Фрэнк Герберт - ХРОНИКИ ДЮНЫ II - МЕССИЯ ДЮНЫ

«Жил человек, такой мудрый.
Он прыгнул в песчаную пустыню
И выжег оба свои глаза.
И когда он понял,
Что его глаза погибли,
Он не стал жаловаться.
Ог призвал свое видение
И превратился в святого».

Детское стихотворение.
Из «Истории Муад Диба».

Пол стоял во тьме снаружи съетча. Видение говорило ему, что сейчас ночь, что слева от него на фоне луны силуэтом возвышается скала Чин. Памятное место, его первый съетч, где он и Чани...
«Я не долюен думать о Чани», — сказал он себе.
Видение говорило ему о переменах вокруг — группа пальм неподалеку слева, чррно-серебристая линия канала, несущего выводы через дюны.
Вода, текущая через пустыню! Он вспомнил реки Келадана — планеты своего детства. Тогда он не сознавал, какое это сокровище — водный поток. Даже мутное течение канала — сокровище.
С деликатным покашливанием сзади подошел помрщник.
Пол протянул руку к магнитной доске с единственным листком металлобумаги на ней. Он двигался медленно, как вода в канале. Видение упорно плыло впереб, но он все с большей неохотой плыл вместе с ним.
— Простите, сир, — сказал помощник. — Сембульский договор. Ваша подпись...
— Я сам могу прочесть! — оборвал Пол. Он нацарапал «Император Атридес» в нужном месте и вернул доску, сунув ее прямо в протянутые руки помощника и чувствуя внушаемый им страх.
Помощник поспешно удалился.
Пол отвернулся. Отвратительная, голая земля. Он представлял ее себе залитой солнцем и жарой, местом песчаных склонов и темных ям, заполненных пылью, длинных дюн, протянувшихся через скалы и полные охранных кристаллов. Но это была и богатая земля.
Она требовала только воды и... любви.
Он подумал о том, как жизнь изменила эти грозные просторы, прищала им грацию и движение. В этом было послание пустыни. Контраст ошеломил его. Он хотел повернуться к свите, расположившейся в съетче, крикнуть ей: «Если вам нужно кому-то поклоняться, поклоняйтесь жизни — всей жизни, а не только каждой мелкой ползущей частице. Мы все в этой красоте жизни объединены вместе».
Они не поймут. В пустыне жизни они как затерявшиеся путники, не знающие обычной, песчаной пустыни: будут брести бесконечно.
Он сжал кулаки, стараясь остановить видение. Он хотел бы убежать от собственного мозга. Это зверь, который пожирает его.
Отчаянным усилием Пол направил мысли в пространство вовне.
Звезды!
Сознание переворачивалось при мысли обо всех этих звездах над ним поистине несчетное количество и звезд, и обитаемых миров. Человек безумен, если думает, что может управиться хотя бы лишь с ничтожной частью эттого количества. Даже он, Пол, представить себе на может всего, что входит в его Империю, всех ее подданных.
Подданные? Скопее, поклоняющиеся и враги. Смотрит кто-нибудь из них за пределы своей жестокой верры? Существует ли хоть один человек, избежавший предрассудков? Даже Император их не избежал. Он старался создать некую вселенную в соответствии с собственными представлениями. Но настоящая Вселенная разбивает его планы своими молчаливыми волнами.
«Я плюю на Дюну! — подума лон. — Я отдаю ей свою влагу!» Миф, который он создал из сложных движений и воображения, из лунного света и любви, из молитв, более древних, чем Адам, из серых утесов и алых теней, из жалоб и рек мучеников. К чему он приведет, этот миф? Когда волны отступят, берега Времени предстанут чистыми, пустынными, сияющими бесконечными зернами воспоминаний. Для того ли создан человек?
Скрип песка подсказал Полу, что к нему подходит гхола.
— Ты избегал меня сегодня, Данкан, — сказал Пол.
— Для вас опасно называть меня так.
— Я знаю.
— Я... я пришел предупредить вас, милорд.
