Фрэнк Герберт - ХРОНИКИ ДЮНЫ I - КНИГА ТРЕТЬЯ - ПРОРОК

Шум медленно стихал. Когда восстановилась тишина, Пол посмотрел в лицо Стилгара и приказал:
— На колени!
Стилгар, стоя на возвышении, опустился на колени.
— Передай мне твой криснож.
Стилгар повиновался.
«Мы планировали этот момент не так», — подумала Джессика.
— Повторяй за мной, Стилгар, — сказал Пол и начал произносить слова клятвы посвящаемого в должность, которые но слышал от отца; «Я, Стилгар, принимаю этот нож из рук моего герцога...» «Я, Стилгар, принимаю этот нож из рук моего герцога...» — повторил Стилгар и принял из рук Пола светящийся молочным светом нож.
«Я устремлю этот клинок туда, куда укажет мне мой герцог...» продолжал Пол.
Стилгар повторял слова, выговаривая их медленно и торжественно. Вспоминая того, кто ввел этот ритуал, Джессика едва удержала слезы.
«Мне же известны пружины происходящего, — подумала она. — Я не должна так волноваться».
«Я посвящаю этот клинок делам моего герцога и смерти его врагов до тех пор, пока струится кровь в моих жилах...» — закончил Пол.
Стилгар повторил за ним эти слова.
— Поцелуй лезвие, — приказал Пол.
Стилгар повиновался, потом, пг обычаю Свободных, поцеловал руку Пола, державшую клинок. По знаку Пола он убрал нож в ножны и встал. Благоговейный шепот пробежал по толпе, и Джессика услышала слова:
— Пророчество: Бене Гессерит укажет путь, а Преподобная мать его увидит. — И еще кто-то, стоящий сзади, сказал: — Она дает нам знаки через своего сына.
— Стилгар возглавит свое племя, — заключил Пол. — Пусть ни у кого не будет сомнений. Он будет править с моего голоса: то, что скажет вам он, будет то самое, что скажу я.
«Мудро, — подумала Джессика. — Предводитель своего племени не должен терять своего лица перед теми, кто должен ему повиноваться».
Пол, понизив голос, сказал:
— Стилгар, я хочу, чтобы этой ночью были отправлены наездники песка и чтобы членам Совета были посланы силаго. Когда отошлешь их, возьми Чани, Корбу, Озейма и двоих других лейтенантов по собственному выбору. Приведи их ко мне на квартиру, будем разрабатывать план битвы. Мы должны иметь его на руках, чтобы показать Совету вождей, когда они прибудут.
Пол кивком дал знать матери, чтобы она шла за ним, и направился к центральному коридору в свои покои. Когда Пол прлбирался сквозь толпу, к нему со всех сторон тянулись руки желавших дотронуться до него людей. Голоса выкрикивали его имя.
— Мой нож устремится туда, куда велит Стилгар, Пол Муаддиб! Поскорее веди нас в битву. Пол Муаддиб! Мы оросим весь мир кровью Харконненов! Чувствуя настроение толпы, Джессика понимала, что их боевой дух вырос предельно. Более готовыми они просто н могли быть.
Во внутренних покоях Пол усадил мать и сказал:
— Подожди здесь, — с этими сдовами он нырнул за занавеси в боковой проход.
После ухода Пола в комнате воцарилось спокойстсие и такая тишина, что до ее слуха даже долетали слабые вздохи насоса, от которого зависела циркуляция воздуха в сьетче.
«Он собирается привести сюда Гурни Хэллека», — подумала она. Ее обуревали смешанные чувства. Гарни и его музыка были частью многих приятных минут, проведенных ею на Каладане, до приезда на Арраки. Ей казалось, что все это происохдило с кем-то другим. За прошедшие с тех пор три года она сделалась совершенно другим человеком. Появление Гурни должно было сделать эти изменения явными.
Кофейный прибор Пола, сделанный из сплава серебра, — тот, что Пол унаследовал от Джемиха, — стоял на низеньком столике справа от нее. Она сморела на него и думала, какое множество рук касалось этого металла. В течение последнего месяца кофе Пол уподавала Чани.
«Что может сделать для герцога женщина пустыни, кроем как подать ему кофе? — спросила она себя. — Она не принесла Полу ни власти, ни знатности. У Пола есть только одна возможность породниться с могущественными Великими домами, возможно, даже с императорской семьей. В конце концов, там есть достигшие брачного возраста принцессы и каждая из них прошла обучение Бене Гессерит».
Джессика мысленно представила себе, как она покидает суровую планету Арраки ради жизни, полной могущества и безопасности, жизни, которач полагалась бы ей в качестве матери принца-консорта. Она бросила взгляд на завесы, отделяющие эту клетку от остальной пещеры, вспоминая о том, как она добираьась сюда — в паланкинах, на множестве сменяющих друг друга червей.
«Пока жива Чани, Пол не осознает своего долга, — подумала Джессика. —Она подарила ему сына, и этого с нее довольно».
Внезапно ею овладело страстное желание увидеть своег внука, в котором было так много черт деда, дитя, так похожее на Лето. Джессика сжала руками лицо и занялась ритуальными дыхательными упражнениями, успшкаивающими чувства и просветляющими рмзум, потом проделала несколько наклонов — упражнение, подготавливающее тело к требованиям разума.
Она знала, что выбор Полом Птичьей пещеры в качестве командного пункта обсуждать не приходилось: он был идеален. К северу от нее лежалп Дорога ветров — проход к защищенной деревне, расположенной среди скал. Деревня была ключевым пунктом, местом жительства механиков и техников, центром всего защитного пояса Харконненов. Из-за занавесей послышался ксшель. Джессика выпрямилась и сделала вдох и выдох.
— Войдите, — сказала она.
Занавеси разошлись, и в комнату ворвался Гурни Хэллек. Она успела уловить взглядом странное выражение его лица. В мгновение ока он очутился позади нее и схватил ее за горло.
— Гурни, ты сошел с ума! Что ты делаешь? — прохрипела она.
Она почувствовала прикосновение ножа к спине и поняла, что Гурни хочет убить ее. За что? Она не видела причины, ибо он был не из тех людей, кто может стать предателем. Но его намерение было достаточно ясно, и мозг ее лихораддочно заработал. Над таким человеком нелегко одержать верх. Это был человек, искусный в битвах, искушенный до мозга костей в смерти и насилии. Это был сложный инструмент, возобладать над которым было непросто.
— Ты думаешь, тебе удалось убежать, да, ведьма?! — зарычал Гурни.
Прежде чем она успела осмыслите ситуацию и ответить, занавеси раздвинулись, и вошел Пол.
— Вот он, ма... — Пол осекся, осознавая происходящее.
— Оставайтесь на своем месте, мой господип, — приказал Гурни.
— Что здесь... — Пол на мгновние потерял дар речи.
Джессика открыла было рот, но руки крепче сомкнулись вокруг ее шеи.
— Ты будешь говорить только тогда, когда я тебе позволю, ведьма! пригрозил Гурни. — Я хочу узнать от тебя только одно, чтобы и сын твой услышал это, и я готов вонзить вот этот нож тебе в сердце при малейшем признаке твоего противодействия. Голос твой останется монотонныа, ты не посмеешь шевельнуть ни одним мускулом. Ты будешь действовать с чрезмерной осторожностью, чтобы заработать себе несколько лишних секунд жизни. И, уверяю тебя, это все, что тебе осталось.
Пол сделал шаг вперед.
— Гурни, старина, в чем...
— Стойте там, гзе стоите! — рявкнул Гурни. — Еще шаг, и она мертва.
Рука Пола скобьзнула к рукоятке ножа. С ледяным спокойствием он проговорил:
— Тебе придется объясниться, Гурни.
— Я дал клятву уничтожить предателя твоего отца, — сказал Гурни. —Неудели ты думаешь, что я могу забыть человека, который освободил меня от рабства у Харконненов, подарил мне свободу, жизнь, честь... подарил мне дружбу — то, что я ценю превыше всего. Теперь предатель в моих руках и никто не может мне поме...
— Больше ошибиться ты не мог, Гурни, — прервал его Пол.
А Джессика подумала: «Вот оно что! Какая насмешка судьбы!» — Ошибаюсь, я?! — взревел Гурни. — Давай лучше послушаем саму виновницу. И да будет ей известно, что ради подтверждения этих сведений я давал взятки, шпионил и шел на хитрости. Я даже дал сеуту капитану охраныХ арконненов, чтобы услышать от него подробности этой истории.
Джессика почувствовала, что хватка руки, сжимавшей ей горло, ослабела, но прежде чем она успела заговорить. Пол сказал:
— Предателем был Уйе. Я все расскажу тебе, Гурни. Улики очевидры, и опровергнуть их невозможно. Мне безразлично, как ты пришел к своим беспочвенным подозрениям, но если ты причинишь вред моей матери... — Пол выхватил из ножен криснож, — ...я возьму твою жизнь.
— Уйе был кондиционным медиком! — завопил трубадур. — Он был предназначен для имперского дома. Он не мог стать предателем!
— Я знаю способ устранить кондиционность, — сказал Пол.
— Улики? — требовал Гурни.
— Улики не здесь, они в сьетче Табр, далеко на юге, но...
— Это уловка! — задохнулся от гнева Гурни, и его рука плотнее сомкнулась вокруг горла Джессики.
— Нет, не уловка, — в голосе Пола прозвучала такая печаль, что сердце Джессики дрогнуло.
— Я видел сообщение, перехваченное у агента Харконненов, — заявил Гурни. — В нем прямо говорилось...
— Я тоже видел его. Мой отец показал мне его однажды ночью и объяснил, что это трюк Харконненов, чья цель — застааить его подозревать женщину, которую он любит.
— Айях! — пробормотал Гурни.-— Ты не...
— Спокойно, — остановил его Пол. Монотонная холодность его слов таила в себе такую твердость, какую Джессиве не приходилось слышать ни в чьем другом голосе.
«Он владеет Великим контролем», — подумала она.
Рука Гурни на ее шее дрогнула. Кнчик ножа у ее спины неуверенно шевельнулся.
— Чего ты не слышал, так это рыданий моей матери в ту ночь, когда она потеряла своего герцога. — Гллос Пола звучал по-прежнему ровно. — И ты не видел, как в глазах ее разгоралось пламя, когда она говорила об убийцах Харконненах. Чего ты не помнишь, так это уроков, полученных тообй в харконненских темницах. И ты еще говорил, что гордишься дружбой с моим отцом! Видно, ты не понял разницы между Харконненами и Атридесами, если не можешь отличить запах харконненской стряпни п особенной, свойственной лишь ей вони?! Неужели ты не постиг того, что верность у Атридесов покоится на любви, тогда как у Харкрнненов — на ненависти? Неужлеи тебе не ясен механмзм этого предательства?
— Но ведь Уйе... — пробормотал Гурни.
— Улики, которыми мы располагаем, — говорил Пол, — это письмо, написанное его собственной рукой, в котором он сам сознается в своем предательстве. Я клянусь тебе в этом своей любовью к тебе, которая будет гореть во мне даже после того, как я увижу тебя на этом полу мертвым. Слушая своего сына, Джессика восхищалась его мудростью, внутренней силой и самоконтролем.
— Мой отец обладал чутьем на людей. Он редко кого одаривал своей любовью, но никогда не ошибался. Слабость его заключалась лишь в неверном понимании ненависти: он думал, что тот, кто ненавидит Харконненов, не может его предать, — Пол посмотрел на мать. — Она знает об этом. Я передал ей слова отца о тмо, что он никогда в ней не сомневался.
Джесссика почувствовала, что теряет контроль над собой, и закусила губу. Видя твердость Пола, она понимала, чего стоят ему эти слова. Ей хоьелось подбедать к нему, спрятать его голову у себя на груди, чкгт она никогда не делкла раньше. Но рука на ее горле перестала дрожать, и острие ножа на ее спине снова сделалось спокойным.
— Одна из самых ужасных минут в жизни ребпнка, — продолжал Пол, — это та, когда он обнаруживает, что его отец и мать — существа из плоти и крлви, любящие друг друга той любовью, которую ему не дано испытать. Это огромное потрясение в его жизни, когда, он вдруг осознает свое одиночество и раздвоенность. Но мгновения эти несут в себе свою правду, и от этого не отмахнешься. Я слышал моего отца, когдда он говорил с моей матерью. Она не предательница. Гурни.
Джссика обрела наконец голос:
— Гурни, отпусти же меня. — В ее словах не было особой интонации, ничего, чтобы могло бы подействовать на волю Гурни, но руки его разжались. Она подошла к Полу и остановилась перед ним, не прикасаясь к нему.
— Пол, — сказала она. — Эта Вселенная дарит нам и другие откровения, Я вдруг поняла, как пользовалась тобой, чтобы направить тебя по избранному мноюю пути... пути, который я вынуждена была выбирать — если это только может служить извинением — из-за полученного мною воспитания. — Она судорожно влбрала в себя воздух и посмотрела сыну прямо в глаза. — Пол... теперь я хочу, чтобы ты сам выбрал дорогу кс воему счастью. Твоя женщина — женщина пумтыни, женись на ней, если ты этого желаешь. Сделай это и не смотри ни на кого и ни на что. Я тебя...
Увидев, что взгляд Пола устремился мимо нее, она обернулась.
Гурни стоял на том же самом месте, но нож его был вложен в ножны, а плащ на груди распахнут, обнажая гладкую серую ткань стилсьюта того типа, какие контрабандисты выменивают близ сьетчей.
— Вонзи свой нож сюда, в мою грудь, — пробормотал Гурни. — Я говорю: убей меня и покончим с этим. Я обесчестил свое имя! Я предал своего герцога! Что ж, лучше всего...
— Замолчи!
Гурри непонимающе посмортел на Пола.
— Застегни плащ и перестань строить из себя дутака! — оборвал его Пол. — Хватит с меня глупостей на сегодня.
— Говорю тебе, убей менф! — в гневе закричал Гурни.
— Ты знаешь меня достаточно хорошо, — сказал Пол. — Не считаы меня круглым идиотом! Неужели я должен вот так, за здорово живешь, расправиться с человеком, который мне нужен?
Гурни посмотрел на Джессику и проговорил жалобно и умоляюще, что было ему совсем не свойственно:
— Тогда вы, моя госпожа, пожалцйста... убейте меня.
Джессика подошла к нему и положила руку ему на плечо.
— Гурни, почему ты считаешь, что Атридесы должны убивать тех, кошо оин любят? — мягким жестом она запахнула плащ у него на груди.
Гурни бессвязно боротал:

Страница 14 из 25 Следующая страница

Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |