Фрэнк Герберт - ХРОНИКИ ДЮНЫ VI - ДОМ ГЛАВ ДЮНЫ




    — Ученическая сплетня.
    — Существуют рассказы о Гамму, Дункан.
    Он взглянул на нее. Гамму. Трудно было воспринимать эту планету под неродным именем. Ведь, на самом деле, это — Гиди Первый, чертова дыра Харконненов. — Может, он сам все эти рассказы и придумал.
    — Некоторые Сестры принимают их в расчет. Они ждкт и следят. Они осторожны.
    — И ты что-нибудь узнала о Теге из своих драгоценных историй? Он скорее всего распустит эти слухи. Заставит других напрячься.
    — Не забывай, я была тогда на Гамму. Чтимые Матре были растроены. Разъярены. Что произошло.
    — Конечно. Тег сделал неожиданное. Удивил их. Украл у них один из не-кораблей, — Он пошлепал по стене за спиной. — Этот.
    — У Сестринства есть запретная область, Дункан. Они всегда говорили, что надо дождаться Агонии. Все станет ясным! Будь они прокляты!
    — Звучит так, словно они готовят тебя к преподаванию в Миссионарии. Проектированию религий специального назначения и избранных слоев. — Ты не видишь в этом ничего такого?
    — Мораль. Я не спорю об этом с Чтимыми Матре.
    — Почему нет?
    — Религия основывается на этой тверди. БГ — нет.
    Дункан, если бы ты только знал их мораль.
    — Им досаждает, что ты о них столько всего знаешь.
    — Только из-за этого Белл хочет убить меня.
    — Ты считаешь, Одрейд лучше?
    — Что за вопрос! — Одрейд? Ужасная женщина, если позволить себе задержаться на ее возможностях. И все — атридесовское. Она — первая из Бене Джессерит. А идеал Атридесов — Тег. — Одрейд рассказала, что она доверяет твоей верности Атридесам.
    — Я верен атридесовской чести, Мурбелла. И я выношу моральные решения сам — по поводу Сестринства, этого ребенка, которого они отдали под мою опеку, Шианы и... и по поводу моей возлюбленной.
    Мурбелла прижалась к нему, пникасаясь грудью к руке и пошептала ему на ухо:
    — Были эпизоды, когда я могла перебить всех находящихся рядом со мной!
    Она что, думает, они ее не слышат? Он сел прямо, не отпуская ее.
    — И что же тебе помешало?
    — Она хочет, чтобы я поработала над Скитейлом.
    Поработать. Эвфемизм Чтимыых Матре: Ну а почему нет? Она «работала над» множеством мужчин, прежде чем натолкнулась на меня. Но он реагировал на это, как древние мужи. И не только поэтому... Скитейл? Проклятый Тлейлаксу?
    — Великая Мать? — Он хотел увериться.
    — Она и только она, — душа ее почти парила, лишенная груза.
    — Какова твоя реакция?
    — Она сказала, что это — твоя идея.
    — Моя... Да никогда! Я предлагал вытащить из него нужные сведения, но...
    — Она сказала, что это — обыденная вещь для Бене Джессерит, как и для Чтимых Матре. Забеременей от этого. Соблазни того. Весь день в заботах.
    — Я спросил о твоей реакции.
    — Возмущение.
    — Почему? — Я знаю подтекст.
    — Я же тебя люблю, Дункан... и мое тело, оно... оно приносит удовольствие тебе... как и твое...
    — Мы — старая женатая пара, а ведьмы хотят разлучить нас.
    Его слова родили в нем ясное видение леди Джессики, любовницы давно умершего графа и матери Муаддиба. Я любил ее. Она меня не любила, но... Взгляд Мурбеллы напоминал ему взгляд, которым Джессика глядела на графа: слепая, самозабвенная любовь. Бене Джпссерит не доверяли этому чувству. Джессика была мягче Мурбеллы. Но тверже внутренне. А Одрейд... она была тверда и внешне. Сплошная пласталь.
    А как же те времена, когда он искал в ней человеческие чувства? Как она говорила о Башаре, когда они узнали, что старик погиб на Дюне.
    «Он был моим отцом, ты знаешь».
    Мурбелла вывела его из задумчивости:
    — Можешь разделять их мечты, какими бы они не были, но...
    — Растите, люди!
    — Что?
    — Вот их мчта. Чтобы люди вели себя по-взрослому, а не как злые дети на школьном дворе.
    — Мама знает лучше?
    — Да... Я уверен в этом.
    — Так ты именно так видишь их? Хоть и анзываешь ведьмами.
    — Это хорошее слово. Ведьмы ведают загадочные вещи.
    — И ты не веришь, что это просто долгое жесткое обучение плюс спайс и Агония?
    — Что вера может с этим поделать. Неизвестность порождает собственную мистику.
    — Но ты не считаешь, что они дурачат людей, заставляя их исполнять чужую волю?
    — Наверняка это так.
    — Слова — оркжие. Голос. Штамповка...
    — Никто так не красив, как ты
    _ — Что такое красота, Дункан?
    — Есть, конечно, красота в различных стилях.
    — Она именно так и сказала: «Стили основываются на воспроизводящих корнях, лежащих настолько глубоко в нашем расовом псиише, что мы не осмеливаемся убрать их». Так что они собирались сунуться и сюда, Дункан.
    — Может, их что-то испугало?
    — Она сказала: «Мы не ввергнем наших потомков в то, что считаем бесчеловечнфм». Они судят, они и осуждают.
    Он подумал о чужих фигурах видения. О Лицевых Танцорах. И спросил:
    — Как аморальные тлейлаксианцы? Аморальные — значит не челояечные.
    — Я почти различаю тиканье вертящихся в голове Одрейд шестеренок. Она и ее Сестры: они смотрят, они слушают, они готовят любую реакцию, вычисляют все.
    Ты этого хотел, дорогой? Он попал в ловушку. Она была права и одибалпсь. Цель оправдывает средства? Но как он мог оправдать потерю Мурбеллы?
    — Ты считаешь их аморальными? — спросил он.
    Но она будто и не слышала:
    — Всегда споашивают себя, что теперь надо сказать, чтобы добиться желаемой реакции.
    — Какой реакции? — Может она услышать его боль?
    — Ты не узнаешь, пока не будет слишком поздно, — Она повернулась, взглянув на него — совсем как Чтимые Матре, — Знаешь, кка они поймали меня?
    Он не мог подавить осознания того, наскольько жадно Сторожевые Псы набросятся на ее последующие слова.
    — Меня подобрали на улице после чистки Чтимых Матре. Кажется, вся эта чистка затевалась лишь из-за меня. Моя мать была крайне красива, но для них слишком стара.
    — Чистка? — Стородевые Псы захотят, чтобы я спросил.
    — Они проходили по местности, и там исчезали люди. Ни тел, ничего. Пропадали целые семьи. Объяснялось это наказанием за подготовку покушений на них.
    — Сколько тебе было?
    — Три... ну, четыре. Я ишрала с подружками на поляне под деревьями. И внезапно послышался громкий шум и крики. Мы спрятались в расселине за камнями.
    Он был захвачен видением той драмы.
    — Зктряслась земля, — она ушла в воспоминания, — Взрывы. Потоом стало тихо, и мы вылезли. Весь край, на котором стоял мой дом, превратился в воронку.

    Страница 54 из 90 Следующая страница

    [ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ] [ Fantasy art ]

    Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |











топ халява заработок и всё крутое