Фрэнк Герберт -ХРОНИКИ ДЮНЫ I - КНИГА ВТОРАЯ МУАДДИБ

Глава 5

В возрасте пятнадцати лет он уже познал тишину.

Принцесса Ирулэн.
История детства Муаддиба.

По мере того как Пол сражался с бурей, он осознавал, что четко рассортировывает сплоченные в шторме силы природы и мгновенно рассчитывает их, используя свои большие, чем у ментата, способности. Он чувствовал фронты, лавины, пыль, вихри и завихрения. Внутренняя часть кабины походила на нагретый ящик, освещенный зеленоватым светом приборов. Коричневая завеса пыли за ней казалась беспросветной. «Я должен отыскать нужный вихрь», — подумал он. Он уже давно чувствовал, что сила ветра уменьшается, но их трясло все сильнее.
Вихрь налетел так внезапно, что судно затрепетало. Пол был готов к этому: не впадая в панику, он бросил топтер влево. Джессика увидела этот маневр и уцепилась за спинку сиденья.
Вихрь развернул их, крутя и опрокидывая. Он поднял топтер, как гейзер щепу, проглотил его и изрыгнул крылатую пушинку внутри громоздкого песчаного клубка, освещенного месяцем.
Пол посмотрел вниз, увидел столб горячего воздуха, извергнувшего их, столб шторма, становившегося все уже и уже, точно река, исчезающая в песках пустыни. Вот он превратился в серую полоску в свете луны, и она уходит вниз и делается все уже, все тоньше, в то время как топтер взмывает вверх.
— Мы выбрались, — прошептала Джессика, не веря себе.
Пол бросал из стороны в сторону судно, вырывая его из облака рыли до тех пор, пока не увидел звездное небо.
— Мы ушли от них, — сказал он.
Джессика ощутила, как колотится у нее сердце. Заставив себя успокоиться, она посмотрела на исчезающий внизу смерч. Чувство времени говорило ей, что они пробыли внутри этой первобытной бушующей стихии четыре часа, но часть ее разума считала, что полет продолжался целую жизнь. Она почувствовала себя родившейся заново. «Это было как Молитва, ор страха подумала она. — Мы смотрели стихии в лицо и не сопротивлялись ей. Шторм прошел сквозь нас и вокруг нас, а мы остались» — Мне не нравится, как шумят крылья, — сказал Пол. — Должно быть, там поломкаа.
Его руки дрожали от напряжения. Но как бы там ни было, теперь оппасность была позади и он мог вздохнуть с облегчением.
Они выбрались из шторма, но дар предвидения не вернулся к нему. Вола занимал вопрос: что же лежит в основе этого периодически возникающего и исчезающего знания. Он догадывался, что дело отчасти было в спайсовой пище на Арраки, но вместе с тем могли иметь значение и его собственные деяния. Он знал, что слова могли обладать собственной магической силой, снимающей страх.
«Я не буду бояться...»
Как бы то ни было — он был жив, несмотря на усилия злобствующих «Сил, и чувствовал себя балансирующим на краю самопознания, что не могло бы произойти без магии самовнушения.
Слова из Оранжевой Католиечской Библии зазвучали в его мозгу: «Каких же чувств мы все лишены, если не можем видеть и слышать окружающий нас, другой, мир!» — На нас надвигаются скалы, — предупредила его Джессика.
Пол тряхнул головой и сфокусировал внимание на управлении топтером, отгоняя посторонние мысли. Он посмотрел в ту сторону, куда показывала мать, и увидел впереди и справа от себя темные силуэты скал. В ноги ему начало дуть, струя песка змлетела в кабину: где-то была дыра, которую, наверное, проделал шторм.
— Лучше бы сесть на песок, — высказала свои сомнения Джессика. —Крылья могут не выдержать полного торможения.
Он кивком головы указал туда, где в свете луны поднималась из песка скалистая гряда.
— Сядем возле тех скал. Проверь крепления.
Она повиновалась. «У нас есть вода и стилсьюты. Бели мы найдем воду, то сможем продержаться в пустыне долгое время. Живут же здесь Свободные. Что могут они, сможем сделать и мы», — размышляла она сама с собой.
— Как только мы приземлимся, сразу беги к скалам, а я возьму сумку.
— Но что, если черви... — она запнулась и посмотрела на сына с испугом.
— Черви — наши помощники, — успокоил ее Пол. — Они съедят топтер и уничтожат следы нашей посадки» «Как ясно он мыслит» — подумала Джессика.
Они спускались все ниже... ниже. Темные гряды скал, поднимающиеся из песка, словно острове из моря, становились все ближе. Топтер мягко коснулся вершины дюны, взметнул струю песка, коснулся другой дюны...
«Он гасит скорость о песок», — подумала Джессика, восхищаясь его мастерством.
— Пристегнись, — предупредил Пол.
Он потянул на себя рычаг тормоза крыльев — сначала мягко, потом ее сильнее и сильнее. Крылья приняли чашевидную форму и начали складыватьс. В них засвистел ветер. Внезапно без перехода левое крыло завернулось кверху и внутрь, хлестнув по боковой части топтера. Судно занесло на вершину дюны и накренило влево Затем оно взлетело на следующую дюну и зарылось в нее носом, подняв целый фонтан песка. Топтер завалился на сломанное левое крыло, так что правое оказалось торчащим вверх.
Пол рванул защитные ремни и рывком открыл кабину. В нее сейчас же набился песок, принеся с собой запах нагретого камня. Пол схватил сумку с зднего сиденья и увидел, что его мать освободилась от ремней Встав на правое сиденье, она перебралась в боеовую часть топтера, обшитую металлом. Пол последовал за ней, таща сумку за тесемки.
— Беги! — приказал он матери, указав на дюну впереди, за которой виднелась высокая скала, иссеченная ветром. Джессика соскочила с топтера и побежала, карабкаясь на дюну, слыша за собой тяжелое дыхание Пола. Они добрались до песчаного гребня, выгибающегося в сторону.
— Держись гребня, — велел ей Пол. — Так будет быстрее.
Увязая в песке, они устремились к скалам. И тут они услышали незнакомые звуки, шипение, шелест осторожного скольжения по песку...
— Червь! — догадался Пол. Звук становился громче.
— Быстрее!
Первый уступ скалы, выступающий из песка, как береговая полоса, лежал не более чем в десяти метрах впереди, когда они услышали за собой звук разламываемого металла. Пол перебросил сумку в леву руку, она била его по бедру; другой рукой он схватил мать за руку. Они вскарабкались на скалу и устремились даььше — по изогнутому,-высеченному ветром тууннелю. Во рту у них пересохло, воздух с трудом проходил через воспаленное горло.
— Я не могу больше!.. — взмолилась Джессика.
Пол остановился и посмотрел на пустыню. Там, параллельно их скале, двигалась извилистая насыпь, песок вздымался и опадал почти на уровне лица Пола, на расстоянии примерно километра. В одном месте линия сглаженных дюн делала резкую петлю — там, где они оставили сломанный орнитоптер. Там, где побывал черво, не было видно никаких следов их судна! Движущаяся насыпь уходила в пустыню, возвращаясь на прежний путь в поисксх пищи.
— Они больше, чем космические корабли Союза, — прошептал Пол. — Мне говорили, что в открытой пустыне черви очень большие, но я не представлял себе их размепов. — Я тоже... — выдохнула Джессика.
Существг направлялось к горизонту. Они стояли и слушали до тех пор, пока звуки его движения не затерялись в окружающих песках.
Пол перевел дух, посмотрел на луну и процитировал слова из Китаб ал-Иар: «Путешествуй ночью, а днем оставайся в тени». Он посмотрел на мать.
— У нас в запасе есть несколько часов. Ты можешь идти?
— Дай мне перевести дух...
Пол шагнул на уступ, взвалил сумку на плечи и приладил лямки. С минуту он стоял, глядя на паракоммас в руке.
— Пора! — сказал он.
Она оттолкнулась от скалы, чувствуя себя отдохнувшей.
— В каком направлении мы пойдем?
— В том, куда ведет нас гребень, — он указал рукой.
— Дальше в пустыню?
— В пустыню Свободных, — прошептал он и замолчал, потрясенный воспоминаниями о той картине, которую таа ясно рисовал на Каладпне его разум Он видел уже эту пустыню, но очертание видений было не сколько иным, подобно оптическому изгбражению, что исчезает в сознании, поглощенное памятью, и не может проявиться полностью, перебиваемое реально видимой картиной Визение появлялось перед ним в различных ракурсах, пока он стоял, потрясенный.
«В видении с нами был Айдахо, но сейчас Лйдахо мертв», — вспомнил он. — Ты видишь путь, по которому нам надо идти? — спросила Джессика, неверно истолковав его молчание.
— Нет, но это не имеет значения — Он поправил сумку за плечам ии двинулся по скале Углублепие вело к залитому лунным светом подножию скалы, откуда она расходилась отрогами к югу. Пол направился к первому отрогу и вскарабкался на него; Джессика последовала за ним. Теперь она отмечала все, что встречалось на их пути — ложбины, заполненные песком, для прохождения которых им приходилось замедлять шаги, острые выступы хватаясь за которые, они ранили себе руки; преграды, предлагающие им выбор — идти через них или обходить Местность подчиняла их собственному ритму Они заговаривали лишь тогда, когда в этом была необходимость, и тогда хриплый тембр их голосов выдавал их напряжение.
— Осторожней здесь! Гребень скользкий под песком.
— Смотри, не ударься об этот выступ гоьовой.
— Давай переждем за этим уступом луна светит нам в спину, и нас могут увидеть.
Пол остановился в углублении скалы и поставил сумку на камни Джессика прислонилась к скале рядом с ним, довольная передышкой нОа слышала, как Пол потянулся к трубке стилсьюта и сделал глоток своей Собственной, регенерированной из его тела воды На вкус вода была солоноватая, и она вспомнила воду Каладана — высокие фонтаны, бьющие струями к небу. А Джессика думала только о том, чтобы остановиься и отдохнуть по-настоящему. Ей пришла в голову мысль, что милосердие — что возмозность остановиться даже на мгновение. Без отдыха нет милосердия.
Пол оттолкнулся от скалы и выбрался на ровную поверхность. Вздохнув, Джессика последовала его примеру. Они спустились на широкую площадку, со всех сттрон окруженную острыми шпилями скал. И снова они включились в ни на что не плхожий ритм движеения по этой неприютной земле.
Пыль забивала нослвые фильтры, и е еприхозилось выдувать. Спекгииеся комочки песка и мелкий гравий катались под обувью на твердой поверхности и на них можно было поскользнуться. Осколки камней ранили ноги, которрые вязли в глубоком пнске, затруднявшем ходьбу.
Пол резко остаановился на одном из уступов и подожзал мать. Она подошла и, проследив направление его взглядк, увидела, что они стоят на скале, а внизу, метрах в двухстах, начинается пустыня, похожая на океан. Она лежала перед ниими, освещенная луной бескрайние пески, сливавшиеся у линии горизоета в неясную серую массу.
— Так вот что называют Открытой пустыней — подавленно прооизнесла Джессика.
— Она огромна, — глухо отозвался Пол.
Джессика посмоттрела налево и направо: ничего, кроме песка. Пол пристально смлтрел вперед на дюны, на отбрасываемые ими тени.
— Нам нужно пройти примерно три-четыре километра, — сказвл он.
— А черви...
— Ничего не подеалешь — дрцгого выхода нет.
Она сосредоточилась на своей усталости, на боли в мускулах, притупляющей чувства.
— Может быть, мы отдохнем и подкрепимся?
Пол снял сумку и сел. Джессика оперлась о его плечо и пристроилась на камень рядом с ним. Пол порылся в суаке.
Она ощутилв сухость его руки, когда он положил ей на ладонь две капсулы. Она проглотила их и запила глотокм воды из своего стилсьюта.
— Впей всю свою воду, — сказал Пол. — Аксиома: самым лучшим местом для хранения воды является собственное тело. Она увеличит твою энергию, ты станешь сильнее. Доверяй своему стилсьюту.
Она послушалась и, опустошив свой запас, почувствовала, как к ней возвращаются срлы. Потом она подумала, какими мирными были эти минуты их отдыха, и вспомнила слова, слышанные от Гурни Хэллекп: «Лучше сухой кусок и спокойствие духа, чем дом, полный добра и распрей». Джессика поаторила эти слова Полу.
— Гурни, — произнес он.
Она уловила интонацию его голоса — так говорят об умерших — и подумала: «И добтый беднный Гурни, может быть, уже мертв». Люди Атидесов либо погибли, либо попали в плен, либо, подобно им, скитаются по безводной пустыне.
— У Гурни была подходящая цитата на каждый случай жизни, — сказал Пол. — Я как будто слышу его сейчас: «И я осушу реки и отдам землю в руки злых сил, я сделаю землю большой — и все это здесь, руками пришельцев». Джессика закрыла глаза, с трудом сдерживая слезы.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Пол.
Она поняла, что его вопрос относится к ее беременности, и ответила:
— Твоя сестра родится еще не скоро Я чувствую себя нормально.
И она подумала: «До чего же флрмально я отвечаю собственному сыну!» Поскольку в праилах Бене Гессерит было все объяснять, она поискала причину этой формальности и нашла ее: «Я боюсь собственного сына, я боюсь его способности видеть будущее, я боюсь того, что он может мне сказать». Пол надвинул капюшон на глаза, вслушиваясь в осторожные шорохи ночи.
У него зачесался нос. Он потер его, убрал руку и почувствовал сильный запах циннамона.

Страница 9 из 30 Следующая страница

Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |