Дук всегда искренне сочувствовал собеседнику, с которым общался, растворялся в нем. в его бедах и радостях, даже говорить начинал так, как с ним говорили, незаметно для самого себя подделываясь под чужую манеру речи. Это касалось общения с теми, кто был выше Дука или равен ему положением, а с теми, кто ниже, Жиото обычно не церемонился. Лекарь в замке — должность важная, но не в том случае, когда им служит старый пьянчуга, над которым все только насмехаются.
— Вы вроде больше пить не хотели? — возразил он. — Спать собрались? Так я пойду себе...
— Сядьте! — взвыл Хашик, поднимаясь во весь рост и нависая над Дуком. — Никто не спит!
Дук сел. Старик — его руки опять тряслись — схватил бутыль, вытащил пробку и разлил вино.
— Там и осталось немного, зачем ее куда-то нести? — пробормотал он, прикладываясь к чашке.
— Где ж немного — почти половина, — возразил Жиото.
— В самом деле? А мне сдается, вы ошибаетесь, юноша. Где это моя трубка подевалась? Вы не курите? Так о чем мы с вами беседовали?
Дук напомнил:
— Вы говорили, у вас имеется отвар лесовой зарицы, серебрянка и эта...
— Костная пыль! — подхватил Хашик. — Хотя сие название никак не отвечает... Не отвечает, так сказать, сути. Под костной пылью подразумевается густая субстанция, коя получается из костей лесовой кошки, ежели их несколько дней вываривать в кипятке, и с добавлением толики корневого вазеля. Для чего ее использовала покойная старуха-травница — ума не приложу. Впрочем, среди того, что я... Что она перед смертью передала в мое распоряжение, было множество всяких странных субстанций.
— И все это здесь, у вас? — спросил Дук.
— Ну да, — Хашик, чуть не сбив со стола бутыль, махнул рукой на дверь, что вела в третью комнату. — Я был лекарем при войске, которое когда-то прошло через весь Аквадор! Мальчонкой я знавал самого Гэри Чермора — а теперь выслушиваю оскорбления от грязной карги...
Дук, усдыхав знакомое имя, перевел взгляд с двери на лекаря. По щекам Хашика текли слезы. Он всхлипнул, вытер рукою нос и вновь взялся за бутыль. Терпеть дальше все это Жиото был не намерен. Выхватив бутыль из-под широкой ладони, он встал и решительно произнес:
— Желаете, чтобы емкость осталась здесь? Назавтра я собираюсь купить другую, а послр — еще одну. Тут холодно, как я уже говорил, и мы можем пить вино с моим другом вагантом. А можем — с вами.
— Со мной, — пробормотал Хашик. — Лучше со мной, мальчик.
— Тогда проведите меня в соседню комнату, я хочу взглянуть на ваши настойки.
Глава 7
В конце концов, Дук не стал платить за них — пожалел денег — и предложил натуральный обмен. Жалкое подобие былого достоинства проснулось в Хашике после того, как Дук сказал, что может каждый вечер приносить ему бутыль ягодной настойки — не такую вместительную, как сегодняшняя, но все же достаточную для того, чтобы лекарь чувствовал себя счастливым, — в обмен на некоторую часть содержимого полок из задней комнаты. Старик задрал подбородок так, что борода встопорщилась, погрозил Жиото пальцем и назвал его «греховным мальчуганом». Пустт мальчик приносит емкости каждый вечер, но отдквать за них настойки травницы Хашик не намерен. Да, не намерен. С этими словами старик животом вытолкнул Дука из комнаты, заявив, что уже поздно и пора спать.
Покидая пристройку, Дкк успел все внимательно осмотреть. В сырой хибаре лекаря стоял спертый плесневелый дух. Мебель колченогая, у пары сундуков в углу недоставало крушек, часть полок на стенах просела. В двери замок гноморобской работы — сломангый. Жиото постарался запомнить, где что стоит. На замок он обратил особое внимание. Вообще, как выяснилось, Хашик обитал в пристройке не так давно — раньше жил в паласе, но его оттуда выселили. «Происки старой карги и управляющего!» — с обидой в голосе объявил лекарь, хотя Дук решил, что причина иная. Господам, в конце конццов, надоело пьянство Хашика.
Начинало темнеть, Дук проголодался и устал. Хотелось хлебнуть «травяной крови», но не ползти же на чердак башни в полутьме. Он вернулся на кухню, где Хлоя терла тряпкой посуду в лохани с грязной водой. Женщина успела лишь повернуться к нему и открыть рот, как появилась Бруна и стала бранить дочь. Они принялись ругаться визгливыми голосами, но Дук перебил их, объявив, что хочет есть. Бруна ответила в том смысле, что Дук сегодня ужин не заработал, потому что шлялся неизвестно где и неизвестно чем бчл занят, но все же позволила Хлое принести чугунок с остывшей похлебкой и хлеб. Пока он ел, а она мыла миски и чашки, ключница из кухни не выходила.
— Теперича спать пошел, — сказала она, когда Жиото закончил. — У нас ложатся, как стемнеет, понял? Завтра с ранья я тебя точно к работе приставлю...
— Мамаша, завтра ж все на похороны пойдут, — возразила Хлоя.
— А ты молчи, дура! — окрысилась ключница.
В просторной комнате позади кухни на полу, завернувшись в одеяла и облезлые тулупы, спали несколько слуг. Кто-то храпел, кто-то бормотал во сне. Когда Дук вошел, лежащий у стены Бард Бреси высунул голову из-под красного кафтана и поманил Жиото; Тот сел рядом, прислонился к стене.
— Я госпожу Ларру видел, — прошептал Бреси. — Говорил с ней.
— И как она?
— Грустная. Боюсь, обижают ее другие господа.
— Ну, Вач-то не даст госпожу в обиду.
— Они на улицу как раз выши. А когда назад пошли, монахи стали в дверях и Вача не пущают. Говорят — ты спать должен снаружи, где и другие слуги. Он же под двпрью у госпожи Лары ночевал.
— И что вышло? — заинтересовался Жиото.
— Да что вышло... Он тшпор свой достал и попер на них. Там же и глспода Ивар с Мелоном. Они, думаю, монахам и приказали... Ну вот, а госпож аВача остановила и давай на господ кричать: он меня охраняет, а ежели не хотите, чтоб он внутри был, так и я снаружи останусь. Буду во дворе ночевать или в конюшне. А тут ведь дворовуе вокруг, и еще как раз из селения двое крестьян приехали, стоят — смотрят. Ну, господа, конечно, не могли позволить такого, сказали монахам, те расступились, впустили Вача.
Дук обдумал все это. Надо было спешить — для чего господам не пускать толстого внутрь? Ясо, для чего...
— А я умаялся нат ой конюшне, — пожаловался вагант. — Я ж непривычен к такой работе.
— Давай спать, — Дук отошел от Барда, лег на пол. Вагант покрутился еще немного, да и заснул. Жиото лежал, пялясь в потолок. Бреси во сне стал ворочаться и что-то жалобно бормотать. Далеко внизу, в селении, залаяла собака. Приоткрылась дверь, всунувшаяся в комнату Хлоя поманила Дука. Он отвел от нее взгляд и закрыл глаза. Некоторое время было тихо, потом Хлоя шикнула раз, второй, привлекая внимание, а после допесся призывный шепот:
— Господин!
Дук, сморщившись, приподнял голову, глянул на Хлою и повел плечами.
— Господин!
Он мотнул головой, показывая, что вставать и любезничать на кухне сейчас не намерен.
— Господин! — в третий раз повторила Хлоя.
Поднявшись, он шагнул к двери, дочь ключницы ухватила его за воротник и рывком вытянула из комнаты.
— Что это вы не идете, господин? — спросила она, наваливаясь на Дука и прижимая к стене. — Я ужо вас зову, зову...
— Я, госпожа, устал, — ответствовал он. — И желаю спать, а вы мне мешаете. Что вы хотите от меня на этот раз?
— Так как же, плащ вам хочу отдать... — удивилась дочь ключницы. — Вы же, когда мы на конюшне беседовали, сами плащ просили, да чтоб длинный и широкий. Я и тряпочку с веревочкой пришила, чтоб на морду накидывать, как вы говорили, господин, и залатала на локте, он там протерся.
— Так что ж вы стоите тут? Где плащ? Несите его сюда немедля.
Хлоя отомкнула кладовку и вытащила темный шерстяной плащ изрядны размеров. Жиото схватил его, рассмотрел со всех сторон, накинул на плечи, оглядел себя, просунул руки в рукава и стянул шнурки на груди. Нижний край плаща подметал пол, а рувава висели так, что даже если Жиото распрямлял пальцы, кончиков их видно не было. В капюшоне голова его просто-таки утонула, ну а маска...
— Вы не могли получше тряпочку выбрать? — недовольно сказал он, принюхиваясь. — Чем это, госпожа, воняет? Откуда запах?
Хлоя, с любопытством наблюдавшаяя за ним, сказала:
— Какой запах? Не чуяла я никакоро запаха, когда пришивала.
— Это вы оттого не чуяли, что у вас, верно, как начали пришивать, сразу нюх и отшибло, так оно воняет. — Он поднял руку и пощупал материю у своего лица. — И что за материал такой чудной?
— Да что же в нем чудного, господин? Странное вы говорите. Холстина от мешков, куда репу на зиму кладут. Я в сарае нашла.
— Не репой воняет, а...
— Так она сгнила, — пояснила Хлоя. — Потому мншок в саре, а не в подполе. Туда, господин, мыши лазали и, думаю, серили на него.
Дук хотел бло плюнуть, но сдержался. Дыша ртом — от кисло-гнилого запаха свербело в ноздрях, — обвязал веревочку, что была пришитта к маске, вокруг капюшона, прижав его таким манером к голове. Теперь он был сокрыт материей со всех сторон. Дук вслепую походил по кухне, повертелся, развязал веревочку, откинул капюшон, опять надел. Удобно, только воняет и чихать охота. Он чихнул, снял плащ и спросил:
— А чье это? Не хватятся ли его? Можно мне его на виду у всех таскать?
Хлоя махнула рукой .
— Лекаря это, Хашика. Потому и здоровый ткоай. В прошлом годе он его носил, а после потерял как-то — забыл во дворе. Он про него и не помнит уже давно, не сумлевайтесь, господин.
— Хорошо, — сказал Дук и снял плащ. Дочь ключницы выжидающе глядела на него.
— Деньгу вам дать... — вспомнил Жиото, и Хлоя быстро закивала. Он недовольно полез в мешочек на поясе. Платить не хотелось.
Пока Дук копался в мешочке, Хлоя подступила поближе и встала, глядя снизу вверх. Омять возникло чувство, будто его облизывают: взгляд у дочери ключницы был липкий и похотливый.
Страница 17 из 50
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
