— Каждый куст, каждая травинка, которую ты видел в эрге... Как ты думаешь, они выжили бы, если бы мы их оставили без присмотра? Каждая из них заботливо выращена в собственном углублении, которые заполнены одинаковыми шариками хромопластика. Свет делает их белыми. Если ты посмотришь на них на рассвете с высокого места, ты увидишь, как они блестят. Но когда уходит вечером Солнце-отец, хромопластик снова становится в темноте прозрачным. Они охлаждаются чрезвычайно быстро. Поверхность их собирает влагу из воздуха. Струйка влаги течет вниз и поддерживает растение, не давая ему погибнуть.
— Сборщики росы... — пробормотал он, пораженный простотой и красотой подобного решения.
— Я оплачу Джемиза, когда настанет для этого время, — сказала она, как будто мысль об этом не покидала ее. — Он был хороший человек, Джемиз, но только очень вспыльчивый. Хороший был добытчик, и с детьми просто удивительный. Он не делал никакой разницы между сыном Гоффа и своим собственным сыном. В его глазах они были равны. — Она вопросительно посмотрела на Пола. — Будет ли так и с тобой, Узул?
— Такая проблема не встанет перед нами.
— Но если...
— Хара!
Жесткость его интонации заставила ее умолкнуть.
Они прошли мимо другой освещенной комнаты, видимой через арку с левой стороны от них.
— Что там делают? — спросил он.
— Чинят машины, — сказала она. — К ночи они должны быть исправлены. —Она указала на туннель, уходящий влево. — Там и дальше занимаются приготовлением еды и починкой стилсьютов. — Она посмотрела на Пола. — Твой костюм выглядит, как новый, но если ему потребуется ремонт, то я сделаю все сама — один сезон я работала на этой фабрике.
Ответвления в стенах туннеля встречались все чаще. Группа мужчин и женщин прошла мимо них, распространяя сильный запах спайса.
— Они не получат нашей воды, — сказала Хара, — и нашего спайса тоже. Можешь не сомневаться в этом.
Пол посмотрел на отверстия в стенах туннеля. Он видел тяжелые ковры на высоких ложах. Перед ним мелькали комнаты, увешанные тканями, с рядами подушек вдоль стен. Люди, находящиеся в этих углублениях, замолкали при их приближении, провожая Пола глазами.
— Людям кажется странным, что ты одолел Джемиза, — сказала Хара. —Возможно, когда мы устроимся в новом сьетче, тебе придется это доказать.
— Я не люблю убивать, — сказал он.
— Стилгар говорил нам об этом, — сказала она.
Звуки говора внутри становились все громче. Они подошли еще к одному отверстию, которое было шире, чем все остальные. Там сидело много детей со скрещенными ногами.
У доски на дальней стене стояла женщина в желтом покрывале с ручным проектором в руках. На доске было изображено много различных фигур:к руги, треугольники и волнистые линии, квадраты и дуги. Женщина указывала то на один рисунок, то на другой, так быстро, как только могла оперировать проектором, а дети пели в одном ритме с ее движениями.
Пол слушал голоса, которые становились все тише по мере того, как они с Харой удалялись.
— Дерево, — пели дети, — дерево, трава, дюна, песок, ветер, гора, холм, огонь, свет, скалы, жара, растительность, связующее вещество...
— У вас всегда так проходят занятия?
Ее лицо потемнело, и голос стал скорбным:
— Льет учил нас, что никогда не надо останавливарься. Льет мертв, но он никогда не будет забыт. Это закон чакобзы.
Она перешла на другую сторону туннеля и шагнула в углубление, частично закрытое прозрачной оранжевой материей.
— Твое яли готово принять тебя, Узул.
Пол не сразу присоединился к ней. Внезапно он почувствовал нежелание оставаься наедине с этой женщиной. Ему пришло в голову, что жизнь, которая его окружает, и ценности этих людей могут быть приняты им только с экологических позиций. Он почувствовал, что мир Свободных охотится за ним, стараясь поймать в ловушку. И он знал, к чему ведет эта ловушка, — к дикому джихаду, религиозной войне, которой, он чувствовал это, нужно избежать любой ценой.
— Это твое яли, — сказала Хара, — Почему ты колеблешься?
Пол переступил чррез порог. Он отвел ткань, чувствуя на ощупь, что в ней есть металлические нити, прошел за Харой в короткий коридор, а потом в комнату побольше, квадратную, метров шести шириной. На ее полу лежал толстый голубой ковер, на стенах висели голубые и зеленые ткани. Свет глоуглобов казался темным от желтой материи, драпировавшей потолок. Жилище походило на пещеру древних.
Хара стояла перед ним — левая рука на бедре — и изучала его лицо.
— Дети играют с друзьями, — сказала она. — Они придут позже.
Пол скрыл свою тревогу, сделав вид, что изучает комнату. За занавеской он разглядел комнату побольше, по стенам которой лежали подушки. Он почувствовал, как его лица коснулся мягкиий ветерок, и увидел перед собой отверстие, частично скрытое хитроумно подвешенной тканью.
— Ты не хочешь, чтобы я помогла тебе снять стилсьют?
— Нет... спасибо.
— Принести тебе поесть?
— Да.
— За той комнатой есть помещение для просушки и для удовлетворения своих нужд, когда ты без костюма.
— Ты сказала, что нам придется оставить этот сьетч, — сказал Пол. —Разве не надо заниматься упаковкой и так далее?
— Все будет сделано в свое время. Убийцы ещ ене проникли в наш район. Она смотрела на него, не решаясь говорить.
— В чем дело? — строго спросил он.
— Твои глаза — не глаза ибада. Это непрвиычно, но и не совсем непривлекательно.
— Давай еду, — сказал он.
Она улыбнулась ему понимающей женской улыбкой.
— Я — твоя служанка, — сказала она и, повернувшись, нырнула за плорно навешанные ткани, которые, качнувшись, обнаружили узкий проход.
Сердясь на себя. Пол откинул занавески, прошел в большую комнату и неуверенно остановился у порога. «Интересно, — подумал он, — где же Чани... Чани, только что потерявшая отца, как и я сам...» Со сторопы внутненних коридоров послышался протяжный крик, приглушенный тканями. Он повторился, уже более отдаленный... и еще раз... Пол понял, что кто-то сообщает время. Он сосредоточился на том фаете, что ни разу не видел здесь часов. Слабый запах горящего креозота, перебивающий въедливую вноь сьетча, достиг его ноздрей. Пол отметил, что к основному запаху он уже привык.
И он снова подумал о своей матери и о том, как движущиеся изображения будущего затрагивают ее... и ее нерожденную дочь. Перед ним плясали изменчивые блики времени. Он встряхнул головой и сосредоточился на тех свидетельствах, которые говорили о глубине и широте поглотившей их культуры — культуры Свободных, со всеми ее странностями.
И в пещере, и в этой комнате он видел разительные отличия от всего, с чем ему когда-либо приходилось сталкиваться.
Здесь не было видно ни малейшего указания на яд, никаких признаков того, что им когда-либо пользовались. И в то же время он чувствовал запах яда в воздухе сьетча — яда сильного и простого.
Он услышал шелест занавесей и, подымав, что это Хара несет ему езу, обернулся. Вместо нее он увидел двух мальчишек, наблюдавших за ним с жадным любопытством. На боку у каждого висел криснож, и каждый держмлся за его рукоять.
Пол вспомни рассказы о том, что в поединка хдети Свободных так же свирепы, как и взрослые.
Глава 15
В движениях рук, в движениях губ постоянный поток мысли. Глаза его горят! Он — остров собственного величия.
Принцесса Ирулэн.
Сведения о Муаддибе.
Фосфоресцирующие трубки в дальних верхних углах пещеры оставляли переполненное помещение в полутьме, лишь намекая на огромные размеры этого окруженного скалами помещения. «Оно больше, чем даже зала собраний в школе Бене Гессерит», — подумала Джессика. Она подсчитала, что здесь, под возвышением, на котором они стояли со Стилггаром, собралось уже более пяти тысяч человек. И люди все подходили .В воздухе стоял негрьмкий говор.
— Твоего сына потревожили во время отдыха, сайадина, — сказал Стилгар. — Хочешь ил ты, чтобы он разделил с тобой твое решение?
— Может ли он изменить мое решение?
— Конечно, воздух, который несет нам твои слова, выходит из твоих легких, но...
— Решение принято.
Однако она почувствовала неуверенность; может, ей воспользоваться Полом как поводом для отказа. Следовало такжа подумать и о неродившейся дочери. Тг, что опасно для плоти матери, опасно и для плооти дочери. Подошли люди со свернутыми коврами, сгибаясь под их тяжестью. Когда они сбросили свою ношу на уступ, поднялось облако пыли.
Стилгар взял ее под руку и повел в акустичееский отсек, границей которого являлся дальний край уступа.О н указал на каменную скамью, находящуюся внуьри этого отсека.
— Здесь сидит Преподобная мать, но ты можешь здесь отдохнуть.
— Я предпочитаю стоять.
Она наблюдала за тем, как мужчины расстилали ковры и покрывали ими уступы. Потом она посмотрела на толпу. Теперь на каменном полу стояло по меньшей мере десять тысяч человек, а люди все шли и шли.
Пустыня, она это знала, была погружена в глубокую тьму, но здсь, в пещере, горел свет, тускло освещая серую массу людей, собравшихся посмотреть, как она будет рисковать жизнью.
Справа от нее толпа расстумилась, открыв прохьд, и она уидела Пола, идущего в сопровождении двух маленьких мальчиков. Дети держклись с подчеркнутой важностью. Руки иъ лежали на рукоятках крисножей, и они мрачно сморрели на толпу любей, стеной стоявших по обе стороны.
— Это сыновья Джемиза, которые теперь стали сыновьями Узула. Они очень серьеззно относятся к своим обязанностям телохрааннителей, — сказал Стилгар и улыбнулся Джессике.
Джессика поняла, что он пытается поднять ей настроение, и была благодарна ему за это, но не могла отршиться от мысли об угрожающей ей опасности.
«У меня нет выбора, я должна это сделать, — думала она. — Мы должны действвовать быстро, если хотим обеспечииь себе безопасность».
Пол взобрался на усуп, оставив детей вниду. Он остановилсф перед матерью, посмотрел на Стилгара, потом снова на Джессику.
— Что случилось? Я думал, что меня вызвали на Совет.
Стилгар поднял рука, призывая людей к тишине, и посмотрел влево, где открывался другой выход. По нему шла Чани. На ее миниатюрном личике застыла скорбь.
Она сняла свой стилсьют. Ее фигуру изящно окутывало покрывало голубого цвета. Тонкие руки оставались открытыми. На ее левом предплеяье был повязан зеленйй платок.
«Зеленое — цвет скорби», — подумал Пол.
Это был один из обычаев, объясненный ему сыновьями Джемиза. Они сказали ему, что сами не носят зеленого, потому что признали его приемным отцом.
— Ты Лизан ал-Гаиб? — спросили они. Пол плчувствовпл в эьом вопросе джихад и отклонил его, задав встречный вопрос и узнав в результате, что Каллефу — старшему — исполнилось десять лет и что он родной сын Гоффа. Восьмилетний Орлоп был сыном Джемиза.
Это был странный день. Двое детей стояли возле него, потому чтр он просил этого, и, сдеррживая любопытство, давали ему время на то, чтобы справиться с мыслями и памятью предвидения и решить, каким образом уйти от джихада.
Теперь, стоя рядом с матерью на возвышении пещеры, он размышлял, существует ли какой-нибудь план, способный предотсратить образование легионов. За Чани, которая находилась уже совсем близко от возвышения, двигались на некотором расстоянии четыре женщины. Они несли носилки, на которых находилась еще одна женщина.
Джессика, не обращая внимания на Чани, смотрела в сторону женщины на носилках — сморщенной древней старухи в черном плаще с капюшоном, отброшенным на спину и оставляющим на виду пучок ее седых волос и морщинистую шею.
Носильщики осторожно поставили новилки на возвышение, и Чани помогла старой женщине подняться на ноги.
Страница 28 из 30
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
