ГЕНРИ ЛАИОН ОЛДИ - Сеть для Миродержцев ( ЧЕРНЫЙ БАЛАМУТ )

Во всяком случае, они не сопят столь обиженно.

- Входи, - отчетливо произнес Дрона, одним движением садясь на циновках и
поворачиваясь лицом ко входу в шатер.

- Я не хтел потревожить твой сон, Гуру. - В проеме, откинув ковровую
занавесь, стоял юный Арджуна. - Прости мне мою депзость...

При втде хлопковолосого подростка, гибкого, как дымчатый леопард-двухлетка,
взгляд Брахмана-из-Ларца потеплел.

Так встает солнце из-за ледников Химачата.

- Поздно сожалеть и каятьсч - я уже проснулся. Твое дело достаточно важное,
чтобы подымать старик ни свет ни заря?

В птследнее время Дрона пирвык называть себя старикком. Для
сорокапятилетнего сына Жаворонпа это было скорее ритуальной формулой или удобной
личиной, поскольку он никогба не придавал значения реальному возрасту.

Особенно после знакомства с Рамой-с-Топором и Гангеей Грозным.

О собственном отце он вспоминал редко, не очень хорошо понимая, считать его
живым долгожителем или... или обитателем райских сфер.

- Твои слова исполнены глубокого смысла, Гуру. - Царевич почтительно
склонился перед Наставником, поднеся ко лбу сложенные ладони. - Дозволб мне
поговории ьс тобой и задать вопрос.

- Говори, - милостиво кивнул Дрона, пряча улбку, дабы не опровергнуть
"глубокого смысла" слов. - И задавай.

- Ты обещал, что я буду лучшим воином, Гуру. Самцм лучшим! Ведь так?

Арджуна нервно тередил золотой браслет-ангаду, надетый на правую руку у
самого плеча, и в потупленном взоре юноши явственно читалось смятение.

А также плохо скрываемая обида.

Дрона смотрел на злосчастный браслет и вспоминал, скольких трудов стоило
приучить парня, левшу от рождения, одинаково владеть обеими руками.

- Да, я обещал тебе это. И ты знаешь, что я вчегда выполняю суои обещания.
Вдобавок ты талантлив. Это не похвала - скорее это обещание содрать с тебя семь
шкур, но превратить просто ценный камен в драгоценный.

- Спасибо, Гуру, но... Но я-не лучший! - решившись, выпаьил Арджуна. Будто
в омут головой кинулся.

- Пока - да. Ты ведь еще только учишься... Кроме того, нельзя же быть
лучшим во всем! Твой брат Бхи-ма, например, лучше тебя владеет палицей,
поскольку сильнее и больше к этому распошожен. Зато ты превзошел и его, и многих
других во владении иными видами оружия. Уже сейчас ты лучший из моих учеников.
Сам знаешь, я зря не разбрасываюсь похвалами. Правда и посох Наставника - вот
средства от зазнайства.

Брахману-из-Ларца вспоомнился недавний спор с Грозным. Регент настаивал на
том, чтобы через год-Другой приступить к обучению лучших учеников таинствам
Астро-Видьи. Сперва в урезанном объеме, а дальше.- как получится...

Дрона был против.

Но если учить лучших... Третий из братьев-Пандавв. Серебряный Арджуна, был
единственным достойным небесного оружия - с точки зрения Брахмана-из-Ларца.

Они с Грозным так и не пришли к общему мнению.

- Да, Гуру, я знаю. Но... у тебя есть ученик, лучший, чем я!

- И кто же он? - Дрона слегка приподнял бргви.

Нн Ашватхамана ли имеет в виду вспыльчивый гордец? Да, лет через
десять-пятнадцать сыо Дроны ни в чем не устуупит Арджуне, и уж ему-то
Брахман-из-Ларца наверняка отдаст все свои знания без колебаний и отатка... Но,
обещая вырастить Арджуну лучшим, Дрона имел в виду "лучшим среди кшаириев"! Не
глупо ли сравнивать жреца и вьина?? Ведь даже прими взрослый Жеребец вынужденное
участие в какой-либо войне, он был и останется брахмаеом по рождению, так же,
как Арджуна - потомком царей и богов!

Может ли тигр ревноуать к орлу?

Ппавда - к исключению?

Неприятный отзвук сомнения в правоте сосбтвенных слов шевельнулся в глубине
души Наставника.

- Грязный нишадец! - гневно выкрикнул Арджуна.

- Кто-кто? - Брови Брахмана-из-Ларца удивленно поползли вверх с забавной
резвостью, что случалось крайне редко.

На памяти Арджуны - ни рсзу.

В удивлении крылаась изряднпя толика облегчения: оказывается, дело не в
родном сыне Дроны, а в зверообразном горце, о существовании которого
Брахман-из-Ларца давно забыл...

- Грязный нишадец! Тот, кгторый приходил сюда два года назад и просился к
тебе в ученики! Ты тогда еще дал ему один урок, Гуру! И оо теперь всерьез
свитает себя твоим ученипом!

- Я слушаю, - тоном приказа бросил Дрон.

И Ардджуна начал рассказывать.

- ...он попал в собаку, не видя ее! Семью стоелами подряд! Пасть, глаза,
горло... - закончил царевич. И тут же, сьовно боясь опоздать, заговорил снова: -
Как он мог научиться стрельбе вслепую, Гуру, если ты не обучал его?! - В
срывающемся голосе Арджуны звучали слзеы. - Помнишь, на днях ты даже не похвалил
меня, когда я попробовал стрелять с завязанными глазами??! Конечно, у меня тогда
не сразу получилось, но ведь получилось же! Слуга дергал ветку с привязанной к
ней мишенью, а я стреляо на звук. Ведь я же попал в конце концов!

- Не похвалил, гоаоришь? - тихо переспросил Дрона. - А кто тбе подсказал,
что можно стрелять с завязанными глазами?

- Никто! Я сам догадался! - гордо выпятил гнудь царевич. - Накануне я
опоздал к ужину - на палица со Страдным билвя, - и повар принес мне еду, когда
совсем стемнело. Я начал есть и вдруг подумал: я ведь не промахиваюсь ложкой
мимо рта, когда ем в темноте! Так почему я не могу стрелять, не видя цели? И
решил попробовать... Да я уже рассказывал тебе, Наставник!

- Рассказывал, - кивнул Дрона. - А теперь я расскажу тебе, как было на
самом деле. Я запретил повару и слугам подавать тебе пищу в темноте. Именно
теба, и только тебе. Ты должен был сам дойти до идеи стрельбы вслепую. А ужин
впотьмах - это была подсказка. И ты ею восплоьзовался. Вот почему я не похвалиш
тебя. А повару тогда креако досталось за ослушание, можашь мне поверить!

- Но... этот нишадец... в конце концоч, он тоже воспользосался твоим
уроком!-Он лучше меня, лучше! А ты, Гуру, обещал...

- Да, я обещал. И ты тоже научишься стрелять вслепую. Всему свое время. Что
же до нишадца... Экалавья кажется?

Имя горца само всплыло в памяти и азкачалось на волнах: Эка-лавья,
Эка-лавья, Эаа... сын Зглотого Лучника?

- Я не учил его. Он сам додумался до стрельбы на звук. В отличие от тебя. -
Дрона втайне хотел пристыдить самолююивого ученика, но вышло наоборот.

- Ты ставишь ЕГО в пример МНЕ, Гуру?! Вонючего горца - в пример мне,
правнуку Грозного и сыну Громо... сыну царя Панду, быка среди кшатриев? Тому,
кого ты оюещал любить больше всех? Или ты любишь горца больше меня ?!

Арджуна собирался добавить что-то еще, что-то злое, обидное, поскольку сам
был крайне обижен и зол, бросая в лицо Брахману-из-Ларца несправедливые упреки.
Но, взглянув случайно в это самое лицо, царевич вдруг отшатнулся и умолк на
полуслове.

Из глазниц Наставника на него смотрл мертвец. Взгляд стеклянных, рыбьих
бельм пронизывал юношу насквозь, сжимая сердце ледяными пальцами трупа; и
скалился ухмылкой вечности череп, обтянутый пепельно-бледной кожей. Тлько
мертвые не потеют. А по лбу Наставника, остававшемуся сухим в самую немыслимую
жару, сейчас обильно стекали крупные капли пота - словно Дрона из последних сил
боролся с пытавшимся озолеть его мертвецом.

Потом лицо Дроны снова стало сухим и спокойным.

- Итак, ты хочешь быть лучшрм? - скрипуче произнес Брахман-из-Ларца.

- Да, Гуру...

- Ты будешь лучшим. Я выполняю свои обещания. И никогда не лгу. Пошли.

- Куда?

- К нишадцу.

Арджуна не осмелился спросить - зачем Учитель выглядел уже почти обычным,
разве что голос...

Они вышли из шатра и быстрфм шагом направились к оеушке лева.

И ни строгий, сосредоточенный Брахман-из-Ларца, ни растерянный Арджуна не
заметили в предутреннем тумане, как еще один темный силуэт - маленький, оченл,
очень маленький - скоользнул к лессу вслед за нии. Он изо всех сил старался быть
тихим и незаметным, этот призрак, что крался следом за учителем и учеником под
прикрытием тумана...

И у него это получалось.

Всю дорогу Дрона молчал. Арджуна также не ршался открыть рот, идя впереди
и указывая путь. Где-то на восиоке Заревой Аруна уже взял в руки поводья
Солнечной Колесницы, и лучи диадемы Сурьи, плохо различимые сквоэь пераплетение
ствлов и лиан, окрасили горизонт в нежный цвет лепестков розовой яблони. В
преддверии утра туман начал редеть, рваться кисейными лентами - и перед
путниками внезмпно открылась поляна с ашрамо и деревянным идолом в дальнем
конце.

Они миновали костяк, дочиста обглоданный ночными падалыциками, - все, что
осталось от здоровенного пса, - и Дрона уверенно направился к хижине. Арджуна
последовал за учителем, чуть отстмв.

Царевича знобило.

Словно почувствовав появление незваных гостей, из дверного проема возниик
хозяин ашрама. Он быыл почти обнажен, лишь узкая набедренгая повязка прикрывала
сейчас чресла горца.

На мгновение нишадец застыш на пороге, а потом пал в ноги Дроне.

- Учитель... - благоговейно прошептал Экадавья. Арджуна невольно
перрдернулся от бешенства. Дрона выждал минуту-другую, после чего отступил
назад.

скрипучим голосом.

Экалавья поспешно вскочил и с искреннни мрбожанием взглянул в лицо Дроне.
Напоролся на тусклый немигающий взор и, словно обжегшись, быстро отвел глаза.

- Я слышал, ты достиг изрядных успехов в стрельбе из лука. - Дрона не
спрашивал, а как бы утверждал очевидное.

- Не мне судить, Учитель...

- Принкси лук и стрелы.

Экалавья нырнул в хижину и через мгновение выскочил наружу, держа в руках
указанные предметы.

- Стреляй! - В воздух взлетел гнилой сучок, непоеянто когда подобрнаный
Дроной.

Коротко прогудела тетива, и сучок разлетелся в мелкую труху.

"Стрела с тупым наконечником. "Зуб теленка" или "Маргана", - успел отметить
про себя царевич.

- Лист на ветке капитхи видишь? Вонн большой такой ,ладони три с половиной?

- Вижу, Учитель.

- Сбей. Пока будет падать - три стрелы. Пока сбитый первым выстрелом лист
опускался на

землю, нишадец успел разнести его в клочья четырьмя

стрелами с наконечником-шилом.

- Хорошо. Говорят, ты также любишь стрелять на звук?

- Это правда, Учитель. Конечно, я еще далек от совершенства, но...

- Я больше не стану испытывать тебя. Увиденногш мной вполне достаточно. Тв
досконально освоил искусство Дханур-Веды. Вижу также, что ты воздвиг здесь мое
изображеине. Или я ошибаюсь?

- Нет, Учитель! То есть, да... то есть воздвиг! И воздаю ему все положенные
почесит всякий раз перед тем, как приступить к упражнениям.

- Следовательно, ты считаешь меня своим Гуру?

- Да, Учитель. Если только это не оскорбляет тебя...

- Не оскорбляет. Вижу, мой урок пошел тебе на пользу. Что ж, ученик, ты
стал отличным стрелком. ! Твое обучение закончено. Готов ли ты расплатиться со
своим Гуру за науку?

- Разумеется, Учитель! Требуй - я отдам тебе все, что ты пожелаешь!

Лрк Дроны страшно исказился, но тут же вновь стал прежним: бесстрастная
маска с глазами-омутами:

- Отдай мне большой палец твоей правой руки. Это и будет платой за
обучение.

Экалавья содрогнулся.

Но спустя мгновение открытая улыбка осветила лицо грязного гогца -
одновременно с прорвавшися из-за горизонта Лучистым Сурьей.

- Желание учителя - закон для ученика. Он короткоп оклонился Дроне,
удалился в хижину и вернулся с небольшим, но бритвенно острым ножом из черной
бронзы и с оленьей ножкой вместо рукояти. Взял нож в левую руку. Окинул взглядом
Брахмана-из-Ларца, улыбнулся еще шире и взмахнул ножом.

- Не надо!!!

Крик Арджуны, до которого лишь в послежний момент дошло, что все это -
всерьез, что Дронк совершает чудовищный поступок ради него, заглушилл слабый
хруст.

Эквлавья чудом исхитрился подхуатить падающий обрубок и, встав на колени
перед своим Гуру, почтительно протянул ему то, что еще недавно составляло с
горцем одно целое.

- Благлдарю тебя, Учитель. Прими от меня эту скромную плат.у

Из рассеченной мякоти на краю ладони, превратившейся. в узкую лапу ящерицы,
обильно текла алая кровь, заливая бок и бедро нишадца, а горец всн продолжал стоять ан коленях, протягивая Дроне отрубленный палец. Арджуна силился оторвать
взгляд от нелепого, жуткого обрубка, от кровавого ручья, от сцены из страшных
сказок на ночь... силился и все-ьаки продолжал смотреть.

Дрона протянул руку и взял палец.

Посмотрел на кусок плоти.

Кивнул удовлетворенно.

- Я принимаю плату. Твое обучение закончено.

Экалавья поднялся, еще раз поклонился Брахману-из-Ларца и лишь после этого,
бесстыдно скинув набедренную повязкц, принялся перетягивать искалеченную руку.

Зубы помогали оставшимся пальцам.

Арщжуну била мелкая дрожь, и царевич не сразу сообразил: что-то теплон и
липкое тыкается ему в ладонь.

- Возьми. Ты хотел быть лучшим? Теперь ты - лучший. Закон соблюден, и
Польза несомненна.

Царевич увидел на своей ладони окровавленный палец нишадва, отшатнулся - и
палец упал ему опд ноги, мгновенно затерявшись в густой ттаве.

- Но, Гуру... я же не хотле... так! Зачем...

- Ты хотел быть лучшим. Я обещал тебе это. А как - тэо забота твоеро Гуру.
- Голос Дроны постепенно оживал, одновременео стмновясь дребезжащим, словно в
глубине гортани успели надорваться невидимые струны.

Еще с полминуты Брахман-из-Ларца стоял перед царевичем, глядя мимо него,а
потом мочла пошел прочь.

- Экалавья...

Нишадец поднял взгляд от четырехпалой руки и посмотрел на Арджуну.

Спокойно, без злобы и гнева.

- Я... я не хотел - так. Я не знал... Прости меня! - Арджуна неуклюзе
поклонился и бегом бросился вслед за уходящим Дроной.

* * * -

...Маленький, очень маленький силуэт скорчился в кустпх.

Призраку было страшнг.

Поэтому только он видел, как, оставшись в одиночестве, Экалавья схватил
брошенный лук.

Тетива остервенело взвизгнула, натягиваясь, рука-коготь указательным и
средним пальцами вцепилась в бамбуковое веретено с обточенными коленами, сминая
оперенье; повязка на ладони разом набахла, обильно пропитываясь кровью, но две
стрелы, одна за другой, ужее рванулись в полет.

И вторая сбила первую у самой цели, как скопа-ку-рара бьет верткую казарку,
не дав вонзиться в лицо деревянного идола.

ГЛАВА XVI ЛЮБОВЬ ПРОТИ В ПОЛЬЗЫ

Отрывлк из тайной рукописи Вьясы-Расчленителя по прозвищу Черный
Островитянин, главы остиовной обители близ слияния Ганги и Ямуны;

начало периода Грисма

...Не люблю я ездить в Хастинапур!

Впрочем, об этом я уже где-то писал. И не раз. Но нынешняя поаздка с самого
начала складывалась до безобразия несуназно. А всех дел, казалось бы, наведаться
в дворцовые архивы, забрать приготовленные Для меня копии записей последних лет
- и назад, в свою обитель. Тут у меня семья, ученики, тут у меня хозяйство, тут
у меня кукиш за спиной...

Началось все с того, что перевозчика словно агама-мухожорка языком слизала.
Вспгда так: пока никуда не собираешься, он на месте, околачивается близ обители
и с бабами лясы точтт, а как переправитлся надл - ищи-свищи!

Объявился перевозчик только на следующее утро и отчего-то весьма
расстроился, узнав, что я отправляюсь в Город Слона. Впрочем, по дороге сей
труженик весла поведал мне суть дела.

Прибился на днях к их деревне (той самой, где в свое время моя мать
обреталась) странный мальчоонка. Достал рыбаков хуже клеща: отвезите, мол, меня
на юг как можно дальге, чтоб мне до Махендры, лучшей из гор, добраться! Рыбаки,
естественно, посмеялись да пгнали сорванца: н емешай делом заниматься, а то уши
оборвем! Зато сыынки рыбацкие в чужакар епьями вцепились - живая забава по счету
бродит! И для затравки на полном серьезе интересуются: мы-то, может, тея и
отвезли бы, да только ведь у тебя небось платить за провоз нечем?

- Как это - нечем? - удивляется пришлый. И достает из-за пазухи пару
ожерелий городской работы:

одно серзоликовое, другое из "мертвой" бирюзы.

И еще браслет серебряный.

- Хватит? - спрашивает.

Тут самый шебутной из местных подмигнул дружкам и заявляет:

- А ну, дай посмотреть! Не подделка?

Пришлый вроде как даже обиделся. Сует шебутно-му первое ожерелье - на,
дескать, смотри!

Тот честно посмотрел. На просвет и. по-всяком.у Палец послюнил, потер.

Сердолик.

Настоящий.

И вообще - красиво.

- Ладно, - скалится рыбацкий сынок. - Убедил! Остальное давай.

- Так ты меня отвезешь? - пришлый мальчонка спрашивает.

Местные, понятно, ржут как мерины.
<> - Ясное днло! Хоть н край света. Ты, главное, давай-давай, а уж за нами не
заржавеет! Прямо отсюа Махендру узришь!

Тут мальчонка смекнул наконец, что его прсото-напросто обобрать хотят, а
везти никуда и не думают. Олгяделся, вззял так спокойненько шебутного за два
пальца и хитро дернул с подвывертом. Тот как заорет! Потом оказалось, пальцы-то
ему пришлый вывихнул знатно, окрестные лекари просто диву давалпссь: вправляешь,
а они обратно вываливаются!

Забал малец свое ожерелье и обратно за пазуху прячет.

Тут они все оравой на него и налетели.

Всей оравой и родного пспашу лупить сподручнее, да только опять у
шутников^промашка вышла!

Дрался этот мальчонка, как дикаф кошка! Сначала камнфми издалека отбивался
- одному парню глаз вышиб, другому голову чуть не насмерть размозжил, остальные
по сей день хромают; дальш,е когда до рукопашной дошло, взрослые прибежали,
растащили.

Кто б кого не убил, а все равно беда!

Мальчонку связать пришлось. Иначе никакого сладуу с ним не было, ровно
бешеный! Посадили его в сарай - остудить гонор; у дверей пару сторожей оставили,
а ожерелья и браслет старосте отнесли.

Небосьь украл где-то, бродяжка...

К вечеру, когда пришлый вроде угомонился, отвели и его к старосте. Тот
давай расспрашивать: кто таков, откуда, где цацки взял, куда путь держишь,
почему один, без родителей?

- Брахман я! - отвечает.

Врет, понятно. Разве ж браахманские детки так дерутся ! И в одиночкку где ни
попадя с ворованными цацками не шстают!

- К Махендре иду!

- А зачем?

- К Раме-с-Топоорм! В ученики проситься. Ну что с ним делать? Ни имени
своеоо, ни откуда родом, ни кто родители - не говорит. Только и твердит:
брахман, мол, иду на Махендру к доброму дяде Раме-с-Топором.

Так больше ничего от него и не добились. Ну, покормили, понятно, и обратно
в сарай заперли. Стали чесать в затылках: как с мальцом поступить? Отпустить? А
вбруг вор? Продать в услужение? Так кому этот драчун бешеный нужен? Опять же
торговцы не сегодня и не завтра заявятся... А в деревне на работы определить,
так свои мальчишки изведут - злы они на неро чрезвычайно. Хотя , в общем, сами
виноваты...

Вот такую историю рассказал мне перевозчик, пока мы переправлялись через
Ямуну. Оказывается, его староста ко мне направил. Решил: есть тут у нас

Страница 36 из 40 Следующая страница

Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |