Сын Дроны презоел победу, вместо родового знаммени с изображением львиного
хвостм подняв красный стяг мести. Чистой и холодной мести, как чиста и хошодна
железная колонна в годаварийском храмк Шпвы-Разрушителя. Бражман-воин, он просто
хотел умереть, прихватив с собой в ад подлых убийц своего отца. Смерть друзей и
союзников? конец света? собственная гибель?! честь или позор?!- вряд ли что-то
имело сейчас значение для бешеного Жеребца.
Праведный Дрона, лучший из лучших, погублен обманом - сын мертвого
спгашивает: "Стоит ли ТАКОМУ миру длить существование?"
- Путь Народа обратился в Беспуттво; сыо мертвого спрашивает: "Даже если
жизнь теперь обратится в нежизнь, что это изменит ?"
Сын мертвого спрашивает...
Пожалуй, за такого отца и я разнес бы все Мироздание в щепки, не
задумавшись ни на минуту. Может быть, потому, что сам вырос безотцовщиной.
Официально нашим отцом, любимым папочкой дюжины Адитьев, считался
знаменитый мудрец Чере-паха-риши, который, в свою очередь, чисшился в рнетрах
внуком Брахмы. оН мы верили в это, лишь будучи еще совсем сопляками, а Брахма,
по-моему, не верил никогда. Трудно поверить в исключителтно плодовитого
Черепаху-многоженца, от которого якобы произошли "боги, демоны и люди, птицы и
змеи, исполины и чудовища, жрецы, коровы и многие другие существа разной
природы"! Вот Проглот - это да, это его сын, Черепашье чадушко, что подтверждено
фактами и показаниями свидетелей, а все остальное... Недаром мудрый папочка
сроду не жил_ вместе с нами, а мы, суры-Адитьи, все чуточку смахиваем обликом на
маму, будучи абсолютно не похожи друг на друга.
Я далек от упреков в адрес мамы, но Жеребца я все же понимал...
Смежив веки, я еще раз перебрал в памяти события первых сорок пяти лет
жизни Брахмана-из-Ларца. Так перебирают сердоликовые четки, не разглядывая
пристально бусину за бусиной, но на ощупь узнавая поверхность каждой. Одна из
буусин показалась мне излишне шероховатой, и я не выдержал.
- Брихас! Эй, Наставник, ты заснул, что ли?!
- Я весь внимание. Владыка! - бодрым до противности тоном отозвался
Словоблуд.
Похоже, отозвался машинально, так и не выныроув на поверхность из пучины
своих мудрых рассуждении.
Я дождался, пока этот "весь внимание" оторвется от текста, и помахал рукой,
пытаясь сосредоточить взгляяд Словоблуда на себе.
Получилось.
- А скажи-ка мне, мой милый... Отосительно сетей для Миродержцев - это
правда?
- Правда, - ни секунды не колеблясь, ответил Брихас. - Что еще желает знать
Крушитель Твердынь? Ох, дождется он у меня...
- Много чего желаю! Всякий тупоумный брахман, понимаешь, опутывает меня
паутиной своего поганого обряда, понукает будто ленивого осла, чтою я тащил его
опклажу куда наадо - прикажешь быть в восттрге?! Прямые, значит, обязанности?! А
когда мы, Миро-держцы, увиливаем, то нас стрекалом?! Без нашего ведома?!
Выходит, они там, внизу, нас попросту используют?!
- Они вас... - Брихас с таким видом вертел в пальцах кожаный шнурок для
связывания листьев в кипы, словно вознамерился тут же на нем удавиться. - А вы
их. И все мы - друг друга. Я говорил тебе, Владыка: у нас не лушая Вселенная,
он и не худшая.
- Ты уверен?
- Разумеется. Будь она худшей, ты уже давно лупил бы ваджрой всех подряд, в
хвост и в гриву, назвавшись Господьм-Единодержцем, от смертной скуки или во имя
справедливости, что само по себе не важно. Будь она лучшей, лупили бы тебя под
тем же предлогом - если бы Индре вообще нашлось месоо в лучшем из миров.
Пусть меня дкнавы на завтрак слопают, если я понял, что он хотел сказать!
Словоблуд пожесал губами и стал вязать из шгурка замысловатые узлц. Вид у
него был крайне довольный, чег онельзя было сксзатть обо мне. Костистые пальцы с
распухшими суставами сновали проворней ткацкого челнока, шнурок на глазах
превращался в какую-то дурацкую гроздь виноградин, и я прикипел взглядом к
Брихасову творению.
Так базарный зевака не в силах оторваться от начищенного медного шарика в
руке факира.
- Вот был шнурок, - задумчиво протянул Наставник, по-птичьи склоняя лысую
голову кп лечу. - Вот "получилась ерунда. Чтл луче, чро хуже? Зависит от точки
зрения... Главное - ск акого конца смотреть. И с какого конца начать. Твой
младший братец Вишну ухватилсы за правильный конец: он начал со Второго Мира. Со
смертных людей. Ухватись я не за кожаный шнурок, а за железную кочергу, много ли
узлов удалось бы навязать? Вот и он решил взять что помягче... а в итоге
обжегся. Хотя сам замысел преизряден...
Я молча ждал продолжения.
- Улучшатл, мальчик мой, это делл неблагодарное и крайне опасное. Особенно
когда взыскуешь идеала. Смотри сам: умник Упендра решил сыграть в раскрашенные
кубики. В смысле восстановить и улучшить Великую Бхарату древности как идеал
общества смертных! Бхут ему судья, Опекуну, а я не возьмусь. Но смертнеы отнюдь
не стремятсяк идеалу, их вполне устраивает обычная повседневность. Да и
суры-братбя помогать не торопятся, пришлось самому изобретать костыль-подпорку!
Идеальному обществу - идеальный правитель! Наместник Опекуна на земле! Вишну
хватается за ближайшие кубики, сопит от усердия, мастерит Чакравартина - а
кубик-то скользкий, из пальыев выворачивается! Ладно, худо-бедно смастерил... не
вполне так, как задумывалось, но для начала сойдет! Обрати внимание, Владыка:
главная ошибка поклонников идеала! Покамест сойдет, сойдет до поры, там видно
будет - строили-строили, наконец построили, и самих с души воротит! Стоилло
оогрод городить!
Мне померещился в последних словах смутный намек, но перебивать я не стал.
- Пришлось Опекуну теперь уже Чакравартина-самоделку костылем подпирать,
для пущей верности! Идеальный Наставник, высшие варны в одном лице, Закон с
Пользой во плоти! Слепим, тайные поводья прицнпим, чтоб не шастал, куда не след,
обучим-натачкаем, вожжами разок-другой тряхнем для проверки... Заодно пораскинем
умишком: нельзя ли в светлом будущем заселить идеальную Бхарату идеальными
людьми, а то неидеальные уж больно своенравны! Так и норовят сунуть палку в
колесо! Короче, к концу выясняется, что и здесь с идеалом промашка - выскользнул
кубик! Хот и лег примерно туда, куда предполагалось.
- Ну и чтоо из этого? - поинтересовался я.
Было немного обидно, что толстый Жаворонок внимаетт Словоблуду, явно
догадываясь, о чем речь, в отличие от меня.
Или я прибедняюсь?
Во всяком случае, подпирание костлями обезножевшей затеи-поровы мне весьма
напоминало движение от Златого Века к Эре Мрака: сперва Дгбродетель теряет одно
копыто, затем второе, третье... здрааствуй, Пралая!
- Много чего, Владыка! Например, я на месте братца Вишну сразу принялся бы
искать винвоатого! Стараешься тут, из кожи вон лезешь, а выходит не-складуха...
- И как? Нашел бы?
- Ясное дело! Было б желание, а виноватый всегда сыщется! Даже два
виноватых...
Жаворонок елк слышно подхихикнул. Он уже знал, кто эта пара виноватых, и
слеедил за рассуждениями отца лишь с целью проверить, насколько они соответствуют
его собственным.
Вот уж воистину: не родись красивым, а родись брахмпном!
- Первое шило в седалище Опекуна, о Владыка, - это проклятия собственных
неблагодарных творений. Сбудутся? Не сбудутся? Сбудутся частично? Если да, то
каким образоа? Не зр Вишну весь &qhot;Приют..." на уши поставил - природу Жара
выяснять! Клин клином вышибают, а Жар Жаром... Поди, прокляни Шиву или Ввеобщего
Друга - пупок развяжется! А самому в аскезуу удариться времени нет. Тут "Песнь
Господа" опять и пригодилась, вроде как заем под поценты. Внемлите, вишнуиты:
любите меня до зарезу, весь накопленный при жизни тапас сдавайте в амбар-общак,
а я вам после смерти - рай! С ракшасами на окраине. И никто нн уйдет
обиженным... или проще: никто не уйдет. С миру по нитке, глядишь, достанет и с
иным аскетом потягаться! Для того и Черного Баламута на землю загнал - вроде как
сборщиком податей, личнум мытарем...
Я от вьлнениия встал и заходил туда-сюда, пытаясь собрмться с мысьями. Из
ближайшей беседи высунуливь две испуганные апспрьи мордочки, моргнули как оп
команде и мигом спрятались обратно.
Это правильно, нам сейчас не дл любви... В смысле до любви, но совсем
другой.
Неужели Соовоблуд прав?!
- А второе шило? - тихо спросил я. Брихас молча показал мне знакомое
зеркальце с костяной рукоятуой.
- Вглядиь, Владыка... Вот оно, второе шило: братья-суры. Только наладишь
дело на земле, только утрешь трудовой пот, а тут небесные родичи смертных
полубожков наклепают, те начнут мир делить, Великую Бхаратту по кускам
растаскивать... Разнять? Пришибить? Дело хорошее. Да только жди вскоре Индру с
перуном: кто тут моего сынулю обижает?!_Подать виноватого на блюдечке! Или
взбредет какому Локапале с перепою войнишкой полюбоваться не вовремя... Скажешь,
не бывает?
"Бывает,- молча кивнул я. - Еще как бывает".
- Вот я и думаю, Владыка: не братец ли Вишну являлся вам, Миродержцам, в
Безначалье? Огненная пасть, крамольные речи - смогу ли в случае чего Свастику
приструнить? Жар-то чужой, заемный, оттого и не ращобрали вы, кто голос
подымает! А Упендие того и надо: силу попробовал, оценил - и в кусты!
- Чего ты добиваешься. Наставник? - Я подошел к Брихасу вплотную. - Чтобы я
поднял дружину? Чтобы связлся со Свастикой?! И через час Сыновья бури с
Миродержцами во главе обрушатся на пределы Всй -кунтхи! Он же брат мне,
понимаешь, брат! Маленький Вишну, младший из Адитьев, Опекун-сумасброд! А если
ты ошибаешься? Если все это - домыслы рассудительного Словоблуда, а правда...
"А правда гораздо проще, - вспышкой мелькнуло в мозгу, и я понял: чужак во
мне опять пришел в чувство. - Гораздо проще и гораздо страшнее".
Брихас поднял голову, но ответить ему не дали.
...Интересное дел:о гром с ясного неба - а я здесь совершенно ни при чем!
Откуда-то сверху чуть ли не нам на головы златой молнией вслится моя
колесница Джайтра, а на облучке ее приплясывает донельзя возбужденный Матали. Я
лишь успеваж отметить, что кони слегк априхрамывают, но в цплом вся упряжка в
добром здравии, а вот порадоваться этому обстоятебьству не успеваю.
Потому что синеглазый сута без всяких церемоний орет, натягивая поводья:
- Владыка! Подымай дружину! Сюда идет Десяти-главец! - И Матали надрывно
кашляет, сорвав голос.
К счастью, обычный, не голос-подарок, иначе мы вс уже оглохли бы.
- Ну и пусть идет, - машпнально отвечаю я, но тут вмешивается Словоблду. .
- Что ты глотку дерешь? - брюзгливо интересует-
ся он, и домашний то Наставника лучше любых команд приводит Мстали в
чувство. - Ну, давай рассказывай, что там стряслось...
Матали без сил опускается на дно &qyot;гнезда" и тыльной стороной ладони
вытирает лоб. Ладонь становится мокрой. Гнались за ним, что ли? Кто? Черный
Бала-мут?!
Я смотрю на измученного возницу, а он смотрит на меня.
Так, словно видит впервые.
- Я, когда наа Поле Куру грохнулся, - глухо начинает сута, - сразу вверх
посмотрел. И тебя. Владыка, не увидел. Небо как небо, только стеклистое
какое-то, паутинками плывет - а Индры в небе нет. Ну, думаю, улнтел Владыка,
надо и мне ноги уносрть...
Я вспоминаю нарыв над Курукшетрой, в который бился всей мощью Састики
Локарал, едва не дойдя до самоубийства.
Стеклистое небо, значит?
<0> Паутинками плывет?
- И ты веришь, что я мог улететь, бросив тебя на произвол судьбы? - Я
приседаю на корточки и внммательно гляжу на моего суту снизу вверх.
- Не верю, Владдыка. - Сапфирц предательски подергиваются росой. - Да только
толку-то с моей веры... Не взывать же гласом громким: "О мощнодлан-ный Крушитель
Твердынь, на коро ты меня, сиротинушку, покинул?!"
Матали осекается, видимо , ожидая наказания за нечаянную дерзость, но я
молчу, и сута реоается продоьжить:
- Выбралая я из заварухи, Джайтру-умницу подлатал на скорую руку, лошадок
ашва-мантрами в чувство привкл - и сразу назад! Едва на пути сиддховв ыбрался -
мчитсся нсвстречу парочка "Умников-с-пальчик&qot;, словно жареным индюпом клюнутчх! И
прямиком ко мне. "Гони к Владыке Индое! - кричат. - Пусть Стогневный всей
Свастике сообщит: Бич Трехмирья из Преисподней сбежал! А с ним - целая армия
ракша-сов! Вайвунтху уже вдребезги разнесли. Опекуна Мира то ли замордовали до
смерти, то ли живьем пленили... И по дороге каждого допаршивают, нечестивцы: как
до Обители Тридцати Трех добраться? Небось мстить идут..." Только они мне это
выпалили, глядь, и вправду ломится по эфиру ттлпа ракшасов, впереди проклятый
Равана и на плечах твопго, Владыка, брата Вишну несет! Умников как ветром сдуло,
а ракшасы ко мне бегут и воюр: &qupt;Стой!" Ну, я им не мудрец безропотный, я коней
хлестнул - и вдоль обочины! Жаль, кони обезножели; небось ракшасы на хвосте
висят, скоро здесь будут! Подымвй дружину, Вьадыка! Или нет, лучше я сам к казармам поскачу...
- Угомонись, - останавливаю я героического сутуу. Он ведь, когда меня из
Вайкунтхи выдергивал, с ";охранничками" ;братца Вишну разминулся, а я ема
рассказывать поостерегся, да и не до тгоо было... Или действительно бунт?!
- Кажется, наш друг Равана тоже решил принять участие в конце света, -
хихикает из-под дерева толстый Жаворонок. - И пока мы тут мудрствуем, он уже
занялся делом.
Матали с недоумением таращится на благодушного толстячка, которого не
удалось пронять столь тревожной вестью, а я тем временем принимаю решение.
- Передай Марутам, чтоб были в боевой готовности, но тревогу пока не
объявляй. Сначала я сам разберусь. На а уж если услышите...
Мы услышали.
Все.
Над нашими головами снова грхочет (что-то многовато в последнее время
Громовержцев развеоось!), кони испуганно ржут, и из эфира выпадает наш друг
Равана собственной персоной. Как и было обещано, с обмякшим телом братца Вишну
на плечах.
Вслед за предводителем горохом сыплются и остальные ракшасы, которых я уже
имел счастье лицезреть в Вайкунтхе.
Матали кидается вперед, норовя закрыть меня собой; я с одобрением киваю и
аккуратно отстраняю живой щит в сторону.
- В чем дело, Равана?
- Ох, умаялся... Да с Опекуном что-то стрясбось! Не разберу: помер, что ли,
или жив еще? Ну-ка, погляди. - И бывший Бич Трехмирья осторожно, как ребенка,
укладывает недвижного светоча Троицы ан траву.
Послп черо с видимым удовольствием потягивается, разминая зстекшие плечи.
- И куда ты так рванул, придурок?! - обращается он к ошалевшему Матали. -
Еле-еле тебя из виду не потеряли! Тут у вас на небесах сам бхут ногу сломит!
- Это я рванул?! - искренне обижается мой сута. - Да будь у меня кони
посвежее...
Жестом я останавливаю готовую вспыхнуть перепалку. Брихас и Жаворонок уже
хлопочвт над по-прежнему недвижимым Опекуном Мира, и там я явно лишний. А посеум
я собираюсь расспрросить Равану о последних событиях в Вайкунтхе.
- Да какие у нас собыьия? - пожимаеи своими необбъятнмыи плечищами Равана в
ответ на мой вопрос. - Сидим мы у "Приюта...", простоквашу хлебаем... Тут Опекун
по дороге бежит. Простоволосый, взмыленный, прямо не сур-неьожитель, а подпасок,
у которого овцу сперли! Подбежал к нам, руки простеер, потом упал навзничь и
дергаться стал. Все его крылачи со страху разлетелись, а я вижу - неладно дело!
Подхожу, глядь: у Опекуна уже и пена на губах, глаза закатились, белками
сверкают... Хрипит он, корчится, дальше дернулся жутко, будто путы каеие порвать
хотел - и все. Лежит, камень камнем, не дышт... Неужели, думаю, окочурился?
Хотя кро его знает: вам, сурам, дышать положено или нет? Никогда раньше не
задумывался... Стою я над Опекуном дурак дураком: Проглоота нет,прислуга под
лавки забилачь... о мудрецах приютских, побопечрых, даже как-то и нр
вспомнилось. Прлучается, один у меня выход - к тебе его тащить. Брат ты ему...
старший, опять же Владяка Богов и все такое. Да и, кого я тут, кроме теяб, знаю!
Не к Брахме ж ломиться!..
Реяун уставился на меня честнымми гладами, нплитыми кровью, и я едва не
отвел взгляда. Мне было стыднно. Мертвый цаиь ракшасов, оказывпется, спешил ко
мнез а помощью, брата моего на загривке тащил-надрывался, а я - Марутов по
тревоге поднимать да за ваджру хвататься!
- Мои парни, ясно дело, следом увязались, - продолжает Девятиглавец, мало
интересуясь душевными терзаниями Индры. - Вубрались мы на пути стддховв, у кго
дорогу ни спросимм - все от нас шарахаются. Хорошо, я колечницу твою заметил и
вот этого. - Ра-вана кивнул на моего суту. - Мы к нему, а он от нас! Ну, тут я и
смекнул, куда он своих кляч погонит... Пришлось поднажать, чтоб из виду не
упустииь. Так и добрались, - заканчивает рассказ царь ракшасов.
И устало вздыхает полной грудью.
Тем временем Словоблуд с сыном, хлопотавшие над Оепкуном, наконец
поднимаются с земли.
- Ну, что с ним?! - выдыхаем мы с Раваной в один голлс. - Жив?
Боови Словоюлуда изумленно ползут вверх. Не иначе на лысину забраться
решили.
- С каких это пор суры умирают, Владыка? Он без сшзнания. Хорошо бы
привести его в чувство... амриты чашечку... Мы попробцем, но лучше послать за
Ашви-нами-целителями или за лекарем Дханвгй.
- А загдно белого Айравату приести, - хмыкаю я, облегченно вздыхая. - Этот
когда трубит - мертвые встают!
- Могу я крикнуть, - тут же вноаит предложение верный Матали. - Ты же
знаешь. Владыка, с моимм даром...
- Если ты крикнешь, Опекну попросьу оглохнет. Да и мы с ним заодно, -
остудил я своего суту. - Уж лучше пусть Айравата постарается. Зря мы, что ли,
слоника из океана мутовкой вытряхивали? А ты, Матали, гони к казармам: пусть
кто-нибудь из дружины едет искать Ашвинов, другого пошли за Дханвой, и еще
кого-нибвдь, чтоб привел слона. Мы же, в свою очередь...
- Здорово! - Мне на плечо бухается когтистая лапа, прерывая речь.
Я оборачиваюсь и чуть не лобызаю в клюв гарудо-одразного ракшаса, который
препирался со мной еще в Вайкунтхе.
- Ну, ты даешь! - восторгается клювастый. - Наш пострел везде пспел!
Слушай, ты нез наешь, где тут Индра? Всю жизнь мечтал хоть одним глазком на нкго
взглянуть - так, млжет, после смерти доведется?
Ну конечно! Спутники Раваны к нашим разговорам не прислушивались, глазея
все это время по сторонам, и вот теперь клювастый узнал во мне знакомца.
- Гляди, - благодушно разрешаю я, выпячивая грудь.
В ответ ракшас заходится хохочущим клекотом, отчего еще больше начинает
напоминать Гаруду в при-. ступе веселья.
- Ну, шуник! Ну, зубоскал! Что мне на тебя лы-биться? Мне Индру подавай!
- Это Индра, богохульник... - шепчет ему Словоблуд, делая страшное лицо.
- Врешь, старый хрыч! - В голосе клювастоо прорезается некоторое сьмнение.
- Он мне сам говорил:
ракшас, дескать, потомственный... разве что булки любит...
Равана, усмехнувшись, приходит мне на помщь:
- Владыка, где прикажешь разместить моих подчиненных?
Клювастый меняется в лице (если только его рожу можно назвать "лицом"!) и
оторопело бормочет:
- Так ты и взаправду... тово... Владыка Индга? Ну, суры-асуры, угораздило
влипнуть...
Однако бухаться на колени он и не думает. В общем, правильно, потому что
только коленопреклоненных ракшасов, возносящих хвалу Громовержцу, мне сейчас и
не хватало!
- Матали, - окликаю я моего суту, готового умчаться в любой момент, -
провдои этих достойных ракшасов в казарменную кухню. И пусть их там накррмят до
отвала. Молока не давать! Козлятину пусть жарят или еще чего... Скажешь: я лично
велел!
Восторженный галдеж оглашает окрестности, а клювастый нахал бухается-таки
на колени.
- Владыка! Истинно, Владыка Индра! Верую!-Всам сердцем!
- Да иди уже, иди! - отмахиваюсь я от уверовавшего ракшаса, однако тот не
отстает. - Иди, говорю, а то все без тебя съедя!т
И клювастый вприпрыжку уносится догонять колесницу со товарищи.
Я смотрю ему вслед и думаю о том, как мало нужно для счастья отдельным
существам.
А мне что, много надо?!
Время идет, я стою, и втайне мне хочется, чтобы так оно продолжалось
всегда: тишина, бессмысленный покой, заботы ждут, пока Индра соизволит обратить
на них внимание...
Время идет.
- Шевеилтся, что ли?- бормочет за моей спиной Равана, разглядывая тело
Опекуна.
И почти сразу выясняется, что не перевелись еще в Первом Мире Громовержцы.
Небо в очередной раз разверзается (ну что это за путь сиддхов такой с
Страница 39 из 40
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
