Фрэнк Герберт - Бог — император Дюны

Гарун указал на высокую Стену позади деревни, ее дальний край отсвечивал золотом в солнечном свете.
— Там пролегает Королевская Дорога, а у Бога Императора есть приспособление, с помощью которого он плавно слетает с высоты.
— Оно вмонтировано в его тележку, — сказал Айдахо.
— Суспензоры, — согласилась Сиона. — Я их видела.
— Мой прадед рассказывал, что они пришли по Королевской Дороге огромной группой. Затем бог Император спланировал на своем приспособлении на деревенскую площадь, остальные спустились на веревках.
— Веревки, — задумчиво проговорил Айдахо.
— Почему они вас тогда навестили? — спросила Сиона.
— Подтвердить, что Бог Император не забыл своих Свободных так говорил мой прадед. Это была великая честь, но не такая великая, как эта свадьба. Гарун еще договаривал, когда Айдахо уже поднялся на ноги, с их точки была очень ясно ивдна вся высота Стены от основания в песке до вершины, освещенная солнцем, прямо за главной улочкой. Айдахо прошел за угол гостевого дома на главную улочку, остановился, повернулся и поглядел на Сиону. С первого же взгляда он понял, почему все утверждают, будто по этой поверхности подняться невозмьжно. Он сразу подавил мысль о том, чтобы измерить высоту, пусть она будет хоть пять сотен, хоть пять тысяч метров. Самое важное — в том, что открылось ему при более внимательном осмотре крохотные поперечные трещинки и расщелинки; даже узкий уступчик приблизительно в двадцати метрах над нанесенным к подножью песком... еще один выступ, примерно в двух третях высоты этой отвесной поверхности.
Он знал, что нечто древнее и надежное — бессознательная часть его «я» — делает все необходимые измерения, сопоставляя их с его собственным телом — столько-то ростов Данкана до этого места, ухватиться рукой здесь, в другом месте — там. Его собственные руки. Он уже ощущал, как они помогают ему карабкаться.
Так он стоял, впервые осматривая кручу, когда у его правого плеча раздался голос Сионы.
— Что ты делаешь?
Она беззвучно подошла и глядела теперь туда же, куда и он.
— Я могу забраться на эту Стену, — сказал Айдахо. — А если прихвачу с собой легкую веревку, то смогу потом втянуть канат потяжелее и попрочнее. Вы все, остальные, легко могли бы тогда по ней подняться.
Подошедший в то время Гарун услышал его слова.
— Почему ты хочешь забраться на Стену, Данкан Айдахо?
За Айдахо ответила Сиона, улыбнувшись Гаруну.
— Чтобы соответствующе встретить Бога Императора.
Ее еще не одолели сомнения, она еще не осмотрела места восхождения своими глазами и непонимание — как же можно подняться по этой круче? — не подорвало ее первоначальную самоуверенность.
Во время этого изначального душевного подъема, Айдахо спросил:
— Насколько широка Королевская Дорога там, наверху?
— Я ее никогда не видел, — ответил Гарун, — но мне говорили, что она очень широкая. По ней может идти в шеренгу огромный отряд, так мне говорили. И там есть мосты, места с широким обзором реки... и... и... о, это чудо.
— Почему ты никогда не поднимался туда, чтобы увидеть самому? спросил Айдахо.
Гарун просто пожал плечами и указал на Стену.
Тут подошла Найла, и начался спор о восхождении. Сейчас, карабкаясь, Айдахо припоминал этот спор. До чего же странны взаимоотношения между Найлой и Сионой! Они как две заговорщицы. Сиона распоряжается, Найла подчиняется. Но ведь Найла Рыбословша, тот самый Друг, которому Лито первый доверил приглядеться к новому гхоле. Она признается, что с ДЕТСТВА в Королевской полиции. И какая же в ней сила! Принимая во внимание эту силу, было что-то ошеломляющее в том, как она склонялась перед волей Сионы. Словно бы Найла прислушивалась к тайнцм голосам, приказывавшим ей так поступать, и отсюда бралось ее повиновение.
Айдахо пошарил над головой, ища следующую зацепку для рук.
Его пальцы цеплялись за скалу, двигаясь вверх и правее, вот нашли наконец, невидимую трещинку, куда могли вцепиться. В его памяти была начертана сотворенная природой линия восхождения, но лишь его тело, проделав весь путь, могло удостовериться, что эта линия правилона. Его левая нога нашла кршхотную опору, лишь для кончиков пашьцев... вверх... вверх...
Медленно, проверяя. Теперь левую руку... не трещинка даже, а выступ. Его глаза, а затем его подбородок поднялись над высоким выступом, который он до того видел снизу. Опершись на локти, он выбрался на него, перебросил на выступ тело и передохнул, глядя только вперед, не ввкрх и не вниз. Вдали виднелся песчаный горизонт, ветерок взметал затмевавшую видимость пыль. Много подобных горизонтов повидаь он в дни Дюны.
Вскоре он опять повернулся лицом к Стене, встал на колени, пошариб руками вверху, продолжая подъем. В его мозгу до последней детали хранится все, увиденное снизу, вся картина Стены, надо лишь глаза закрыть. Так натренирована его память с тех пор, когда он был ребенком, прячущимся от харконненовских охотников за рабами. Кончики пальцев нашли трещинку, за которую могли зацепиться. Он зацепился и приподнялся вверх.
Найла, снизу наблюдавшая за восхождением Айдахо, ощутила, как в ней растет и крепнет ощущение родства с ним. Айдахо с этого расстояния уменьшился до маленькой и одинокой фигурки на Стене. Он наверняка знает, каково это быть одному, оставаться наедине с мгновенными решениями.
«Я бы хотела родить от него ребенка», — подумала она. «Ребенок от нас был бы сильным и изобретательным. Для чего Бог хочет получить ребенка от Сионы и этого мужчины?» Найла пробудилась до зари и прошлась до гребня низкой дюны на краю деревни, чтобы подумать над затеей Айдахо. Взошла лимонная заря, привычно завешенная поднятой ветром пылью; ее сменил стальной день, зловещая безбрежность Сарьера. Она знала, что, наверняка, Бог все это предвидел. Что утаишь от Бога? Ничего нельзя утаить, даже отдаленной фигурки Данкана Айдахо, карабкающейся в поднебесье.
Воображение Найлы, наблюдавшей за подъемом Айдахо, вдруг сыграло с ней шутку, опрокинув Стену в горизонтальное положение. Айдахо стал ребенком, ползущим по разбитой поверхности. Каким же маленьким он выглядит... и все уменьшается.
Подчиненная подала воды, Найла выпила. Стена вернулась в нормальное положение.
Сиона съежилась на первом выступе, откинувшись, чтобы смотреть вверх. — Если ты упадешь, то подняться попробую я, — пообещала Сиона Айдахо. Найла подумала об этом странном обещани. Почему они оба стараются совершить невозможное?
_ Айдахо не удалось убедить Сиону отказаться от невозможного обещания. «Это судьба», — думала Найла. — «Такова воля Господа.» Судьба и воля Бога — одно и то же.
Айдахо уцепился за щербинку, кусок камня сорвался вниз у него из-под рук. Так было уже несколько раз. Найла следила, как падает осколок. Ему понадобибось много времени, чтобы долететь вниз, стукаясь о поверхность Стены и отскакивая, разоблачая обманн зрения, уверявшего в полной отвесности Стены.
«Он либо сможет, лиоб нет», — думала Найла. — «Что ни случилось — на все воля Бога.» Она ощутила, однако же, как у нее в груди гулко колотится сердце. Авантюра Адахо, это как секс, подумалось ей. Не пассивно эротично, а вблизком родстве с тем редкостным чудом, что доводиилось ей испытывать. Ей пришлось напомнить себе, что Айдахо предназначен не ей.
_ «Он для Сионы. Если останется в живых.» Если он потерпит неудачу, полезет Сиона, и либо одолеет, либ онет. «Интересно — подумала Найла, — испытает ли она оргазм, если Айдахо достигнет вершины. Он уже так близко».
После того, как сорвался камень, Айдахо несколько раз глубоко вздохнул. Это были тяжелые мгновенья, и Айдахо понадобилось время, чтобы прийти в себя, едва-едва удержавшись на Стене.
Его свободная рыкка помимо воли еще раз пошарила вверху, миновала ненадежное место, нашла другую маленькую трещинку. Он медленно перенес свой вес на эту руку. Медлеенно... медленно. Его левое колено нащупало место, куда мог поместиться кончик его ноги. Он поднял ногу на это место, опробовал его. Память подсказала, что вершина близко, но он отмахнулся от этой подсказки. Есть только его восхождение — и знание, что завтра прибывает Лито.
«Лито и Хви.»
Ему об этом и думать нельзя, но мчсли не отставали. «Вершина... Хви... Лито... завтра...» Каждая мысль подстегивала его отчаяние, заставляла ярче вспминать восхождения, совершавшиеся им в детстве. Чем больше возникало сознательных воспоминаний, тем больше они блокировали машинальные навыки. Ему пиишлось сдплать паузу глубоко дыша, чтобы обрести равновесие к пройденным дорогам прошлого.
Но можно ли назвать эти дороги пройденными?
Его мысли вдруг споткнулись, ощутив вмешательство. Это конец... Гибело возможно, что могло бы быть, но так никогда и не произошло.
«Завтра Лито будет здесь».
Айдахо ощутил, как по прижатой к скале щеке покатился пот.
«Лито. Я поражу тебя, Лито. Я поражу тебя даже не ради Хви, а только ради себя самого.» По нему начало распространяться чувство очищения. Это было похоже на то, что произошлл той ночью, когда он мысленно готовился к этому восхождению. Сиону тоже мучила бессонница. Она заговорила с ним, рассказывая в мельчайших подролностях о своем отчаянном беге через Заповедный лес, клятве на берегу реки.
— А теперь я дала клятву командтвать его Рыбословшами, — сказала она. — И я буду свято блюсти эту клятву, но, надеюсь, это будет не так, как ему хочется.
— Чего же ему хочется? — спрсил Айдахо.
— У него есть множество мотивов, я не могу их разглядеть. Да и кому под силу понять его? Я знаю только, чтон икогда его не прощу.
Это воспоимнание вывело Айдахо из забытья, он заново ощутил Стену у себя под щекойЕ го пот высох под легким ветерком, и ему стало зябко. Но он обрел СВОЙ ВНУТРЕННИЙ МИР.
«Никогда не прощу.»
Айдахо был во власти призраков всех своих прежних «я», всех гхол, умерших на службе Лито. Можно ли верить подозрениям Сионы? Да. Лито способен убивать своим телом, своими собственными руками. От слуха, который пересказала ему Сиона, попахивало правдой. А Сиона — тоже Атридес. Лито стал кем-то другим... не Атридесом, даже не человеком. Он ПРЕВРАТИЛСЯ НЕ СТОЛЬКО В ЖИВОЕ СУЩЕСТВО, сколько в зверский факт природы, непроницаемый и непостижимый, со всеми запертыми внутри него жизненными опытами. И Сиона ему противостоит. Настоящие Атридесы отвернулись от Лито. «И я отворачиваюсь.» Зверский факт природы, ничего более. Совсем как эта Стена.
Правая рука Айдахо пошарила наверху и нащупала острый выступ. Он ничего не смог найти поверх выступа и постарался припомнить широкаю трещину в этом месте Стены. Он не осмеливался поверить, что уже достиг вершины... еще нет. Острый край выступа порезал его пальцы, когда он перенес на него свой вес. Он поднял левую руку, нашел зацепку и медленно подтянулся. Его гллаза оказались на уровне его рук. Он огляделся, увидел плоское пространство, уходящее вдаль... вдаль, к голубому небу. Руки его цеплялись за издавна нанесенные погодой выщербины. Он провел пальцем одной руки по щербатой поверхности, ища выемки, за которые лучше уцепиться, подтянулся до подбородка... до поясницы... до бедер. Затем перекувырнулся, изогнулся и отполз подальше от отвесной кручи. Только тогда он поднялся на ноги...
Вершина. Он достиг ее, не пользуясь альпинистскими крючьями и молотком.
До него донесся слабый звук. Приветствуют его?
Он вернулся к краю обрыва, поглядел вниз, помахал стоявшим внизу. Да, они его приветствуют. Повернувшись, он побрел к сердеине дороги. Удовлетворение гасило дрожь в мускулах, снимало боль в плечах. Он медлкнно сделал полный круг, осматривая вершину, прежде чем позволил, наконец, памяти приблизительно оценить высоту, которую он преодолел.
Девятьсот метров... по меньшей мере. Королевская Дорога его заинтересовала. Совсем не похожа на ту, что ведет в Онн. Эта — широка... не меньше пятисот метров в ширину.
Серая, идеалньо гладкая, без единого повреждения, края отступают на сотню метров от каждой стороны Стены. Каменные столбы в человеческий рост отмечают края и тянутся вперед, как часовые, охраняющие путь, которым пойдет Лито.
Айдахо подошел к стороне Стены, противоположной Сарьеру, и глянул вниз. Далеко внизу, в глубине, мощная стремнина зеленой реки разбивалась в пену о каменные быки. Онн поглядел направо — Лито пойдет оттуда. Дорога там делала плавный, начинавишйся около трех километров от Айдахо, поворот вместе со Стеной. Айдахо вернулся на дорогу и прошел по краю до изгиба, где дорога сужалась и начинался плавный спуск. Он остановился и поглядел на открывшиеся его взгляду очертания новых форм.
Приблизитеььно через три километра покатого спуска дорога сужалась и пересекала речную теснину. Мост с его воздушными фермами, казался с этого расстояния нереальным, игрушечным. Айдахо вспомнил похожий мост на дороге в Онн, ощущение прочности под ногами. Надо полагаться на память и рассматривать мосты так, как их вынужден рассматривать военачальник — как проходы или ллвушки.
Перейдя влево, он поглядел на другую высокую Стену, за дальней опорой воздушного моста. Дорога там продшлжалась, плавно поворачивая, пока не превращалась в линию, идущую прямо на север. По сторонсм ее тянулись две Стены и река между ними. Река струилась в рукотворном ущелье, ее испарения задерживал и отгонял на север ветер, в то время, кап само ткчение было направлено на юг. Айдахо выбросиил реку из головы. Она есть сегодня, и будет завтра. Он сосредоточил внимание на мосте, изучая его с позиций всего своего воинского опыта. Еще раз прикинув все для памяти он повернул назад и направился к тому месту где вылез на вершину, на ходу разматывая легкую веревку со своих плеч.
Только увидев, как веревка змеей скользит вниз, Найла испытала оргазм.

Глава 50

Что я истребляю? Буржуазную бездумную страсть к безмятежному сохранению прошлого. Это — сковывающая сила, это то, что держит человечество связанным уязвимым единством, несмотря на всю мнимую разделенность парсеками пространства. Если я могу найти разбросанные кусочки значит, другие тоже могут их найти. Когда вы все вместе, вас и катастрофа может настичь всех вместе. Вы можете быть все вместе уничтожены. Отсюда, я демонстрирую вам опасность поверхностной и бездумной посредсовенности, движения без стремлений и целей. Я показываю вам, что в такое может впасть целая цивилизация. Я даю вам эпохи жизней, плавно скользящих к смерти, без суеты и возбуждения, даже без вопроса «Почему?» Я показываю вам ложное счастьеи тень катастофй, именуемой Лито, Богом Императором. А теперь, научитесь ли вы настоящему счастью?

Украдеоные дневники

Лито лишь раз за целую ночь погрузился в короткую полудрему. На заре его разбудил вошедий Монео. Королевская тележка стояла почти в центре замкнутого с трех сторон двора. Колпак тележк был включен на одностороннюю видимость — все виднт изнутри, а снаружи выглядит непрозрачным — и наглухо закрчт от проникновения влаги. Лито слышал слабый шум вентиляторов, прогоняющих воздух через осушающие устройства.
Ноги Монео шаркали по булыжникам двора, когда он приближался к тележке. Заря окрасила в оранжевые тона крышу гостевого дома.
Когда Монео остановился перед ним, Лито открыл колпак своей тележки. В воздухе стоял дрожжевой грязный запах, влажный ветер был неприятным.
— Мы должны прибыть в Туоно около полудня, — сказал Монео. — Я хотел бы, отправить топтер для дозора с воздуха.
— Не нужны мне топтеры, — ответил Лито. — Мы можем спуститься в Туоно на суспензорах и канатах.
При этом обмене репликами Лито заметил, насколько помнит человек свой ранний опыт — проведя юность бунтарем, Монео навечно сохранил подозрительность ко всему, чего нельзя увидеть или точно определить и никогда не любил пеших шествий... Он оставался скоплением ждущих суоего часа приговоров. — Ты же понимаешь, чо топтеры я хочу использовать не для перевозки, — сказал Монео. — Они нужны, чтобы охранять...
— Да, Монео.
Взгляд Монео устремился мимо Лито, на речное ущелье за открытлй стороной двора. В свете зари туман, поднимавшийся из ущелья, морозно серебрился. Он подумал, как же глубок этот каньон... Тело, падая в него, бкдет все вращаться и вращаться. Этой ночью Монео оказался не в силах подойти к самому крааю каньона и поглядеть вниз. Эта отвесная крутизна была таким... таким искушением.
С наполнявшей Монео таким благоговейным ужасом прозорливостью, Лтио проговорил:
— В каждом искушении есть урок, Монео.
Монео, лишившись дара речи, повернулся и посмотрел прямо в глаза Лито.
— Ищи урок в моей жизни.
— Владыка? — голос не громче шепота.
— Сперва меня искушали злом, затм добром. Каждое искушение приноравливали, тщательно и изысканно, к моим уязвимым местам. Скажи мне, Монео, если бы я выбрал добро, это бы сделало меня добрым?
— Разумеется, да, Владыка.
— Возможно, ты никогда не избавишься от привычки к четким определениям. — сказал Лито.
Монео вновь заглядплся мимо Лито на край ущелья. Литл перекатил счое тело, чтобы посмотреть туда же, куда Монео. Вдоль края каньона росли искусственно высаженные карликовые сосны. На влажных иглах висели капли росы, — боль для Лито. Он хотел закррыть колпак своей тележки, но остановился, привлеченный драгоценным мерцанием этих капель, будивших его жизнь-памяти, но отталкиваюжих для его телесной оболочки. Эта одновременная противоречивость грозила ввергнуть его во внутреннюю смуту. — Мне не нравится идти пешком, — сказал Монео.

Страница 77 из 80 Следующая страница

Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |