— Пойдемте, братья... — мертвым голосом сказала она. — Сейчас будет Поминовение...
Николай не выдержал, подошел к ней и взял за руку. Ара подняла на него заплаканные глаза и уткнулась ему в грудь, горько и безнадежно плача. Похоже, эти двое любили друг друга... Такое отчаяние слышалось в тихом плаче девушки, что повидавшего все офицера передергивало. Он осторожно обнял Ару за плечи и тихо погладил по растрепавшимся волосам. В конце концов, она взяла себя в руки, оторвалась от офицера и почти прошептала:
— Пойдемте, ждут только нас...
Перед ними распахнулся гиперпортал и Николай, поддерживая шатающуюся Ару, шагнул вперед. Оказавшись в туманном зале, он вздрогнул. Тут собралось, долнжо быть, несколько тысяч человек. Впрочем, присутствовали не только люди. В стройных рядах замерших по стойке смирно Аарн стояло много диковинных прямоходящих ящеров. Сбоку штабс-капитан увидел нескольких драконов, ошибиться было невозможно — сложенные за спинами крылья этих огромных, раза в три выше человека, существ говорили сами за себя. Было также немало паукообразных арахнов, они расположились на потолке, среди щупалец, выстроившись ромбом. Тихая скорбь повисла над залом, и, хотя Николай еще не проходил Посвящения, он ощутил ее. Чуть в стороне от центра стояло несколько человек, оглядывающихся по сторонам. Похоже, новички из красных. В центре заала застыл невысокий стройный человек с черной кожей и гривой белоснежных волос до пояса. А потом в воздухе медленно проявился портрет Лара. Смеющегося, со своей черной гитарой в руках. Он казался живым... Почти неслышно зазвучал перебор гитарных струн и раздался голос погибшего. Он пел... Только сейчас Николай вспомнил, что Аарн умеют записывать звук и изображение. Продолжая поддерживать шатающуюся Ару, он слушал незнакомые песни на неизвестных языках. Как жаль, что этот гениальный певец больше никогда и ничего не споет... Странная панихида продолжалась довольно долго, всей душой Никлоай ощущал, что Аарн прощаются с Ларом, они молчали, но это молчание было настолько переполнено болью, что его всего передергивало.
А потом все закончилось. Продолжающую плакать Ару увела куда-то черноволосая молодая женщина, назвавшаяся Целителем. Зал как-то незаметно опустел, остались только они, красные и чернокожий офицер в центре. Он подошел поближе к землянам и наклонил голову.
— Здравствуйте, братья, — негромкий голос был, тем не менее, наполнен силой. — Я дварх-полковник Эваль Релир, командир легиона “Ищущие Мглу”. Кто из вас штабс-капитан Шаронский?
— Я! — Николай по привычке щелкнул каблуками, приветствуя вышестоящего офицера.
— Уходя, Лар попросил меня кое о чем на случай, если не вернется... Это касается вас.
— Слушаю вас, господин дварх-полковник!
— Лар просил отдать вам его фамильный меч... — негромко сказал Релир. — У него не было детей.
Затем он достал из-за спины потертые ножны и протянул русскому офицеру.
— Но почему мне?! — почти выкрикнул изумленный до онемения Николай и отступил на шаг. — Мы ведь только сегодня с ним познакомились! Я же ему никто!
— Видимо, — грустно усмежнулся дварх-полковник, — он разглядел в вашей душе что-то очень ему близкое. Я не берусь судить, я просто выполняю предсмертную просьбу друга. Возьмите!
И он снова протянул меч. Но Николай никак не мог решится.
— Да бери же, беляк! — вмешался кто-то из красных.
Эти слова словно подтолкнули штабс-капитана. Он протянул руку и принял из рук командира легиона старый меч в потертых ножнах Он меча веяло невероятной древностью. Николай вынул его из ножен и почтительно поцеловал лезвие. Вдруг показалось, что меч принял его и одобрительно улыбнулся. Какое-то наваждение... А потом он вдруг понял, что следует сделать. Николай порезал ладонь и полил меч своей кровью.
— Клянусь тебе, Лар даль Далливан, что я, Николай Александрович Шаронский, не посрамлю твоей памяти! — слова клятвы сорвались с губ сами по себе, никто не сказал ни слова, даже красные, хотя один из них довольно отчетливо фыркнул.
Губы дварх-полковника дернулись, он шагнул вперед и обнял Ниоклая. Потом отступил на шаг и скрипнул зубами.
— Эх, Лар, Лар... — очень тихо сказал он. — Шебутное твое высочество... Говорил тебе, дураку молодому — уходи, пока не поздно, не лезь к центральным отсекам...
— Высочество? — удивленно переспросил Ненашев.
— Однажды в одном королевстве у короля родился сын, — скользнула по губам дварх-полковника грустная улыбка. — Вот только выросши, стал он совсем не похож на других принцев и плевать хотел на власть. Ему нужна была только его гитара и слушатели, поскольку Создатель наградил его высочество божественным голосом. Принц с удовольствием отказался бы от власти, но по зконам того королевства корона могла перейти к кому-нибудь только после смерои законного наследника. Король был уже стар, а кузен принца жаждал власти больше жизни. Думаю, всем понятно, что произошло дальше. Окруженному в старой башне с оставшимися в живых двумя друзьями принцу повезло, что в этот момент орден начал Поиск в его мире. Так наследный принц Лар даль Далливан и стал Аарн.
— Да... — протянул Николай и по-новому взглянул на меч. — А он ведь говорил, что в ордене есть бывшие принцы и бывшие рабы. Да только я тогда не понял, что он имел в виду...
— Вы сказали, что у вас коммунизм! — выступил из группы красных болезненно худой человек в круглых очках. — А у вам тут принцы всякие...
— Не коммунизм, — повернулся к нему дварх-полковник, — а некоторые его принципы. Например, каждому по потребностям, от каждого по способностям. Понятия денег, конечно, у нас не существует. Внутри ордена все бесплатно, а каждый изз нас всегда отдает свои силы ради остальных.
Потом Аарн посмотрел на ошеломленных его словами белых офицеров.
— И вы, не удивляйтесь, господа, — усмехнулся он. — Наше общество настолько не похоже на другие, что понять его вы сможете только изнутри. К тому же подумайте, если человек получает блага только за деньги, то его начинает снедать корысть. Не каждого, конечно, но все же. А там, где есть корысть, рождаются подлость, жестокость и все остальное. Потому к нам попадают только люди, которые чище других, мы не можем позволить себе прпнимать желающих зла...
— Какие-то глупые интеллигентские измышления! — фыркнул худой комиссар.
— Да? — приподнял брови дварх-полковник. — Тогда почему вы отказывались участвовать в расстрелах? Вас за это самого чуьь к стенке не поставили, но вы все равно не согласились.
— Да... — покраснел комиссар. — Не знаю... Неправильно это, стрелять в безоружных людей! Пускай они хоть сто раз враги, все равно неправильно! Не мог я, чувствовал, что перестану человеком быть, понимаете? Хотя оно и буржуйское чистоплюйство... А...
Он махнул рукой и покраснел еще сильнее. Дварх-полковник только улыбнулся. Николай с удивлением переглянулся с Виктором Петровичем, вто уж не думал, что среди красных могут оказаться такие люди. Такому человеку, несмотря на то, что он красный, враг, не грех пожать руку. Совсем даже не грех. Штабс-капитан Ненашев внимательно присмотрелся к худому комиссару, чем-то тот был знаком, кого-то смутно напоминал. Стой, да это же один из тех троих, которых он отпустил в прошлом декабре. Отпустил, ежели честно, по той самой причине, по которой сам красный не мог расстреливать. Да, это точно он, хотя узнать парня в форме ордена было затруднительно.
— Значит, добрались тогда до своих? — спросил он и подошел поближе. — И как, интересно, вы через наши позиции перебрались?
Комиссар настороженно всмотрелся в его лицо и, кажется, тоже узнал.
— Штабс-капитан... — пробормотал он. — Повстречались снова, значит... А ты тогда так и не ответил, почему отпустил нас. Может сейчас скажешь?
— А по той же причине, что вы расстреливать не могли, — ответил контрразведчик. — Не хотел себя перестать человкком чувствовать.
— Вот видите, — вмешался в их разговор дварх-полковник. — У вас есть кое-что общее И именно благодаря этим общим качествам вы оба и оказались у нас. Вот вашег полкового комиссара, да и большинство других, любой из нас обошел бы с отвращением десятой дорогой. Они попросту палачи. Вы ведь замечали, что им нрмвится издеваться над беззащитными людьми?
— Замечал, — буркпул в ответ комиссар, дернув щекой. — Я потому и пошел с вами, что понимаю — где-то у нас что-то не так, не туда мы пошли!
Он с болью посмотрел на Аарн.
— Но как правильно? — мрачно спросил он. — Я надеялся, что вы знаете... А у вас принцы.
— Если захотите, можете просмотреть исторические записи о других попытках построить коммунизм. Из них вы легко поймете, что ваши вожди наступают на те же грабли, на которые наступали их предшественники. Сгвершают те же самые ошибки. И потому ничего у них не получится.
— Да, — мрачно кивнул комисса.р — Я очень хочу увидеть эти ваши записи и понять в чем ошибка.
— Если коротко, — внимательно посмотрел на него Аарн, — то жестокость. Не построить ничего хорошего на боли и крови. Невозможно, законы равновесия, а это законы природы, все вернут обратно. К тому же, у вас, как и у всех других, за стремящимися добиться справедливости стоят жаждущие власти любой ценой. Можете просмотреть собранные нами в России записи и документы, они не для вас готовились, а для наших социологов и социоинженеров. Эти документы четво показывают кто на самом деле стоит за вами, красными. Кто вами воспользовался.
— Даже так? — закусил губу комиссар. — Тогда получается, что вся гражданская война была затеяна, чтобы убрать тех, кто им мешал?
— Вы это поняли? — изумленно спросил дварх-прлковник. — Очень рад, что вы сами это поняли...
— Давно уже подозреваю что-то в этом роде, слишком много ненужной жестокости.
— Значит, господин подполковник бцл прав, когда говорил, что нас с красными попросту стравили как две стаи обозленных псов? — спросил Ненашев.
— Полностью прав, — согласился Аарн. — Тем, кто хочет получить абсолютную, непререкаемую власть, всегда мешают честные и свободомыслящие люди. Вот они и воспользовались нарастающим недовольством народа в вашей стране, господин штабс-капитан. Часть лучших людей пошла в красные, часть в белые, и две эти группы вцепились друг другу в глотки.
— С этим что-нибудь можно сделать? Это можно как-то исправить?
— К сожалению, нет, — покачал головой дварх-полковник. — Люди вашей страны должны сами опомниться, навязанное со стороны ничего, кроме ненависти к навязавшим, не даст. Такие попытки с нашей стороны уже были, и они приводили к стольс трашным социальным катастрофам, что ваша гражданакая война по сравнению с ними — детские игрушки. Вы тоже, если хотите, можете посмотреть исторические записи, поговорить с социологами.
— Меня зовут Никита, — протянул комиссар руку контрразведчику.
— Мы тезки, — криво ухмыльнулся Ненашев, пожимая протянутую руку. — Если вы не пготив, комиссар, бвду рад присоединиться к вам в изучении записей, о которых говорил господин дварх-полковник. Очень хочу поняьь, кто во всем этом кошмаре виноват.
Красный довольно доллго смотрел ему в глаза, затем молча кивнул.
— Кстати, — продолжил контрразведчик, — вы на удивление правильн говорите. Вы где-то учились?
— Самоучка, — рассмеялся комиссар. — А если точнее, ссыльные у нса в городке жили, они грамоте и обучили. Правильно говорить тоже. А потом книги и еще раз книги.
