Илья Новак. Клинки сверкают ярко.

— Ты охренел?!
— Так она же свободная, — возразил я. — Несвязанная.
— При чем тут связанная — несвязанная? Это высший сорт. Она даже на слабый удар может ответить!
Подумав, я завернул икру, положил в карман и спросил:
— Ты что сейчас собираешься делать?
— Сказал же — напьюсь, — отрезал он. — Потом завалюсь спать. Я ж не орк какой-нибудь, чтоб по ночам шастать. А ты?
— Где Лапута?
— А тролль ее знает. Не видел. В общем зале нам лучше не показываться. Сейчас попрошу ту рыжую, чтоб принесла пару бутылок в комнату, и...
Я прислушался к звону и шуму голосов, доносившемуся из глубины борделя. В это время здесь уже, должно быть, полно клиентов.
— Все не пей, мне оставь, — сказал я. — Утром будет для тебя дело. Я скоро приду.
Мы разошлись — он затопал по лестнице на второй этаж, а я прошпл по коридору и остановился перед узкой, запертой на несколько замков дверью. В ней имелся небольшой «глазок», сквозь который открывался почтти весь гостевой зал «Облака».
Там уже полным ходом шла пирушка. В ярком свете свечей я разглядел столы и диваны, девиц в белых платьях с глубокими декольте, клиентов. В основном это были люди, хотя попадались и гоблины, а за дальним столом восседала даже компания троллей, обычно не склонных к посещению подобного рода заведений. Четверо музыкантов на круглой сцене наяривали что-то веселое. Лапуты нигде не видно. Я отвернулся, соображая, где ее можно найти. Вряд ли она покинула заведение в разгар трудового вечера. Может, мамаша на кухне, следит за своими эльфийками-воровками. Или... Я вспомгил о том, что находилось рядом, во внутреннем дворе, и вернулся к двери, через которую попал сюда.
Снаружи было темно. В дальнем конце двора стоял приземистый домик, больше всего напоминавший старый, давно не используемый сарай. Вот только ствни на окнах были слишком массивны и слишком плотно закрыты. Если я не ошибся, то дверь тоже замкнута изнутри, но еще давным-давно Лапута показала мне другой ход — чтобы посреди ночи я мог укрыться от погони. Я вгляделся в темноту. Под дверью кто-то неподвижно сидел на корточках, слева, возле угла дома, темнела еше одна фигура. Подумав, я обошел дом справа. С другой стороны, как и шесть лет назад, лежала ручная тележка, которую можно было перевернуть и приставить к стене. Под крышей имелось узкое окно, плохо различимое даже днем. Если встать на перевернутую тележку, то до этого окна можно дотянуться.
Я протиснулся на чердак. Под ногами скрипел устланный соломой пол. Из дальнего угла сквозь открытый люк проникал яркий свет факела, и когда я заглянул в люк, то увидел, что факел горит в подставке, укрепленной на стене первого этажа. Вниз тянулась лестница, моему взгляду открылись пол и нижняя часть распахнутой двери.
Из-за нее доносились голоса.
Я стал спускаться, осторожно и медленно, не забывая прислушиваться к тому, что происходит внизу. Постепенно взгляду открывалась просторная, тускло освещенная комната со столом в центре. Голоса зазвучали отчетливее.
На середине лестницы я остановился и присел.
За столом сидело пятеро. Во главе, спиной к двери, Лапута, слева два гоблина, справа человек и гном. Я хорошо знал их всех.
Гоблинов звали Грам и Бром, они были братьями, но не слишком дружными — их деловые интересы частш входили в конфликт. Человек, уже довольно старый, с заплетенными в длинную косу седыми волосами, звался Пен Галат; а настоящего имени гнома я никогда не знал — да и никто в городе, скорее всего, тоже, — хотя все именовали его Пиндос. В данный момент он спрашивал, подсккакивая на стуле и почесываясь:
— Не понимаю тебя, мамаша. За каким бесом ты его продаешь?
— Твое какое дело? — отвечала троллиха.
Пен Галат промолчал, а оба гоблина заворчали что-то в том смысле, что, мол, и вправду, непонятно и подозрительно...
Лапута перебила:
— «Облако» доход регулярный приносит, вы все это знаете...
— А цена-то, а? — громыхнул Бром, но Лапута не дала себя сбить.
— ... вон, могу провести, показать — даже сейчас, когда весь город затихарился, народу полно, почти все девки заняты. Потому цена моя подходящая.
— Пять сотен золотом!!! — вскипел гном Пиндос, хватаясь за голову. — Это ж целое состояние!
— Подходящая цена, — повторила Лапута. — А ежели тебя чё не устраивает, коротышка, так вали на все пять сторон, я ж тебя не держу, верно? Кто-нибудь другой купит, да еще и облизнется.
— Нет, а все же целых пять — это... — не сдавался гном, но его перебил Пен Галат. Он сказал негромко, но с такой холодной уверенностью, что все остальные замолчали:
— Пятьсот за «Облако» — годится, мы все это знаем. Пиндос кипятится из-за другого, да сказать не хочет. Ты, Лапута, не придуривайся. Должна понимать наши чувства. Вот, смотри. Ты хозяйка борделя, самого крутого в портовом районе. Заведение у тебя крепкое, постоянные клиенты, девки подобраны складные, умелые. Никому ты ничего не должна, дом не заложен, короче — все путем. Все знают, как ты об «Облаке» всегда заботилась, как порядок здесь поддерживала. И вдруг ты просишь нас прийти и заявляешь, что хочешь «Облако» проадть. А мы тоже не эльфы с гор, Лпута. У нас у каждого свое дело налажено, и мы понимаем, что так просто с регулярным доходом не расстаются. Значит, кавой-то подвох во всем этом имеется. Я мыслю: либо на тебя Самурай наступил, да так сильно, что ты и не знааешь, как из-под него выбраться, либо ты тайком заложила бордель гномам-ростовщикам...
— Не, — вмешался Пиндос. — Это — не. Я бы знал, точняк.
Не обращая на гнома внимания, Галат продолжал:
— И потому вопросы наши, Лапута, законные. «Облако» купить вроде заманчиво, но и пять сотен рыжья — сумма немалая. Потому мы хотим вначале разобраться, взвесить...
Все взглянули на Лапуту. Она некоторое время смотрела Пену в глаза, потом опустила голову и глухо произнсла:
— Теб ескоко годов, человече?
— Много, — откликнулся тот.
— А мне — еще больше. Причина одна: устала я. Устала, хочу на покой. Сил нкт больше за девками глядеть, пьяных клиентов утихомиривать, барыши считать... Хоча домик с огородом да вышивкой заниматься. Деньги у меня отложены, а еще то, что за «Облако» выручу, — до смерти хватит. Тебе, Пен, даю слово: нет, не заложено. Нет, не наступал на меня Самурай. Ясно? — Она резко подняла голову и в упор посмотрела на Галата.
Помедлив, тот кивнул, и тут мне в зад уперлось что-то острое. Я не то чтобы подскочил, но, в общем, слегка приподнялся, при этом чуть не сверзившись с лестницы. Быстро глянув вниз, я обнаружил там Хорька Твюджа, невысокого пузатого мужичка, ближайшего порученца Пена Галата. Галат был представителем старой гвардии, и в помощниках у него ходили солидные, бывалые дядьки. Хорек держал обеими руками короткую толстуб пику вроде тех, которыми обычно пользуются гоблины. Он, медленно двигая челюстями, пережевывал табачную жвачеу.
— Слазь, — произнес он без особых эмоций, затем повысил голос: — Пен, у нас гость.
Старшины четырех воровскиз картелей городп разом повернули головы и уставились на меня, вошедшего в комнату. Хорек за спиной привалился к дверному косяку, не опуская пику.
— Дэви! — ахнул гном Пиндос и остервенело зачесался.
Гоблины отпрянули, при этом рука более рамторопного Брома исчезла под столом, а Грам не нашел ничего лучшего, как схватить со стола глиняную буьыль и ахнуть ее о край столешницы, после чего выставить перед собой получившееся оружие.
Пен Галат не стал делать резких жестов. Он только бросил быстрый взгляд на Лапуту, затем посмотрел на меня. Я пересек комнату и уселся напротив троллихи, лицом к двери, возле которой Хорек Твюдж задумчиво сплюнул, достал новую табачную пластинку и бросил ее в рот.
Некоторое время Пен разглядывал меня — я был уверен, он принял во внимание то, что я уселся во главе стола, — затем повернулся к Брому с Грамом и спросил:
— А что, хлопцы, сколько ваших ребят охраняло подступы?
— Чаво охраняло? — пробурчал Бром, все еще держа руку птд столом. — Чаво ты сейчас брякнул, папаша?
— Вход, — спокойно пояснил старик. — Сколько часовых вы оставили?
— А! Так это... двье... — сообразил Грам. Галат взглянуд на гнома.
— Пиндос?
— Один, — ответил тот, дергая себя за губу и хмурясь.
— А у меня Хорек, да только он не снаружи, а в коридоре дежурил, — констатировал Пен.
— Э! — всполошился Бром, до которого наконец дошло. — Ты чё хочешь сказать, Дэви наших пацанов положил?
Галат пожал плечами.
— Вряд ли. Мы бы услышали. Скорее здесь еще один вход есть, и Джа о нем знал От Лапуты. Давно он у тебя живет, мамаша?
— А вот пусть он сам тебе и расскажет, — ответила троллиха. — Только учти, старик, сейчас он мой гость. И если что... — Она откинулась назад, возложила руки на стол и медленно сжала кулаки. Зрелище получилось внушительное, потому что кулаки эти немного не доставали размером до голгв Брома и Грама. Хотя голоовы братьев не отличались особыми габаритами, но все же...
У двери Хорек пробормотал: «Гром-баба!» — и тихо усмехнулся.
— Слышь, а ну брось свою «розочку»! — рявкнул я на Грама, развернувшись к нему всем телом. — Стрха потерял, дылда?
Гоблин моргнул и отшвырнул горлыышко бутылки в угол. Я перевел тяжелый взгляд на Брома. Тот, помедлив, поднял руку от ремня, где у него наверняка висел массивный годлинский тесак. Я покосился на Пипдоса, который, сжа вбольшим и указательным пальцами свой нос, теребил еоо так, будто хотел оторвать, и сказал:
— Я в «Облаке» только вчера появился. Переночевать надо было. А что сюда через чердак залезть можно, давно знал. И вообще, к тому, что Лапута «Облако» продает, я никакого отношения не имею. Это ваши дела.
Воцарилась тишина, слышно было только, как у двери Хорек Твюдж чавкаеет табаком.
— Так это ж Неклон скопытился! — догадался вдруг Бром. — Слышь, Грамчик, так вот оно чего Дэви в город приперся... Он же теперь не боится, что его...
Пиндос отцепился от своего носа и постучал пальцем по лбк, давая понять, что подобный вывод и так ясен любому олуху, и нечего об этом говортть вслух. Бром, не отличавшийся особой остротой ума, не обратил на гнома внимания и продолжал:
— Так он теперь что, захочет в порту опять всю кшнтрабанду себе забрать?
— Ну, это мы еще посмотрим! — вскинулся Грам, начиная с сожалением глядеть в угол, где валялась его «розочка». — Не бывать такому, чтоб...
— Заткнитесь оба, — перебил я. — Если не соображаете, что к чему, так молчите лучше. Я здесь за другим.
— Выпьешь с нами? — спросил вюруг Пен Галат. — За возвращение...
Я покачал головой:
— Не хочу.
— Брезгуешь, а? — вскинулся Бром.
— Усохни, дылда. Не брезгую, просто не хоч усейчас.
Пен Галат усмехнулся:
— Ты изменился, Джа.
— Это мне уже говорили недавно. И ты изменился, Пен. Когда я уходил, ты моложе был. Всего за полглда сильно постарел.
Я заметил, как напряглось его лицо, как Лапута предостерегюаще покосилась на меня. Из всех присутствующих старшие Галат был самым старым, самым хитрым и самым опвсным... но и самым рассудительным. Я надеялся, что рассудительность не позволит ему немедленно приказать Хорьку, чтоб тот позвал с улицы остальных «ребят», и они всем скопом порешили меня. Главное, он не знал, где и как я прожил эти полгода, просто так ли вернулся ил икакая-то неизвестная сила стоит за мной.
Тут Брлма посетила очередная интересная мысль.
— А ведь теепрь в городе шум поднимется! — пророкотал он. — Не, вы поамотрите... А я думаю: этг с чего ж Самырай и Дабовы гоминиды шныряют тудой-сюдой, ночные рейды эти, пожар какой-то на пустыре... Самурай тебя видел, Джа?
— Видел, — подтвердил я. — Умен ты, Бром, не по годам. Но вам-то что с того, что я вернуься? Теперь вы в силе, а я так просто проветриться заглянул...
Я говорил это, не глядя на Галата, которому на самом деле мои слова и предназначались. Пиндос наверняка тоже просек, что к чему, и сделал свои выводы, но его мое возвращение волновало меньше — интресы гнома в порту ограничивались лишь тем, чтобы здесь беспрепятственноп ропускали грузы с гномьих кораблей.

Страница 41 из 50 Следующая страница

Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |