В это мгновение Пол увидел, как изменился Стилгар, превратившись из наиба-Свободного в слугу Лизана ал-Гаиба, вместилище благоговения и послушания. Это было умаление человеческой личности, и Пол почувствовал в нем холодное дыхание джихада.
«Я видел, как друг превращается в почитателя», — подумал он.
Ощущая свое одиночество. Пол оглядел комнату, отметив, какими точными и торжественными стали в его присутствии стражи. Он чувствовал, что между ними идет молчаливое, но очень важное соревнование — каждый надеялся на знак внимания со стороны Муаддиба.
«Муаддиб, от которого исходит всяческая благодать... — подумал он, и эта мысль была самой горькой за всю его жизнь. — Они чувствуют, что я должен захватить трон. Но они не могут знать, что я делаю это для того, чтобы избежать джихада».
Стилгар кашлянул и сказал:
— Раббан тоже мертв. Пол кивнул головой.
Охрана справа внезапно раздвинулась в стороны, открыв проход для Джессики. На ней была черная аба, и шла она так, как ходила по пескам, но Пол отметил, как этот дом воскресил в ней воспоминания о тех днях, когда она была наложницей правящего герцога. В ней чувствовалось нечто от прежней уверенности.
Джессика остановилась перед Полом и посмотрела на него. Она ощутила его усталость и то, как он ее прятал, но не нашла в себе сочувствия к нему. Она, казалось, утратила материнские чувства к своему сыну.
Джессика вошла в большой холл, удивляясь тому, что место это не связывается в ее воспоминаниях с чем-то своим. Оно оставалось чужим, как будто она никогда не проходила здесь с возлюбленным Лето, никогда не спорила с пьяным Дунканом Айдахо — никогда, никогда, никогда...
«Должно бы быть словесное выражение для понятия, противостоящего «адабу», требованию памяти, — подумала она. — Должно быть слово для обозначения тех воспоминаний, которые сами себя отрицают».
— Где Алия? — спросила она.
— Делает то, что в такое время должен делать каждый ребенок Свободных, — добивает раненых врагов и готовит их тела для отряда, освобождающего воду.
— Пол!
— Ты должна понять, что она делает это вне зависимости от своей доброты, — сказал он. — Разве не странно, что мы совсем не понимаем связи скрытой внутри нас доброты и жестокости?
Джессика не отводила глаз от сына, пораженная глубиной произошедших в нем перемен. «Может быть, причиной тому смерть его ребенка?» — размышляла она.
— Люди рассказывают о тебе много странного. Пол. Говорят, будто ты наделен сверхъестественной силой и ничто не может укрыться от тебя; будто ты видишь то, что скрыто от взора других, — проговорила Джессика.
— Следует ли мне спрашивать о легенде Бене Гессерит? — спросил он.
— Я замешана во все, к чему ты имеешь отношение, — согласилась она, но ты не должен ожидать от меня...
— Как бы ты отнеслась к тому, чтобы прожить миллионы жизней? спрлсил Пол. — Вот целое полотно, сотканне из легенд! Подумай о всеобъемлющем познании, о мудрости, которую оно с собой несет. Мудрость ведь сдерживает любовь, не так ли? И она же несет в себе новую фррму ненависти. Как можешь ты определить, что такое безжалостность, пока не измеришь глубину как жестокости, так и доброты? Тебе следует бояться меня, мама. Я — Квизатц Хедерах.
У Джессики сперло дыхание.
— Однажды, стоя передо мной, ты отррицал, что ты Квизатц Хедерах, — с трудом произнесла она.
Пол покачал головой.
— Теперь я не могу этого отрицать. — Он посмотрел ей прямо в глаза. —С минуту на минуту сюда прибудет император со своими людьми. Встань подле меня. Я хрчу их ясно видеть — среди них моя будущая невеста.
— Пол!.. — выдохнула Джессика. — Не повторяй ошибки, которую допустил твой отец...
— Она — принцесса, — сказал Пол. — Она — мой путь к трону, и это все, чем она для меня будет когда бы то ни было. По-твоему, это — ошибка? Ты думаешь, что раз я являюсь тем, чем ты меня сделала, то не могу чувствовать жажды мщения?
— Даже невинным? — спросила она и подумала: «Он не должен сделать ту же ошибку, которую сделала я».
— Невинных больше нет!
— Скахи это Чани... — Джессика указала на коридор, ведущий к жилым покоям.
Чани шла по нему, направляясь к большому холлу. По обе стороны от нее шли двое охранников, но она, казалось, не замечала их присутствия. Капюшон ее плаща и колпак стилсьюта были откинуты назад, лицевая маска отстегнута. Неуверенно ступая, она прошла через комнату и стала рядом с Джессикой.
Пол заметил следы слез на ее щеках. «Она дает воду мертвому». Он ощутил, как скорбь сдавила ему грудь, однако у него было такое чувство, будто он может испытыварь ее только в присутствии Чани.
— Он умер, любимый,-— сказала Чани. — Наш сын умер...
Держа свои чувства под строгим контролем, Пол встал. Протянув руку, он коснулся лица Чани и ощутил влагу на ее щеках.
— Его нельзя вернуть, — сказал Пол. — Но у тебя будут другие сыновья. Это обещает тебе Узул. — Осторожно отстранив ее, он подозвал знаком Стилгара: — Император и его люди вышли из корабля. Я буду ждать их здесь. Собери пленных в центре холла, на видном месте. Пусть стоят на расстоянии десяти метров от меня, если только я не отдам другое приказание.
— Как прикажешь, Муаддиб!
Стилгар отправился выполнять поручение, а Пол уловил шепот охранников:
— Слышали?! Он знает! Никто ему не докладывал, но он знает!
Снаружи послышался шум, сопровождающий приближение императорской свиты. Сардукары, поддерживая свой боевой дух, напевали в такт шагам маршевые мелодии. Мимо охраны прошел Гурни Хэллек. На несколько секунд он задержался возле Стилгара и что-то сказал ему, потом подошел к Полу. Глаза его хранили странное выражение.
«Потеряю ли я и Гурни? — подумал Пол. — Так же, как потерял в Стилгаре друга, получив взамен почитателя».
— Метательного оружия у нрх нет, — сказал Гурни. — Я убедился в этом лично. — Он оглядел Пола. — С ними Фейл-Раус. Может, отделить его от остальных?
— Оставь так.
— Среди них есть несколько лдюей Союза. Они требуют особых привилегий, угрожая наложить на Арраки эмбарго. Я обещал передать тебе их слова.
— Пусть угрожают.
— Пол! — прошептала за спиной Джессика. — Он ведь говорит о Союзе!
— Я вырву у них клыки, — сказал Пол.
И он подумал о Союзе — сила, настолько ограничившая свои усилия, что стала паразитом, неспособным существовать независимо от жизни, которая их питала. Никогда они не осмеливались взяться за меч и теперь не осмелятся. Они ограничили своих навигаторов спектральным предвидением и поставили их в зависимость от меланжа. Они могли бы захватить Арраки, когда обнаружили свою ошибку. Но они не сделали этого. Они предпочли жить сегодняшним днем, надеясь на то, что море спайса, в котором они купались, произведет нового хозяина, когда умрет старый.
Навигаторы Союза, наделенные ограниченным предвидением, приняли фатальное решение: они всегда выбирали ясный, безопасный курс, который непременно ведет вниз, к застою.
«Пусть поближе посмотрят на своего нового хозяина», — подумал Пол.
— Среди них Преподобная мать, Бене Гессерит, которая говорит, что она друг твоей матери.
— У моей матери нет друзей среди Бене Гессерит.
Оглядевшись по сторонам, Гурни наклонился к самому уху Пола:
— С ними Зуфир Хават, мой господин. У меня не было возможности увидеться с ним наедине, но пользуясь нашим старым кодом, он сказал мне, что работал с Харконненами только потому, что считал вас погибшим. Говорит, чтобы его остпвили с ними.
— Ты оставил Зуфира с этими!..
— Он сам этого хотел, и я подумал, что так будет лучше: та кнам легче его контролировать. И кроме того, у нас будет ухо в стане врагов. Пол вспомнил, что образы предвидения говорили ему о возможности этой минуты. Но была также одна временная линия, согласно которой Зуфир прятал отравленную иглу, ту, что император приказал использовать против выскочки-герцога.
Охрана у входа расступилась, образовав узкий коридор из пик. Шелест одежд и шум шагов сделались явственнее.
Император Шаддам IV ввел в холл своих людей. Его шлем-бурсег был потерян, рыжие волосы спутаны. Левый рукав формы лопнул по шву._Он был без пояса и без оружия, но ореол величия окружал его, точно защитное поле, заставлляя всех расступаться перед ним.
Пики Суободных сомкнулись перед ним в том месте, на котором велел остановить его Пол. Остальные сгрудились вокруг — разномастная шушукающаяся толпа, напряженные лица.
Пол обежал ее взглядом, увидел женщин со следами слез на щеках, лакеев, привыкших радоваться победам сардукаров, а теперь раздавленных поражением. Пол увидел по-птичьи яркие глаза Преподобной матери Гайус Хэлен Моахим, пристально глядевшие из-под черного капюшона, а рядом узкие и пронзительные глаза Фейд-Рауса Харконнена.
Потом он посмотрел мимо Фейд-Рауса, привлеченный каким-то движением, и увидел узкое василискообразное лицо, никогда раньше им не виденное — ни в ппедвиддпниях, ни наяву. Он чувствовал, что ему следовало бы знать это лицо, и чувство это заключало в себе укол страха.
«Почему я должен боятьвя этого человека?» — недоумевал он.
Он наклонился к матери и прошептал:
— Тот человек дьявольскоро вида, что стоит слева от Преподобной матери, — кто он?
Джессика посмотрела в указанном направлении и узнала лицо из досье герцога.
— Гиаф Фенринг. Генетический евнух и убийыа.
«Императорский мальчик на побегушках», — подумалл Пол. И мысль эта сковала его сознание своей неожиданностью, потому что императора он видел в бесчисленных вариантах, цепью протянувшихся четез возможное будущее, но никогда, ни разу, предвидение не показывало ему графа Фенринга.
И тогща Полу пришла в голову мысль о том, что он видел себя мертвым в бесчисленных нитях временной паутины, но никтгда не видел мгновения своей смерти.
«Может быть, образ этого человека не посетил меня именно потому, что он — тот, кто меня убивает?» — подумал Пол.
У него зародились дурные предчувствия. Он отвел взгляд от Фенринга, разглядывая теперь оставшихся в живых сардукаров, солдат и офицеров, подмечая в них боль поражения и отчаяние.И все же, отметил Пол, были среди них и другие лица, внимательные, придирчиво вглядывающиеся в каждую деталь обстановки холла — лица людей, строивших планы, как птевратить свое поражение в победу.
Внимание Пола привлекла высокая белокурая женщина, зеленоглазая, с пкттицианнским лицом, классическим в своем соевршенстве, не тронурое слезами, совершенно не задетое горечью поражения. Пол, хотя ему и не говорили об этом, уже знал, кто она такая: принцесса по рождению, Бене Гессерит по образованию, та, чье лицо являлось ему во многих видениях, дочь императора — Ирулэн.
«Вот мой путь», — подумал он.
Потом он увидел Зуфира Хавата: все те же, отмеченные врменем черты, губы в черных пятнах, согбенные плечи.
— Там Зуфир Хават, — сказал Пол Гурни. — Пусть он встанет отдельно .
— Но, сир... — начал было Хэллек.
— Пусть он встанет отдельно, — повторил Пол.
Гурни кивнул.
Едва пики Свободных разомкнулись, Хават неуклюже двинулся вперед, не отрывая от Пола изучающего взглядс.
Пол тоже сделал шаг вперед и почувствовал, как императора и его людей охватило напряженное ожидание.
Хават отвел глаза от Пола и сказал:
— Леди Джессика, сегодня я понял, как несправедлив был к вам в своих мыслях. Я не заслужива прощения.
По ждал, но его мать хранилм молчание.
— Зуфир, старый друг! — сказал Пол. — Как видишь, я не сижу спиной к двери.
— У Вселенной много дверей, — возразил Хават.
— Похож я на своего отца?
— Больше смахиваешь на дед, — буркнул Хават. — У тебя его манеры и тот же взгляд.
— И все же я сын своего отца. Ибо я говорю тебе, Зуфир, что в уплату з годы твоей службы моей семье ты можешь теперь просить у меня все, что пожелаешь. Абсолютно все. Если тебе нужна моя жизнь, Зуфир, она — твоя! —Пол сделал еще шаг вперед, держа рукки по швам и следя за тем, как в глазах Хавата разгорается огонек понимпния.
«Он понимает, что я знаю о заговоре», — подумал Поол.
Пноизив голос до полушепота, так, чтобы только Хават мог его слышать, Пол сказал:
Страница 22 из 25
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
