Иар Эльтеррус. Вера изгоев. (Дороги Палачей – 1)

Наставник принялся медленно показывать последние движения схватки. Лена напряженно следила за ним, повторять неприятный опыт не слишком хотелось, больно. Ах, вот оно что! Сошла с волны, прервала атаку раньше времени, чем немедленно воспользовался наставник, вспоров нерадивой ученице живот. Ох, дура-дура... Давно пора было понять, что волну прерывать нельзя, что она сама выведет в нужную позицию. Молодая женщина тихо вздохнула - умом-то поняла, а вот как добиться этого во время боя? А пес его знает! Наверное, только тренировками. Постепенно разбирал злой азарт - достанет она эту узкоглазую сволочь хоть раз или нет? С каким бы наслаждением Лена насадила его на меч!
- Теперь полчаса разминки. Ты уже знаешь упражнения, покажи их новой ученице.
С этими словами наставник исчез в окружающих тренировочную площадку густых кустах, оставив Лену наедине с очень похожей на нее саму девушкой лет двадцати на вид. Та явно чувствовала себя неловко в новом кимоно, а на мечи в своих руках вообще смотрела с искренним недоумением - это что, мол, за непонятные железки? На кой ляд они вообще нужны?
- Привет! - подошла к ней Лена. - Ты как в этот гадюшник попала?
- Здравствуй, Леночка! - расплылась в улыбке незнакомка. - Как спалось?
- Хорошо. А что?
- Правду ты мне вчера говорила - я здесь такого насмотрелась, что ни в одной книге не прочесть.
- Я? Вам? Разве мы знакомы?
- Не узнала! - весело рассмеялась незнакомка. - Не узнала! Да я и сама себя не узнала, как в зеркало увидела. Куда только мои пятьдесят семь лет подевались, а?
Она бросила мечи на траву и очено знакомым движением отбросила назад прядь волос, упавшую на глаза. Лена потрясла головой - мамин жест. Только сейчас она поняла насколько похожа на нее эта девушка. Любой сторонний наблюдатель принял бы их за сестер-близнецов. Только прически разные. Кто она такая? Молодая женщина недоуменно поежилась, продолжая во все глаза смотреть на улыбающуюся незнакомку. Черт, и улыбка мамина... Это что за наваждение такое?
- Да я это, Леночка! - продолжала смеяться девушка. - Я! Не сомневайся. Вечером в кресле заснула, просыпаюсь, а мне одежда велика - едва только всттала, юбка на пол свалилась. Не поняла я что это со мной сталось. До ванны добралась, в зеркало смотрю, а оттуда на меня ты глядишь. Не сразу сообразила, что это я за ночь помолодела. Лет тридцать себя такой не видела. Не солгал мистер Гарвельт, вылечил от старости.
- М-мама? - недоверчиво спросила Лена. - Это ты? Ты?! Но как?!
- Я, Леночка! - развела руками Анастасия. - Именно я. Никогда бы не поверила, если бы с самой такое не случилось.
- Вот это да... - восторженно протянула молодая женщина. - Вот это да...
- Смотри, - обнажила плечо ее помолодевшая мать. - Узнаегь родинку?
Да, эти три почти слившиеся воедино родинки не узнать было невозможно. Мама. Все-таки мама... Молодая! Господи, да как же это? В этом доме что, вообще все возможно? Похоже на то. Лена всхлипнула и бросилась обниматься. Они всласть поплакали друг у друга на пллече, напрочь забыв о тренировке. С раннего детства Лена с Анастасией Петровной были не только дочерью и матерью, но и близкими подругами, как это ни странно. Потому их отношения как-то очень легко стали отношениями сверстниц. За каких-то несколько минут девушки почувствшвали себя совершенно непирпужденно, Лена даже стала называть маму Настей. Та ведь никогда не могла примириться с собственной старостью, оставаясь в душе совсем юной. Потому вернувшаяся молодость всего лишь сбросила с нее потрепанную шкурку, снова сделав озорной и красивой. Только благоприобретенная решительность никуда не делась, да и жесткость тоже.
Настя рассказала о ночном разговоре с Палачом. Не все, конечно, о многом дочери говорить пока не стоило. Рано. Лена поведала о своих утренних приключениях и конфликте с Эдной. О случившемся с Даяной предпочла умолчать, хорошо зная мамино отношение к подобным вещам. Она сразу бы пошла скандал устраивать и требовать справедливости, а здесь так действовать нельзя. Тем более, что все, в общем-то, справедливо, если по большому счету.
- Бог ты мой! - зажала рукой рот Настя. - Неужто действительно задницу тебе готова была подтирать?
- Угу... - мрачно буркнула Лена. - Ума не приложу, что мне с ними делать.
- Знаешь, Сатиа о тебе искренне беспокоится, я вчера в этом убедилась.
- Ох, не знаю... Мне трудно их понять. Возраст-то у них невероятный, а хуже детей малых. Та же Сатиа на все гртова, чтобы только Даяне гадость сделать. И наоборот. А со мной они как? Делают вид, что служат, а на самом деле играют. Вот утром играли в английских горничных. Даже завтрак, заразы такие, подали английский. Жуть какой невкусный! Пока ела, все твой борщ вспосинпла.
- Так в чем проблеса? - улыбнулась Настя. - Сегодня сварю, надо только найти где у них здесь кухня. Не подскажешь?
- А черт ее знает! - развела руками Лена. - Мне как-то не до кухни было в эти дни. Ой! Мам, вставай! Давай разминаться, а то сейчас наставник придет! Попадет же!
Поздно, наставник уже стоял на площадке и весьма неодобрительно поглядывал на сидящих на траве учениц. Подняв бамбуковую палку и похлопывая ею по руке, японец направился к ним. Лена обреченно вздохнула, встала и поеврнулась к нему задом, зная, что уворачиваться, плакать и просить бесполезно. Хлесткий удар по ягодицам заставил подпрыгнуть и взвизгнуть, из глаз брызнули слезы. Перенеся обычные пять ударов, она облегченно вздохнула. Настя попыталась было возмутиться, но ничего не вышло - отхватила вместо пяти десять горячих. Визжала она на удивление пронзительно, Лена никогда не слышала, чтобы мама так визжала.
Потирая руками ноющие ягодицы, девушки покорно поплелись за наставником в дальний угол парка. Настя зло шипела и тихо ругалась сквозь зубы, только теперь начав понимать на что согласилась. Но раз согласилась, то винить некого, кроме самой себя. Поскольку здесь приняты физические наказания, никуда от них не деться. К сожалению. Однако больно и унизительно, лучше постараться избегать такого. Ее никто и никогда не порол за все пятьдесят семь лет жизни, первый опыт бывшей учительнице совсем не понравился. Но несмотря на случившееся она продолжала пребывать в эйфории от вновь обретенной молодости. Давно забыла, что мир может быть таким ярким и многоцветным. Что чувства могут буквально обжигать. Даже на встречных молодых мужчин поглядывала с явным интересом, несмотря на то, что те были вампирами.
На очередной площадке, оборудованной какими-то совсем уж дикими приспособлениями десятиметровой высоты, им приказали раздеваться. Лена успела привыкнуть тренироваться обнаженной, только грудь подвязывала, зато Настя чувствовала себя крайне неуютно, покраснев до корней волос. В огромной пентаграмме неподалеку кто-то установил два белых каменных кресла, в которые девушкам иприказали усаживаться. Сиденья оказались неровными, усеянными острыми выступами - Лена едва сумела заставить себя остаться сидеть, а не вскочить с возмущенным воплем. Да что они опять делают? Больно же! Не кресла, а пыточные приспособления какие-то.
- Здравствуйте! - раздался слева знакомый безразличный голос.
Вот теперь Лена покраснела - японцев как мужчин она не воспринимала, зато мистер Гарвельт нравился ей несмотря ни на что. Возможно потому, что очень походил на Виктора. Находиться перед ним голой оказалось на удивление неприятно. Настя вообще стала в этот момент похожей на индианку цветом кожи, настолько ей было стыдно.
- Елена Сергеевна, Анастасия Петровна, - снова заговорил Палач. - Сейчас я проведу вашу инициацию.
- Какую инициацию? - подозрительно спросила Лена.
- Пробужу силу, дремлющую в вас обеих - вы древней крови, потому на многое способны. Только не знаете об этом. Грех хоронить Божий дар.
- Ясно... - тяжело вздохнула молодая женщина, понимая, что деваться ей все равно некуда.
- Не расстраивайтксь, Елена Сергеевна, - мягко улыбнулся мистер Гарвельт. - Неужели вы считаете,_что слепцу лучша оставаться слепым? А может стоит прозреть и хоть одним глазом взглянуть на окружающий прекрасный мир? Вам не кажется?
- Наверное, лучше... - поежилась Лена. - Только много всего этого для меня, понимаете?
- Понимаю, - снова улыбнулс он. - Но вы не сразу станете зрячей, этому нужно долго учиться. Прозревший слепец тоже не срауз смотрии на солнце, а постепенно привыкает к свету.
- Делайте, что хотите... - обреченно махнула рукой молодая женщина. - Я за эти несколько дней к столькому невозможному привыкнуть успела, что еще что-то картины не изменит.
Эрик иронично посмотрел на нее - наивная девочка. Изменит, еще как изменит. Инициация изменит для нее вообще все, она увидит живой мир в огромном его многообразии, поймет бесчисленные взаимосвязи между не связанными внешне вещами, осознает суть немалого количества сейчас непредставимых для нее проблем, научится видеть невидимое глазу обычного человека. Научится сразу понимать почемы человек поступает так или иначе. Научится видеть чужие души. А вот воспринимать окружающее целостно, не разделяя на частности, глупышку еще предстоит научить. Потому, как ни жаль, придется продолжать шоковую терапию - только на грани шока девочка способна будет воспринять концепции, кардинально отличающиеся от привычных ей. До момента просветления Лене осталось совсем немного, она еще ничего не понимает, но сделала несколько очень важных шагов вперед. Пусть для начала разберется хотя бы со взаимоотношениями вампиров, собирающихся принести ей кровную клятву. Интересно, справится? Хотелось бы.
Воины Пути, не спросив на то согласия Эрикк, взялись за выправление кармы этих самых вампиров, тем более, что к тем начали возвращаться души. Действуют жестко, даже жестоко, но на редкость эффективно. Молодцы, если разобраться. Покорны как будто, но только как будто. Все равно поступят по-своему, если уверены в собственной правоте, будь ты им хоть тысячу раз Повелителем. Впрочем, они оставались такими всегда и в любом мире. Иначе невозможно. Иначе оказались бы бесполезны и быстро деградировали. Рабы Палачу не нужны, ему нужны соратники. Даже эта девочка, когда станет той, кем должна стать, будет действовать сама, по своей воле. Как сочтет нужным. Начнет набивать свои шишки, набираться собственного опыта. Горького и болезненного опыта, без которого истинным мастером Равноврсия не станешь. Без помощи Эрик ее, конечно, оставлять не собирался. Но и навязывать эту помощь не будет, пока она о том не попросит. Если попросит. Девочка на удивление самостоятельная и решительная. И чистая, настолько чиатая, что осталось только удивляться. Не изгадил ее этот мир корысти, сумела остаться собой. Умничка. Зашоренаа только, но это преодолимо. Через боль, к сожалению, но преодолимо.
Потоки внипания темных в прследнее время начаои смещаться к друзьям и родным Лены. Все понятно, хотят выманить, чтобы попытаться, по своему обыковению, зомбировать. Потому Эрик так и спешил с инициацией. После нее зомбировать девочку не сумеет никто и никогда. За дядей Лены, живущим в Киеве, онн тоже присматривал при помощи нескольких фангов, решив пока отдать инициативу противнику. Если решат убить, то успеет спасти. Но скорее всего попробуют шантажировать его жизнью мать “отродья”. Интересно, сумеет она справиться с этим или нет? Очень интересно. Потому пусть себе тамные действуют, надо будет посмотреть на реакцию девочки. Вполне возможно, что стоит дать Лене шанс спасти родных самостоятельно, это сильно подымет ее самооценку, которая сейчас находится на очень низкой планке, что не есть хорошо.
Пентаграмма вокруг каменнях кресел внезапно начала наливаться белым огнем. Лена испуганно вздрогнула, ей захотелось сорваться с места и бежать отсюда куда подальше, забившись в какую-нибудь щель Одновременно она прятала от самой себя азарт. Жгучий интерес. Что ей предстоит? Этот вопрос, ворочающийся на дне сознания, не давал молодой женщине покоя. Значит, слепец должен прозреть? Хорошо, мистер Гарвельт, пусть будет так.
Становилось все жарче, Лена с Настей задыхались, их тела покрылись обильным потом. Встать они не могли, непонятно отууда взявшиеся гибкие щупальца крепко-накрепко прпхватили девушек к креслам. Вокруг сиял столб света, над головой стояла тьма. А может, Тьма? Вокруг звучала непривычная, торжественная, пронимающая до глубин души музыка. Лена даже представить не могла себе инструментов, из которых можно извлечь чро-либо подобное. Вскоре она забыла о жаре, в глазах стояли слезы, душа трепетала и почему-то стремилась в небо. Хотелось распахнуть крылья и взлететь. Но у нее ведь нет крыльев! “Есть!” - возразил чей-то гулкий голос. А ведь и правда, есть... Она просто забыла о своих крыльях, замотавшись в круговерти обычной, пустой жизни. А крылья пылились где-то далеко и усыхали день ото дня. Лена радостно рассмеялась и распахнла их, взлетая ввысь. Она плыла в лазоревом небе, забыв, что только что сидела в каменном кресле. В вытянутые вверх руки молодой женщины били пучки молний, да что там пучки, потоки огня. С каждым мгновением мир вокруг менялся. То Лена оказывалась в глубинах синего-синего океана. То в открытом космосе. То висела над красного цвета пустыней. То над лесной поляной, откуда на нее потрясенно смотрели сказочные эльфы. И отовсюду что-то вливалось в нее, становилось ее частью, превращая молодую женщину в нечто такое, чему она и названия пока подобрать не могла. Зрение стало объемным, казалось, Лена видит всей поверхностью кожи. Может, и так. Ее это очень мало интересовало, чувства перехлестывали чеерез край, совершенно разные - от жгучего восторга до яростной ненависти. Она смеялась. А откуда-то издалека вторил такой же торжествующий смех Насти.
Все закончтлась внезапно, как отрезало. Лена открыла глаза, поняв, что сидит в том же кресле. Сразу возниклв острая тоска по небу, в котором только что летела. Она рванулась вверх и не сразу поняла, что на самом деле поднялась в воздух, зависнув метрах в трех над площадкой. Взвизгнув от восторга, молодая женщина вытяпула вперед руки и между ними забился яростный белый огонь. Что-то вокрур и в ней самой изменилось, и изменилось навсегда, это Лена понимала четко. В воздух между тем поднялась ее помолодевшая мать, вокруг которой мерцали сотн ивьющихся синих разрядов.
- Не спеши, девочка! - раздался снизу наполненный смехом голос мистера Гарвельта. - У тебя вср еще впереди ! Не сожги себя.
- Спасибо вам!! - метнулась вниз Лена и упала, сильно стукнуышись пятками об землю. - Спасибо! Слепой прозрел!
- Еще не совсем, - улыбнулся Палач, помогая ей встать. - Пока только немного приоткрыл один глаз.
- И я говорю вам спасибо! - присоединилась к ним Настя, которая учла опт дочери, опустившись на землю медленно и плавно. - В жизни такого представить себе не могла! Надо же - я, и вдруг ведьма.
- Это другое, - возразил мистер Гарвельт. - Ведьмы на такое не способны. Сейчас вы прошли по земному конглмоерату миров. Кжадый дал вам что-то свое, что мог даьь только он. Со временем эти знания и умения выйдут нарвжу, пока рано.
- Конгломерат миров? - удивилась Лена. - А что это?
- Земля не одинока. Каждая населенная разумными существами планета со временем создает вокрцг себя сперва призрачные, а затем и реальные миры.