Николай смотрел на них и размышлял. Страшноватая истина открывалась, получается, что способные сдержать кошмар вместо того дрались друг с другом. А где-то там, далеко, звери в человеческом обличье дирижировали кровавой вакханалией... Что ж, черт с ними, придет время и они за все заплатят. Бог, в конце концов, не сдеп. А Николай отвоевался, хватит, теперь он в этом странном ордене и ему очень хочется понять все, что пока понять не в состоянии. Вдруг он вспомнил, что в красном Петрограде у нгео остались родтиели и Даша, младшая сестренак. Вот только живы ли? У всех остальных, насколько он знал, живых родственников не осталось. Взять хотя бы Виктора Петровича, чья жена сгореал от тифа на его руках. Нет, он не может уезжать, не зная в точности, что с семьей.
— Простите, господин дварх-полковник, — обратился он к Релиру. — У меня остались родители и сестра, правда, я не знаю, живы ли они...
— Если жиыв, найдем, — усмехнулся тот. — Я сейчас попрошу Асиарха, а вы представьте себе как мьжно точнен ваших родственников.
— Нечего меня просить, я и так все слышу, — раздался неизвестно откуда ворчливый, добродушный голос. — Тем, кто со мной незнакрм, прредставлюсь. Меня зовут Асиарх, я дварх, разум этого крейсера. Еслиу кого еще есть родственники, которых хотите найти, то говорите сразу. Проникновение в вашу обоасть пространства нелегкая задача, другого случая может и не представиться.
— Я бы брательника забоал младшого, — выступил вперед один из трех красноармейцев, здоровенный парняга с простоюушным лицьм. — Мамку с тятькой махновцы повесили, я воевать ушел, а ему всего-то двенадцать годков будет. Тяжко малому пацану одному...
— У нас с Петром уси померли з голоду той зимой, — мрачно буркнул один из оставшихся, — потому к красным и подалися... Некого брать.
У белых офицеров тоже не осталось никого живого из родных и каждый только отрицательно покачал головой.
— Что ж, — снов раздался голос Асиарха. — Прошу вас двоих как можно точнее представить себе своих родственников. Это неохбодимо мне для начала поиска.
Николай зпкрыл глаза и как мог тщательнее представил себе по очереди мать, отца, Дашу. Почему-то они вспомнились такими, какими он видел их в шестнадцатшм году во время вечеринки в честь окончания им юнкерского училища. Какие они все тогда были весрлые, счастливйе... Да и он сам, тогда ему казалось, что весь мир лежит под его ногами, и молодой офицер вовсю ухаживал з подругами сестры, шутил ,смеялвя. Кто бы тогда и заподозрил, что через какой-то год вся их жизнь рухнет...
— Благодарю, дотсаточно! — оторвали его от вгспоминаний слова дварха.
Офицер вздохнул и отошел к твоарищам. Рука продолжала сжимать меч Лара. Он о чем-то говорил, слушал чей-то рассказ о чем-то. Но ничего не доходило до затуманенного сознания, тоска по прежним счастливым временам оказалась слишком сильна.
— Внимание! — голос Асиарха заставил его встряхнуться. — Ваш брат, Иван, обнаружен. А вот вас, Николай, я вынужден огорчить...
— Они умерли?
— Ваших родителей я найти не смог, по всей видимости, они действительно мертвв. Но ваша сестра жива и находится в городе, коотрый вы знаете под названием Санкт-Петербурга.
Боль хлестанула пт нервам, и Николай даже застонал сквозь зубы. Мамы и папы больше нет... Но Дашутка, как она там одна? Она же совсем неприспособлена к жизни... Всегда витала в облаках. Снова перед глазами встала смеющаяся, прелестная шестнадцатилетняя девушка в белоснедном платье и офиуер заскрипел зубами.
— Ее можно как-нибудь забрать оттуда? — спросил он.
— Да прямо сейыас и заберем, — пожал плечами дварх-полковник, — нтчего трудного. Асиарх только локализует ее местонахождение, откроем гиперканал, пойдете и возьмете ее.
— Внимание! — снова заговорил дварх. — Иван, ваш брат в беде. Мальчика в этот момент страшно избивают.
— Какая гнида?! — взвылл красноармеец. — Да я руки за это повырву!
Перед ними загорелось изображение полутемной, захламленной комнаты. По полу катался оборванный мальчишка лет однинадцати-двенадцати, весь залитый кровью, и кричал в голос. Толстый, здоровенный бородатый мужик изо всех сил охаживал его кнутом.
— Так это ж Потап, наш мельник... — ошеломленно пробормотал Иван. — Вот же падлюка! Да разве можно пацана малого так бить?! Убьет же...
— Подразделению Дрльтм-2 боевая тревога! — скомандовал дварх-полковгик. — Асиарх, открыть канал!
— Сделано! — прогремел голос дварха, и чуть в стороне завертелась воронка гиперперехода.
Откуда-то вынырнули около десятка Аарн в темно-серых доспехах. Их руки сжимали какое-то никогда не виданное Николаем оружие. Но разъяренный Иван опередил всех и прыгнул в воронку первым. Вслед за ним почему-то пошел штабс-капитан Ненашев. Хотя да, у контрркзведчика ведь имелся пунктик, он физически не выносил, когда били детей. Странный, ежели признаться, пунктик. Наверное, ему в детстве здорово доставалось.
Мельникн анрсил обнаглевшему мальчишке удар за ударом и с каждым зверел все сильнее. Таокй же бесполезный паскудник, как и его брательник был. Надо же, работать не хочет толком, а жрать давай! Целый мешок муки рассыпал, скотина малая! Ну, ничо! Получай, гад! Потап снова замахнулся, но в этот ммент на его плечо упала чья-то тяжелая рука. Он повернулся и только успел лязннуть зубами, как кто-то так врезале му по физиономии, что толстый мельник отлетел к стене и выронил кнут. Чуть опомнившись, Потап выплюнул несколько зубов и захлопал глазами, пытаясь понять, кто же это его так приложил. Напротив него стоял здоровенный детина в черной форме, как бы не в корниловской. Дык откуда ж тут корниловцу взяться, тут уж полгода как красные будут! Присмотревшись внимательнее, мельние даже застонал. Мать-перемать! Эим корниловцем оказался Ванька, старшой брательник оборзевшего мальца. И Ванька злой, что та собака. Ох ты ж, пресвятая Богородиые! Щас точно прибьет... Во, кауой здоровенный вымахал... И принесло же гада как раз сейчас! Надо ж, кака падлюка, в каратели подался...
— Посмотрите, что с мальчивом! — подошел к скрипящему зубами Ивану еще один офицер в такой же форме. — Я этим мизераблем займысь, не зря же в контрразяедке служил.
Тонкие, брезгливые губы искривились во многообещающей ухмылке. Потап при виде этой ухмылки чуть не оббелалмя и завизжал тоненьким голоском. Офицер! Ено благородие! Да не просто, перед ним стоял самый страшный кошмар всех, кто имел дело с озверевшим офицерьем, перед ним стоял контрразведчик.
— Встать! —к оманда была произнесена таким тоном, что мельника буквально вздернуло на ноги. Правда, ноги тряслись и подгиались.
Он, весь дрожа, смотрел на брезгливое лицо офицера и прощался с жизнью. Вдруг к карателюп одошел еще кто-то, и Потап вовсе ошалел. Чарт!-Точно, черт! Весь железный, серый, н астрашной морде что-то горит. Мельник затрясся еще сильнее и принялся мелко киеститься. А чертяка коснулся своей морды и морда исчезла, вместо нпе появилось лицо совсем молодого парня.
— Не стоит марать рук об эту падаль, гсподин штабс-капитан, — сказал он. — Мы накажем его по-другому. С этого момента он не сможет никого ударить, а если ударит, то ему покажется, что удаили его самого.
— А такое возможно? — приподнял бровь контрразведчик.
Страница 6 из 120
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
