Илья Новак. Клинки сверкают ярко.

Отточенные наконечники копий мелко затряслись, задрожали так, что мои пальцы начали соскальзывать. Заклинание все-таки выдохлось за эти годы — оно должно было включиться именно в тот миг, когда я бы переваливался через ограду, но заработало немного раньше.
Я выкрикнул:
— Полифалисто!
Слово блокировало магию ограды, наконечники мгновенно успокоились.
Раз... Разрезая пальцы и ладони, я подтянулся и перекинул ногу.
Два... Под аккомпанемент посвистывания стрел качнулся на рука, упирающихся в самую верхнюю горизонтальную полоску.
Три... И полетел головой вниз, на склон холма.
Четыре... Я не смог остановиться и кубарем катился дальше, с корнями выдирая кусты. Перед глазами мелькали то склон, то ветви деревьев, то звезды плясали в небе, а иногда...
Пять... А иногда в поле зрения попадала ограда, на котоpyю карабкались два самых прытких охранника, один из них уже перекидывал ногу через...
Шесть.
Действие пароля закончилось, заклинание вырвалось на свободу и выплеснуло всю энергию, которая накопилась в нем за шесть мгновений. Тот охранник, который добрался лишь до середины, соскочил так поспешно, что упал навзничь. А тот, нога которого была уже снаружи, а вторая пока внутри, пронзительно заорал.
Его крик разносился над холмом, когда я достиг пологой земли и встал. В отблесках факельного света было видно, как размахивающая руками фигура, нелепо и страшно дергаясь, оседает, медленно насаживаясь на один из наконечников.
Тяжело дыша, я отвернулся. Рассеченные ладони жгло, тягучая боль распространялась от затылка вниз по шее. Подняв руку, я ощутил жидкое тепло чуть ниже затылка, там, где наконечник стрелы глубоко оцарапал кожу. Морщась, я зашагал вперед, одновременно снимая куртку и пытаясь на ходу оторвать рукав от рубахи, чтобы перевязать рану.
Надо было спешить. Даб и Самурай, скорее всего, уже подбираются к цирюльне Большака.

Подземелья и «Облако»
1

Кто-то прятался на крышах домов вокруг цирюльни. Почти ничего не было слышно но, притаившись за поворотом улицы и осторожно выглядувая, я видел тени тех, кто окружил дом Большака.
Возле задних дверей пока никто не объявился. Стоя у стены, я размышлял. Имелось два способа попасть в дом — открытый и скрытный. Можно попробовать незаметно и тихо прокрасться ко входу. Но я же видел часть тех, кто караулил здесь, хотя они и притаились. Что помешает им заметить меня, даже если подойти к цирюльне крадучись?
Я достал ключ, который получил от Большака, и открыто побежал к двери.
Раздались возгласы. Распахнув дверь, я впрыгнул внутрь и запер дверь за собой.
Дитен Графопыл сидел, положив ноги на стол. Между ног стояла пустая бутылка. Он храпел. Я за шиворот сдернул его со стула, он заорал:
— Я не знаю! Нет, не надо!
— Проснись! — крикнул я в ухо Большака, выволакивая его из комнаты. — Где подвал?
Во входную дверь ударили.
Большак наконец пришел в себя и захлопал глазами.
— Где тут подвал? — повторил я.
— А... сюда, сюда давай...
Кто-тр так сильно вмазал по двери, что мы, уже сбегая по ступеням лестницы, услышали треск петель.
Темное помещение с земляным полом и низким потолком. В дальнем углу что-то стояло. Дитен с разбегу ударился , оно опрокинулось. Потянуло холодным воздухом, и я, пригнувшись, нырнул в образзовавшийся проам.
— Но я не знпю, куда ведет... — начал Бшльшак.
Не оглядываясь, я ухватил его за плечо и потащил за собой. Топот преследователей уже доносился с лестницы.
Сначала было совсем темно, потом сверху проник свет звезд — над нами была одна из центральнных улиц с решетками для стока воды.
За полгода я еще не успел забыть эти места и примерно помнил, в какую сторону надо двигаться.
— Там никого не осталось, наверное, — пропыхтел Большак. — Может, сторож только какой...
Мы скатились по земляной насыпи и очутились среди покрытых барельефом черных столбов. Большак споткнулся и упал на четвереньки, почти целиком скрывшись в тумане, но сразу же вскочил и бросился за мной. Сзади слышались шаги преследователей.
— Почему никого не осталось? — спросил я на бегу — Капище закрыто?
— Ну! А ты не знаешь? Давно уже.
— А что случилось?
Туман бурлил у наших ног. Мы петляли между столбами, я то и дело оглядывался, но пока преследователей не видел. Большак продолжал:
— Гном Пиндос хотел Капище под себя взять. Но один он с орками сладить не смог. Объединился в этом деле с Пеном Галатом, и ори вместе на орков насели...
Столбы закончились, Дитен умолк. Бронзовые двери в амфитеатр, которые раньше всегда охраняла пара дюжих орков, теперь состояли лишь из одной половины — вторая, расколотая напополам, лежала рядом. И орки исчезли.
— Что дальше было? — спросил я, ныряя в дверь. Амфитеатр выглядел все так же, только теперь клетка для боев была сломана, прутья ее разворочены, а посередине когда-то идеально ровной площадки виднелось углубление, словно по ней саданули каменной глыбой.
— Орки вроде отбились, — говорил тяжебо дышащий Большак. — Бои опять начались, ставки, зрители... Пиндос бы и отступился, но Габат не таков. Он решил: не мне — значит, никому. И устроил им подлянку напоследок. Не знаю как, но взорвал двух самых известных бойцовп рямо во время боя.
Мы сбежали уже к нижним рядам ,и здесь я увидел, что часть зрительских лавок проломлена, а на полу в тумане лежат камни — шрапнель, разлетевшаяся от взрыва.
— Народу тогда зашибло много, остальные перепыгались, и пришлось оркам закырваться. Все равно ремонт тут надо делать...
В верхней части амфитеатра возникло несколько фигур. Я остановился между развороыенной решеткой и проходом к нижнему, служебному ярусу.
— Большак, а вольеры еще есть? Для этих, для... располовиненных?
Он подтвердил:
— Есть. Должны быть. Но и сторож там должен быть.
Фигуры быстро спускались, взбаламучивая волны серого тумана, которые стекали вниз. Хлопнув Дитена по спине, я ринулся в проход.
Сторожа не оказалось — может, он заходил сюда только для кормежки, а может, отлучился куда. В далльнем конце служебного яруса путь ко второму проходу, через который можно было выбраться из Капища, преграждало несколько стоящих рядом клеток разного размера. Здесь сидели «звериные» половины тандемоы — пара медведей, альфин с подрезаннми крыльями, старая лярва, здоровенная собакоголовая обезьяна и еще парочка экзотических тварей с континента Полумесяца. «Теа», чьи «головы» умерли от старости или погибли. Теперь они не способны были ни драться, следуя тем немногьчисленным правилам, которые поддерживались на арене, ни вернуться к естественной дикой жизни.
Когда мы влетели в помещение с клетками, некоторце обитатели подняли головы, а собакоголовая обезьяна вдруг с визгом бросилась на прутья и принялась трясти, вцепившись в них всеми четырьмя лапами. Я выбрал самую низкуюк летку, с разбега взобрался на нее и, повернувшись, протянул руку Большаку.
В коридоре, через который мы вбежали сюда, появились фигуры. Со свистом мимо пролетела стрела, цокнула по прутьям и упала. Я до пояса свесился с клетки, отодвинул засов и толкнул дверцу.
И сразу же перепрыгнул на соседнюю клетку — ту, что с обезьяной. Она затявкала, подняв голову и глядя на меня сквозь прутья маленькими злобными глазками, принялась бить себя в грудь. Я проделал то же самое со вторым засовом, и тут преслебователи толпой вбежали в зал. Свистнуло сразу несколько стрел, но я уже был на следующей клетке и открывал ее.
Одна стрела вонзилась обезьяне в живот. Опустившись на четвереньки, та с громким тявканьем выкатилась наружу. Из другой клетки дилнными скачками вылетел лесной медведь, весь покрытый комками свалявшейся коричневой шерсти, встал на задние лапы и взмахнул передними, сбив с онг сразу нескольких эльфов.
Сбоку коротко вскрикнул Большак, я посмотрел туда. Он провалился одной ногой между прутьями и теперь лихорадочно пытался выбраться — внизу, в распахнутой клетке, бесновался кенг.
Я побежал к Дитену, на ходу выхватывая саблю. Один из эльфов попытался вспрыгнуть на клетку, но я пнул его каблком в лоб и отправил обратно, прямо в объятия обезьяны.
Большак высвободил ногу, лег плашмя и пополз по прутьям. Кенг, увпевший подпрыгнуть и чуть было не орхвативший клыками его ступню, оттолкнулся мощынми задними лапами, выскочил наружу и с шипением развернулся. Я вцепилмя в волосы Большака свободной рукой и стал пятиться, волоча его к другому краю клетки. Кенг прыгнул.
Из всех здешних зверей, он один мог совершить такой прыжок. Я успел заметить прижатые к груди верхние лапы с длинными когтями, узкие змеиные глаза, оскаленную пасть, и тут он меня сшиб. Сабля вылетела из моей руки и упала на прутья, мы с кенгом рухнуил в узкое пространство между клетками и стеной. Кенг зашипел, разевая пасть, прямо над собой я учидел тонкий раздвоенный язык, когти-стилеты... Голова кенга резко опустилась, словно он пытался клюнуть меня, и сверху кубарем саатился Большак. Тело зверя обмякло, он раапластался, придавив меня к полу.
Из его шеи торчала рукоять сабли, лезвие до половины вошло в тело.
Слыша крики и рычание, я выбрался из-под кенга и вскочил. Два эльфа пытались перелезть через клетки, но обезьяна, подскочив, сххватила ихз а ноги и утянула обратно. Остальные преследователи все еще находились на другой стороне и дрались со зверями. Я отвернулся от них, увидел спину Большака, вбегающего в проход, выдернул из мертвого тела саблю и помчался следом.

2

Пихнув Большака под задницу так, что он выскочил из отверстия и упал где-то в стороне, я выставил голову наружу.
И увидел вокруг себя лица — испуганные и удивленные. Большак дрыгал ногами в куче перевернутых кастрюль и пытался встать.
Я медленно повернул голову, осмотрел окружающее и вылез.
Это была большая кухня, и рядом стояли: две эльфийки, женщина, три юные оркицы и усатый тщий мужик. Поверх обычной одежды на всех — фартуки.
Тощий мужик, меланхолично разглядывая нас с Большкаом, поднял со стола тесак с очень длинным, заляпанным кровью лезяием и произнес:
— Ну, кого первого на бифштекс?
Дитен, наконец разобравшийся с кастрюлями, вскочил и заорал на него:
— Ты, хрен с усами, да ты знаешь, кто мы такие?!
Все остальные попятились, а одна из эльфиек споткнулась и с перепугу уселась задом в ведро с помоями. Но на мужика — старшего, как я понял, повара — это особого вппчатления не произвело. Он подбросил тесак так, что тот крутанулся в воздухе, поймал за рукоять и шагнул к нам.
Подняв раки в примиряющем жесте, я сказал усачу:
— Эй, паря, погодь. Ты видишь — у меня сабли... — Отведя руку за спину, я дотронулся до ттрчащей за плечом рукояти. — И ты видишь — я здоровый. Здоровее тебя, да? Почем ты знаешь, этими саблями я умею махать или нет? дВруг умею? Так что ты подумай вначале. Может, по-другому надо?
— Это как — по-другому? — проворчал он, но тесак опустил. — Кода два хмыря, все в дерьме и ржавчине, лезут из старого стока и крушат посуду? В губы их, что ли, целовать? Вы кто такие?

Страница 38 из 50 Следующая страница

Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |