В нише находилось отверстие, и из него постоянно шел жар. Я не знал, что находится внизу, и однажды решил проверить, насколько там глубоко, но звука падения того, что бросил в колодец, не услышал. Иногда я использовал дыру, чтобы разогревать пищу.
Некоторое время я наблюдал, как вращаются стрелки, потом приложил палец к родимому пятну, закрыл глаза и попытался отрешиться от окружающего. Здесь я еще ни разу не пытался воспользоваться меткой. Когда-то Лоскутер сказал, что вся мощь Старых гор не сможет помешать визиту в Патину. Патина всеобъемлюща и всепроникающа. К тому же магия в ней чересчур рассеяна, чтобы горы воспротивились. Но я предпочитал не рисковать по другой причине. Меня могли обнаружить, вот и все. А теперь...
Картинка окружающей меня реальности еще плавала под веками, но быстро темнела и расплывалась. Я лежал неподвижно, очень четко чувствуя, кто я и где нахожусь, ясно осознавая толщу каменных сводов вокруг и ток холодного воздуха, слышал падение капель и щелканье механизма в водяных часах...
В темном пространстве появилась белая точка. Она плавала под веками в медленном ритме, лениво пульсируя тусклым неживым светом.
Точка позеленела. Теперь вокруг нее двигались тени, извивались, проходя друг сквозь друга, плоскости, состоящие словно из серого марева... а еще размытые пятна бледно-синего и иногда бурого оттенков клубились в невообразимой глубине...
Точка увеличилась, превратившись в сгусток мерцания, от нее стремительно протянулся дрожащий завиток холодного огня. Он высветил еще одну точку, чуть дальше; свет разбегался, зажигая другие точки, а от них — еще дальше, во все стороны одновременно...
Они бесшумной вспышкой озарили темное пространство, и Патина разгорелась мириадами мерцающих узелков-входов.
2
Я висел над бесконечной плоскостью из соединенных завитками огня зеленоватых точек. Казалось — в каждой из них заключен целый мир, хотя на самом деле точки были всего лишь хрустальными шарами или родимыми пятнами на запястьях.
Приглядевшись, я понял, что с тех пор, как в последний раз находился здесь, кое-что изменилось. Исчезла область Абрикосового Рассвета, раньше узким клином рассекавшая Безоблачность и Маленький Кардиган, а эти последние разрослись, особенно Кардиган, который теперь уж не был Маленьким. На севере, где обитали полудикие кочевники-аскеты и где раньше вообще не было никаких узелков, поскольку аскетские шаманы именовали Патину «Сетью Другого» и отказывались сотрудничать, возникла небольшая область. Кто-то из шаманов решил, что стоит идти в ногу со временем... Остальные области несколько изменили очертания: одни увеличились, другие уменьшились, но Колониальное Единство, одно из самых больших и центральное во всем массиве, я нашел сразу.
Я стал опускаться и, хотя еще ни с кем не вошел в связь, но слышал, приближаясь к Единству, как мертвая тишина наполняется звуками. Бессмысленный шепот — эхо множества мыслей, просачивавшихся сюда сквозь многочисленные метки разных людей, потрескивание статической магии и беспорядочные шорохи. Плоскость, состоящая из меток-входов и соединявших их завитков, осталась далеко вверху, расплывчатые тени обволокли меня, шум усилился. Я опустился еще ниже, и Колониальное Единство распростерлось вокруг во всей своей блеклой красе.
Я направился в сторону Эплейского нома, осмотрел его с высоты, заметил Сирое Пятно и устремился к нему. По мере того, как я опускался, изменялись перспектива и детали. Подо мной словно провернулись элементы игрушечного калейдоскопа, похожего на те, что купцы привозят из-за океана, но не яркого и аляповатого, а бесцветного. Сирое Пятно увеличилось, овал его разросся и вскоре занял все поле зрения, обнаружив внутри себя множество точек. Выбрав юго-западную, я опустился к ней, и все повторилось: пятно-овал постепенно стало таким необъятным, что тоже пропало, а точка увеличилась, и открылось, что внутри нее есть...
... этот зал. Прорвавшись сквозь его потолок, я опустился на мраморный, иссеченный трещинами пол. Точка подстроила меня под свой антураж — я обнаружил, что воплотился здесь в виде фигуры в длинном темном плаще с наброшенным на голову капюшоном. Лица своего я, естественно, не видел, но вокруг бродило в безмолвии множество гостей с одинаковыми лицами — вытянутыми и изможденными.
Судя по всему, это был зал некрологов, а поскольку Сирым Иакусством на континенте называли магию, то, соответственно, здес помещались некрологи магов.
Пол, хотя и мраморный, мягко пружинил под ногами, потолок не просматривался. Дымные горизонтальные слои лениво клубились по залу, фигуры в плащах бродили между колоннами. На каждой колонне висел портрет и была высечена надпись. Звучали очень тихие, неразборчивые голоса, плач и причитание, издаваемые не посетителями, а словно самим пространством, в котором мы находились.
Выглядело все очень реальным. Мрамор, тяжелые занавеси на высоких стрельчатых окнах, портреты и фигуры существовали лишь в иллюзорном пространстве Патины, но область была солидной, и маги, обслуживквшие Эплейский ном, хорошо знали свое ремесло: иллюзию отличала достоверность. Я пошел туда, где возле особенно массивной колонны толпилось больше всего фигур. Шагов своих я не слышал, но полы плаща издавали тихий шелест.
При ближайшем рассмотрении оказалось, что капитель колонны выполнена в псевдомингрейском стиле. Четыре горгульи застыли, сцепив хвосты и прижав к груди лапы. На колонне был помещен объемный портрет. Его, словно окно, обрамляла треугольная рама с завитушками. С портрета на меня смотрел Микоэль Неклон.
Искусство неизвестного художника-мага преобразило черты старого негодяя. Лицо Неклона всегда было хищным, плотоядным. Сейчас же с портрета на меня смотрел благообразный, мудрый старец, всю жизнь положивший на алтарь служения народу Кадиллиц. Подбородок казался не таким массивным, глаза стали шире, нос — короче и прямее. Высеченная в мраморе надпись гласила:
МИКОЭЛЬ НЕКЛОН, ПОСВЯЩЕННЫЙ СИРОГО ИСКУССТВА.
РОДИЛСЯ 372, УМЕР — 482.
ПОСЛЕДНИЕ СЕМЬ ЛЕТ ЖИЗНИ БЫЛ ПЕРВЫМ МАГОМ
ПРОТЕКТОРА КАДИЛЛИЦ БЕЗЫМЯННОГО-9.
ТЕМНАЯ П АМЯТЬ ВО ВЕКИ ВЕКОВ!
Изможденные фигуры стояли, разглядывая портрет с надписью и о чем-то негромко переговариваясь. Я попятился, выбираясь из толпы, отошел в глубь зала, к колонне почившего четыре столетия назад Мага Трав и Мха Безкарсула. Здесь никого не было, и я остановился,. привалившись плечом к старому мрамору.
Я бы закрыл глаза, но хозяева зала некрологов такого не предусмотрели. Веки отсутствовали, так что я просто стгял и бездумно пялился на колонну.
Микоэль Неклон и в самом деле умер.
Я мог возвращаться.
Времени на сборы ушло всего ничего. Кошель с деньгами и, конечно же, оружие, хотя его и было немного. Беручи — два усеянных острыми шипами железных шарика на тонкой длинной цепочке — разместились на поясном ремне вместе с кинжалом и свернутой кольцами длинной веревкой. Я очень уж спешно покинул тогда Кадиллицы и не успел собраться в дорогу, а ржавое оружие, оставшееся от бывших хозяев лагеря, уже никуда не годилось.
В последний раз я обошел пещеры. Отверстие выхода в дальнем углу было завалено камнями. Я дотронулся до стеклянного ключика на своей груди, затем откатил камни. Преодолев длинный, узкий и извилистый ход, раздвинул ветки густых зарослей, шагнул наружу и очутился на склоне горы. Чуть ниже находился верхний порт старой канатной дороги.
Перед тем, как уйти, я остановил водяные часы, и равномерное щелканье механизма смолкло — впервые за полгода.
3
Я спускался — не слишком торопчсь, но и не медля. На крутом каменном склоне виднелись островки зелени, кусты чигилизника, трава и кривые карликовые деревья. Пуховую тишину Старых гор никто не нарушал, даже птицы молчали. Только из-под моих ног иногда скатывался случайный камешек да беручи тихо позвякивали на ремне.
За склоном открылась заросшая зеленью перемычка, соединявшая, словно мост, две горы. Порт канатной дороги должен был находиться на дальнем ее краю, и я пошел быстрее, надеясь, что дорога еще действует. Хотя канаткой вряд ли часто пользовались, но механизм там довольно простой — ломаться почти нечему.
Продираясь сквозь заросли, я, как и раньше, старательно отгонял мысли о том, что стану делать, когда достигну города. Я рассчитывал, что попаду туда уже той ночью. Если все осталось по-прежнему, то стража в воротах за пару-тройку монет пропустит меня без лишних разговоров. Еще несколько монет можно будет потратить на постоялый двор средней руки, такой, где мелкие кусачие твари не мешали бы сну. А затем... В отдаленном уголке сознания мысль о мести, которую я тщательно лелеял все это время, пробуждалась, постепенно подчиняя себе остальные желания. Объект мести был очень могущественен, хотя сейчас, со смертью Микоэля Неклона, его защита ослабела. Стоило торопиться: очень скоро Протектор Безымянный-9 найдет себе нового мага, и тогда к нему вновь станет трудно подобраться. Но, действуя быстро, можео успеть...
— Чтоб ты сдох, Дурбила!
Я упал в кусты. И сделал это достаточно тихо, судя по тому, что четверо эльфов меня не услышали.
Невысокого роста, в остроконечных шапочках-колпаках, широченных грязно-желтых штанах ,кожаных кирасах и мягких тапочках из сплетенных шпуров, узкоглазые и худые... Четветка диких горрных эльфов расположилась на краю перемычки и, кажется, в ближайшее время уходить никуда не собиралась. Рядом стояла небольшая хиробаллистра на покосившейся подставке, тетива ее была натянута. Заплечные котомки валялись на земле вместе с оружием. Трое сиедли на корточках, один стоял на самом краю, приложив козырьком ко лбу узкую алдонь, и смотрел вниз, в ущелье. Над ущельем тянулись канаты дороги, закрепленные на опорах, горизонтально точащих из склонов. Между двумя столбами покоилась открытая подвесная люлька, тени от столбов падали на эльфов.
Тот, что стоял и смотрел, звавшийся Дурбилой, огрызнулся:
— Сам урод! Кривоногий!
Один из сидящих скривил рожу и выразительно постучал себя по лбу. Другой подтянул котомку, раскрыл ее и достал внушительных размеров зеленовато-бурый брикет.
Я отстегнул от ремня беручи.
Дикие эльфы сильно отличались от своих равнинных сородичей. Это были отщепенцы расы, маргиналы. В горах они собирались в небольшие банды и промышляли грабежом одиноких путников. Но основной заработок им приносило выискивание и разграбление драыних захоронений и мест, где когда-то происходили битвы мажду армиями давно исчезнувших государств. Питались они исвлючительнг растительной пищей, а на зиму запасались брикеткми-«сухарями» из спрессованной и специальным образом обраьотанной растительной массы. Все эти подробности я узнал еще в детстве от старого учителя, одеого из невкольких, что когда-то пытались впихнуть знания в мою голову,
— Ха! — сказал третий эльф и вгрызся в брикет. — Дурбила как рассердится, так может сказануть... Ну что, тут пока втыкаем? А ежели Каппер разведает, что вокруг тихо, так и переночуем здеся.
Мне это не понравилось. Если Каппер подтвердит, что в округе ничего опасного нет, то они останутся здесь и... Каппер?
Я дернулся назад, под прикрытие кустов, и одновремкнно надо мной раздался выкрик:
— Гля, лежит!
Тонкая короткая стрела, больше похожая на дротик, с треском расщепила изогнутый ствол чигилизника. Спустя мгновение Каппер прыгнул, но я был готов и стоял на коленях спиной к нему, подняв руки. Как только эльф свалился на меня, я ухватил его за шею, нагнулся вперед и, перебросив через себя, отправил дальше, вниз.
Трое эльфов вскочили, хватаясь за оружие, а четвертый тьлько поворачивался, все еще стоя на самом краю... Каппер врезался в него, и вдвоем они скрылись за краем обрыва.
Я уже бежал, на ходу раскручивая беручи. Один из эльфов, у которого в зубах торчал недожеванный брикет, успел схватить короткий меч, но цепочка беруч закрутилаь вокруг его шеи, и покрытые шипами металллические шарики с треском столкнулись на затылке. Когда вылетел на узкую площадку перед причалом канатной дороги, самый проворный эльф уже натягивал небольшой, будто игрушечный лук. Я пригнулся, стрела свистнула, раздирая одежду у меня на спине, и тут я врезался головой в его живот. Эль фоказался тщедушным, легким и отлетел в сторону.
Я отпрыгнул и чуть не зацепился за хиробаллистру. Онс была взведена, к наконечнику, торчащему между двумя короткими столбиками, примотан тонкий брусок взрывчатки, а рядом короткий трут-фитиль. Я рванулся дальше, ногой вбыил клинышек из-под днища люльки и перемахнул через высокий бортик. Люлька покачнулась, вверху что-то щелкнуло. Вцепившиьс в борт, я присел, а люлька теа временем перевалилась через край обрыва. От ее борта тянулась длинная деревянная трубка с подвижной реей в верхней части. На рее были закреплены чтеыре колесика; они, тихо зашипев, покатились по канату. Люлька сдвинулась, я встал на колени и обернулся. Один из эльфов бежал к хиробаллистре.
Канат тянулся под небольшим уклоном, люлька, постепенно набирая ход, удалялась от причала. Вдоль трубки висел зеленый шнур, ниюний его конец был закрплен металлическим кольцом. Люлька могла набрать слишком большую скорость, и шнурок предназначался для того, чтобы притормаживать, пока она не сорвалась с каната.
Я глянул вниз. Ущелье заканчивалось каменной насыпью — следом недавнего обвала.
Эльф на обрыве вцепился в заднюю часть хиробаллистры и развернул оружие в мою сторону. Я упаал на дно люльки.
Щелчка тетивы я не услышал, но надо мной цокнуло, и через мгновение раздался взрыв. Не такой уж и громкий, но люлька сильно качнулась, так что я вновь вцепился в борта.
Верхняя часть удерживающей люльку трубки превратилась в почерневшее мочало из обуглившейся древесины. Сас кана тре загорелся — его, насколько я знал, пропитывсли каким-то укрепляющим составом, — но от горизонтальной реи шел сизый дымок.
Скорость нарастала. Ущелье закончилось, мы пронпслись над каменным завалом, внизу распростерлась широкая долина, по которой протекала бурная горная река. Я стянул куртку через голову и увидел, что от воротника и почти до низу образовалась узкая прореха, след пролетевшей надо мной эльфийской стрелы. На спине я нащупал длинную царапину. Скомкав куртку, я броосил ее на дно люльки и вновь глянул вниз.
Там текла река. На волнах качались солнечные блики, казалось, что внизу тянется дорожка расплавленного золота.
Колесики на рее уже шипели от сумасшедшей скорости, черное мочало сгоревшей древесины постепенно вытягивалось. Длинные опшры проносилмсь мимо, каждый раз колесики громко постукивали._Выругавшись, я потянул шнур. С треском его венхний конец упал мпе на голову. Люлька подскочила, что-то захрустело, и пол ушел из-под ног. Я животом повслился нв бортик так, что верхняя часть тела свесилась из люльки.
Река стремительно увеличивалась, я уже различал белые хлопья пены и воронки водоворотов.
Люлька была сделана из длинных реек и формой напоминала лодку. Если я упаду вместе с ней, то она перевкрнется и обязательно хлопнет бортом мне по голове...
Я посильнее оттолкнулся ногами от дна, устремляясь головой вниз, и тут же упал в воду, подняв фонтан брызг.
Когда вынырнул, между волнами тяжелок рутилась наполовину притопленная люлька. Захлебываясь, я сделал несколько гребков, вцепился в борт и осторожно перевалился внутрь.
До берегов было недалеко, но подгрести к ним сейчас я не мог — течение с каждой секундой становилось быстрее. Да и волнение нарастало, лодку качало все сильнее. Я сидел, поджав под себя ноги, ухватившись обеими рууами за борта. Сквозь шеласт и плеск спереди доносился гул. Возник скалисты йостровок, течение ускорилось, и лодку пронесло мимо. Гул превратился в рв.
Рискуя упасть, я привстал. Впереди над рекой поднималась туча брызг, а даьлше...
Я уселся ,соображая, стоит ли покидать лодку. Плавать-то я уаел, но не слишком хорошо.
Впереди ревел водопад.
В том месте, где он начинался, из воды наискось торчал длинный камень, похожий на грозящий небу палец. Веревкв все это время висела на моем поясе, и теперь я размотал ее. Рев водопада превратился в грлхот, вода сверкала в луыах солнца.
Я начал раскручивать над головой петлю, а лодку уже пронесло мимо камня. Нос ее поднялся над краем и на мгновение, пока задняя часть еще оставалась в воде, передняя словно зависла в воздухе. Полуобернувшись, я швырнул петлю, а другой конец обмотал вокруг запястий. Лодка резко накренилась и перевернулась — меня выбросило, корма напоследок чиркнула по подошвам, придав мне дополнителную скорость.
Широкое озеро, зеленая долина между склонами, сияющая стена водопада и радцга в туче брызг. Я успел заметить это, пока парил — но не отвесно, как лодка, что пролетела уже половину высоты, а наискось от водопада. Его грохот слился со свистом ветра в ушах.
Веревка так дернула руки, что кисти едва не оторвались. Меня вытяпуло в струнку, я заорал от боли и полетел по широкой дуге — к струе водопада.
Страница 32 из 50
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
