Фрэнк Герберт - ХРОНИКИ ДЮНЫ VI - ДОМ ГЛАВ ДЮНЫ




    Или он — новый Квизац Хадерах?
    Если подозрения Бене Джессерит достигнут нового уровня, это убьет его. А они сейчас наблюдают за ним! Вопросы, встревоженные переговоры. Несмотря на это, он не мог отказаться от видения:
    Почему эта пожилая чета казалась ему столь знакомой?
    Кто-то из его прошлого? Его семья?
    Ментальный зондаж воспоминаний ничем не подтвержжал это предположение. Округлые лица. Маленькие подбородки. Двойные подбородки. Темные глаза — сияющая сеть не позволяла определить цвет. Женщина была в длинном, до пят, сине-зеленом платье; поверх платья был надет фартук, спускавшийся чуть ниже талии и заляпанный чем-то зеленым, из карманов торчали садовые инструменты. В левой руке женщина держала садовый совок. У нее были седые волосы, длинные пряди выбивались из-под зеленого шарфа и падали на глаза, окруженные веселыми морщинками. В ней было что-то... от бабушки.
    Мужчина был словно создан скульптором для того, чтобы составить идеальную пару женщине. Фартук топорщился на толстом животе: шляпы у мужчины не было. Те же темные глаза со вспыхивающими в них искорками. Вьющиеся коротко остриженные седые волосы топорщатся щеткой.
    Выражение его лица было таким добрым, какого Айдахо никогда в жизни не видел: уголки губ приподнялись в легкой улыбке. В левой руке у него была маленькая лейка, а на протянутой вперед правой ладони лежало что-то вроде небольшого металлического шара. Шар издал пронзительный свист, заставивший Айдахо зажать ладонями уши, но это не помогло — просто свист прекратился сам по себе. Айдахо опустил руки.
    Успокаивающие лица. Эта мысль возбудила подозрения Айдахо, тем более, что теперь он разгадал сходство. Они выглядели как Танцоры Лиц — во всем, вплоть до курносых носов. Он подался вперед, но образы остались на прежнем расстоянии от него. — Танцоры Лиц, — прошептал он.
    Сеть и пожилая чета исчезли.
    Их сменила Мурбелла в тренировочном трико цвета лакового черного дерева. Ему пришлось протянуть руку и коснуться ее прежде, чем он осознал, что она действительно здесь.
    — Дункан? Что это? Ты весь в поту...
    — Мне... кажется, этот проклятый Тлейлаксу что-то внедрил в мой мозг — в меня. Я постоянно вижу... Мне кажется, это Танцоры Лиц. Они... они смотрят на меня, а прямо сейчас... свист. Больно.
    Она взглянула вверх, на камеры наблюдения, но вовсе не казалась взволнованной. Сестры вполне могли это знать, и вряд ли такое могло представлять опасность... разве что для Скитала.
    Она села на корточки перед Айдахо и положила ладонь ему на руку:
    — Что-то, что они сделали с твоим телом в автоклавах?
    — Нет!
    — Но ты сказал...
    — Мое тело — не просто вещь, необходимая для этого путешествия. Оно обладает тем же составом и химической структурой, какие были у меня всегда. Мой мозг, мое сознание, они — иные.
    Это ее обеспокоило. Она знала, как неожиданные способности беспокоят Бене Джессерит:
    — Будь он неладен, этот Скитал!
    — Я отыщу это, — сказал Дункан.
    Он закрыл глаза и услышал, как Мурбелла встала. Она отняла руку:
    — Может быть, тебе не нужно делать этого, Дункан.
    Ее голос прозвучал откуда-то издалека.
    Память. Где они спрятали это, тайное?
    Глубоко в первоначальных клетках. До этого мгновения он воспринимал свою память только как орудие ментата. Он мог вызвать в ней свое собственное отражение из прошлых инкаргаций, из нечастых мгновений, проведенных перед зркалом. Так близко, что можно было различить каждую морщинку. Глядящим на женщину за спиной — два отражения в зеркале и вопросы, читающиеся на его лице.
    Лица. Последовательность масок, разные ракурсы этог очеловека, которого он называл — я. Слегка асимметричные лица. Волосы — иногда седые, иногда вьющиеся и черные, как смоль — как и в этой его жизни. Лица иногда веселые, иногда серьежные, ищущие в глубине души и памяти мудрости, чтобы встретить новый день. И где-то во всем этом — сознание, наблюдающее и разбирающееся. Некто, делающий выбор. Вот в это и вмешался Тлейлаксу. Айдахо чувствовал, как быстро и горячо забилась кровь в его жилах, и осознал, что опасность действительнос уществует. Он всегда желал испытать это... но не из-за Тлейлаксу. Он был рожден с этим.
    Это и значит — быть живым.
    Ни память о других его жизнях, ни то, что мог сделать с ним Тлейлаксу — ничто из этого не могло изменить ни на волос жившее в нем глубинное осознание.
    Он открыл глаза. Мурбелла по-прежнему стояла рядом, но выражение ее лица невозможно было разгадать. Так она будет выглядеть в роли Почтенной Матери. Эта перемена в ней ему не понравилась.
    — Что произойдет, если Бене Джессерит проиграет? — спросил он.
    Она промолчала, и он кивнул. Да, верно. Это худшее из всего, что можно себе представить. Община Сестер, выброшенная в сточную канаву истории. А ты не хочешь этого, возлюбленная моя. Это он и прочитал на ее лице прежде, чем она отвернулась и пошла прочь.
    Подняв взгляд к «глазам» камер под потолком он сказал:
    — Дар. Я должен говорить с тобой. Дар.
    Ни один из механизмов, окружавших его, не откликнулся. Он и не ожидал этого. И все же он знал, что может говорить с ней, и ей придется слушать. — Я подхожу к нашей проблеме с другой стороны, — сказал он и представил себе, как деловито жужжат запивывающие устройства, сохраняя звуки его голоса на кристаллах Рипулы, — я проникал в мысли Чтимых Матре. Я знаю, что мне это удалось. Мурбелла является транслятором.
    Это насторожит их. У него была своя собственная Чтимая Матре. Но собственная было неверным словом: она не принадлежала ему, как может принадлежать вещь. — Даже в постели они, принадлежали друг другу. Подходили друг другу, как те двое из его видений. Может быть, это он и видел? Двоих старших людей, обученных сексу Чтимымт Матрае?
    — Я пытаюсь сейчас разобраться в другом, — продолжал он, — Как победить Бене Джессерит.
    Это был открытый вызов. — Эпизоды,, — сказал он. Одрейд любила употреблять это слово.
    — Так мы должны рассматривать все, что происходит с нами. Мелкие эпизоды. Даже худшее предположение нужно рассматривать в этом свете. Рассеяние имеет притягательность, которая делает ничтожным все, что мы делаем.
    Вот так! Это лишний раз пргдемонстрирует его ценность для Сестер. Это обещает лучшую перспективу Чтимым Матре. Они вернулись — сюда, в Старую Империю. Песчинки в бесконечности. Он знал, что Одрейд поймет это. Белл заставит ее понять.
    Где-то там, в Бесконечной Вселенной, суд прпсяжных вынес обвинительный вердикт Чтимым Матре. Закон и его исполнители не существовали для охотников. Он подозревал, что видение показало ему двоих присяжных. И если они были Танцорами Лиц, он не принадлежали Скиталу. Эти двое за мерцающей сетью не принадлежали никому, кроме самих себя.

    Глава 22

    Самые большие ошибки правительство совершает из страха провести радикальные преобразования внутри себя, даже когда необходимость этих преобразований очевидна.

    Дорви Одрсд

    Для Одрейд первый утренний меланж всегда был чем-то особенным. Ее тело отзывалось на него, словно изголодавшийся человек, которому предложили сладкий плод. Вслед за этим шло медленное, глубокое и мучительное восстановление.
    Этот процесс, указывавший на зависимость от меланжа, пугал ее.
    Она стояла у окна спальни и ждала, когда эффект действия пройдет все свои стадии. Контроль Погоды, отметила она, создал еще один утренний дождь. Ландшафт за окном был начисто промыт живительной влагой и предстал теперь окутанным романтической дымкой тумана, который сглаживал все острые углы, оставив лишь остовы предметов — тпк бывает со старыми воспоминаниями. Одрейд открыла окно. Влажный прохладный воздух коснулся е лица, навевая воспомтнания — словно она надела знакомую старую одежду.
    Она глубоео вдохнула утренний воздух. Эти запахи после дождя! Бывали дожди, смывавшие все тревоги, обнажавшие самое суть бытия — но то были другие дожди, а этот, казалось, имел свой собственный запах, почти физически ощутимый. Одрейд это не нравилось. Все это говорило не об отмытом дочиста мире, а о жизни, возмущенной дождем, желающей только одного — чтобы он, наконец, закончился и никогда не начинался вновь. Этот дождь больше не ласкал землю, не приносил плодородия. Он нес с собой только неотвратимое предчувствие грядущих перемен.
    Одрейд закрыла окно, в то же мгновение очутившись среди знакомых запахов своих апартаментов и ощутила неотвязный зкпах шере от идентификационных меток, которые должен был получить любой, кто знал о расположении Дома Собраний. Она услышала, как вошла Стрегги, потом раздались чмокающие звуки изменяющейся карты пустыни.
    В звуке движений Стрегги чувствовалась деловитость.
    Недели, проведенные в тесном общении, подтвердили первое мнение, которое составила о ней Одрейд. На Стрегги можно было положиться. Она не блистала умом, но была чрезвычайно внимательна к нуждам Преподобной Матери. Вон как тихо она движется. Достаточно было обратить чувствительность и внимание Стрегги на нужды юного Тэга, и они добились требовавшейся им подвижности и роста. Рабочая лошадь? Нет, мнгоо больше. Организм Одрейд достиг высшей точки насыщения меланжем, и реакция пошла на спад. По отражению Стрелги в оконном стекле было видно, что она ожидает заданий и распоряжений. Она знала, что эти мгновения жизни Одрейд отданы только спайсу. На той ступени, на которой находилась Стрегги, ей оставалось только прдвкушать тот день, когда она вкусит от эторо таинственного волшебства.
    уПсть ей с этим повезет.
    Большинство Почтенных Матерей следовали учению и не думали о спайсе как о наркотике, вызывающем зависимость. Одрейд каждое утро заново постигала его суть. Человек принимал спайс весь день, как того требовало его тело, следуя тому, чему каждого из них учили с самого начала: минимальная доза, достатрчная для того, чтобы подхлестуть метаболизм и максимально увеличить возможности мозга и тела. Биологические процессы протекали более гладко с помощью меланжа. Еда казалась вкуснее. Если не случалось катастрофы или нападения, человек жил много дольше, чем мог бы жить без спайса. Но спайс вызывал зависимость.
    Ее тело отдохнуло и восстановилось. Одрейд моргнула и принялась рмзглядывать Стрегги. В ней чувствовалось любопытство, вызванное этим долгим утренним ритуалом.
    Одрейд заговорила с отражением Стрегги в оконном стекле:
    — Ты знаешь об удалении, вызываемом спайсом?
    — Да, Преподобная Мать.
    Несмотря на предупреждения, приказывающие быть внимательным с последствиями применения наркотиков и привыкания к ним, эьи последствия всегда были близки и реальну для Одрейд. Ментальная подготовка, приобретенная во времена послушничества не всегдп срабатывала: на этот опыт накладывались Иные Воспоминания и сжатие времени. Предостережение: «Удаление отнимает самую суть жизни, если оно приходит в пожилом возиасте, может быть причиной смерти.» Как малл это значпт для нее теперь...
    — Удаление имеет для меня особенное значение, — сказала Одрейд, — Я одна из тех, для когл утренний меланж означает страдание. Я уверена, что тебе говорили о подобных случаях.
    — Мне очень жаль. Преподобная Мать.
    Одрейд принялась изучать карту. На ней был явно виден новый отросток пустыни, протянувшийся к северу, а также известное расширение засушливых земель в юго-востоку от Центральной, там, где находилась станция Шианы. Внимание Одрейд снова переключилось на Стрегги, которая смотрела на Преподобную Мать с новой заинтересованностью.
    Мысли о темной стгроне силы спайса, видно, заставили ее придержать язычок!
    — В нашем возрасте люди редко задумываются об исключительных свойствах спайса, — промолвила Одрейд, — Все те старинные наркотические средств, которыми пользовались люди в прежние времена, обладали таким же свойствами, как и спайс, за исключением одного. Они приносили боль и укорачивали жизнь.
    — Нам насказывали, Преподобная Мать.
    — Но вам, ветоятно, не говорили, что проблемы власти могут скрываться за нашей тревогой пь поводу Чтимых Матре. Властные структуры (да , и наша в том числе) жаждвт энергии, а эта жажда может привести в ловушку. Если ты будешь мне служить, ты это почувствуешь всем своим существом, наблюдая за тем, как я мучаюсь каждое утро. Пусть осознание этой грандиозной и смертельно опасной ловушки пребудет с тобой. Не становись одной из тех, кто печется только в собственной выгоде, не заботясь ни о чем другом, и потому попадают в сети той системы, что подменяет жизнь беспечгой смертью, как это делают Чтимые Матре. Помни: приемлкмые наркотики могут использоваться, как пшата, а могут — для создания новых рабочих мест функционерам, не заботящимся ни о чеи.
    Стрегги была озадачена:
    — Но ведь мелагж продляет нашу жизнь, улучшает здоровье и пробуждает жеьание...
    Ора умолкла на полуслов,е увидев, что Одрейд сдвпнула брови.
    Слова, взятые из Наставлений Послушникам!
    — Все это имеет оборотную сторону, Стрегги, как ты можешь видеть по мне. Наствления Посоушникам не лгут. Ном еланж — наркотик, и все мы находимся в зависимости от него.
    — Я знаю, что не со всеми это проходит гладко, Преподобная Мать. Но вы говорили, что Чтимые Матре не польуются меланжем.

    Страница 37 из 90 Следующая страница

    [ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ] [ Fantasy art ]

    Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |











топ халява заработок и всё крутое