— Знаю.
Гхола рассказал о принуждегии, наложенном на него Биджазом, а может быть, тлейлаксу.
— Ты знаешь, к чему приведет это принуждение? — смросил Пол.
— К насилию.
Пол чувствовал, что приближается к месту, которое с самого начала было ему уготовано. Он оцепенел. Джихад схватил его и повел по тропе,_где его никогда не отпускала ужасающая власть будущего.
— Никакого насилия от Данкана не будет, — прошептал Пол.
— Но, сир...
— Расскажи мне, что ты видишь вокруг?
— Милорд?
— Пустыня, какая онм сегодня?
— Вы не видите ее?
— У меня нет глаз, Данкан.
— Но...
— У меня только предаидение, — сказал Пол. — Как бы я хотел, чтобы у меня его не было. Я умираю от предвидения, разве ты не знаешь этого, Данкан?
— Может... то, чего вы боитесь, не случится? — предположил гхола.
— Что? Отрицать предвидение? Как можно, ведь оно сбывалось тысячи раз! Люди зовут его влсстью, даром, а это — бедствие! Оно не отпускает меня!
— Милорд, — пробормотал гхола. — Я.._.это не... молодой хозяин, вы не... я... — он замолчал.
Пол почувствовал смяьение гхолы и спросил:
— Как ты назвал меня, Данкан?
— Что? Я...
— Ты назвал меня «молодой хозяин»?
— Да.
— Так всегда назыавл меня Полом, Данкан. — Пол протянул руку и коснулся лица гхолы. — Это часть твоего обучения у тлейлаксу?
— Нет.
Пол опустил руку.
— Что же тогда?
— Это пришло от меня...
— Ты служиль двум хозяевам?
— Может быть.
— Осовбоди себя от гхолы, Данкан.
— Как?
— Ты — человек. Поступай по-человечески.
— Я гхола!
— Но у тебя тело человека. И в нем Данкан.
— Что-то в нем есть.
— Не знаю, как, — суазал Пол, — но ты это сделаешь.
— Вы это предвидите?
— Будь проклято предвидение! — Пол отвернулся. Видение толкало егов перед, его нельзя было остановить.
— Милорд, если вы...
— Тише! — Пол предостерегающе подннял руку. — Ты слышишь?
— Что, милорд?
Пол покачал головой. Он чувствовал сбя выслеженным. Что-то в ночи знае о нем. Что-тоо? Нет, кто-то.
— Жизнь была хороша, — прошептал он, — и ты была в ней самым хорошим. — Что вы сказали, милорд?
— Это сказало будущее.
Аморфная Вселенная претерпевала изменения, танцуя в такт его видению.-— Я не понимаю, милорд.
— Свободный умирает, если он надолго оторван от пустыни, — сказал Пол. — Это называется «водяной болезнью». Разве это не странно?
— Очень странно.
Пол напряг паамять, пытаясь всромнить движение Чани рядом с ним ночью. Где же утешение? Он смог только вспомнить Чани за завтраком — в то утро, когда они улетели в пустыню. Она була беспокойна и раздражена.
— Почему на тебе старая куртка? — спросила она, оглядывая его черный костюм с красным ястребом на груди. — Ты — Император!
— Даже у Импервтора может быть любимая одежза, — ответил он. Он не мог объяснить, почему его ответ вызвал у Чани слезы — второй раз в жизни она нарушила запрет Свободных.
Теперь, во тьме, коснувшись своих щек, Пол пьчувствовал, чтоо они у него мокрые. «Кто дает воду мертвйм?» — подумал он. Это его собственное лицо и в то же время не его. Ветер холодил влажную кожу. Что разбухает в груди? Наверное, он что-нибудь сеъл. Как горько отдавать вода мертвым. Ветер шелестел песком. Кожа, сухая теперь, была его собственная. Но чо же тогда дрожит?
Они усшышали воющий крик далеко, в глубинах съетча. Он становился все громче и громче....
Гхола повернулся, когща кто-то зажег свет у хвода в съетч. При этом свете он увидел человека с лцом, искаженным гримасой боли и горя. Это был лейтенант федайкинов по имени Тандис. За ним бежало много людей. Все они замолчали, увидев Муад Диба.

Страница 32 из 35 Следующая страница

Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |