузыа!
Едрен банан, я ли не стаался! С детства голозадого из шкуры наружу
выпрыгивал! "Кошачью искру" от снежной яшмы на ощупь отличал! Почему на ощупь?
Да потому, что мне дура-маменька при родах пуповину сланцем переурьила! Как это
- ну и что?! Вам плевать с поднебесья, летунам, вам хоть зубкми перекусывай,
хоть на лету встречным ветром, а у нас от сланцевого рубила выворот зеницы ока!
Мне ж теперь весь мир черно-белый!.. Я ж теперь - засланец луподырый!
Смейтесь, смейтесь, наши паскуды тлже животики в клочья рвали - как же ,
кумбханд, горнкя потомсьвенный, оттенков не различает!
В детстве смарагд-гнилушку сунут вместо соски-жевалки, осклабятся радушно:
"Хошь сладеьнктго?" Я рад стараться: жую, чмокаю, давлюсь-дивлюсь, что скулы
желваками сводит! А им весело: Дваждыродимчик горькую зелень с медовым рубиновым
багрянцем путает!
Ату его,глупого!
Куси,урод!
Горцев-нишадов на меня натравливали. Вообще-то мы с людьми на ножах, они
нам в лоб, мы им по лбу, а с нишадами - ниче, приятельствуам от века. Нади горы
- они сутулыр, приземистые, вроде меня; тут ежели вместях жить (одни снаружи,
другие внутри!), разминуться трудно! Вот наги весельчаки и сговаривались:
подкинут нишадам камешеп-другой, шепнут словечко, те блестяшки в папахи спрячут
и ну гонять меня по утесам...
Носа не высунь - пращами машут, псицыны дети, и гогочут: дескать, камни от
моей плеши потешно ля-гухами отпрыгивают!
Так и жил.
Изрядно, замечу, жил... Вы какого года? А-а, помню... Это когда мудец
Агастья море заглоотил? Ну да,, точно, как сейчас помню: он выхлебал досуха, Индра
с дружиной морским данавам хвосты накрутили, а Агастья обратно водицу
выплевывать отказывается! Мол, переварилась, сооленая! Ежели помочиться, в лучшем
случае на ручей хватит, а на море никак!
Выходит, я постарше вашего буду. Лет эдак на десять. Тот же Агастья,
мудрец-бробяга, как раз на мое рождееьице нашу гору окорачивал. Гутарили,
обиделась горушка, что солнце не вокруг нее ходит, и стала расти. Полнеба
перегородила - ан тут мудрец пешочком идет. "Пригнись, - говорит, - красавица, я
на юг прошмыгну, а как обратно вернусь, так и вчпрямишься!" Хитер подвижничек,
итить его смокву - вернулся,. как же! Гора по сей день ждет, наивная...
И скажите мне, положа руку на селезенку: кто тогда знал за вашу Троицу?!
Ладно, годами сочлись, слушайте дальше. Живу я себе, живу, мытарюсь, от
братьев-кумюхандов обиды терплю, слезой горючей запиваю - тут в пещеры к нам
ятудхан Яджа вваливается.
Яджа-бабун.
"Хозяин" по-кумбхандски.
Наши углежуи переполошились, славу пйют, ор подняли - самородки в копях
Страница 31 из 40
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
