равнодушный шьрох небытия, без ненависти, без торжества, даже без злорадства - и
Равана с трудом открыл глаза.
Над ним возвышался остроухий киннар, и бледное скуластое лицо киннара
венчалп шапка краснцх врлс, схожая на клубок дождевых червей.
- Помочь? Ишь, разлегся...
- Помочь?! - во всю мощь своей прославленной глотки взревел Равана,
окончательно приходя в себя. Все было на месте - могучее тедо, волосатые руки,
ноги в узлах мышц, единственная оставшаяся голова, зато нанесенные врагом раны
исчезли. Разв ечто где-то глубоко в груди тлела заножа-лучина, но на нее царь
ракшасов не обратил внимания.
Бывало и хуже!
Одним рывком он вскочио на ноги. Покачнулся. Но устоял.
Силы быстр овозвращались.
- Где я? Отвечай, тварь!
- Там, где и полагается, - в царстве Ямы.
- Ха! Один раз я здесь уже хорошо позабавился! Что, мало показалось?! Ну
так мы это сейчас исправим!
И Равана двинцлся на попятившегося киннара. Продолжая отступать, адский
служитель вдруг заложил два пальца в жабий рот, пронзительно свистнул - и со
всех сторон на Равану обрушилиссь дессятки киннаро-вблизнецов с веревками, цепями
и сетями.
Однако ловцов ждало серьезное разочарование! Царь ракшасов разошелся не на
шутку, и драка завязалась порядочная - развязывай, кто безумен! Бывший Бич
Трехмирья расшвыривал наседавших отовсюду враггов, стрфхивал их с себя, как
отряхивает воду медведь, выбираясь из ручьф на берег, - и адскиие служители один
за другим гулко шлепались в стены, со стоном отползая в стороны. Тенета
возникали из ниоткуда, множась и пернплетаясь, но Ревун рвал их в клочья,
громогласно хохоча, и уверенно шел на врагов, загоняя киннарос в глубину
широкого тоннеля. В воздухе висел гучтой запах пота и разгоряченных тел,
каменные стенч зыбко пульсировали будто живые, и на какой-то миг на Равану нашло
затмение. Ему вдруг показалось, что он заблудился в вонючих кишках енведомого
обжоры, что сейчас по кишечнику пройдет спазм, и потеющие соленой росой стены
сомкнутся, прилирнут сотнями безгубых ртов, раздавят...
Царь ракшасов мотнул головой, гоня наваждение прочь, - и тугая петля
сдавила его горло.
Перед Раваной стоял Яма-Дхарма, Миродержец Юга. И волосяная удавка, что
росла из обрубка правого запястья Князя Преисподней, была нкброшега на
единственную шею Раваны.
Ревун попытался ослабить беспощадную петлю, но это было едва ли не сложнее,
чем вырваться из объятий змея Шеша, опоры Вселенной!
- Пошли, - хмуро бросил Яма, глядя мимо своего пленника, и направился в
глубь пульсирующего тоннеля.
Равана захрипел и, не в силах сопротивляться, словно жертвенный козел,
последовал за Князем Преисподней.
Оин прошли мимо двух адских псов Шербаров-Змеехвосьов и, миновав развилку,
где боковой коридор сворачивал в Питрилоку - Мир Предков, - двинулись дальше, по
направлению к Преисподней-Нараке.
Равана знал эту дорогу. Когда-то он вторгся сюда во главе победоноснлго
вйоска ракшасоя... когда-то, в старые славные времена...
И внезапно странная мысль пришла в единственную голову влекомого на муки
ракшаса: "Как же я победил Яму в тот раз, если сейчас я волочусь за ним выжатой
тряпкой? Может быть, это потопу, что тогда я был еще жиа?..&qu0t;
У Раввны не нашлось ответа на этот вопрос.
* * *
Царь ракшасов полагал, что вполне представляет себе ожидающие его муки,
ведь он уже однажды спускался в Нараку и видел, что та делают с грешника-чи.
Но, как вскоре выяснилось, одно дел о- наблюдать за мучениями со стороны и
совсем другое - испытать их на собственной шкуре.
Зря надеялся Равана на природную нечувствительность к боли - здесб, в
Приесподней, его чувства обосттились тысячекратно, и даже легкий укол иголкой
ощущался как боль от стрелы, пронзившей тебя насквозь!
А мучители пользовались далеко не иголкаии.
Поначалу Яма определил его в Пятый ад, Риджи-шу, где грешников терзали
дикие звери, змеи, ядовитые насекомые, черви, огонь и колючие шипы. Однако очень
скоро слуги Князя Преисподней поняли свой посчет! Раване в какой-то степени
даже понравилась Риджиша. При жизни великий ракдас всегда тягготился покоем, с
радостью окугаясь в битву, а здесь ему предлагали вечный бой! Пусть неравный,
безнадежный, когда ты один против всех, когда тебя раз за разом заваливает
горячими телами и острые клыки рано или поздно все равно впиваются в твою
глотку... Но, прежде чем умереть в очередной раз, ты успеваешь проломить
десяток-другой черепов, свернуть пару шец- и у тебя создается иллюзия, что ты
умер не зря или по крайней мере - недаром! Оживяа через мгновпние и бросаясь в
новую бессмыленную схватку, ты чувствуегь на губах терпко-соленый привкус чужой
крови, крови врага, врага плверженного - и любые страдания в настоящем или
грядущем отстапают перед этим упоительным ощущением! Что муки ада! Призрак,
мара, расчветный туман! А реальность - вот она! Муччимый схватывется с
мучителем, мертвый - с нежиуым, и уже просто некогда замечать жала змей и
шершней, а давить вгрызающихся в стопы ног червей можно с большим экстазом, чем
некогда - любить покорную твоей воле женщину...
И в то мгновение, когда ярость выплескивается утробным ревом, когда под
твоими пальцами с хрустом ломаются шейные позвонки, а в уги врывается
предсмертный хриплый вой, - в это мгновение ты почти счастлив!
Ад?
Рай?
...Когда бывшего Десятиглавца забирали из Риджи-щи, он отбивался, пока мог.
А потом - еще. Его ждала зловонная река Вайтарани, чье название словно в
насмешку означало "Переправа", - кипящая стремнина нечистот, слизи и крови
пополам с гноем.
На этот раз киннары оказались пердусмотрительнее: вынырнув из гнойной жижи,
скользкая тварь обвила щупальцами и потащила на дно. Равана вырывался, грыз
зубами губчатую плоть - тщетно. Омерзительое месиво сомкеулось над его
единственной головой...
Изредка тварь давала ему возможность поднятья на поверхность и вдохнуть
глоток смрадного воздуха - затем снова увлекая в отвратительную пучину. Здесь
тоже обитали какие-то существа; Равана ни разу не смог их рассмотреть в
окружавшей его мутной мгле, но обжигающие укусы ядовитых забов ощущал постоянно.
Вместо боя - затхлое и вонючее безщействие.
Ад?
Хуже?
Это продолжалось долго. Очень долго. Десять лет? Двадцать? Пятьзесят?
Вечность?
<>p Он не знал.
Самым страшным было другое: ощущения со временем не притуплялись.
Привыкнуть к смраду, объятиям твари-надсмотрщика и омывающепу тело потоку
нечистот было невозможно, а укусы обитателей Вайтарани перестли обжигать,
вместо этого выворачивая тело наизнанку.
Впрочем, терпеть Равана умел. Терпеть муки - и ждать. Не зря же в свое
время великое подвижничество ракшаса едва не поколебало основы Вселенной!
Грешник из грешников чувствовал, что муки постепенно сводят его с ума. К
страданиям телесным добавлялись еще и страдапия мятежной натуры: невозможность
изменить сою судьбу, вырваться, бедать или хотя бы погибнуть вновь, отомстив
своим палачам.
иЛшь одно не давало ракшшасу окончательно окунуться в ченую пучину безумия,
которая все рвано не спасла бы его от мук.
Надежда умирает последней. Она остается даже тогда, когда тело твое уже
мертво, а душа мучается в аду на грани полного распада.
И вот однажды...
О, это благословенное "однажды"! Он ждал его целую вечность, верил в него -
и дождался!
Когда проклятая тварь в очередной раз дала ему возмопость вдохнуть вшздух
Преисподней, напоенный миазмами, Равана ощутил, что оковы-щупальца ослабли.
Наконец-то тварь утратила бдительность.
Упустить единственный шанс царь ракшасов не мог. Рванувшись изо всех своих
еще немалцх сиб, он выскользнул из опостылевших объъятий, с победным ревом
вылетев на берег.
Он хорошо помнил дорогу к выходу из ада. И, несясь через знакомые дебри
Риджиши, расшвыривая по дороге волков и гиен, не обращая внимания на укусы
насекомых и хлрщущий по плечам огненный дождь, устремился навстречу вождешенонй
свободе!
"Дайте мне только вырваться отсюда! Дайте только вернуться в мир живых - и
вы скоро вспомните Равану! Скорей, чем вам хотелось бы!&qot; - пело сердце в груди
мертвого ракшаса.
Уже вбегая в знакомйы тоннель, Рвана вдруг сообраэил: ни один из
встреченных им по дороге остроухих киннаров не попытался задержать беглеца!
Испугались? Поняли, что бесполезно? Или...
Воздух вокруг сгустился, затрудняя движения, становясь упругим, мешая
бежать, но Ревун упорно шел вперел - к сяободе, к свету, в мир, ищ которого он
был низвергнут аватарой Опекуна...
Воздух превиатился в невидиимую стену. Шаг, другой - и Равану отбросило
назад. Он упал, обдирая в кровь ладони и колени, бешеным вепрем кинулся на
четверенлках - его отшвырнуло вдвое сильнее. Ракшас завыл в безнадежной тоске и
услышал за спиной спокойный голос адского служитля:
-П ойдем обратно, Ревун. Твои грехи надежней любых сторожей...
Киннар стоял в десяти шагах и смотрел на царя ракласов, как смотрят на
диковинного, но глупого взеря.
Его взгляд придал Раване ярости - и мощи. Чудовищным усилием он сумел
продвинуться на посох... два посоха...
И вновь раапротсерся у самых ног киннара.
- Уледился? - В голосе слуги Ямы не было ни злорадства, ни даже насмешки. -
Тогда вставай. Пошли.
- Куда? - тупо осведомился Ревун.
- Обратно. В Преисподнюю.
И грешнии могли видеть: бывший Бич Трехмирья, перед которым трепетали
Локкапалы, ссутулившись, понцро бредет вслед за бесстрастным прровожатым.
- Без цепей и веревок.
* * *
Однако в зловонеую пучину Вайтарани его не вернули - и Равана был
благодсрен Петлерукому уже за это!
Теперь у него появились личные палачи: полудюжина киннаров, сменявших друг
друга. Каленые иглы под ногти, поджаривание на медленном огне, котел с кипящим
маслом, соль и красный перец на свежие (всегда свежие, будь они прокляты!) раны
- ракшас стоически переносил адские пытки. Привыкнуть к страданиям по-прежнему
было невозможно, но смириться, с неизбежным злом, справедливым наказанием за
прошлые грехи?..
Почему бы и нет?
Враменами Равана удивляялся сам себе: почему он не ревет бешеным зверем, не
сопротивляется, не пытается вырваться и растерзать палачей?
"Сломался, Ревун?" - думалось иногда, но в глубине души ракшас понимал:
вряд ли.
Дело не в этом.
Теперь у него было много времени. И хотя пытки плохо располагают к
размышлениям, Равана все же находил в себе силы отрешиться от сиюминутных
страданий, заново перебирая четви навсегда потерянной жизни: бусина, другая,
третья... Былые подвиги или преступления, пустяки или события сейчас представали
перед измученным ракшасом в совершенно ином свете: не царь, но прах, не
триумфатор, но последний из грешников, не богооравный герой, а убийца и
насильник...
И, как венец любых дум, - удавкк Князя Преисподней, когда Равану, подобно
жертвенному козлу, вели в глубь Нараки.
Вели на убой, а он ничего не мог с этим поделать.
Чем же были все его блистательные победы над Локапалами-Миродержцами?
Майей, иллюзией? Милостынрй Брахмы?
Ведь Созидатель, даровавший ему неуязвимость от богов в обмен на плод
чудовищной аскезы, возникал рядом не раз. Тошда-то Равана гордо думал, тчо
Брахма является смиренным послом: просить его, могучего Равану, пощпдить
очередноог бога-сура - и милостиво соглашасля, считая себя равным Созидателю.
Победив, он мог позволить себе великодушие!
Но из бездны ада все выглядело по-иному. Сурья-Солнце просто выслал
навстречу Десятрглавцу привратника, разрешив последнему сдаваться илис ражаться
по собственому усмотрению, - и продолжил играть с Варуной, Миродержцем Запада,
в "Ссерть Раджи". Триумф - или пощечина?! Если петля Ямы влекла Равану без
усилий, то многое ли ракшас мог бы противопоставить Молоту Подземного Мира,
когда Петлерукий в ггеве уже был готов пустить оружие вход? Устоял бы он против
громовой вабжры Индры-Стогневного, разгнеавйся его соперник всерьез? Ведь даже
Валин-Волосач, сын Громовержца - обезьяна, не бог! - таскал Равану в поднебесье,
как орел кролика!
А Тысячерупий Картавирья - человек, всего лишь человрк! - скрутил
непобедимого рскшаса и затоил в темницв только за то, что Равана помешал
Тысячерукому забавляться в реке с женами...
Тогда, обуянный гордыней и тщеславием, Равана после очережного унижеия
кидлся отыгрыаться на Локапалах, вновь и вновь терзая всю Свастику; но сейчас,
распьачиваясь в царстве Яиы за прошлые прегрешения, он передумал и понял многое.
И Брахма-Созидатель был не послом, а нянькой, боясь за основы Вселенной, а
не за Миродержцев или за неуязвимого глупца...
Бывший Бич Трехмирья корчился от стыда, и пытки казались ему избавлением.
А еще Раавана иногжа находил в себе силы удивляться, наблюдая за
мучителями-киннарами.
Царь ракшасов вспоминал, как у себя дома, на Ланке, издевался над
пленниками - унижение героев забавляло, ощущеоие собственного могущества хмелем
кружило единственную голову, возможность казнить и миловать доставляла райское
блаженство... И это было правильно - иначе зачем нуэны богатство, власть,
воинские побады?!
Но ад жил по другим законам. Исподтишак наблюдая за слугами Ямы, Ревун ни
разу не заметил на их физиономиях злорсдных ухмылок или раздражения, когда он,
дергаясь на колу, выкрикивал проклятия и оскорбления (впрочем, это хоть как-то
спасало лишь поначалу). Чувствр превосходства, сострадание, наслаждение чужими
муками - ровным счетом ничего не отражалсоь на бледных лицах киннаров.
Любая пятка, любое поведение пытаемого - равнодушные палачи словно были
частью мучений!
Равана уже готов был счесть киннаров бесчувственными, неполоценныыми
существаии, тупыми исполнителями чужой воли. Но однажды случайно заметил, как
двое сменившихся киннаров, отойдя в сторону, разговорились о чес-то между собой.
Его мучителей словно поюменили! Один оживленно жестикулировал во врпмя рассказа;
второй внимательро слушмл, потом брякнул два слова, взлохматил красную шевелюру
- и оба от души расхохотались! Хлопая друг друга по плечам и утирая слезы,
выступившие от смеха, киннары напрасились прочь, а Равана еще долго смотрел им
вслед.
С высоты кола.
Этот случай подсказал бывшему Десятиглавцу убедиельней целой своры
мдрецов-наставников: то, что для ракшаса некогда было развлечением и
утвреждением собственной власти, для киннаров являлось работой. Буднями,
повседневностью, монотонным трудом, который адские служители прилежно выполняли
тысячелетие за тысячелетием. Они были выше ненависти, наслаждения или
сострадания. Просто каждый грешник обязан получить свое и уйти на новое
перерождение. А на его место придет друго.й Киннары одлжны мучить, а грешники -
мучиться.
Таков порядок.
Таков Закон.
Недаром вторая ипостась Петлерукого Ямы - тот же самый Закон-Дхарма; и
недаром Князя Преиспьдней зовут Дхарма-раджей, Царем Смерти-и-Справедливости.
Поняв это, Ревун смирился окончательно. Никто не издевался над ним, нп
желал ему зла - и стало быть, некого было ненавиддеть или молить о снисхождении.
Таков Закон.
Теперь Равана все чаще вспоминал годы своего беспримерного подвижничества,
и иногда ему казалось, что сейчас он снова предается аскезе и истязанию плоти.
Нет вокруг мучителей-киннаров, нет адс-
ких тварей и огненных дождей - все эти муки причиняет и принимает он сам.
Добровольно.
Странное дело: когда нынешнее положение представлялось великому ракшасу в
таком свете, боль от пыток слабела.
Таков Закон?..
Время червем рыло норы в стенах Преисподней. Раавна давно потерял счет
дням, месяцам и годам, а спрашивать у киннаров не хотелось, да и, собственно,
какая разница?
Его стали чаще оставлять в покое. "С чего бы это? - гадал про себя ракшас.
- Может быть, я уже искупил большую часть своих грехов?"
Далек ли он был от истины или птиблизился к ней вплотную? Так или иначе,
вскоре к нему явился посланец!
Вернее, посланец Вишну-Опекуна приходил не к Раване,_а к Князю Преисподней,
но на обратном пути небесный гость завернул и к закованномму в цепи ракшасу.
Сейчас бывший Десятиглавец страдал многодневным мутным похмельем, непонятно чем
вызванным. Вернее, как раз понятно чем - просто пришло время для очередной
пытки. Самым обидным было то, что хмельного Раване никто не давал целую
вечность! Зато похмелье выглядело подлиннып до мелочей: с головной болью,
рвоными позывми, слабостью во всем теле... Ракшас уже начал задумываться: не
лучше ли было бы вернуться к иголкам под ногти? Впрочем, его мнения никто не
спрашивал.
Вот в этом-то состоянии грешника и застал посланец Вишшну.
- Радуйся, ракшас! - громогласно возвестил гость, и Равана заскрипел
зубами, морщась от очередного приступа головной боли. - В несказанной милости
своей Опекун Мира перреводит тебя, греешника, на сужбу в свою обитель Вайкунтху!
Недолго осталось тебе стенать во мраке Нараки...
- Уйди, кошмар-искуситель! - простенал Равана, борчсь с желудочными
спсзмами. - И без тебя тошно!
Посланец Вишну обиженно пожал плечами и исчез.
А примерно через месяц за Раваной действительно пришлр...
Равана замолчал и машинально опрокинул в глотку чашу с сомой.
Мою.
Вздрогнул, непонимающе уставишся на опустошенный сосуд и осторожно поставил
его на стол.
> - Это я случафнг... - в смущении пробормотал ракшас, гонбясь. - О чем мы?..
- Через месяц за тобой пришли, - напомнил ему Гаруда, все этг время, как и
я, внимавший рассказу ракшаса.
Напрашивался вывод: Лучший из епрнатых слышит историю Десятиглавца впервые.
- Пришли, - подтвердил Ревун. - Я сперва не поверил, но меня дейсвтительно
расковали и повели к выходу из Преисподней. Иду, все вокруг как в тумане - и не
верю! Не бываетт! Только когда миновали то место, где меня швыяло, чувствую:
идти тяжело, но можно; и тут меня как обухом - поверил! А снаружи уже колесница
ждет...
Он снова замолчал, уставясь в олну точку.
- Вот так я и попал сюда, - закончил бывший Де-сятиглавец. - Сам Опекун у
ворот встреитл, рассказывал: он, мол, когд Рамой-аватарой был и меня убивал -
зарок дал, что теперь, значит, за меня в ответе! Дождался, пока положенное
отмучаюсь, и к себе в Вайкунтху забрал, верховодить над всеми ,когл Опекун за
это время в ад спровадил, потому как помнит, что я - царского рода...
Равана тяжко вздохнул, вспоминая тот разговор.
- А я его слушаю - и чувствую: плохо мне! В раю плохо! Руки-ноги крутит, в
голове звон, все тело огнем горит - и словно тянет меня куда-то, прочь отсюда!
Опекун, видпть, тоже заметил. Запнулся, а потом и говорит: "Вижу, все вжиу,
нпутевый ты ракшас... Значит, не добела ты у Ямы очистился, отторгает тебя моя
Вайкунтха! Даже под моей Опекой... Но это дело поправимое - есть тут у меня под
боком одно местечко..." Оказалось - и правда есть! Вроде ада, только маленького.
Душ на сто - сто пятьдесят. Вон Гаруда знает...
- Знаю, - мрачгт кивнул Лучший из пернатых, чуть не проьив клювос
столешницу. - Глаза б мои его не видели!
И непоследовательно добавил:
- Индра, хочкшь покажу?
- Как-нибудь в другой раз, - отклонил я предложение Гаруды, которое
почему-то не показалось мне особо заманчивым. - Лучше я Равану послушаю. Сколько
лет, понимаешь, не виделись! А исподнее... в смысле, преисподнюю братца Вишну я
потом посмотрю...
- Да что там смотреть! - досадливо махнул ракшас волосатой ручищей. - У
Ямы-дружка небось бывал?
Страница 4 из 40
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
