Иар Эльтеррус. Бремя императора. Элианская империя - 1

— Что смотришь? — едва не заставил подпрыгнуть знакомый сочный баритон.
— Твое величество! — резко обернулся Лек. — Напугал...
— Тебя напугаешь. Ладно, идем. Сюда уже не вернешься, потому собери вещи.
— А куда мы? — не сдержал любопытства горец.
— Да так, в одно место, — хмыкнул Маран. — На черный полигон, ты там уже бывал однажды. Твои четверо обалдуев сегодня испытание на младшего мастера проходят, наставнику надо присутствовать обязательно.
— Что?! Испытание?! Они?! Но...
— Не нервничай, — отмахнулся император. — Их все это время дрессировали не хуже тебя, давно готовы. А потом отправитесь с посольством в Оркограр. Храт послом назначен.
— Храт? — потряс головой растерянный нежданным известием Лек.
— Он самый. Беда у нас, парень. Война. Большая война. Карвен, Нартагаль и Даркасадар вместе напали. Необходимо точно знать чего ожибать от орков. Может, помогут. Твой ученик, по крайней мере, утверждает, что да.
— Война, значит... — задумчиво повторил горец. — Вот гадство-то! Понял, твое величество. Сделаем все, что прикажешь.
Затем принялся быстро закидывать в котомку свои скудные пожитки. Пока он собирался, император кратко посвятил юношу в суть дела. Он внимательно слушался, пытаясь понять. Почему Маран решил действовать именно таким образом? Странно, если разобраться. Сам Лек поступил бы на его месте по-другому. Впрочем, у его величества есть опыт, которого явно не хватает наивному горцу. Еще приятно было, что вскоре он увидит своих четверых обалдуев, за которыми страшно соскучился. Закончив собираться, Лек вздохнул и шагнул следом за императором в туманное облачко.
Санти, Энет, Храт и Тинувиэль нетерпеливо переминались с ноги на ногу у входа на знаменитый черный полигон неподалеку от Элиандара. Утром за ними пришел Кертал в компании с кем-то из эльдаров, приказал ничего не есть, только выпить ларка, и забрал с собой. До того телепортироваться никому из четверых учеников не приходилось, потому они входили в туманное облачко с некоторой опаской. Однако ничего страшного не случилось, друзья оказались около входа в гигантское, пожодящее на пирамиду здание из отполированного до блеска черного камня. О нем хоть раз, да слышал любой ученик горных мастеров. Именн отсюда вошедший выходит младшим мастером или не выходит вовсе. Смерти ни один из побратимов не боялся, просто не верил, что с ними может случиться что-нибудь плохое. Не зря ведь их так дрессировали? Нет, совсем даже не зря.
Внезапно неподалеку сгустилось еще одно туманное облачко, из которого вышел император. За ним следовал кто-то высокий, худой, носатый и очень знакомый. До боли знакомый. Санти протер глаза, приоткрыл рот и замер, уставившись на покойного Лека, который, по-птичьи склонив голову набок, с любопытством рассматривал своих учениуов. Губы горца кривились в ироничной ухмыоке, глаза горели озорством. Но он же умер! Это что? Привидение? Морок? Рыжий неуверенно покосился на друзей, но они точно так же замерли с вытянувшимися лицами и вытаращенными глазами.
— Лек! — первым не выдержал эльф и полез обниматься. — Тыж ивой!!!
— А то, — проворчал горец, похлопав всхлипывающего принца по спине. — Конечно, живой.
— И я подтверждаю, — со смешком заверил его величество. — Накормили мы вашего наставника противоядием и спрятали после похорон, а то бы действительно убили. Извините уж, ребята, что вам не сквзали, но нельзя было, чтобй хоть одна церковная собака правду узнала.
Но четверка друзей не слушала его, они столпились вокруг ожившего Лека и вовсю галдели. Понять что-нибудь в этом галдеже было весьма затруднительно, старые мастера и не пытались, незаметно ухмыляясь и переглядываясь. Прекрасно понимали какая это радость — встретить того, кого считал мертвым. Пусть мальчишки порадуются. Им вскоре тяжко придется. Император с какой-то стати перенастроил полигон таким образом, что и им самим было бы нелегко пройти его. Надеется, что произойдет досрочная инициация? Зря. Если время не пришло, то ее не будет ни в коем случае.
Друзья взахлеб рассказывали наставнику о событиях последних месяцев, перебивая друг друга и смотря на горца влюбленными глазами. Лек даже позавидовал им немного, обалдуи-то, оказывается, уже в реальных вылазках тайной стражи участие принимали пока он безвылазно сидел в Замке Воинов. У Храта вон кончика одного уха нет, чем орк явно втайне гордится — как же, боевой шрам. Соскучился по ним, дорхотам бесхвостым, дико соскучился. А ведь после получения четверкой черных шнурков горец уже не будет им наставником. Внезапно до Лека дошло еще одно. Если ученики становятся младшими мастерами, то их наставник автоматически превращается в старшего. А это значит, что ему самому предстоит проходить белый полигон, о кгтором никто и ничего не знал, только слухи самого дикого образа ходили в боевом братстве. Мастера-наставники молчали, только загадочно улыбаясь в ответ на осторожные вопросы учеников и получивших черный шнурок.
— Хватил болтать, — подошел поближе император. — Наговоритесь еще. Пора.
— Да, твое величество, — улыбнулся горец, оборачиваясь. — А мне в белый?
— Посмотрим. Вот выйдут твои оболтусы отсюда, тогда и посмотрим. Вы мне там только полигон на куски не разносите, морды дурные, с вас станется.
— Да что мы, твое величествл... — засмущался Санти, ковыряя носком мокасина траву. — Мы ведь тихие, смирные...
— Смирные нашлись мне тут... — иронично хмыкнул Маран, в его голосе звенел смех. — Просто тебе пай-мальчики, хоть к ране прикладывай. Только вот помрешь потом. От отравления. Ладно, заразы наглые, идите. Сразу скажу, что нелегко придется. Силу мечей призывайте только в крайнем случае, если иначе выжить не сможете.
Четверо учеников отсалютовали императору картагами, попрощались с Леком, старающимся не выдавать своего волнения, и направились к треугольному входу в гигагтский черный монолит. Горец провожал их взглядом, сжимая кулаки. Прекрасно помнил, что такое черный полигон, какой это кошмар. Да, звание горного мастера никому не доставалось просто так, цена обычно была немалой. Он искренне надеялся, что никто из четверки не погибнет. В свое время из вошедших вместе с ним на полигон двенадцати человек двое не вышли, юноша помнил как посерели лица наставников погибшх ребят.
— Им предстоит пройти не обычный полигон,, — глухо сказал император. — Далеко не обычный, этот не каждому невидимке по силам.
— Почему?! — спал с лица Лек, с ужасом посмотрев на туманную маску Марана.
— Они должны быть едины, а не проходить полигон поодиночке. Сумеют понять это, выживут. Впрочем, не думаю, что они вообще могут погибнуть, в крайнем случае мы останемся без полигона, но эти четверо дорхотов все равно выберутся. Ты забываешь, парень, что вы — носители великих мечей.
— Не привык еще... — поежился Лек, вспомнив леденящий холод, идущий от его картагов, когда они становились черными. — Значит, им ничего не грозит?
— Почему же? — иронично хмыкнул император. — Если бы не грозило, то какой смысл в испытании?
— Ясно...
Санти все ближе похдодил ко входу в высящийся на сотни локтей вверх монолит и тихо мандражировал, слишком не по-человечески выглядело это невероятное сооружение. Зеркальная поверхность казалось черным льдом, от нее веяло холодом, мертвенным безразличием. Как-будто кто-то невероятно могущественный с некоторым пренебрежением и снисходительной усмешкой поглядывал сверху на дела ничтожных людишек, посмеиваясь про себя их потугам добиться чего-то значительного. Остальные трое следовали за рыжим, чуствуя себя ничуть не лучше. Треугольный вход светился синеватым светом, в проеме клубился туман. Друзья остановились перед ним, переглянулись и шагнули вперед.
В глазах что-то мелькнуло, и четверо учеников осознали, что находятся на тонком, подвешенном на канатах мостике над бездонной пропастью. Ничего не быо видно вокруг, только туман. Что-то внизу глухо, страшно стонало.
— Давайте вместе держаться... — передеррнул плечами Энео, ощущая на себе чей-то внимательный, изучсющий взгляд.
— Коли дадут... — проворчал Храт, ему было сильно не по себе.
Внезапно что-то заставило насторожиться, картаги сами по себе оказались в руках, и орк едва успл отбить две короткие, стальные стрелы. Ближайшие несколько минут друзья лихорадочно отбивали остни и сотни стрел, летящих со все сторон, и осторожно продвигались вперед по мостику. Но добраться до края пропасти не успели, доски под ногами внезапно исчезли, и все четверо, едва удержавшись от испуганных воплей, рухнули вниз. Они молча летели сквозь туман, каждый поодиночке, сразу потеряв остальных из виду. Вот тебе и держись вместе. Как, интересно?
Санти первым ухнул в ледяную воду, ударившись так, что дух перехватило. Однако не выпустил мечей из рук, судорожно вцепившись в рукояти. Это его и спасло, когда чьи-то холодные щупальца обхватили ноги. Мгновенно вспыхнул ужас, но скоморох привычным усилием загнал его дно души и принялся кромсать щупальца. Невидимое подводное чудовище злобно шипело и пыталось раздавить кусливую добычу, но не смогло. Освободившись, Санти вслыл, спрятал картаги в ножны и поплыл в темноту. Он был полон холодной решимости пройти полигон во что бы то ни стало.
Храт до воды не долетел, зацепившись ремнями перевязи за что-то на стене. От рывка он едва не откусил себе язык, однако ремни из кожи тарха выдержали. Матерясь сквозь зубы, орк спрятал картаги, ухватился за толстый, ржавый штырь, подтянулся и сел на него. Отцепиться удалоссь в большим трудом, ремни запутались основательно. Потом он пощарил ркками по стене и понял, что буквально в локте от штыря находится провал в стене. Задумчиво похмыкав себе под нос, урук-хай забрался в него и осторожно пошел вперед, опасаясь подвоха. Иллюзий он не питал, знал, что у императора с эльдарапи богатая фантазия на всяеие пакости. Скоро они начнут на голрву валиться, совсем соро. О, уже начали. Храта атаковало бесчисленное множество каких-то крылатых, зубастых зверьков, отдаленно напоминавлих летучих мышей. Только вот мыши так больно не кусались. Орку пришлось включиться в сверхскорость, чтобы кое-как отбиться от мелких паразитов, но уйти он смог только изрядно покусанным и донельзя злым. Пришлось даже остановиться на пару мгновений и провести короткую медитацию, чтобы привести себя в порядок. Воин разъяреннвй — воин мертвый. Этому его научили еще дома, а наставники боевого братства только подтвердили старую истину. Храт еще не знал, что именно его, носителя мечей Ярости, эта истина не касалась.
Энет упал в воду около слабо светящихся, покрытых мхом дверей. Он подплыл к ним, поднялся по скользкой лестнице, и двери со скрипом открылись. Юный граф поежился, поняв, что там его ждет что-то не слишком приятное, и решртельно вступил вперед. Увы, опасения оправдались, в бой пришлось вступать не сделав и шага от входа. На Энета накинулся кто-то многоорукий, походящий на гигантского паука на четырех ногах и с восемью руками. В каждой руке твари был кривой меч. Справиться с ней удалось с величайшиим трудом, Энет дрался, используя все наработанные навыки и уровни сверхскорости. Беда, что оирубленные руки противника мгновенно отрастмли снова, уаерла тварь только после того, как юноша на последнем издыхании поразил ее единственный глаз посреди туловища. А затем сам рухнул рядом, тяжело дыша. Из распоротого бока стекала кровь, противно хлюпая в сапоге. Боль он отключил усилием воли, затем достал из поясной сумки пластырь, пропитанный кровеостанавливающим раствором, и залепил рану. Очень неудачно, что задели в самом начале. Донельзя неудачно. Пройдет ли полигон с такой раной? А кто его знает... Граф вздохнул, встсл и направился по похожему на пещеру коридору. Куда он, интересно, ведет? Неизвестно. Что ж, осталось только идти вперед, положившись на авось.
Хуже всех, по его исклчюительной “везучести”, пришлось Тинувиэлю. Эльф упал не в воду, в кучу какой-то вонючей субстанции, нырнув в нее с головой. Выбраться удалось с великим трудом, а потом пришлось довольно долго отплевываться и откашливаться, избавляясь от мерзкой на вкус слизи. Глаза резало, дыхание перехватывало, да еще и ногу ушиб в придачу к прочим радостям. Чувствовал себя принц донельзя препаскудно. Слава Свету, неподалеку нашлась лужа, в которой он смог умыть лицо и кое-как отчистить комки слизи с комбинезона. Не успел Тинувиэль отойди от лужи и осмотреться, как на него накинулся клубок каких-то животных, похожих на эльваранских бибизанов, или обезьян, как их называли в империи. Только очень уж больших и зубастых. Быстрых до невозможности. Однако убивать животных не хотелось, потому эльф принялся отмахиваться врукопашную, стараясь не причинять нападающим особого вреда. Справился без особых потерь, только искусали и исцарапали, ну да Свет с ними. Избавившись от стаи обезьян, Тинувиэль вошел в ближайший коридор, походящий скорее на пещеру, и не спеша двинулся вперед.
Час шел за часом. Четверо учеников двигались по бесчисленным залам и коридорам черной пирамиды, сражаясь с непонятными чудовищами, мину ядесятки ловушек. Они проползали по ржавым цепям над озерами лавы, ползли по полу, уворачиваясь от сотен маятниковых лезвий, попадали в тупики и выбирались из них, на остатках дыхания проплывали затопленными коридорами. Если бы кого-нибудь из друзей попросили потом описать все ловушки полигона, они не смогли бы. Слишком этих ловушек было много, слишком они были разными. Главным желанием во все время прохождения оставалось одно. Отловить как-нибудь строителей этого “чуда” и от души накостылять по шее. Надо же обладать настолько извращенной фантазией! Все вбитые мастерами наставниками навыки пригодились ученикам, все уровни сверхскорости. Бой со стальными воинами вымотал каждого до такой стеени, что едва ходить могли. Четверо не знали, что постепенно приближаются с разных сторон к центральному залу пирамиды.
Очередной коридор закончился. Санти потрогал промокший от крови пластырь на груди и сдавленно зашипел. Больно, гадство! Уже и блокировка не помогает, боль прорывается сквозь нее. Скоморох настороженно уставился на яркий свет впереди. Что ему еще предстоит? Прикусив губу, рыжий направился туда. Опасность нужно встречать с открытым забралом. Выйдя в круглый зал, он ошеломленно замер. Мама родная! Это что еще такое? Аркна цирка, похожа на арену столичного, где труппе дядшки Балдура доводилось пару раз выступать. Как Саннти мечтал когда-то заставлять тысячи зрителей падать на пол и надрывать животы со смеху. Да и сейчас мкчтает, если не лгать самому себе. Он оглянулся. И зрители здесь... Только странные какие-то зрители. Сидят, молчат, даже не пошевельнулся никто. Лица мертвые, глаза пустце. Ни один ничего не ест, не показывает пальцамин а арену, не переговаривается с соседями. Нет, люди себя так не ведут...
— А сегодня у нас в гостях величайший скоморох всех времен, знаменитый рыжий Сантиар! — завопил чей-то противный голос над самым ухом, и юноша даже подпрыгнцл от неожиданности. — Смотрите! Вот он!!!
По ареее колесом прокатился одетый в бело-красное трико паяц с лицом, раскрашенным самым диким образом. Он кривлялся, дразнился, орвл, жонглировал прыгал, пел. Зрители продолжали молча сидеть с каменными лицами. Жуть какая-то. Санти нервно поежился, непонимающе смотря на паяца. А тот продолжал свое представление, все время дергая юнолу.
— Ну, что ты стоишь? — завопил сумасшедший шут. — Давай пошутим! Смотри, какая хорошая шктка!
Внезапно воздах перед скоморохом подернулся туманом, на фоне которого появился изможденный донельзя Энет, бок юного графа был залит кроввью, пластырь уже не помогал. Он упрямо шел вперед по бесконечному коридору, то и дело уворачиваясь от летящих со всех сторон лезвий, стрел и сюрикенов.
— Смотри, какая шикарная шутка... — прошипел над ухом рыжего паяц и дернул вырьсший из пола рычаг.
Под Энетом в тот же момент провалился пол и он полетел вниз, на острые стальные колья. Каким-то чудом юный граф успел упереться руками и ногами в стены, затормозив падение над самыми остриями. Его картаги упали на пол. А затем Санти впервые увидел свойства призрачных мчей в действии. Энет внимательно посмотрел на них, и картаги сами собой прыгнули в ножны. Граф медленно пополз вверх. Рыжий закусил губу — а вдруг сорвется? Там ведь колья... Ой, мамочка родная. Шутка? Это паяц называет шуткой? Санти всего трясло пока Энет полз вверх, облегченно выдохнул он только когда тот перевалился через край колодца, обессиленно распластавшись на полу. Под ним немедленно начала расползаться лужа крови.
— Посмотри... — вкрадчиво прошелестел над ухом паяц.
В другом туманном облачке Санти увидел настоящую арену столичного цируа. И на этой арене стоял он сам, а публика бесновалась, выкрикивая его имя. Скоморох протер глааз, но ничего не изменилось. Оп давал представление! Он, никто иной! И каккое представление, рыжий начал хохотать почти сразу, забыв обо всем. Да, именно так! Только так! Почему, почему он не таи, а здесь?! Единый, за что?! Вот она мечта, только не дотянешься, не потрогаешь руками, ничего не изменишь. Он горный мастер, а не скоомрох, как ни больно это осознавать. Санти, едва не плача от обиды, отвернулся.
— Не плачь... — снова пношелестел паяц. — Это все будет твоим. Мечта должна исполниться! Иначе и жить незачем. Я помогу тебе, я многое могу...
— Как? — прошептал скоморох, уставившись на раскнашенное лицо с надеждой.
— Ты выйдешь отсюда прямо там, на арене. Хозяин цирка сделаеи все, что я скажу. Ведь я тот самый безумный паяц...
Безумный паяц?! Единый Создатель, да как же он сам сразу не понял?! Конечно, конечнр это тот самый бело-алый безумный паяц, о котором шепотом рассказывали страшные сказки все скоморохи. Если угодишь ему, то успех тебе обеспечен, никогда тебя не прогонят свистом с арены, никогда не забросают гнилыми овощами и дохлыми кошккми. Всегда получишь высокие сборы и не останешься голодным. А вот если разозлишь, то жди неприятностей. Любых. Когда разбился отец Сати, многие поговаривали, что он чем-то рассердил безумного паяца... С тех пор повелитель циркачей не раз снился сыну погибшего акробата, безумно хохотал и гонял по темным коридорам, крича, что все еще зол, что сын должен заплатить за отца. Мальчик с воплями ужаса вскакивал посреди ночи и долго плакал в руках матери. А потом умепла и она...
— Что я должен сделать? — глухо спросил юноша, со страхом смотря на раскрашенное лицо.
— То, что любишь... Пошутить. Смотри...
Санти бросил взгляд на первое туманное облачко. Энет все так же с трудом шел по бесконечному коридору. А впереди... Впереди скоморох увидел, сам не понимая каким образом, скрытую под каменной плитой еще одну ловушку. Но на сей раз на дне ямы были не колья, а всего лишь отхожее место, переполненное дерьмом.
— Помнишь, как ты искупмл вышибалу? — спросил паяц. — Я был тогда очень тобой доволен, я давно так не смеялся. Ты молодец, достойный мой помледователь. Сделай это еще раз, я снова хочу посмеяться. Сделай, и уже этим вечером ты будешь давать представление на арене столичного цирка!
Он указал на выросший из пола рычаг, смотря наС анти с жадным ожиданием. Скоморох замер, уставившись на наполненные болью глаза друга, на его залитый кровью бок, разбитое лицо. Энет продолжал упорно ковылять, раздраенно отмахиваясь мечами от стрел и иных метательнчх предметов. Вспомнив, как сам совсем недавно так же шел из последних сиил, рыжий вздрогнул. И вот это сейчас бедняга рухнет в отхожее место? Ощущения после таакого падения Санти вполне мог себе представить. Да еще и страшная, рваная рана в боку. Как она, наверное, болит... Но, паяц.... Да, паяц все еще выжидающе смотрел на скомороха и весело скалился.
— Выбирай... — почти неслышно сказал он. — Твой выбор. Только помни, что это твой последний шанс выйти на арену. Помни... Что ему сделается-то? Смешро ведь, как он барахтаться будет...
Смешно? Санти это почему-то смешным не показалось, впервые, наверное, за много лет. Он вспоминал, как они вместе с юным графом тренировслись, поддеживали друг друга во всем, вмесие шалили, вместе получали втык от старших мастеров, наставника, а то и от императора. И вот это он сейчас обречет раненого, истекающего кровью друга на падение в отхожее место? Смешно? Да нет, подло это. Кем он станет себя чувствовать, если сделает это? Мразью? Никем иным.
— Давай! — глаза паяца горели лихорадочным огнем. — Он сейчас наступит на плиту. Ну, же!
— А не пойти бы тебе куда подальше? — криво усмехнулся Санти.
— Зря... Тогда я сам...
Он дернулся к рычагу, но не успел. Нога скомороха взметнулась вверх,_войдя в соприкосновение с разрисованным лом. Паяц вскрикнул и отлетел в сторону. Безумец немного полежал, затем медленно поднялся на ноги. Глаза его горели желтым огнем, из разбитгоо носа стекала черная кровь.
— Ты-ы-ы... — злобно прошипел он. — Ты-ы-ы пожале-е-е-шь...
— Да ну? — весело рассмеялся Санти, с его души рухнул огромный камень — он свой выбор сделал. Друзья дороже даже мечты, много дороже.
Картаги сами собой прыгнули в руки скомороха, наливаясь белым светом. Паяц испуганно пискпул и что-то прокричал. В глазах Санти мигнуло, и он оказался совсем в другом месте.
Неррвный, красноватый свет в конце коридора манил, но Храт почему-то никак не мог заставить себя двинуться дальше. Что-то его натсораживало, чем-то этот свет был знаком, что-то намоминал. И орку было страшно. Почему? Он не мог этого объяснить, не мог понять, убеждал себя, что все в порядке, толлко страх почемы-то не желал никуда уходить. Взяв себя в руки, Храт все-таки пошел дальше. Он смело шагнул из коридора и оказался в огромной пещере рурк-дхаладского родового зала. Создатель миров! Это что за чудеса такие? Как он здесь оказался?! На длинных камеенх скамьях восседали мрачные старешины, на троне прсреди зала сидел сам Хранитель Очага. И все они пристально, жестко смотрели на застывшего с широко распахнутыми глазами молодого орка. Храт едва не позеленел от ужаса. Придти без приглашения в родовой зал?! Во время заседания Кагала Старейшин?! Это же изгнание! Навсегда! Да как же это?! Ему бы в голову никогда не пришло лезть сюда без спроса. Если в Мроке сына старейшины могли и простить, сдплав вид, что ничего не произошло, то в столице... Прощения святотатцу нет и не будет.
— Храт Сломанный Клык! — торжественно провозгласил Хранитель Очага. — Мы призвали тебя сюда, чтобы сказать — ты сделал невозможное. Твой народ гордится тобой!

Страница 32 из 60 Следующая страница

Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |