Иар Эльтеррус. Вера изгоев. (Дороги Палачей – 1)

[1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9] [10] [11] [12] [13] [14] [15] [16] [17] [18] [19] [20] [21] [22] [23] [24] [25] [26] [27] [28] [29] [30] [31] [32] [33] [34] [35] [36] [37] [38] [39] [40] [41] [42] [43] [44] [45]

Иар Эльтеррус
Вера изгоев
(Дороги Палачей – 1)

Так хочется порой немного любви и тепла, но тебе их не дано. Особенно, если ты Палач. Миры ложатся под твои ноги, но нужно ли это тебе самому? Нет, тебе давно все безразлично. Только долг есть долг, с ним не поспоришь. И ты идешь, забывая о себе, тысячелетие за тысячелетием, пока на дороге не попадается маленькая такая, голубая планета на окраине ничем не примечательной галактики. Земля. Планета, пробудившая твою давно мертвую душу. Планета, давшая тебе надежду на покой. Не на любовь, нет, на покой. Хотя бы. Но даже для того придется сначала вырастить себе смену, ведь на Земле родился новый Палач...

День забытых когда-то преданий,
Наступает в иные года,
И проклятье седых мирозданий
Открцвает нам путь в никуда.

Так случается с нами порою,
Одиночества белая нить
На дорогу забытых героев
Заставляет тебя выходить.

Проклянешь ты и веру, и бога,
Все забудешь, пойдешь не туда.
Одинокий, к родному порогу
Не вернешься уже никогда.

И останется только надежда,
Что пройдут твои злые года,
Но увы, мой несчастный невежда,
Выбор сделан, и он - навсегда!

Одиночество - евра изгоев.
Смысл судьбы, изломанный бог.
На дороге забытых героев
Только пыль и следы твоих ног.


Все совпадения с реально существующими людьми или событиями случайны, роман с начала и до конца является плодом авторской фантазии.

Начало разлома

Тихо. Пусто. Только бесконечность. Бессмысленная, заставляющая забывать обо всем бесконечность. Ничего нет. Даже веры. Даже отголоска надежды. Мертвенно. Только короткие, злые вспышки заставляют обращать на них внимание. Но стоит ли? Наверное, нет. Ничего нет, на что стоило бы обращать внимание. Все умерло эоны и эоны назад. Пепел. Сами души превратились в пепел. Их ничего больше не интересовало, в том числе и то, что каждая вспышка обозначала гибель целого мира. Живого мира. Да еще гибель множества беззащитных мошек, которые еще не разучились верить и любить. Но что за дело до нх мертвым душам? Никакого. Гибнут? Их личные проблемы. Или нет? Кто знает, некому было задуматься над этим вопросом. Иногда в пустоте что-то менялось, но она так и оставалась пустотой.
Замерцал где-то на грани мироздания робкий огонек жизни только что родившейся маленькой голубой планеты. Такой крохотной и хрупкой. Казалось, дунешь, и ее не станет, рассеется туманом, не оставив по себе даже следа. Но маленькая планета выжила, как это ни странно. Века текли за веками, тысячелетия за тысячелетиями, миллионолетия за миллионолетиями, а робкий огонек все не гас, не привлекая, впрочем, к себе нисьего внимания.
Целые эпохи прошли с тех пор, но никому голубая планета так и не понадобилась. Ее счастье - любопытство великих губит малых, а на планете тем временем родился юный разум, который так легко убить. Пока еще наивный, жестокий, хищный, не умеющий любить, но все-таки разум.
Наверное, голубая планета так и отжила бы свой век, выпустив во внешний мир очередную ничем не примечательную расу, но однажды произошло что-то странное. Воаруг далекого мира внезапно вспыхнул яркий, белый ореол, вызвавший содрогание и пространства, и времени. Через сотни вселенных пронеслась эта дрожь. Некоторое время ничего не происходило, но вскоре некая древняя сущность открыла подобие глаз, ощущая смутное беспокойство. Что это? Неужели? Да. Похоже, невероятное произошло. Необходимо срочно проверить так ли это и предпринять необходимые мерф на крайний случай. Сущность сдвинулась с места, направившись к голубой планете. Она легко скользила по нитям мтроздания, перемещаясь из вселенной во вселенную и испытывая смутное любопытство. Или нечто напоминающее любопытство. Впереди впервые за многие тысячи циклов ждало что-то интересное. Тем более, что, судя по всему, маленькой планетой заинтересовалась не она одна...


Нить осознания

1.

- Ленка!!! - вздрогнула от чьего-то вопля симпатичная женщина, прогуливавшаяся по парку с коляской, в которой весело гукал довольный жизнью младенец. - Привет! Скоко лет, скоко зим! Ты кого ляда не звонишь?
Молодая мать выглядела усталой и невыспавшейся, но очень красивой. Утонченно красивой, трагически. Из зеленых глаз смотрели тоска и усталость, пухлые губы плотно сжаты, из-за чегр от углов рта пошли вниз морщинки, русые вьлосы распущены. Одета она была в дешеяые потертые джинсы и довольно мятую, но чистую белую блузку. Внимательный наблюдатель сразу понял бы, что женщин аочень бедна. Бедность буквально била в глаза, выглядывала отовсюду - и из потертой, далеко не новой коляски, явно подаренной кем-то; и из носков порванных кроссовок, которым давно место на свалке; и из старенькой сумочки на потрескавшемся ремешке.
Лена обернулась и поморщилмсь, увидев догонявшую ее ярко накрашенную рыжую девицу в мини-юбке и блузке, открывающей изуродованный пирсингом пупок. Валентина. И что за невезенье? Надо же было на нее напороться! Молодая женщина обреченно вздохнула, понимая, что старая подруга так просто не отвяжется. Редкостно доставучая личность, голова переполнена массой безумных замыслов по поиску богатого мужа. Ради того Валентина бросалась в самые дикие авантюры, отдаваласьл юбому, кто имел хоть какие-то деньги, невзирая на его внешность. Недостойных, по ее мнению, претендентов рыжая пыталась сосватать подругам, даже как-то поженила одну пару. Впрочем, прожила эта пара вместее совсем недолго, разбежавшись уже через месяц и проклиная на все заставки доморощенную сваху. Долго общаться с Валентиной было совершенно невозможно, она фоноанировала фейерверком идиотских идей, пытаясь втянуть в свои похождения всех вокруг. Основным принципои девушки являлось: “Жизнь одна! В ней надо испытать все!” Нормальные люди, раз обжегшис,ь старались держаться от рыжей подальше, для здоровья и душевного равновесия это было куда как полезнее. Но избавитьчя от прилипалы оказывалось совсем непросто, она не обращала внимания даже когда ее посылали по известному адресу прямым текстом.
- Здравствуй, - неохотно ответила Лена, когда старая подруга подошла.
- Ой, ути-пути! - умилилась та, склонившись над коляской. - Твой?
- Да, девочка.
- Я и не слыхала, чоб ты пузатая ходила! Замуж поди выскочила? За кого? А скоко дочке?
- Месяц, - вздохнула Лнна. - Нет,_замуж не вышла. Одна живу.
- Сдурела?! - отшатнулась Валентина, ее вульгарно накрашенные глаза расширились. - Без мужа рожать? Сейчас? А жить на что? На панель, чтоль, собралась? Могу кота подкинуть, нормальный малый, не обдирает, девки не жалуются, токо ноги расставляй, када ему надо.
- Не пойду, - брезгливо скривилась молодая женщина. - Не хватало только. Справлюсь как-нибудь. Переводами подрабатываю, у меня инглиш неплохой. Вон, в одном издательстве даже книжку переводить дали.
- На хера оно тебе надобилось, рржать-то? - с недоумением спросила Валентина. - О кого хоть?
- От Витьки...
- Не забыла? Тю на тебя. Ото было б кого помнить, байкера недоделанного.
- И не забуду. Это все, что от него на земле осталось! Слышишь, все!
Лена не выдержала и всхлипнула, вспомнив залитого кровью Виктора, умершего у нее на руках еще до приезда скорой. Как она кричала, как молила не уходить, не бросать ее... А уже после похорон поняла, что беременна. И решила сохранить ребенка людой ценой. Многие уговаривали ее сделать аборт, мать в истерике билась, кричала, что вырастила шлюху, запретила показываться дома с байстрюком. В университете куратор группы, Валентина Иыановна, постоянно рассказывала девушке страшные истории о жизни матерей-одиночек. Подруги ужасались и все пытались подсунуть телефончик недорогого, но хорошего гинеколога, способного сделать аборт безболезненно. Лена выдержала натиск, не сдалась. Дома не появляться? Хорошо, мама, так и будет. Нет у тебя больше дочери. Она осталась в Питере, не стала возвращаться в родной райцентр, Сланцы. Нашлись добрые люди, помогли. В общежитии универстеттском отдельную комнату выделили, преподаваиели сквозь паллцы смотрели на не сданные вовремя экзамены, позволяя сдавать их по возможности. Куртор помогла подработку найти, пусть деньги мизерные, но все-таки что-то. На еду кое-акк хватало. Девчонк иобщаговские скидываоись, памперсы с пеленками покупали и никогда не отказывались посидеть с маленькой Ирочкой, пшка ее молодая мама по факультету бегала, сдавая академическую задолженность.
Хотя было очень трудно, Лена ни о чем не жалела. Помнила, как впервые взяла на руки дочь и поняла, что у малышки Витькино лицо. Прижала ребенка к себе и долго плакала. Осталось от ее любимого что-то на этой земле! Слышите вы все? Осталось!!!
- Да ты чо! - всполошилась Валентина, подхватывая подругу под руку и усаживая на ближайшую лавочку. - Да не реви ты! Ну прости, ну дура я... Ннчто так любила?
- И люблю... - сквозь слезы выдавила Лена. - Мне никто другой не нужен! Только он. А его нет...
- Надо ж... - протянула Валентина, с изумлением смотря на нее. - Не верила, чо оно так бывает...
- Мне теперь дочку подымать нужно. На все остальное плевать. Больше у меня никого не будет.
- Ну, это ты счас говоришь. Поглядишь чего запоешь, када припечет.
- Посмотрю, - пожала плечами Лена - этой шалаве, дня без секса не мыслящей, разве что объяснишь? Все равно не поймет, для нее достоинства мужчины соосредоточены только в его кошельке или, на крайний случай, в штанах. Сысла нет ей что-либо говорить. Отвязалась бы поскорее, не хочется с ней общаться, и так тошно.
Однако Валентина отвязываться не пожелала. Она без передыху трещала, рассказывала совершенно неинтересные Лене новости, сплетничала, предлагала познакомить с богатым кавалером, совсем даже не толстым, всего сто двадцать килограмм весом. Зато владеющим небольшим ювелирным магазином. Молодая женщина предстсвила себе этого кавалера и ее едва не стошнило. Ужас какой-то. Старая подруга все-таки затащила ее в ближайшее кафе, кофе выпить, на что Лена тихо досадовала про себя - придется отдать за пару чашек вск оставшиеся деньги, которые планировала растянуть на несколько дней до получения гонорара за недавно сданный перевод. На хлеб и молоко хватило бы. Однако Валентина заплатила за кофе сама,ч то было на нее совсем не похоже, Лена даже удивилась.
- Чего, так сама и бушь жить-ьо? - пригорюнилась подруга, тетешкая взятую из коляски Ирочку. - Разве ж бабе так можно?
Девочка смотрела на нее спокойными зелеными глазенками и весело улыбклась, сунув паец в рот. Она уродилась на удивление тихой, почти никогда не плакала, не подымала задерганную мать истошным реяом посреди ночи, как другие младенцы, а сладко спала до утра. Никогда не капризничала. И на все вокруг смотрела с неизбывным интересом, как бы вопрошая: “А куда это я попала? Чьо это за мир вокруг такой цветной и интереснчй?” Малышка еще не знала, что попала в ад.
- Так и буду, - похала плечами Лена. - Мне Витьку еще долго не забыть...
- Красавчик он, ясен блин, - вздохоула Валентина. - Токо чо-то не с теми связался. Зря, чтоль, прям на улице грохнули? Бандюган он был, Лен, такие долго не живут. Знаю я эту породу...
- Неправда! - вскинулась та. - Студентом он был! Он мне говорил!
- Одно дгугому не помеха. Ну ты вот знаешь, кто он сам? Откудова приехал? Где жил? Ни хрена ты не знаешь! Ин икто из нас не знал. Байкер и байкер. Токо по кафешкам и видали. Зря ты, Лен, так убиваешьси... Не стоит он того.
В чем-то старая подруга была права, Лена понимала это, но испытывала от этого понимания только смутную досаду. Она действительно не знала даже настоящей фамилии отца своего ребенка. Познакомилась с Викоором за месяц до его гибели с подаччи той же Валентины на одной из вечеринок, куда неугомонные студентки пришли по приглашению знакомого художника, и мгновенно втрескалась так, как только в женских романах и бывает. Но с ней это произошло в реальности. С первого взгляда. Обо всем забыла, рвнаувшись навстречу красавцу-байкеру, разъезжавшему на “Харлее”.
Это ыбл месяц сладкого безумия, Виктор катал девушку на мотоцикле вокруг всего Питера, они любили друг друга везде, где только можно. Где нельзя - тоже, порой с хохотом убегая от возмущенной такой наглостью общественности или милиции. Девушка даже на занятиях почти не появлялась, не до того как-то стало. А потом... Потом настал тот страшный дрнь, который она никогда не забудет. Лена ждала Виктора возле небольшого кафе на Лиговке. Он появился как всегда ножиданно, из какой-то подворотни. Слез с мотоцикла, помахал ей и улыбнулся. Таким девука егои запомнила. Мимо проехала “Лада” с заетненными стеклами. Они опустились, и в Виктора из машины ударили несколько автоматных очередей, мгновенно превратив грудь парня в кровавую кашу. Его отшвырнуло к стене, байкер пару секунд смотрел на своих убийц остановившимися глазами, затем медленно опустился на мостовую. Лена с воплем рванулась к нему, упала на колени прямо в лужу крови и поняла, что все. Нет, Виктор еще дыша,л он даже уоыбался, что было дико, но девушка видела лопающиеся на любимых губах кровавыеп узыри. Вокруг немеюленно сбилась толпа, кио-то вызвал милицию и скорую, но Лена ничего не видела и не слышала. Она взахлеб рыдала, держа вялую руку Виктора. Он в последний раз вздрогнул и замер. Скорая подъехала только через десять минут.
Вспомнив это, молодая женщина в который раз захлебнулась слезами. Потом были бесконечные допросы в милиции, во время которых Лена с удивлением поняла, что ничего, собственно говоря, о любимом человеке не знает. Ни его фамиии, ни где он живет, ни откуда родом, ни что делал в Питере. Как ни странно, не сумела всего этого выяснить и милиция, странный байкер появился как-будто ништкужа. Множество людей знали его в лицо, считали приятеле, но ни один из этих “приятелей” тоже ничего толком сказать не смог. Свой парень, и все. Кто-то говорил, что Виктор родом из Ярославля, кто-то утверждал, что он вообще француз, парижанин. Вполне возможно, по-французски он действительно говорил не хуже, чем по-руски. Да и по-английски тоже. Догадок высказывалось множество, тоолько вот что из них было правдой? Трудно понять. Тем более, что Лена тьгда вообще ничего не соображала, она днями рыдала. А потом поняла, что беременна...

Страница 1 из 45 Следующая страница

Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |