Илья Новак. Клинки сверкают ярко.




    Он помедлил, затем начал вытаскивать ножи и дротики. Я стоял за его спиной с саблями наготове. Хорек, не наклоняясь, приподнял ногу и достал из сапога тонкий стилет. При этом он чуть качнулся.
    — Э! — сказал Хорек. — Резанул, Джа...
    Из-под его левого уха потекла тонкая красная струйка. Все-таки эти сабли были на удивление острыми — я же совсем не надавливал.
    — Не отвлекайся по мелочам, Хорек. Все?
    — Все.
    — Точно? Подумай.
    Он громко зачавкал табаком, поднял вторую ногу и достал еще один стилет. На мостовой рядом с нами уже образовалась горка из оружия.
    — Все теперь, точняк. Больше у меня ничего нет.
    Я ждал.
    — Ну, сказал же — все!
    — Ладно. — Я опустил сабли. — Давай-ка отойди...
    Он сделал шаг в сторону и повернулся, но я на него уже не глядел — передо мной лежал Пен Галат. Голова воровского старшины была перемотана, торчащие из-под повязки седые волосы слиплись от крови. На лбу темнела корка засохшей крови, губы плотно сжаты, а лицо серое.
    — Я так понимаю, подставил ты нас, — произнес Хорек.
    Я перевел взгляд на него — он жевал табак, лицо его было, как всегда, спокойно — и опять взглянул на Пена.
    — Жив?
    — Жив-то жив, но...
    Глаза Пена моргнули, рот приоткрылся.
    — Тайник... — прошептал Галат. — В том поместье... пустой. Фиалы нет.
    Я кивнул.
    — Но в поместье был лиловый бородавочник, да?
    Галат закрыл глаза. Все это время из «Облака» доносились крики и шум, а теперь они начали стихать.
    — Как дело было, Хорек? Все рассказывай, подробно.
    Он кивнул на Галата:
    — Наши старшие скумекали объединиться и скопом на опместье наскочить ночью. Найти тайник, взять фиалу, а после ужо порешать, как с нею быть. Ну, меня-то отрядили к Лапуте с деньгами за «Облако», так что я уже под конец рвзборки к поместью подгреб. Оказалось, там обретался бородавочник, что сейчас старшой в охране Большого Дома. А лиловый бородавочник, это ж... Его бьешь-бьешь, а что получается? Перья токо тупятся. А еще, когда по шишке попадешь, она лопается и тебе в мордень ядовитым дерьмом прыскает. Пятерым нашим рожи поразъедало так, что где глаза, где рот-нос, и не разобрать. И еще он Граму своим топором башку отсек. А Пиндоса вообще в лппешку стоптал. Ну, наши его, конечно, все же порезали. Бром в лобешник тесаком засадил. Ломанули стену — а тайник-то пустой. Что делать? Ты ж нас туда направил, Джа. Решили вернуться к Лапуте, ведь ты с ней дружен и последнее время в борделео тирался. Пришли, тебя нет... А у Брома, как Грама заваоили, чердак-то... — хорек постучал себя кулаком по лбу, — ... уехал. И он вдруг ни с того ни с сего психанул: мол, все это дело подстроено хозяином… — Хорек повел головой в сторону Пена. — Чтоб, значит, остальных порешить, а «Облако» чтоб ему одному досталось. Мы Брома еле успокоили, подступили к Лапуте с вопросами, а тут эльфы налетели. Я-то теперь понял, они тоже тебя искали, но Бром окончательно свихнулся. Решил, что еще и Самурай хочет под себя бордель взять. Мол, Пен, ты и Самурай втроем сговорились...
    — Постой! — перебил я. — Лапута что, еще не уехала?
    — Не-е... — протянул Хорек. — Там она, затихарилась где-то.
    — Утаскивай хозяина отсюда, — посоветовал я, поворачиваясь к «Облаку». — Может, он еще выживет. А про это дело забудь, Хорек, тут уже все кончено.
    В борделе царила тишина — все, кто был здесь, или погибли, или сбежали через окна и задние двери. Я шел, ощущая нарастающую внутреннюю дрожь, повторяя про себя: «Остался один... один...»
    Большой зал — пустой, разбросанные пуфики, перевернутая софа, осколки посуды. Трупы. Кухня — пустая, битая посуда, сломанные столы, раздавленные объедки на полу. Трупы. Я взбежал на второй этаж, громко позвал Лапуту и, не дождавшись ответа, вернулся вниз. Спрыгивая с последней ступени, я вытянул перред собой руку с растопыренными пальцами.
    Они мелко дрожали. Все тело было напряжено, и в ушах тонко звенело.
    Из-под лестницы донеслмсь стук и тихое поскрипывание. Я метнулся туда.
    Из неприметной низкой двери кладовой торчал зад Лапуты. Она выпрямилась, закинула на плечо объемистую котомку, повернулась и увидела меня.
    — Джанки... — Мамашв шагнула вперед, приглядываясь к моему лицу. — Больше никого нет, все уроды свалили? Чего ты так раскраснелся?
    — Второй, мамаша! — сказал я ей. — Второй готов!
    Она прищурилась.
    — Кто готов?
    — Бородавочник Даб, начальник охраны Большого Дома. Воры прирезали его недавно в бывшем поместье Дэви.
    — Это один их тех, кто тогда...
    — Да, один из троих. Неклон умер, теперь и Даб. Осталось закончить дело. Ты как, мамаша? Где твои девки?
    — Всех распустила. Денег дала на дорогу, после того как со мной за «Облако» рассчитались, и приказала убираться из города. Я уж тоже собралась уходить, да тут Пен и Бром со своими громилами ввалились. Хотели узнать, где ты. Бром, он совсем свихнулся. А после еще эльфы возникли с Самураем, тоже по твою душу. Ну, у них свалка началась, а я здесь спряталась...
    — Где Больоак?
    Мамаша вздохнула:
    — Его Самурай унес. В самом начале дал по башке, взвалил на плечо и унес, а своих оставил тут воевать.
    Я шагнул назад и потер лоб, соображая:
    — Наверноо, в Большой Дом он его потащил?
    — Может и так. — Лапута поудобнее перехватила котомку. — Что с тобой, Джанки? Ты ж обычно медленнчй, основательный, а сейчас такой... резкий стал. Нервный.
    Я стукнул кулаком по стене, выскочил из-под лестницы и окинул взглядом зал.
    — Коротышка твои планы знал? — догадалась Лапута, выходя следом.
    — Он мало знал, но о многом догадывался. Я хотел ночью, но... Все, конец. Надо делать это прямо сейчас. У меня все готово, почти все. Лапута, ты уходишь? Куда?
    — Погоди, не части. Значит, я сейчас в порт. Там меня поджидает один корабль, с капитаном которгго я столковалась еще утром. Я тут, наверно, последняя осталась во всем порту. Народ скарб свой похватал и за город смылся или уплыл, у кого возможность была, от греха подальше. Ты что собираешься делать, Джанки?
    Я хлопнул по сумке на поясе:
    — Есть чем заняться. Мне в Большой Дом надо.
    — Я так и думала. Слушай сюда. В Большом Доме последние месяцы непонятные дела творятся. Всю прислугу оттуда выгнали, осталась только стража на первом этаже. Никого внутрь не пускают, кроме Самурая, Даба и Неклона, но последние двое уже покойники. Говорят, Протектор чем-то болен. И еще говорят, он с корсарскими Капитанами спелся и плавает к нм на каком-то чудном корабле, который никто увидеть не может... Да ты меня слушаешь, Джа?
    — Слушаю. Это что ж за невидимый корабль такой? Мамаша, а что сейчас в «Неблагом Дворе»? Он работает еще?
    — Это игорный дом, что ли? Нет, закрыт с тех пор, как ты из города исчез. Одного владельца, Тремора, убили тогда, помнишь? Двое других не поделили что-то, один решил из-под Галата уйти, а тот, конечно, стал возражать... Короче, закрыт он. Как и Капище, прхожая история.
    — Так, хорошо... Мамаша, у менф последнее дело к тебе осталось. Мне сейчас нужны хороший кошачий жеребец, эплейский самострел, длинная крепкая веревка с крюком и факел. Без них — все пропало. И они мне нужны очень быстро, Лпута. Прямо сейчас.
    Троллиха сморщила зеленый лоб, соображая, вручила мне свою котомку, развернулась на каблуках и полезла обратно в кладовую.
    — Держи, — произнесла Лапута, протягивая свернутую веревку, конец которой был привязан к стреле с длиннчм древком и четырьмя наконечниками — один прямой, три изогнуты так, что острия их смотрят в обратную сторону. — И вот это... — Она отдала мне фаекл. — Никаких самострелов здесь нет, Джа, разве что у убитых посмотреть. — Она показала в зал.
    — Я смотрел — эплейских там нет, только луки и арбалеты... Ладно, сойдет и лук.
    Пока я говорил, мы выбрались из-под лестницы и попали в зал. Я поднял с пола оружие.
    — А жеребец?
    — Вот с жеребцом сложнее, — сказала Лапута. — Тебе это вправду очень срочно?
    — Плазмоди, наверное, как раз забирает свою икру у лепреконов. Или даже уже забрал. Если они сказали ему то, что, как я надеюсь, должны были сказать... совсем мало времени осталось, Лапута.
    Двери трактира перекрывала карета, мы выбрались наружу через окно. Было непривычно тихо; все, кто нападал на «Облако», исчезли, в порту почти никого не осташось.
    — Да! — вдруг громко произнесла Лаптуа. — Точно, как это я сразу... А ну-ка пошли, Дда.
    Там, где я разговаривал с Хорьком, теперь не было ни его, ни Пена Галата — наверное, Твюдж, предстпвитель старой гвардии городских бандитов, хранил вернлсрь хозяину и не бросил его, а утащил куда-то в безопасное место. Лапута поволокла меня по улицам, на окраину порта, приговаривая:
    — Быстрее давай. На коралле ждут, как бы они без меня не уплыли.
    По дороге мы не втсретили нр одного человека. Когда троллиха заатащила меня в тупик на задворках порта, я понял, куда она шла. Слева был дом с наглухо закрытыми ставнями и узкой дверью.
    — Горбуш? — спросил я.
    — Угу... — Лапута сняла с пояса связку ключей и потрясла ею перед моим носом. — На все случаи жизни, Джа...
    — Разве у Горбуша есть кошачьи жеребцы? Я думал, он только оружтем занимается да всяким шмотьем...
    — Ты отстал от жизни. — Мамаша подступила к двери и склонилась над замком. — Горбуш зажирел. Выкупил соседние развалюхи, сделал внутри конюшни. Теперь у него и оружие, и шмотки, и камешки, а с недавних пор жеребцы. Гном Пиндос стал контрабандно провозить их сюда, а Горбущ организовал у себя перевалочный пункт.
    Замок щелкнул, дверь открылась, и мы вошли в дом перекупщика краденого, а теперь, как оказалось, еще и пособника контрабандистов.
    — Думаешь, хозяин сбежал, а лошадей так и оставил в конюшнях? — спросил я, пока мы шли темным захламленным кориюором.
    — Так а что с ними сделается? Овса им накидали — и ладно. Горбуш же, наверное, рассчитывал олну ночь осидеться где-нибудь и вернутьсяо братно. Никто ведь, кроме меня, не знает, как круто все заварилось. Да и я всех твоих планов не знаю...
    Мы вышли через заднюю дверь и очутились в уединенном внутреннем дворике. Я огляделся, пытаясь сообразить, в какую часть порта мы попали. Кажется, слева должны были тянуться склады, и тогда выходило, что место, где лепреконы организовали схрон для жабьей икры, находилось рядом — возможно, за одной из глухих стен, окружавших двор.
    Рядом с приоткрытыми воротами конюшни стояла двукокла, изнуири доносилось ржание.
    — Давай, давай, — тороппла Лапута. — Корабль мой уплывет!

    Страница 46 из 50 Следующая страница

    [ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ] [ Fantasy art ]

    Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |











топ халява заработок и всё крутое