— Для чего все это?
Тот взглянул на нее, как на последнюю идиотку, затем обратил внимание на варварскую одежду и объяснил ничего не понимающей дикарке, еще не знающей, что раз уж она вошла в город, то этого помоста ей не избежать:
— Дык рабынь для удовольствий продают. Из тебя хорошая получится… Гы-гы-гы…
Идорна замахнулась, но школяр, продолжая хихикать, увернулся и исчез в толпе.
Слева донесся тихий плач и слова, повторяемые шепотом:
— Ланха, Ланха, любимая, нет, только не ты, не ты…
Она оглянулась и увидела полные слез глаза юноши, устремленные на милую шатенку, тем временем поставленную в центре помоста. Когда девушка сжалась, пытаясь прикрыть руками пах, из толпы донеслось:
— Да не прикрывай, дура! Было б чего прикрывать!
Толпа грохнула хохотом. Белокурого юношу в форме студиозуса как будто кто-то ударил: он сжался, что-то шепча себе под нос. Потом поднял широко открытые глаза, во взгляде его сквозило отчаяние. Поняв, что него кто-то смотрит, он попытался протолкнуться назад, но не смог. Дракона смотрела с жалостью и, видимо, юноша эту жалость уловил, потому что с безумной надеждой, надеждой на чудо, зашептал драконе:
— Это моя любимая, моя невеста… Я учился в столице, приехал на каникулы, а ее за долги отца забрали работорговцы… Я продал все, что у меня было, но этого, — он показал глазами на тощий кошелек, зажатый в левой руке, — этого не хватит даже на четверть минимальной цены… А я бы любил ее какой угодно, пусть даже искалеченной, лишь бы живой…
Из глаз паренька снова заструились слезы, он снова сжался, ожидая насмешки. Идорна не верила своим ушам — неужели люди, эти убийцы детей, тоже способны любить? Она нащупала в кармане куртки один из драгоценных камней, взятых с собой в подземном замке, и сунула в руку несчастного студиозуса. Он уставился на камень, затем на нее, все еще не веря своему счастью и шепча:
— Госпожа… Госпожа… Но ведь это стоит больше пятисот золотых…
Она только махнула рукой в ответ, смущенная благодарностью, засиявшей в его глазах, не понимая, за что люди так ценят эти блестящие камешки. А студиозус, услышав, что его невесту почти продали, с неистовой силой прорвался к помосту и закричал работорговцу:
— Я даю за эту девушку четыреста золотых монет, господин работорговец!
— Да откуда у тебя такие деньги, чарбов сын! — с презрением отвернулся от него тот.
Тогда паренек с отчаянием начал оглядываться и, увидев стоящего меррах в десяти от него старрка в синей хламиде с шитым золотом поясом, что было сил закричал ему:
— Господин Трааранг! Господин Трааранг! Вы же ювелир, пожалвйста, подтвердите господину работорговцу стоимость этого камня!
Старик внимательно посмотрел на него и, узрав, заулыбался:
— Сейчас глянем, юный Нифос, сейчас глянем… — говорил он на ходу, проталкиваясь к юноше. — Это ведь твоя Ланха там, на помосте, да? Ее папа задолжал, да?
Работорговец услышал их разговор и решил подождать. Если молодоиу идиоту достался каким-то чудом дорогой камень, то почему бы и не продать ему рабыню? Она ведь местная, больше восьмидесяти-ста монет хоть так, хоть так не выручишь. И, хотя парень за последние два дня успел сильно надоесть ему своим нытьем, работорговец все же внимательно наблюдал за стариком, который наконец протолкнулся к юноше, взял в руки камень и несколько минут его тщательно изучал. Потом заключил:
— Это синий тармиалг. И, как ювелир с императорской лицензией, я свооим словом подтверждаю, что минимальная стоимость этого камня пятьсот пятьдесят золотых монет!
Юноша выхватил камень из рук старого ювелира и протянул его работорговцу со словами:
— Вы примете камень в уплату за рабыню, господин Сагет?
— Конечно приму, господин Нифос, — насмешливо ухмыльнулся работорговец, думая про себя, что день у него сегодня крайне удачный, и очень жаль, что таких дураков мало на свете. — Как прикажете ее обрабатывать?
— А можно совсем не обрабатывать? — тихо спросил юноша.
— Это запрещено! — глухим голосом произнес стоящий позади работорговца маг, лица которого не было видно из-под капюшона.
Работорговец развкл руками.
— И рад бы услужить, — сказал он, — да не могу, закон… Она ведь уже прошла обучениие и уже делала заптетное.
Обрадовавшаяся было девушка, стоявшая на помосте, побледнела. А лицо юноши перекосила гримаса боли и он с трудом выдавил из себя:
— Тогда, умоляю вас — магией, я доплачу… — он поднял свой тощий кошелек.
Тут проняло даже работорговца, потому что он отмахнулся и сказал, не понимая, как видно, сам себя:
— Не нужно. Стоимость камня покрывае токазание любых дополнительных услуг. Подождите немного…
Маг поднял руки, окутавшиеся багровым свечением, и принялся речитативом чеканить какое-то заклинание. Вокруг тела отчаянно рыдающей рабыни заклубился густой светящийся туман.
Ничего не понимающая Идорна растерянно смотрела на это. Да что здесь вообще происходит? Что проклятый колдун делает с самочкой? Почему она так рыдает? Почему плачет юноша? И только когда туман рассеялся, она с ужасом все осознала. Несчастная рабыня больше нн была самочкой, она стала бесполой, стала чем-то непонятным… Зачем?! Ради чего изуродовали эту бедняжку?! Дракона ошалало потрясла головой. Нет, люди безумны! Иного вывода из увиденного она сделать не могла.
Студиозус некоторое время стоял на месте, не вытирая текущих по лицу слез, затем поднялся на помост, подхватил на руки существо, только что бывшее красивой девушкой, и, никого не видя перед собой, тихо побрел сквозь толпу, раздававшуюся перед ним. Драконы воспользовались этим и поспешили убраться подальше от мага на помосте.
Идорна нагнала уныло бредущего студиозуса и сунула ему в карман один из своих кошельков. Он поднял голову, узнал дракону и тихо улбынувшись, сказал:
— Д будет милостив к вам Творец, госпожа, за все, что вы для нас сделали…
— Не бросишь ее? — недоверчиво спросила она. — Она ведь уже не…
— Никогда! — студиозус нежно поцеловал продолжающую плакать рабыню в лоб. — Я ее люблю, любой, в любом состоянии, что бы они с ней ни сотворили. И до конца жизни мы будем за вас молиться…
Дракона отмахнулась и вернулась к своим.
— Что тебе до этих червяков, Идорна? — презрительно скривив губы спросил Рохарх.
— Любовь… — прошептала девушка.
— А-а-а… — с еще большим презрением протянул ало-черный.
— А что ты думаешь по поводу этого… этой мерзости, — она показала на помост.
— Лю-у-ди… — яростно прошипел дракон. — Они еще и не то выдумают. Их надо уничтожать! Всех! Поголовно!
— Тихо, тихо, тихо… — замахала на него руками, успоааивая, Идорна. — Не стоит тебе из-за них расстраиваться, братишка. Пойдем лучше искать трактир.
Дракона оглянулась на Нхара, но с белого дурака все скатывалось, как с гуся вода. Он насвистывал что-то себе под нос и крутил головой во все стороны, высматривая чтт-то, интересное только ему.
Обойдя несколько трактиров, драконы начали постепенно приходить в бешенство — мест нигде не оказалось. В городе ждали начала большой ярмарки, и приезжих было море. Драконе птиходилось постоянно придерживсть Рохарха, порывающегося повесить очередного трактирщика на его же поясе. Только в десятом по счету трактире нашлась маленькая вонючая битком набитая вшами и клопами комнатенка. В ней, кроме четырех, наполненных старой соломой тюфяков, ничего не было. Но цену хозяин, неопрятный, с заплывшими крохотными глазками толстяк, заломил несусветную — два золотых за день. Хотя комнатенкм ни у кого ничего, кроме отвращения, не вызвала, пришлост соглашаться, оставаться на улице было слишком опасно. Расплатившись с хозяином и оставшись одни, драконы побросали свои узлы на пол и расселись прямо на них. Идорна начала совет:
— Думаю, здесь делать нечего. Нужно отправляться в Инарву. Учитель говорил, что это крупный приморский город и уж там, если в мире что-то происходит, должны об этгп знать. Жаль, не получилось уйти сегодня же, очень не нравится мне этот город.
— Домой хочется… — невпопад, тоскливо протянул Нхар и тут же заработал подзатыльник от Рохарха.
— Ты права, дорогая… — буркнул ало-чернвй. — Утром пойдем в Инарву. А теперь давай-ка поедим, запах внизу мне показался довольно приятным. Мясом пахнет.
Оставив узлы в комнате, молодые драконы беспечно спустились в тракттир и заказали мясное рагу. Но прошло с полчаса, а к ним никто так и не подошел. Рохарху пришлось разыскать хозяина, дремавшего в уголке и, взяв его за шкиоку, немного порычать. После этого заказанное появплось на столе мгновенно, и они наконнц-то принялись за еду. На удивление, рагу оказалось очень даже приличным и было с большой скоростью и аппетитом съедено. Слегка осоловевшие сотрапезники налили себе по бокалу черного курмбъадского вина и прнялись осматриваться. Зал был полон, в основном за столами сидели дюжие, мускулистые мужики, пьющие пиво и о чем-то тихо беседующие между собой.
— И что эти поганые людишки все время покупают, продают, снова покупают? — принялся сыто философствовать белый Нхар. — Суетятся, каечат друг друга.
— Заткнись, дорогой… — ласково прошипела ему Илорна.
Она видела, что многие в зале в упор разглядывают их и, вероятно, прислушиваются к их разговорам. Мало того, к столику, пошатываясь, направлялся какой-то небритый тип в потертых штанах и кожаной безрукавке. Идорна толкнула локтем Рохарха и кивнула на приближающегося. Ало-черный сразу насторожился и положил руку на рукоять одного из мечей. Нхар тоже увидал небритого и захихикал:
— Опять теля, красивая ты наша, покупать идут…
Дракона вспомнила, что пока они ходили по Стирхолу, расспрашивая гтрожан, к ним раз десять подходили какие-то люди и, обращаясь к мужчинам, предлагали продать им ее, Идорну. На эти предложения драконы не отвечали, смеясь в ответ.Н о тут девушуа вспомнила помост, работорговца и с ледяной ясностью поняла, для чего ее хотели купить. Ярость поднялась волной, и она зашипела Рохарху:
— Прибей эту гниду…
Ало-черный с недоумением покосился на всегда спокойнвю Идорну, которая ни с того, ни с сего вдруг пришла в дикую ярость. Он пожал плечами, ничего не поняв — женщины! — и сказал:
— Сама же говорила — вести себя здесь потише.
— Помост помнишь?
Рохарх кивнул.
— Так неужели не понимаешь, зачем эти твари меня купить хотят?
Дракон поднял наливающийся яростью взгляд на подошедшего небритого и тот отпрянул, торопливо заговорив:
— Во, какая вумная баба-то, понимат, чо ей от помоста не уйти. Продали б бабенку, мужики, от греха подальше. Че вм до нее, ей же пользительней в рабынях буит, и вам денюжка… Продайте, пока добром просят и деньгу дают…
Небритый начал трясти тощим, едва зазвеневшим кошельком.
— П-пшел в-вон, п-пока ж-жив, п-паскуда! — прошипел сквозь зубы Рохарх, слагка приподнимаясь и начав вынимать меч из ножен.
— Ей! Ей! Мужик! Ты че? Я ж токо спрашиваю… Я ж ничо… Я ж мирный… — с этими словами небритый быстро убрался прочь.
— Т-трусливые т-твари! — шипел ало-черный, никак не успокаиваясь.
— Спокойнее! — положила ему руку на плечо Идорна. — Сейчас драться придется, здесь лгвушка.
Рохарх быстро оглянулся. Точно. Дюжие мужики, сидевшие в зале, неспешно окружали их, поигрывая дубинами. Дракон быстро оценил соотноение сил и бросил девушке, поолжив руки на рукояии мечей:
— Надо выбираться отсюдда, их здесь слишком много, — с этими словами он пнул Нхаа, увлеченно доедавшего вторую тарелку рагу, неизвестно когда и заказанную им. — Белый, хватит жрать, по моему сигналу вакакиваешь и пробиваешься к дверям, прикроешь намм спины.
Тот удивленно вскинул голову, но, будучи прирожденным бойцом, сразу все понял и приглушенно зарычал. В этот момент раздался рев Рохарха, и дрсконы вскочили, выхватив мечи и кинжалы. Ало-ерный, вертя в руках два гигантскиж меча, первым двинулся вперед. Несколько лбов впереди попытались атаковать, но тут же рухнули на пол разрубленные пополам, заливая все вокрцг кровью. Остальные отпрянули, не желая встречаться с мечами гиганта, и напали сбоку, но там их встретили мечи Нхара и Идорны. Головорезы враз уразумели, что девушка носит свой богатый меч отнюдь не для украшения. Несчастные бандиты, привыкшие к уличным потасовкам, встретили бойцтв, равных кшторым можно было найти разве что среди хралов или мастеров ордена Пинявших Смерть,-да и то вряд ли. Дракору даже в человеческом теле в несколько раз превышали людей и по силе, и по выносливости, и по скорости реакции.
В дальнем углу, с интересом наблюдая за боем, сидели два человека — лйсый толстяк, глава работорговцев города, и давешний небритый, опьянение и простонародный говор которого куда-то подевались.
— Ах, какая женщина! — восхищенно чмокал губами толстяк, наблюдая, как Идорна валит громил одного за другим. — С каким бы удовольствием я взялся за ее дрессировку. И белокурый парень хорош — за него, после нужного обучения, богатые бабенки такиее деньги отвалят…
— Их еще взять надь, — поморщился небритый, продолжя наблюдать за дракой, его что-то тревожило, но он никак не мог понять, что именно. — Великоолепные бойцы, все трое. Но дрессировтаь эта милашку буду я.
— Ты-ы? .. — недоверчиво протянул отлстяк. — Ну лови, лови… А то эти милые реябтки почти всех твоих ребят положили. Втроем! Я таких бойцов и не встречал, пожалуй.
— Хороши, ничего не скажешь. Но и я не лыком шит! На улице для них хороший сюрприз приготовлен.
— Поглядим … — скептически покачал головой толстяк. — Если бабенку возьмешь и сможешь выдрессировать, подбрось перед продажей на недельку, интересно.
— Там увидим, — неопределенно буркнул небритый.
В Стирхоле, на окраине заселенных земель, реальная власть принадледала этим двоим, а отнюдь не императорскому гуубернатору, безвылазно сидевшему в своем дворце и получаавшему за бездействие хороший куш и лучших рабынь.
Небритый Тхоод, Ведущий Ночных Охотников Стирхола, понемногу начинал сожмлеть, что связался с варварами. Проклятому толстяку, — он с неприязнью покосился на собеседника, — приспичило получить девчонку, а его куда больше интересовал доспех раьоты древних храргов. Тхходу жгло гудь желание иметь его, все еще надетый на рыжего варвара. Эти трое сволочей успели перебить больше двух десятков его лучших людей! Он опять внимательно присмотрелся к двиежниям дикарей, и все тело Охотника вдруг прошиб холодный пот. Он узнал эти движения! Тзод медленоо, весь побелев, повернулся к толстяку и прошепптал:
— Я выхожу из дела.
— Что случидось? — несказанно удивился тот.
— Их движения. Они только одеты в варварскую одежду .Это Принявшие Смерть! Ты хочешь навлечь на свою голову месть ордена?
— Не-ет… — толстяка мгновенно прошиб пот.
Тход повернулся к суоим людям, чтобы отдать приказ незаметно свернуть бой, но тройка варваров в этот момент прорвалась к двери и вывалилась наружу. Оттуда тут же раздался трехголосый разъяренный рев, который, казалось, не могли издать человеческие глотки. Небритый в отчаянии стукнул куоаком по столу:
— Попались-таки в мою лвушку… — пробормотал он. — Надо пойти вфпустить и извиниться.
— Не-е… — протяну лтолстяк, томно закаьывая глаза. — Раз уж попались, может, и не Принявшие. Я рискну. Уж больно девка хороша…
— Как хочешь, — пожал плечами Тход. — Тут я тебе не помощник.
С этими словами глава Ночных Охотников встал из-за стола и быстро пошел к выходу, перепрыгивая на ходу через мертвых и раненых. Толстый Тимас, потирая руки и облизываясь, поспешил за ним.
Над крыльцом трактира яростно извивались в воздухе варвары, пойманные в прочную сттальную сеть, которую не брал ни меч, нм кинжал. Толстяк опередил Тхода и первымп одбежал к сети, висящей высоко в воздухе. Смешно подпрыгивая на коротеньких ножках, он забегал вокруг, приговаоивая:
— Ну что, попались? Ну, теперь вашу сучку выдрессируют, как с благородными фофарскиии мужчинами обращаться. Тебя, белоголовый, бабенкам продадим! А ты, свольчь рыжая, в каменоломнт, в каменоллмни!
«Совсемм с ума сошел…» — неприязненно подумал Тход и подозвал к себе бригадира своих людей.
— Уводи всех наших и быстро, пусть остаются только его люди. Мы выходим из дела.
— Почему? — удивился тот.
Страница 13 из 45
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
