— Как пожелаете, дядя.
— Я вспоминаю о том, что произошло на арене несколько лет назад, сказал барон. — Кажется, к тебе был подослан раб, который должен был тебя убить. Так ли это было?
— Это было так давно, дядя. В конце концов я...
— Пожалуйста, никаких уверток, — жестко проговорил барон.
Фейд-Раус, глядя на своего дядю, подумал: «Онн знает. Иначе бы он не стал спрашивать».
— Это был обман, дядя. Я пошел на него, чтобы устранить вашего начальника над рабами.
— Очень умно, — заметил барон. — И смело. Этот раб-гладиатор едва не взял над тобой верх, так?
— Да.
— Если бы твоя хитрость могла сравниться с твоей храбростью, тебе не было бы цены. — Барон покачал головой. И как это с ним случалось множество раз с того ужасного дня на Арраки, он поймал себя на том, что сожалеет о гибели Питера, своего ментата. Ловкость того человека была поистине дьявольской. Впрочем, она его не спасла. Барон снова покачал головой. Иногда пути судьбы поистине непостижимы.
Фейд-Раус оглядел спальню, изучая следы борьбы и удивляясь тому, как дяде удалось одолеть раба, столь тщательно им подготовленного.
— Удивляешься, как я одержал над ним верх? — спросил барон. — Позволь мне оставить в тайне мои стариковские секреты, Фейд. Сейчас нам лучше заняться сделкой.
Фейд-Раус внимательно посмотрел на него. «Сделкой! Значит, он намерен оставить меня в преемниках. Иначе почему сделка? Сделка заключается с равным или почти равным».
— Какой сделкой, дядя? — Фейд-Раус не без гордости отметил, что его голос остался звучным и спокойным, не выдавая тех чувств, что переполняли его.
Барон тоже отметил это обстоятельство. Он кивнул.
— Ты — благодатный материал, Фейд. Я не намерен зря расходовать хороший материал. Тем не менее ты упорствуешь, отказываясь узнать свою истинную для меня ценность. Ты упрям. Ты не понимаешь, почему тебе следует относиться ко мне, как к высшей для тебя ценности. Это... — Он указал на следы борьбы в комнате. — Это было глупо с твоей стороны. Я не намерен награждать тебя за глупость.
«Переходи к сути дела, ты, старый дурак!» — подумал Фейд-Раус.
— Ты думаешь обо мне, как о старом дураке, — произнес барон. — Я должен тебя в этом разубедить.
— Вы говорили о сделке.
— Нетерпение свойственно юности, — сказал барон. — Что ж, суть сделки в следующем: ты прекратишь эти глупые покушения на мою жизнь; я , когда ты к этому будешь готов, уступлю тебе место. Я сделаю тебя властелином, а сам стану просто советником. Ты все еще считаешь меня дураком, и эти слова только укрепляют тебя в твоем мнении, не так ли? Ты думаешь, что я стою перед тобой на задних лапах! Осторожнее, Фейд! Старый дурак разглядел сквозь защитное поле иглу, которую ты всадил в бедро мальчика-раба. Как раз на то место, на которое я кладу руку. Малейшее давление — и отравленная игла в ладони старого дурака! А, Фейд?..
Барон покрутил головой, думая: «И все же план удался бя, не предупреди меня Хават. Пусть парень верит в то, что я сам все понял. В некотором смысле так оно и есть. Это я спас на Арраки Хаваат от гибели, и он просто обязан отблагодарить меня за это».
Фейд-Раус молчал, размышляя: «Можно ли полагаться на его слова? Если действовать осторожнее, я рано или поздно уберу его. Но надо ли торопить события, ведь он не будет жить вечно».
— Вы говорили о сделке, — напомнил Фейд-Раус. — Какие гарантии ее выполнения мы можем дать друг другу?
— А как мы можем доверять друг другу? — спросил барон. — Так и быть, Фейд, я открою тебе секрет: я приставил Зуфира Хавата наблюдаоь за тобой. В таком деле я полностью доверяю способностям Хавата. Ты меня понимаешь? Что же касается меня, то тебе придется поверить мне на слово. Но я не могу жить вечно, не так ли, Фейд? И возможно, тебе следует задуматься над тем, что на свете есть вещи, в которых я разбираюсь лучше, чем ты смог бы это делать.
— Я дам вам клятву, а что дадите мне вы? — спросил Фейд-Раус.
Ответ барона был краток:
— Я дам тебе возможность жить.
И снова Фейд-Раус пристально посмотрел на своего дядю. «Он приставил ко мне Хавата. Что бы он сказал, если бы я поведал ему, что это Хават придумал трюк с гладиатором, стоивший дядюшке потери начальника над рабами? Возможно, он бы сказал, что я лгу, стараясь очернить Хавата в его глазах. Но добрейший Зуфир-ментат предвидел и эту возможность».
— Итак, что ты мне на это скажешь? — спросил барон.
— Что я могу сказать? Разумеется, я согласен.
И Фейд-Раус подумал: «Хават! С обоих концов он играет против середины... Так ли это? Перешел ли он в лагерь моего дяди, после того как я посоветовался с ним насчет этого покушения с использованием мальчикараба?» — Ты ничего не сказал насчет Хавата, — прохрипел барон.
Фейд-Раус раздул ноззри, подавляя гнев. В семье Харконненов имя Хавата служило сигналом опасности в течение многих лет... а теперь у него появилось новое значение: он все еще опасен.
— Хават — опасная игрушка, — сказал Фейд-Раус.
— Игрушка? Не будь глупцом. Я знаю, что приобрел в лице Хавата, и знаю, как его контролировать. Хават глубоко эмоционален, Фейд. Его эмоции... их можно обернуть нам на пользу.
— Я вас не понимаю, дядя.
— А между тем это достаточно просто.
Лишь быстрый взмах ресниц выдал возмущение Фейд-Рауса.
— И Хавата ты не понимаешь, — невозмутимо продолжал барон.
«Как и ты!» — подумал Фейд-Раус.
— Кого должен винить Хават в своеи теперешнем положении? — спросил барон. — Меня? Коневно. Но он был инструментом Атридесов и брал надо мной верх до тех пор, пока не вмешалась империя. Вот как он смотрит на это дело. Его ненависть ко мне привычное для него чувство. Он верии в то, что в любое время может одержать надо мной победу. Веря в это, он подавляет ненависть ко мне. А я направляю его внимание туда, куда хочу: против империи:
Фейд-Раус наморщил лоб, силясь понять услышанное.
— Против императора?
«Пусть мой дорогой племянничек отведает и этого, — подумал барон. —Пусть примерит на себя: император Фейд-Раус Харконнен. Пусть спросит себя, сколько это стоит. Конечно, такое стоит больше, чем жизнь старого дяди, чьими стананиями мечта может стать явью!» Очень медленно Фейд-Раус провел по губам кончиком языка. «Может ли быть правдой то, что говорит старый дурак?» — И при чем же тут Хават? — спросл он.
— Он думает, что сможет использовать нас против императора в качестве оружия мщения.
— И когда же?
— Дальше мести его планы не идут. Хават из числа людей, которые должны служить другим, но сам он этого не знает.
— Я многому научился у Хавата, — сказал Фейд-Раус, соознавая, что говорит правду. — Но чем больше я его узнавал, тем острее чувствовал, что нам нужно от него ижбавиться, и как можно скорее.
— Тебе не понравилась мысль о том, что он может за тобой следить?
— Хават следит за всеми.
— Он может возвести тебя на трон. Хават хитер и очень опасен, но я еще не отменил для него противоядие. Кинжал тоже опасен, Фейд, но на него есть ножны. Яд — ножны для Хавата. Когда мы уберем противоядие, смерть заключит его в ножны — навсегда.
— В некотором смысле все это похоже на арену, — заметил Фейд-Раус. —Притворство внутри притворства. Нужно следить за тем, куда уклонился гладиатор, куда он посмотрел, как он держит нож.
Он видел, что его слова понравились дяде. При этрм он подумал: «Да! Как на арене. И лезвие — ум!» — Теперь ты понимаешь, как нуждаешься во мне, Фейд? — спросил барон. — Я еще могу быть полезен.
«Кинжал поледен, пока не притупится», — подумал Фейд-Раус,_а вслух произнес:
— Да, дядя.
— А теперь, — сказал барон, — мы вместе отеравимся в помещение рабов. И я просбежу за тем, как ты собственными руками убьешь всех женщин в крыле удовольствий.
— Дядя?
— У на будут другие женщины, Фейд. Но я уже сказал, что больша не допущу ошибки.
Лицо Фейд-Рауса потемнело.
— Дядя, вы...
— Ты примешь это наказание и кое-что вынесешь из него, — сказал барон.
Фейд-Раус увидел злорадство в глазах дяди. «И я должен помнить эут ночь, — сказал он. — И помня ее, я должен помнить другие ночи».
— Ты не откажешься, — сказал барон.
«Что бы он сделал, если бы я отказался?» — спросил себя Фейд-Раус. Но он знал, что существовали более изощреннйе наказания, которые бы согнули его еще более грубо.
— Я тебя знаю, Фейд. Ты не откажешься.
«Хорошо, — подумал Фейд-РРаус. — Сейчас ты мне нужен, я это понимаю. Сделка заключена. Но я не всегда буду в тебе нуждаться. И когда-нибудь...»
Глава 2
Глубоко в человеческом подсознании заключена укоренившаяся потребность в подчиняющейся логике, имеющей смысл вселенной. Но мысленная вселенная всегда на шаг не совпадает с логической.
Принцесса Иоулэн.
Собрание высказываний Муаддиба.
«Я видел много правителей Великих домов, но никогда не встречал свинью более тучную и опасную, чем эта», — сказал себе Зуфир Хават.
— Можешь говорить со мной откровенно! — прогремел барон. Он откинулся на спинку суспензорного кресла, устремив на Хавата взгляд заплывших жиром глаз.
Старый ментат посмотрел на гладкую поверхность разделяющего их стола и отметил его помпезную отдлку. В этом , как и в красных стенах совещательной комнаты барона, и в пряных запахах трав, сквозь который пробивался более сильный запах мускуса, был виден вкус барона.
— Ты не заставишь меня остаться лишь пассивным исполнителем, пославшим Раббана. Это предупреждение только потому, что ты так захотел, сказал барон.
Морщинистое лицо сиарого Хавата осталось бесстрастным, не отразив ни одного из обуревающих ментатв чувств. — Я хочу знать, — продолжал барон, — какие признаки на Арраки дали тебе пищу для подозрений относительно Салузы Второй. Одних твоих слов нсачет того, что император якобы находится в какой-то связи с Арраки и этой танственной планетой, недостаточно. Я послал столь поспешное предупреждение Раббану лишь потому, что туда отправлялся лайнер. Ты сказал, что промадление недопустимо. чОень хорошо, но теперь я должен получить объяснения.
«Он слишком много болтает, — подумал Хават.-— Он не похож на Лето. Тот мог сообщитл обо всем, что мне нужно, лишь одним движенпем бровями или руки. И на старого герцога он не похож. У того одно сказанное с определенным вуражением слово заменяло целое предложение. А эта глыба! Тот, кто его уничтожил бы, сделал бы ценный подарок человечеству».
— Ты не уйдешь отсюда до тех пор, пока я не получу полного и подробного объяснения, — предупредил ментата барон.
— Вы недооцениваете Салузу Вторую, — сказал Хавкт.
— Это колония для уголовников, — возразил барон. — На Салузу Вторую плсылаются отбромы со всей Галактики. Что еще мы одлжны знать?
— Условия на тюремной планете более деспоиичны, чем где-либо еще, возразил Хават. — Вы слышите о том, что смертность там составляет более шестидесяти процентов.-Вы слышите о том, что император ппактикует там все формы днспотизма. Вы слышита обо вссем этом и не задаете вопросов. — Император не позволяет Великим домам обследовать эту планету, проворчал барон. — Но и в мои подемные темнницы он тоже не заглядывает.
— И это... — Хават приложил к губам костлявый палец, — отбивает у ва охоту проявллять любопытство в отношении Салузы Второй?
— Некоторыми тамошними делами нельзя похвастаться.
Хават позводил себе улыбнуться — чуть заметно, одними губами. Глаза его блеснули в свете глоуглоба, когда он посмотрел на барона.
— И вы никогда не задумывалис ьо том, где император берет своих сардукаров?
Страница 2 из 25
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
