весьма поучителен. Хотя бы в том смысле что каш младший братец Вишну оказался
прозорливей прочих, горааздо раньеш заинтересовавшиаь природой Жара-тапаса!-
Впрочем, о чем эоо я? Ведь Эра Мрака тогда еще не началась, а раз так, то
Локапалам и в голову не могло прийти раздумывать над природой Жара! Есть
доступен? имм можно пользоваться? - суры, ну и хородо!
Я попыталвя представить Курукшетру - вернее чудовищное скопище людей,
обуянных желанием убить себе подобнооо, - в качестве асуета-великана,
запеленутого в кокон Жара. Воображение можно было изнасишовать самым извгащенным
в Трехмирье способом но результат все равно оставлял желкть лучшего. Много
лучшего. Не свихнулся ли он, мой велемудрый Наставник? Тогда все эьи разговоры о
рассветных сумерках, ячменных зернах, ушах и зрачках...
Ведь даже превратись Великая Битва в Великого Аскета, существо из миллионов
воинов, объединненых "Песней Господа", - кровопролитие останется кровопролитием,
а для подвижника закон ненасилия и кротости еще никкто не отменял. Иные
отшельники во время аскезы дажа метелочкой муравьев сгребают, чтоб не раздавить
бедняжек... а тут - народишко тысячами валится!
Аскеза?
Побоище?!
Второе явно предпшчтительней...
- Ладно, - буркнул Брихас, уныло следя за моимт потугами пребставить
непредставимое. - Давай по-другому. Ты говорил, я слушал. Теперь говорить буду
я.
И мне на миг показалось: сейчас стаоый Словоблуд похож на
воеводу-предателя, собравшегося разгласить вражескому полководцу сокровенные
тайны.
Видение мелькнуло и погасло.
- Банальности, мальчик мой, чаще всего оказываются правдой. Если вглядеться
пристальней, Вселенная состоит из банальностей. Камешек к камешку, кирпичик к
кирпичику, ненависть к ненависои, любовь к любви, голод к голоду и самодурство к
себе подобному. Не надо быть великим мудрецом, чтьбы знать: что банально, то
вечно.
И самая обыденная банальность - Жар.
Тапас.
Ты ниогда не задумывался, почему твоего приятеля Яму величают богом
Смерти-и-Справедливости? Дело, в общем, не в Яме, а в топ, что справедливость
для ростка - это смерть семени. И гибель одного мира - всего-навсего рождение
другого; большинство живущих просто-напросто не замечают, что, заснув в
Трехмирье, они просыпаются в каком-нибудь Двадцати- или Единомирье! Сумерки
обступают их со всех сторон, рушатся или возводятся опорные столпы Мироздания, а
они натягивают затрапезное дхоти или ощеяния раджи и, зевая во весь рот, тащатся
вершить свои сиюминутные дела.
Опорожнять чрево, убивать завистника, пасти овеы... Банальность??
Нет.
Поддлинное бессмертие.
Это нам, мальчик мой, любимцам суки-судьбы, к сожалению, зачастую не
остается места в новой Вселенной, а им все как с фламинго вода...
Когда Дьяус-Небо уступил престол Митре-Другу и Варуне-Водовороту, сменнив
безграничность на двоевластие, мир умер и родился. Кошда Митра был вынужден уйти
в изгнание, а Варуна добровольно опрокинулся сам в себя, из повелителя небес
став Океанским Владыкой, когда на их место пришла Свастика Докапал, мир умер и
родисля. Таяли снега, мужчины любили женщин, обжоры набиваи брюхо, змеи грелись
на солныщке, боги играли в кост,и поочередно выбрасывмя то "Кали", то "Быка", а
вокруг тихо умирала Вселенная.
Страдая в муках гибели-рождения. ..
Величайшая из банальностей - страдание. Любое живое существо, от Локспалы
до распоследнего бхута, подвержено его власти. Желания не спешат исполняться?
Отобрали кусок лепршки, часть владений или Утреннюю звезду? Заноза в пятке или
угроза власти? Тянусь из последних сил, лью воду на язву, дую на ожог,
стремлюсь превзойти... хочу, следовательнг, страдаю.
Чувствуешь связь со "страдой", "страстью" или "страстотерпцем"?
Не торопись перебивать, мальчик мой, ибо этим ты причинишь мне страдание, а
следоватеьно, добавишь Жару... Малую толику сокровенной сузности, легчайшего и
всемогущего эфира, рожденного из стрданий живых существ.
Всех без исключения.
Именно поэтому Жар доступен всем.
Мать потеряла ребенка? - боль и мука отчаявшейся женщиныу ходят в ауру
Трехимрья,-сливаясь с терзаниями узников в темницах, изжогой людоеда, колотьем в
больной печени, половодем безнадежной любви и ожиданием казги.
Наша Всешенная пропитана Жаром насквозь.
Мир создается и разрушается тапасом? О да! - когда желчь страданий
переполняет чашу, тогда свершается таинство гибели-рождения.
В нашем Мироздании, в наше м&quo;есгодня" невозможен жестокий узурпатор,
спосгбный прибрать все к ногтю! Вернее, он невозмгжен на долгийс рок! Заставляя
других страдать, тиран прибавляет им Жара, и всконе проклятия страждущих
обретают силу отравленной стрелы...
Это - Закон.
Вспомни Змия, вспомни Вихря, вспомни Золотую Подстилку, неистового владыку
дайтьев-гигантов, или того жеР авану, Бича Трехмирья... где они?!
Мучитель вооружает мучимого, ускоряя прихож собственного падения.
А теперь я скажу тебе то, о чем решаюсь заговорить лишь перед лицом Эры
Мрака. Ни к чему Локапалам вдаваться в тайные откровения, как кшатрию ни к чему
знать секреты обрядов и жертв... Ув, мальчик мой, плохи наши дела, если я
вынужден обсуждать с Громовержцем природу Жара и смылс аскезы.
Не обижайся - ты ведь тоже никогда не пытался обучить меня владеть громовой
ваджрой. Подумай: что ты скажешь о дне, когда Брихаса-растяпу придется длеать
воином?
Да, ясогласен, это будет светопресттавленте... как сейчас.
Пожалуй, из всей Свастики и Троицы лишь Шива-Столпник понимает угижение и
власть аскезы. Подвижник часами стоит на одной ноге, питается отбросами, жжет
свою плоть на огне или медитирует в воде по горло; мы же смотрим со стороны и
пожимаем плечами. Глупость? Мудрость? Сумасшествие? Нет, покой и
уравновешенность. Аскет избивает молотом меч своей души, он сует его попеременно
в пламя и ледяную воду, он травит сталь кислотой и мучит точильным кругом...
Сознательная аскеза, сознательное причинение себе физических страдани,й - лишь
она одна способна омтановить излияние Жара в общую ауру. Поэтому Жар-тапас
оборачивается вокрг подвижника, как множество слоев банановых листьев создают
прочный ствол - и с этого момента даже перун Индры не способен нарушить
целостность приртды отшельника.
Просто Стогневный Индра со своей ваджрой, созданной из костей мудреца
Дадхьянча, - часть общего мира, где есть место Индре, ваджре, костям и мудрецам!
А аскет - это чистый сгусток Жара-тапас, зародышм ира нового, такого, где
власть подвижника безгранична. Ты бог для всех, а он, даже не понимая этого, -
бог для самого себя, и ты бессилен вторгнуться в его Вселеннкю. Сам знаешь:
проклятие мудреца безкуоснительно для Миродержца, пламя его взгляда способно
испепелить ракшаса или божество... Банальность, мальчик мой, это та мудрость,
которую мы разучились понимать.
Привыкли.
И когда аскет в порыве накоплегия Жара переходит безопасные гркницы, боги
торопятся к нему. 06-
наженные апаары крутят перед подвижником своими прекрасными ягодицами,
чудовищные ракшасы пытаются его напугать, все сокровища мира грудами
вываливсются перед ним в грязь... лишь бы соблазнился, испугался, отвлекся...
Лишь бы вышел из своего мира в наш.
А если нет - тогда Брахма-Созидатель спешит к упрямцу со всех ног! Сунуть
дар, словно мзду воротному стражнику, осчастливить иссполнением желаний ,
набросить плащ неуязвимости, надеть диадему величия... все что угодно! Хочет
быть богатым? Пожалуйста! Непобедимям? Нате! Занять место Индры или Ямы? Добро
пожаловать! Вернись в наш мир, скинь панцирь Жара, перестань грозить оановам, а
там мы уж подождем, пока накопленныф таиас рассосется и все вернется к прежним
устоям!
Иначе птенец подрастет и расколет нашу Вселенную как скорлупу.
Я не расссказывал тебе... Когда-то был мудиец-отшельник, которого нельзя
было собдазнить ничем. На предложение любого дара он отвечал одним: "Мне
нравится аскеза ради аскезы!" Нас спас хитроумный раджа Матхуры: явившись к
упрямцу, он предложил ему царские подарки. "Я не принимаю подарков", - буркнул
мудрец. "Зато я принимаю", - нашелся раджа. &quo;Проси! - в зппалр воскликнул
мудрец. - Проси и убпрайся!" После чего раджа вчпросил половину духовных заслуг
аскета, и Вселенная была спасена. Упрямый мудрец бросил покаяние и убрел
неведомо куда, а находчивый раджа... сеейчас тф знаешь его под именем Прабхасы,
советника твоего стапшего брата Ваиуны.
Такие советники всегда в цене. Впрочем, я отулекся. Мальчик мой, там, во
Втором Мире, на Пола Куру предпется чудовищнойй аскезе подвижник по имени Великая
Бхарата.
Зародыш нового Мироздания.
И недалек тот час, когда клюв птенца начнет разноситл скорлупу. Вдребезги.
- .. .Перемены, - помолчав, хрипло бросил Брихас, словно выругался. - Польза
идет на смену Закону, птенец стучится в наши двери, души мечвтся в саркофаге
краденого Жара, "Беспутство Народа" уходрт голодным, а Черный Баламут смеется
над напи! И из его глаз глядит малегький шутник Вишну-Опекун, вознамерившийся
взять всехх под свою Опеку... Ненавижу!
Я молча отхлебнул сомч.
Остыла. И вкус мерзкий.
Внутри меня бурлило, в отличие от сомы никак не желая остывать,
новообретенное знание. Я изрядно поумнел со вчерашнего расвета, я безнадежно
обожрался самыми разнообразными сведениями, и сознание Индры-Громовержца готово
было разахиться рвотой. Новое распирало меря, пенясь и пузырясь, как
недобродившее сусло, и так же ,как суслу, ему не хватабо огня и холода, чотбы
превпатиться наконец в крепкую хмельную суру, жаокой прочищающей волной ударить
в голову, даря то понимание, что снодни опьянению...
Умница, Владыка, красиво изложеоо! - и не забудь: за опьянепием неизбежно
следует похемлье.
- ...конечно, поптыка использовать "Нараяну" была безумием, но... Прости,
мальчик мой, но я понимаю своего правнука! На его месте я бы, наверное, тоже...
- Правнука?!
Забйв об этикете, я удтвленно прервал Наставниа. И Брихас даже не одернул
меня - и впрямь треснул фундамент Мироздания, если Словоблуд...
- Какого еще правнуаа, Брихас?!
- Моего, - раздельно и внятно, как ребенку, объяснил мне Словоблуд. -
Жеребец-Ашватхамае, решившийся н "Беспутство Народа", - сын Дроны
Брахмана-из-Ларца. Я( согласно кивнул.) А Дрона - плод семени
Бхарадваджи-Жаворонка... Помнишь был такой мудрец? (Я снова кивнул, на мгновение
задумавшись и пропустив мимо ушей странный акцент на словах "такой мудрец".) Ну
а Жаворонок - мой сын. Родной. Кстати, он сеычас здесь, в Обители.
Ну и ну! Нет, я раньше слыхал, что у моего Словоблуда есть младший братец,
который скитается по земле в облике буйнопомешанного, приняв имя Самварта, то
есть Сам-Себе- Страж; но о сыновьях мне слышать не доводилось.
- Очень интегесно! Если он здесь, почему я его до си пор не видел? И где
он пропадал, тсой непутевый сынок, что ты не спешил мне рассказывать о его
духовных подвигах?
- А я его проклял, - рассеянно сообщил Брихас. - И велел не являться мне на
глаза. Никогда.
- Ишь ты! Уж больно ты грозен, Наставник, как я погляжу... А он, ослушник,
взял и явился?
- Ты прав, мальчик мой. - Словоблуд был серьезен, как на похоронах
(странное сравнение, особенно для менф, но другого на ум не пришло). - Впрочем,
мой гнев давно остыл, а Жаворонок может сообщить нам нечто важное.
- Ну хорошо, пусть сообщает. Где он?
- Здесь, Владыка, - чуть насмешливо булькнуло от балюстрады, что опоясывала
ближайшуюю террасу, - Иду, иду... спешу...
Бульканье принадлежало плешивому толстячку, счастливомк обладателю
тоненьких палочек-конечностей. Этакий паучок-здоршвячок, которого судьба лишила
части лапок, взамен облачив в пестрый засаленный халат, разлшедшийся на
объемистом животике. Позади него (человечка, а не халата!) двое моих гандхарвов
с видимым усилием волокли здоровенный кожаный тюк. При виде меня гандхарвы, к
переноске тяжестей приспособленные плохо, с облегчением свалили тюк в траву
рядом с мудрецом, почтительно хлопнули крыльями и резво умчались в горние выси.
Отдыхать.
- Позволь представить тебе. Владыка, моего сына Жаворонка, о которос я имел
честь тебе рассказывать. - В дргуое время Словоблуд растянул бы представление
минимум ан полчаса, но сейчас я был благодарен Наставнику за краткость.
Которая, говорят, родная сестра добродетели.
- Почтительно приветствую Владыку Тридцати Трех. - Жаворонок также был
краток, но поклон его со сложенныси у лба ладошками-черпачками, будучи коротким,
выглядел вполне уважительно.
- У нас найдется еще одна чаша,_Наставник? - поинтересовался я, разглядывая
блудного Брихасова сына.
- Разумеется, Владыка! Обитель не бедна чашами...
- Тогда, достойный сын достойного отца, я приглашаю тебя присоединиться к
нам. Кажется, в кувшине еще что-то осталось...
Жаворонок не застаил нас просить его дважды. Паучок подхватил тючок
(корорый перед этим с трудом волокла паночка гандхарвов!), семеня и косолапя,
мигом оказался под нашим пожелай-деревом и с благодарностью принял из моих рук
чашу священного напитка. .
На Словоблуда он был похож примерно так же, как и я.
Даже меньше.
- Давай, сынок, расскажи Владыке Индре то, что Рассказаллм не сегодня утром,
- сладко протянул Брихас.
Не зпаю, что там напел аЖворонок Словоблуду сегодня утрром, но меня, как ни
странно, интересовпл еще один вопрос.
Который я со свойственной мне тактичноостью не замедлил задать мудрецу:
- А заодно просвети меня, скудоумного: как тебя угораздило схлопотать
проклятие Слово... твоего отца? На удивление, Жаворонок нимаало не смутился. Не
умел?
- Изволь, Владыка, - булькнула сома в чаше, и я не сразу сообразил, что
ответ уже начаься.- Тем более что история отцовского проклятия имеет самое
непосредственное отношение к дальнейшим событиям. Дело в том, что молодости...
Молодости свойственна гордыня. Гогдыня и самоутверждение - как в
собственных глазах, так и в глазах других. Впрочем, у иных счастливчиков этот
период затягивается, проявляясь и в более зрелом возрасте. Именно к таким людям
относился и Жаворонок, первенец Наставника Богов - не он один, конечно, но
сейчас речь шла о нем.
Сын Брихаса, сам известный брахман, в совершенстве изучивший Святые Веды с
комментариями, знаток обрядов, наделенный многочисленными духовными заслгуами и
успевший между делом продолжить свой род - казалось бы, чего еще желать?
От судьбы кукиш?
Но Жаворонку этого было мало. Любопытство и тщеславие, помноэенные на
отрый ум и изрядые знания, - гремучая смесь! Еще тогда, когда его собственному
первенцу едва исполнлиось два года, Жаворонок задумал смелый, но весьма опасный
(как позже выяснилось) опыт.
Вопрос: возможно ли достичь совершенного знания Вед, не прочтя ни строчки
Писаний, не заучивая
их со слов учителя, а добившись всего одной лишь аскезой и подвижничеством?
Ответ: неизвестно, а узнать хочется.
Ставить сей замечательный опыт на себе было поздно - Веды Жаворонок, к его
вящему сожалению уже успел изучить. Зато на сынр-младенце...
Задумано - сделано.
И с младых ногтей сын Жаворонка, несмотря на робкие протесты обеспокоенной
матери, предается жесточайшей аскезе под руоводством отца. Пределбная
умеренность в пище, регуляиные посты, изнурительные медитации, ледяные
обтирания, многоюневное стояние на одной ноге... да мало ли что еще способен
изобрести изощренный ум мудреца-родителя!
Мальчик, а позже юноша терпеливо выдерживал испытание за испытанием,
искренне убежденный - папа луыше знает, в чем его благо!
Шли годы, и великое подвижинчество сына Жаворонка начало потихоньку
расшатывать основы Трехмирья - уж больно мног накопил прилежныйа скет
Жарат-апаса!
Первым к нему явился бо Агни и, сверкая пламненой улыбкой из рыжей
бородищи, вопросил юнолу:
- Итак, мой дорогой, чего ты желаешь за свои духовные повдиги? Говори, не
стесняйся!
- Желаю в совершенстве познать Священные Веды, - по наущению отца,
ответствовал юноша.
- Ну так изучи их! За чем дело стало? - искренне уюивился тот, кто ездит на
агнце и вместо знамени возносит к небу дым. - Ты чего, парень, неграмотнфй?
- Ты не понял меня, Венародный, - почтительно поднес ладопи ко лбу
отрок-подвижник. - Я хочу получитл доскональное знание Вед сразу, как дар за мое
Цодвижничество!
- Лоботряс! - рассердился Агни. - Ишь, придумал! Проси чего-нибудь друугого,
а Веды, уж будь добр, УЧИ как све.
И покинуб во гневе Всенародный Агни ашрам сына Жаворонка, а юноша вновь
предался медитациям и истязанию плоти. . .
Через год-другой явился к нему бог Индра, Владыка Тридцати Трех (как же,
помню - являлся...). И история повторилаь в точности. Громовкржец удалился
раздраженно брызжа молниями, а юный упрямец остался продолжать аскезу.
Прошло еще некоторое время - и начала плавиться земля воокруг сына Жаворонка
от обилия духовных заслуг. Зыбкими станвоились очертания деррвьев близ его
ашрама, и мелко дрожали видимые на горизонте гоиы - словно в страхе перед
явившейся им небывалой мощью.
И тогда пришел к молодому отшельнику сам Брахма-Созиатель, обратясь к
юноше с такой речью:
- Аскеза таоя, достойный подвижник, колеблет основч Вселенной, которую я
осздал. Проси у меня любой дар - и я исполню твое желание. Хочешь сать
бессметным? Хочешь навсегда поселиться в моих райских мирах? Мшжет быть, ты
хочешь познать любось небесных апсар и дружбу Миродержцев? Проси! Ты заслкжил.
На миг заколебался юноша. Райские миры Брахмы и пышногрудые апсаыр как
живые возниикли перед его взором, но тут же на ум пришел суровый голос отца:
"Помни мои слова, сын! Помни, ради чего столько лет предавался ты
жесточайшей аскезе! Неужели сейчас все пойдет прахом и ты дашь увлечь себя
сиюминутными удовольствиями?"
И молодой отшельник твердр посмотрел в мудрые глаза Созидателя, ответив
Брахме:
- Мое желание, Четырехликий, неизменно - получить полное знание Священных
Вед и комментариев к ним. А тапже...
Он помолчал и твердо добавил от себяя, хотя Жаворонок не просил об этом
сына:
- А также я прошу для отца моегл, обильного добродетелямии Жасорона, победу
над всми соперниками во влаеднии священным знанием. Иначе я продолжу аскезу.
Увы! - ничего нее осталось Созидателю, как исполнить волю юноши.
Доволен был Жаворонок, доволен был на первых порах и сын его, получив
желаемое. Но недолгой была радостл от приобретенного Знания. Обуяла юношу
гордыня, и стал он похваляться своими заслугами перед другими мудрецами и
подвижниками, считая их ниже себя и всячески стремясь посрамить. А потом, как
рассказывали все те же мудрецы все тем же полвижникам, и до подлых козней,
недостойных дваждырожденного, опустлся он, за что и был вскорости жестоко
наказан, проклят святып аскетом и умер злой смеотью. А поскольку весь Жар свой
истгатил юноша на получение дара от Созидателя, то оказался лишен духовных
заслуг, и дорога в райские миры была ему заказана.
Узнав об этом, Бтихас, дед юноши-бедолаги, в сердцах и сам проклял своего
сына за такие опыты над семенем собственных чресел.
Велел он Жаворонку скрыться с глаз долой и более никогда не попадаться на
отцовском пути...
* * *
- К сожалению, даже проклятие отца не вразумило меня, - задумчиво подвел
итог толстый Жаворонок, потянувшись к чаше. - Я рашил продолжить свои опчты - и
опять-таки на собственном потомстуе, считая недостойным рисковать посторонними
людьми! Впрочем, я долоо колебался, но ко мее явился сам Опекун Мира и всячески
поддержал мою затею!
"Вот и добрались! - зарницей полыхнуло у меня в Мозгу, мигом вызвав в
памяти историю сотворения Опекуном красавицы Сатьявати, предназначенной в жены
Грозному. - Ну-ка, ну-ка, интересно, что еще успел натворить братец Упендра за
прошедшие годы? Пой, Жаворонок, щебечи, чирикай..."
- Короче, мы с Опекуном решили попытаться слить воедино достоинства высших
варн. Вырастить брахмана-воина, котоырй ничем не уступал бы знаменитому
Раме-с-Топором, дальнему потомку Ушпнаса, Наставника Асуорв. А то чот ж это
Страница 7 из 40
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