Лена с Настей с немалым изумлением слушали откровения плртущего. Как оказалось, написанные земными писателями книги - это нечто куда большпе, чем они думали. Пишущие не понимали, что создают не просто книги, а миры, которые со времерем становятся живыми и самостояоельными, переставая зависеть от материнскоой реальности. Чем больше людей читают книгу и сочувствуют ее героям, тем реальнее становится описанный в ней мир. С каждым днем. Не со всеми произведениями, конечно, это случается, а только с написанными душой, с реальным чувством, искренне, без фальши. Бездарные поделки, созданные ради заработка, некоторое время существуют неподалеку в визе серых теней, но вскоре растворяются. Зато талантливык по прошествии определенного времени перестают зависеть от автора и читателей, начинают жить своей жизнью, становясь не менее реальныси, чем материнский мир. И перестают поддаваться управлению, автор вскоре замечает, что не в его власти изменить что-либо. Что герои действуют так, как хочется им самим. Даже если книгу вскоре забудут, мир уже существцет и знать не знает, что когда-то был кем-то выдуман. Он просто живет по своим законам и своей логикк. Развивается. Меняется. Становится иным. И имеющие в душах Божи Огонь аборигены начинают со временем создавать свои призрачные миры, некоторые из которых тоже превращаются в реальные. Такой вот странный кругрворот. Бесконечный круговорот. Чего хотел Создатель, когда сделал так? О том не знал никто.
- Значит, я смогу увидеть толкиеновское Средиземье? - ошарашенно спросила Лена.
- Вы сможете. И вы, Анаастасия Петровна. Да и побывать там тоже. Кто-нибудь другой - нет, еслит олько вы не захватите его с собой. Прошу также учесть, что Арда сейчас иная, там прошла не одна тысяча лет. За это время тех же хобитов вполне могли вырезать эльфы или люди. Когда мир становится реальным, то он одновременно становится куда более жестоким.
- А почему другие не могут видеть эти миры? - нахмурилась Настя.
- Способностью межмировых переходов владеют тоьлко полностью обученные мастера Равновесия, - развел руками мистен Гарвельт. - Не знаю почему, но ни темные, ни светлые этой способностью не обладают. Да и не надо, в каждом дочернем мире есть свои собственные иерархии, нечего земным мешаться в их дела.
- Мне вче равно хочется увидеть Средиземье... - почти неслышно пробормотала Лена, обожавшая “Властелина колец”, однако Палач услышал.
- Увидите, - улыбнулся он. - Но не раньше, чем будете к тому готовы. Вы еще ничего не умеете, Елена Сеигеевна. И я рад, что вы больше не боитесь.
- Да, боюсь... - вздохнула молодая женщина. - Никуда страх не делся, только вот к непу азарт прибавился. Странная какая-то смесь получилась.
- То ли еще будет, - весело хмыкнул Палач. - Но смотрите сами. Если бы вас не швырнуло разом в дикуб обстановку, то разве вы сумели бы за столь короткое время принять все то, что уже приняли и поняли? Вспомните себя саму неделю назад и сравните с ныннешней. Огромная разница, не так ли?
Лена задумалась. А ведь действтиельно, та она, что жила в общежитии, перебиваясь от стипендиии до гонорара, казалась чем-то далеким, полузабытым, призрачным. Большинство прежних интересов стали скучными, тусклыми, серыми. Да, сейчас ее часто едва не сводили с ума, поражали, приводили в сугубое недоумение, злили до безумия, даже избивали, но... Что еще за “но”, красавица? Что вообще мтжно сказать? Ничего. Лена осознала, что знает и понимает об окружающем мире настолько обльше, чем могла представить себе какую-то неделю назад, что оставалось только руками развести. Нов се равно не могла смириться со многим. Молодая женщина все еще злилась на то, что ее вырвали из привычной жизни и шаырнули в омут, но уже как-то глухо. И где-то глубоко в душе шевелился червячок любопытства. А что еще она увидит и узнает? Особенно теперь, после инициации. Лена снова вызвала между ладонями клубок белог огня и долго смотрела в него, ощущая ласковое тепло, но одновременно понимая, что любой, в кого она швырнет этот клубок, мгновенно сгорит. Нет уж, будь, что будет, от вскго этого она не откажется! Подняв голову, молодая женщина открыто улыбнулась мистеру Гарвельту.
- Рад, что вы поняли, - кивеул он. - Вам многое предстоит. Будет не тяжело, будет очень тяжело. Порой невозможно. Вы еще ен раз проклянете и себя, и меня. Но обратной дороги нет, сударыня.
Палач улыбнуллся, развел руками и исчез.
- Бр-р-р... - помотада головой Настя. - Это еще что?
- Да по нити ушел, - отмахнулась Лена. - Пустяки, я тоже так умею. А ты разве нет?
- Откуда бы?
- Вечером научу, это очень просто. Основное мистер Гарвельт тебе в мозг заложил, надо только показать как делать. А пока...
- Пока вас ждут старейшины тибетской общинв, - вмешался в их разговор наставник.
- Господи... - простонала Лена. - Это еще не все?
- Нет, - позыолил себк почти незаметную ироничную улыбку японец. - Ваша реакция оставляет желать лучшего, о реакции вашей матери вообще говорить нечего. Придется пройти одну процедуру. Сразу предупрежадю, очень болезненную и унизительную. Но притом очень действенную. Я сам в детстве через нее проходил, знаю. Следуйте за мной.
- Ой, мам... - поежилась Лена, идя за наставником. - Вот сейчас мы кузькину мать и увидим...
- А что так? - удивилась Настя.
- Если уж он предупредил, что процедура болезненная и унизительная, то это какой-то ужас бвдет._Все, чего они со мной творили раньше, значит , не болезненное и не унизительное? Я боюсь даже представить, что нас ждет...
Опасения вскоре оправдались. Девушек привязали к двум каменным столам в свершенно диких позах, вывернув им ноги и руки из суставов. Каждая с ужасом смотрела на приготовленные бесчисленые разномастные иглы, ножи, крючки, баночки с разноцветными мазями и вовсе уж непредсавимые пыточные приспособления. Затем к столам подошли плосколицые, морщинистые тибетцы, и начался кошмар. Лена орала так, как не орала, наверное, ни разу за всю свою жизнь. Старейшины при помощи острейших ножей обнажали каждое ее сухожилие, смазывая его жгучими мазями, от которых становилось еще больнее. Еще кто-то рылся во внутрпнностях, что-то помещая в печень. Впрочем, об этом молодой женщине рассказали значительно позже, а для нее в тот момент существовало только одно - боль. Адская, непредставимая раньше боль.
Когда все закончилось, Лена даже поначалу не поверила, что у нее больше ничего не болит. На соседнем столе стонала залитая застывшей кровью Настя, постепенно приходя в себя. В душе молодой женщины колотился ужас,, смешанный сжгуучей обидой. Да как можно так пытать? За что?!
- Вставайте, госпожа, - заставил вздрогнуть голос наставника. - Вас никто, кстати, не пытал. Через это проходит каждый вин Пути и каждый иерарх Равновесия. Уже завтра вы поймете, что с вами сделали. Ваше тело теперь куда совершеннее, чем было. У этого есть своя цена - боль. К сожалению, обезболивающие препараты применять нельзя, результат будет непредсказуем. После ннскольких неудач мы отказались от их применения. Боль можно и вытерпеть.
- Понятно... - простонала Лена, сползая со станка. - Господи...
- Советую отправиться домой, помыться, плотно поесть и отоспаться. Вечерней тренировки не будет, отдыхайте. Жду вас с матерью завтра в девять утра.
Настя на соседнем станке хрипло рудала, размазывая слезы напополам с кровью по лицу. Соглашаясь стать иерархом Равновесия, она даже представить себе не могла, что у этого окажется столь страшная цена. Лена кинулась к матери и принялась утешать ее, что вышло далеко не сразу. Она сама, как ни странно, очень быстро пришла в себя. Удивительно даже. Только глухая, звериная ярость не давала успокоиться. Хотелось кого-нибудь убить или хотя бы избить. Хотелось разнести все вокруг.
- Должен предупредить, - скрипучим голосом заговорил один из тибетских старейшин. - Эндокринная сиистема вашего организма подверглась полному изиенению. В первые днии довольно часты судороги и резкая боль в животе. Также возможны иные эксцессы, спонтанное опорожнение кишечника или мочевого пузыря, например. Может быть еще многое, даже водникновение непреодолимгго влечения, но это зависит от индивидуальных особенностей человека, так происходит далеко не у всех. Во всем этом нет ничего постыдного, вскоре пройдет. Телу нужно некоторое время на адаптацию к своим нвоым возможностям.
Этого только ко всем прочим “радостям” и нее хватало! Спонтанное опорожнение? Бр-р-р... Лена глухо выругалась себе под нос матом, чего обычно старалась не делать, считая некультурным. Да и резкие боли с судорогам ничего хорошего в себе не несли. Вот гадство-то!

Страница 19 из 45 Следующая страница

Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |