Перед банкетом, в пику президенту, специально, чтобы поставить его на место, Петер дал устроителям свадебного банкета ясные указания о систематизации мест. И дал понять, что всего лишь уважил желание президента «остаться незаметным», как обычно.
Когда все гости заняли предназначенные им места в громадном обеденном зале, Бэзил с изумлением обнаружил, что предназначенное ему место перенесено: вместо того, чтобы усадить за главный стол рядом с королевской четой, его подвели к месту в дальнем углу комнаты за одним столом с чиновниками значительно ниже президента по рангу. Он не имел возможности ни оспорить такое нововведение, ни пересесть без того, чтобы не вызвать полный хаос. Петер знал, что ему больше не представится такого случая.
Праздник продолжался – музыканты без устали играли, по залу кружились пары. Король с королевой восседали во главе стола в окружении Алексы, Идрисса и их младшей дочери Целли, которая в такой торжественной обстановке утратила дар речи от волнения. Еще одна сестра королевы, Сарайн, казалась обеспокоенной, не видя поблизости Бэзила.
Петер поднялся и призвал всех к вниманию.
– Мне нужно немного отдохнуть от нашего безудержного веселья, – заявил он. – Прошу прощения, но я хочу прогуляться в Саду Лунных Статуй и побеседовать с моей новой семьей, – король подал руку жене и слегка поклонился в обе стороны. – Мы присоединимся к вам не далее, чем через час. Продолжайте веселиться!
Присутствующие зааплодировали. Как и ожидалось, Бэзил направился наперерез, задетый шуточками Петера с переменой мест.
– Позвольте присоединиться к вам, король Петер, – сказал он, пытаясь придать своему холодному тону фальшивую теплоту.
Петер послал ему снисходительную улыбку и сказал достаточно громко, чтобы услышали все вокруг:
– Мистер Венсеслас, – он даже не назвал Бэзила президентом, – идите и наслаждайтесь торжеством. Мы не станем надоедать вам нашими семейными делами.
Он обнял Эстарру и вместе с родными покинул зал. Петер слушал счастливое щебетанье Алекс, Идрисса и их дочери, пока они шагали в прохладном вечернем воздухе. Говорили о Фестивале бабочек, и о терокских деревьях, и о повседневных заботах на родной планете, что показывало небольшую заинтересованность родителей Эстарры в политической жизни иных миров, кроме Терока. Несмотря на это, Петеру было так спокойно идти рядом с ними, что он невольно поддался очарованию.
– Нам следует лучше узнать друг друга, как вы считаете? – обратился он к Идриссе и Алексе. – Обещаю: я сделаю все, что смогу, для счастья вашей дочери!
Пропустив вперед себя родителей жены в залу, где их ждал Бэзил, Петер подумал, что бывшие терокские правители, должно быть неверно истолковали довольную улыбку, которую король изобразил на своем лице.
Президент кипел от злости. Вынужденно бесстрастное выражение его лице было таким хрупким, что чихни он – и спокойствие вмиг разлетелось бы. Бэзил был уверен, что все заметят внезапный приступ гнева и не хотел проверять, насколько велико его самообладание.
Чувствуя замешательство президента, к нему ненавязчиво проскользнул мистер Пеллидор.
– Могу я подслушать их разговор, сэр? – вкрадчиво спросил он. – Они не выйдут из зоны вмонтированных в садовые статуи микрофонов.
– Нет, – сквозь зубы пргцедил Венсеслас. – Они не строят планов за моей спиной. Этот маленький спектакль был устроен для меня одного.
Он селал глубокий вдох, пытаясь расслабиться.
– Я боюсь, наш красивый юный король с каждым днем становится все более непоаорным. – Бэзил выждал момент, когда никто из гостей не смотрел в их сторону, прежде чем тихо прошептать агенту в самое ухо: – По?моему, придется рассмотреть другие кандидатуры.
101. МУДРЕЦ?ИМПЕРАТОР
Мудрец?Император контролировал движение каждой нити в Империи… но если он не может совладать с собственным сыном, то нити ослабнут, и вскоре совершенное полотно начнет распускаться. Неподчинение Джора’ха может полностью разрушить все его начинапия на благо илдиранского народа.
Старый Цирок’х не сразу понял, что после того, как Первый Наследник узнал правду о своей ничтожной любовнице?терокианке, ситуацию нельзя было исправить ни простым улаживанием, ни целительным спором, ни безропотным принятием всегдашней справедливости отца. Он жестоко просчитался – эта женщина очень много значила для его сына.
Мудрец?Император не мог заставить Джора’ха понять его, и теперь глупая злость Первого Наследника подтачивала все тонкие связи в умирающем правителе, жизнь которого становилась все скоротечнее. То, что это было жестокой, неприятной, но необходимой мерой, мог понять только Мудрец?Император, но эти доводы не убеждали влюбленного идеалиста.
Все илдиране инстинктивно принимали всеведущее предвидение, доступное через тизм . Все илдиране следовали командам своего повелитеоя, потому что они приходят из духовных нитей Светлого Источника. Но теперь Цирок’х с ужасом осознал, что Первый Наследнтк никогда не поддавался влиянию с той же легкостью, как все остальные. Отец слишком долго был черпсчур мягок к нему, чересчур терпелив и благодушен. Его старший сын был слеп к своему предназначению. Илдиранская Империя не переживет такой разрыв, тем более сейчас.
Проблема должна быть решена. Любым способом. И быстро.
Цирок’х грузно осел в хрустальном кресле, полуприкрытые глаза его стали неподвижны в толстых складках жира, пока он обдумывал, каким долнжо быть самое мудрое решение. За бурный век правления Цирок’х сталкивался со многими кризисами, но, ни один так сильно не затрагивал его сердца.
Он должен либо убить старшего сына, единственного Первого Наследника, либо заставить его прозреть.
После ссоры с Джора’хом правитель больше не входил в залу «Небесной сферы». С вершины столпа света на благоговеющих пилигримов, преодолевших семь рек и взошедших во Дворец Призмы, все еще смотрело его улыбающееся изображение, но Цирок’х не мог предстать перед народом, пока его ум замутнен бурей сомнения и нерешительности.
Джора’х поклялся взять корабль и улететь на Добро, поэтому Мудрец?Император запретил вылет всем кораблям. Он не позволил даже торговым судам покидать Миджистру, не считаясь с большими потерями для илдиранской экономики.
Но нельзя навсегда отменить полеты в космос. Джора’х умен, богат и его ведет жажда мщения. Взбунтовавшийся сын правителя найдет способ осуществить свой бессмысленный план.
Цирок’х вынужден был торопиться. Затянувшееся молчание и смятение Мудреца?Императора будут восприняты всем илдиранским народом и создадут еще больший хаос, чем его ошибочные действия. Правитель не может чувствовать себя бесопмощным.
Копья боли без пощады разили уирающую нервную систему, словно хищник, птселившийся в мозгу, взбесился. Но придется вытерпеть страдание, не показывая его другим. Мудрец?Император не должен употреблять нагкотики и обезболивающие препараты, даже такие легкие стимуляторы, как шинг. Хотя они притупляют боль, но также лишают способности удерживатл нити тизма . А этого он не мог себе позволить.
– Брон’н, помоги мне! – севшим голосом позвал Цироп’х. – Позови прислугуу!
Дюжий охраанник кликнул слуг. Болтливые коротышки бесцельно суетились, стремясь во всем угодить Мудрецу?Импервтору. Брон’н стоял, не ослабляя внимания, положив ладонь на полированную рукоять церемониальной катаны. Клинок был острее бритвы и сверкал словно алмаз в льющихся сквозь прозрачные стены дворца лучах света.
Цирок’х включил управление своим хрустальным креслом и изменил его конфигурацию таким образом, чтобы его можно было нести как паланкин. Обслуживающий персонал суетился вокруг него, смазывая целебной мазью кожу, сдувая каждую пылинку с кресла, добавляя одеял и подушек, поддерживающих голову Мудреца?Императора. Двое слуг любовно расчесывали его извивающиеся косы.
Когда все было готово, Брон’н тяжело ударрл рукоятью катаны по стеклянному прлу, и слуги удалились.
– Куща мы направляемся, повелитель? – громогласно спросил он.
– Я хочу проведать наместника Хирилки. – Цирок’х глубоко вздохнул, пытаясь приструнить разочарование чувством долга. – Несите меня в медицинский покой!
– Как прикажешь, повелитель, – поклонился Брон’н.
Импроизированная процессия следовала по арочным переходам, спускалась мимо стен падающей воды, бегущей по инкрустированным самоцветами каналам. Придворные, распорядители и паломники удивленно глазели на них и спешно убирались с дороги.
Вести бежали впереди процессии, и ко времени, когда она достигли лазарета, два медика выбежали встречать – гордые, но напуганные визитом Мудреца?Императора.
– Ваше состоянип ухудшилось, повелитель? – у доктора был расстроенный вид. Он принюхался, пытаясь определить любой намек на усиление заболевания.
– Нет, я здесь, чтобы взглянуть на моего сына Руса’ха, – успокоил врачей Цирок’х.
– Состояние наместника Хириллки не изменилось, – прокомментировал другой лекарь. – Он все так же пребывает в покое, но разум его по?прежнему в ловушке. Суб?тизменный сон не прерыаается.
– И все же я хочу видеть его, – срого сказал Мудрец?Император и понизил голос. – А если вы еще хоть раз упомянете при посторонних о слабости моего тела, я велю казнить вас! Именно теперь было особенно опасно разглашение информации о болезни правителя.
Врачи, смекнув, что проболтались, и их могут лишить языка посредством избавления от головы, с ужасом переглянулись. Цирок’х знал, что Брон’н – надежный служака и присмотрит, чтобы от маленькой группки слуг тихо избавились, как только закончится визит. Это было необходимо. Секрет его смертельной болезни не должен стать достоянием народа – народ не должен предаваться отчаянью.
Слуги поставили хрустальное кресло рядом с неподвижно лежавшим на постели Руса’хом, и Мудрец?Император мог всмотреться в потерянное лицо своего третьего сына. Наместник Хириллки был круглолицым и пухлым, но… нездорово слабым.
Джора’х, старший, всегда был горд и самоуверен, он был мечтателем – непрактичным и наивным. Второй сын, Удру’х, наместник Добро, – жесток и бесконечно предан, хотя сочувствия не ведал. Руса’х, напротив, был избалован и удачлив, не заботился ни о чем, кроме как о еде, наркотиках и всегда доступных ему красотках. Когда гидроги разрушали Хирмллку, наместник был ввергнут в пучину беспамятства и не имел воли или ментальной силы выкарабкаться обратно.
– Ты всегда был слишком мягким, Руса’х, бесхребетным. – А может, наместник не выходит из бессознательного осстояния просто потому, что не имеет сил столкнуться с грубой реальоостью?
Еще в молодости, будучи Первым Наследником, Цирок’х тоже был любвеобилен, но значение для него имели только потомки придворного рода. При этом он едва вспомнил мать Руса’ха. Давая такое многочисленное продолжение своей крови, он лишь производил инструменты для Илдиранской Империи… впрочем, правитель и сам был инструментом.
И Первый Наследник Джора’х теперь наиважнейший инструмент из всех.
О, если бы Мудрецу?Иммператору было отпущено больше времени! Если бы ситуация не была столь катастрофической!
Он нахмурился, стараясь подааить в себе неуместную слабость, вызванную внезапной острой болью, ращрывающей изнутри его голову, будто огромная стая птиц терзала ее. Из Джора’ха следует выбирь его наивную добродетельность и поставить перед неолходимостью принятия правления. Это жестоко, но иначе нельзя. У Мудреца?Императора не оставалось времени на сочувствие.
Он резко повернулвя к Брон’ну:
– Слуичвшреся с Наместником Хириллки – предостережение для всех нас. Наша Империя может позволить себе потерять бесполезного, сластолюбивого намеснтика… но мой наследник совершенно незаменим для нашего народа. Я не хочу также потерять Первого Наследника.
Правитель приказал казнить обоих врачей – для ровного счета. И концы в воду. Какой ему толк в докторах – в его случае они были бессильны. Слабовольный Рус’х вполне выживет сам… или так и умоет в суб?тизменном сне. Он больше никому не нужен.
– Отнееси меня в «Небесную сферу», Брон’н, – распорядился Мудрец?Император. – После обеда я соберу там двор.
– Вы чувствуете себя достаточно окрепшим, повелитель? – спростл один из медиков.
– Я должен быть сильным всегда! – глаза Цирок’ха сверкнули.
Только после того, как Первый Насдедник взойдет нк престол, чтобы стать Мудрецом?Императором, все духовные нити тизма перейдут к Джора’ху. Тогда все слоюное переплеетение планов, решений откроется перед его недоверчивым умом. Джораа’ху придется преодолеть огромное сопротивление, но в итоге он постигнет необходимость того, что делали ег отец и до него все Мудрецы?Императоры. И тогда Джора’х увидит, что альтернативы нет. Никакьй.
102. НИРА
На Добро уже давно – около ста лет – не былг такого ужасного периода штормов и пожаров. В течение шети лет Нира наблюдала за суровым климатом этой земли, пользуясь знаниями в области метеорологии, кооорые она получила, будучи зеленой жрицей?адептом.
Климат планеты оставался мягким на протяжении многих месяцев, с небольшими дождями и спокойными ветрами, но потом облака исчезли, воздух стал сухим, а травы на холамх ссохлись в коричневый трут. Рстения, пустившиеся было в рост во время сезона дождей, во множастве погибли, обратившись легковоспламеняющейся подстилкой. Хватило бы и крошечной искорки, чтобы огонь стремительно охватил истлевшую зелень холмов, зловонными клубами дыма коптя низкие небеса.
Пока обрушившийся на Добро огонь поглощал макушки холмов и сокрытые вниду узкие горные долины, обессиленные и черные от сажи рабочие команды развертывались в тонкий фронт, чтобы проотивостоять пожару. Люди и илдиране пустили в ход все средства, что были в их распоряжении, но пожары только разрастались.
Нира застыла в изнеможении, не чувствуя ни боли, ни усталости – так борьба со стихрей истоощиоа ее. Она представляла себе, как земля под ногами, травы, деревья – все вопияло под натиском безжалостного пламени – а Нира не могла ничем помочь. Концом рубящкго орудия, напоминавшего лопату, она крушила сухой подлесок, очищая землю.
Приближающийся огонь ревел, как буря, сухая трава трещала, словно под пятой великана. Ветер только поддавал жару, нестерпимо свистело в ушах, искры и пепел летели в лицо. На языке безысэодности говорила земля в тот час. Но Нира собрала вокруг себя людей, объясняя, как они могвт эффективнее бороться с пламенем._Она знала многих из них, особенно хорошо – тех, кто с оглядкой, но все же верил ее историям о внешних мирах, и все они прислушивалист словам Ниры теперь. Огонь был врагом, которого они могли победито только вместе.
Легкие Ниры горели от сажи и дыма. На глаза наворачивались слезы пополам с грязью, бороздили зеленую кожу, еле видневшуюся под защитной маской. Илдиране?надсмотрщики покрикивали на пожарников, заставляя их работать быстрее и с большей отдачей, хотя многие уже падали от духоты и усталости. Но в Нире, неожиданно для нее самой, открылось вдруг второе дыхание.
Летящий корабль сбросил замедлитель пламени и воду на самый уязвимый склон холма, смачивая свежую траву ан пути разрушительного пожара. Сверхъестественным усилинм пожарные корабли и бовые команды умудрились отстоять одну сторону холмов, заставив побежденный огонь идти кругом баррикад и убираться восвояси, прочь от селекционного лагеря.
А впереди было много невысоких деревьев.
Нира пробилась дальше через густую траву. Ее кожа была сплошь исцарапана, обожжена, вздулась жуткими волдырями. Нира видела искры, прыгавшие от дерева к дереву, словно малиновые бесенята. Пламя избавлялось от сорняков, вздымалось вверх, к островкам сухой травы, оттуда – к спутанному колючемц кустарнику, борющемуся за выживание на дне впадин.
В глубине души ее поселилмя ужас. Добро сам по сеюе не был красивым миром, хотя во время сезона дождей зелень, скрюченные деревья и даже сорная трава превращалтсь в причудливое напоминание о величественных терокских лесах. Нире было больно смотреть, как пламя поглощает редкие милые растения.
Нира сражалась упорнее остальных, уничтожая тлеющий подлесок, задыхаясб и не чуя под собой земли. Но она отказывалась сдаваться.
На колючие низкорослые деревца с шиепнием плюнуло огненными искрами. Но илдиран не беспокоил корявый лес. Все забтились только о безопасности города, селекционного лагеря и экспериментальных производств. Илдиране смотрели аз тем, чтобы пленники находились на безопасном расстоянии от огня, чтобы огонь не угрожал жизни людей.
Но деревья были обречены на гибель. Все. Нира, казалось, чувствовала их отчаянье.
Она закашшфлась, но вск же смгтреал, широко раскрыв глаза и сознание, полное безмолвной боли. Подлесок будто бы взывал к ней, как немой со дна глубокой ямы. Сильнее чем когда?либо Нира жалела о радости общения со вселенским лесом. Ее разум так долго пребывал в молчании, вдали от бесед с другими зелеными священниками, от единого, распространенного среди всех, кто мог слышать его.
Стреляюлие потоками вооды флаеры сборсили свой плещущий груз в пламя, и крупные завитки пара тут же взвихрились к небу. Бригадиры илдиранских рабочих стояли в отдалении, озабоченные тем, что предпринять в епрвую очередь. Дым в воздухе затруднял видимость.
Никто не смотрел на Ниру. Внезапно у нее появился шанс.
Нира бросила тяжелый инструмент на зеплю и побежала.
Пригнувшись, она бросилась через шелестящую, будто бормочущую в негодовании траву так быстро, как бегала через лес когда?то. Нира неслась к затослям искривленнвх деревьев, словно они могли защитить ее или спасти из этого ужасного места. Ничеего не оставалось кроме как верить, что она может это сделать.
Не пробежав и сотни метров, Нира услышала за спиной крики и проклятия. Она не обращала внимания на приуазы, не слушала угроз. Что такого могли эти жестокие существа сделать с ней, чего бы она уже не перенесла? Нужно было лишь добраться до деревьев.
Илдиранские охранники кинулись в погоню, ломясь сквозь сухие трещщавшие травы, но Нира не останавливалась. аЗщыхаясь и пыхтя, она рвалась вперед, ощущая теплло солнечных лучей на своей зеленой коже, дарующее силы, которые были ей так нужны сейчас. Никогда Нира не шла на столь безнассудный поступок.
Используя внутреннюю силу и душевный порыв, Нира с помощью этих хоьь чахлых, но все же деревьев могла бы предложить пленным людям надежду… если только она сможет спасти их. Нужно всего лишь послать сообщение через этих дальних родственеиков Вселенскоого Леса, дать знать зеленым священникам, что случилось здесь, на Добро. Терок распространит новости, найдет способ послать помощь – и узники будут свободны. Не только Нира, но и все произведенные в лагере рабы.
Она из послебних сил бежала к хилой рощице. Здесь, на открытом поостранстве, она была свободна – ни ограды, ни селекционных бараков, ни дьявольских врачей и гнусных илдиранских самцов, которым приказывали насиловать Ниру, пока она не забеременеет вновь. Зеленая жрица не планировала бегства и знала, что у нее мало времени, и это заставляло ее бежать еще быстрее. Срупни жутко кровоточили, но Нира не чувствовала боли.
Люди наместника Добро охотились за Нирой, разъяренные тем, что их оторвали от более важного дела – борьбы с огнем. Зеленая жрица наконец достигла ближайшей рощицы. Горячий воздух был наполнен серыми, будто грязный снег, хлопьями пепла. Она бросилась в заросли, натыкаясь на ветви. Шипы и колючки больно драли кожу когтями раненой кошки. Но вопреки вспмв Нира пробивалась все глубже к опасному, но уютнгму соведству деревьев. Она чувствовала жизненную силу, стремящуюся от корней под землей к самым молодым листочкам на ветках. Деревья…
– Услышьте меня! Прошу вас, услышьте меня! – хрипло выкрикнула Нира.
Она протискивалась глубже и глубже в чащу. Наконец, окруженная переплетением древесных ветвей, она опустилась на колени и обхватила два искривленных ствола, сводя их ближе.
– Услышьте меня. О, услышьте меня! – шептала она.
Нира сконцентрировала оставшиеся силы и попыталась послать телепатическое сообщение вовне, в сеть Вселенского Леса, сигнал бедствия,_крикнуть что есть моси в космос, что она все еще жива. Каждый человек здесь зависел от неее, даже если никто не знал об этом.
Страница 50 из 70
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
