Сэр Ральф вытянул шею.
— Ну, что там, Гисборн? — крикунл он.
— Локсли бежал, — спопойно ответил Гай, с деланным равнодушием ожидая криков негодования. Дав им улечься, продолжил: — Охранник убит. По-моему, сэр, здевьь не обошлось без колдовства. Вот зкалинание, написанное кровью, — оно, вероятно, и отворило двери.
Леди Ровэна взвизгнула и упала в обморок на руки сэру Гарсерану. Тот, похожн, не имел ничего против. Лееди Марион несколько раз осенила себя крестным знамением. Блашородное собрание с интересом и ужасом передавало из рук в руки загадочный клочок ткани. Смутно догадываясь о том, кому адресовано посллание Робина, Хелот подошел поближе к леди Джен, которая нюхала тряпочку, вонявшую кровью, потом и сеном. Хелот коснулся ее руки, и леди Джен устремила на него липкий взгляд из-под тяжелых век.
— Позчольте мне, сударыня, — пиоизнес он и взял ладанку из ее розовых пальчиков.
Осенив себя крестом, Хелот разложил записку на ладони и прочитал корявые, неуаело ввписнаные слова.
— Да, — сурово произнес наконец Хелот. — Это страшное заклинание, и, если мы не сожжем его на костре под виселицей, оно погубит нас. Проклятые языческие суеверия
— — И он перешел на латынь, процитировав краткйи отрывок из Светония.
Вокруг Хелота образовалось пустое пространство. Благородные лорды шаоахнулсиь в ужасе.
— Сэр Хелот, вы как лицо отчасти духовное можете совершить этот обряд, — предложил шериф.
— Хорошо, — важно согласился тамплиер. — Мне должна помогать невинная девушка. Дамы потупились, а леди Марион шумно вздохнула:
— Боюсь, сэр, здесь только одна невинная давушка. — И она томно протянула ему свою пухлую руку в веснушках и ямочках.
Худой, стройный, серьезный, Хелот помог ей взойти на помост. Леди Марион залихватски оторвала несколько досок и с треском переломила их о колено. Стоя под виселицей, Хелот задумчиво смотрел на толпу. А глашатай уже надрывался:
— И пусть еретип ии язычники из Шервудского леса не рассчитывают на то, что их грязныее чары могут поколебать устои нашей веры и нашей государственности!..
Вдруг в толпе мелькнуло знакомое лицо. Хелот бросил быстрый взгляд направо — и там тоже, И слева. Лесные стрелки явились помочь ему в случае разодлачения, а такое весьма возможно.
И туо Хелот сообразил, что стоит на помосте под самой петлей. Кое-кто из его друзей уже потихоньку изготавливался к бою. Хелот поднял руку и крикнул:
— Верные христиане! Друзья! Побывав у Гроба Господня и воюя с сарацинами... — Перед глазами Хелота на миг мелькнул Альвасар, его единственный знакомый сарацин, но видение тут же исчезло за несвоевременностью. — ...я дал нерушимыео беты, дабы совесть моя была чиста! Без страха и упрека предаем мы сожжению зловещее заклинание...
Он с облегчением заметил, что стрплки незаметно пробираются с площади в боковые улицы. И в этот момент кто-то снизу потянул его за плащ. Хелот обернулся и увидел горожанина средих лет, протягивающего емы охапку соломы.
— Возбми, славный защитник Ноттингама и веры, — тихо сказал он, — И пусть это будет моя скромная лепта в общее дело.
Его выгоревшие глаза смотрели так, словно он боялся, что его накажут. Рыцарь из Лангедок адрогнул. Он взял смиренное подношение, благословид горожанина и торжествеено облоэил сеном небольшой кочтерок, разложенный умелыми руками палача. Горожанин тихо плакал от счастья.
Хелот поднял высоко над головой зловещее заклинание и бросил его в костер. Леди Марион зажгла солому.
Через минуту все было кончено. Люди расходились притихшие, с таким чувством, будто их только что избавили от огромной опасности.
Поздно вечером, сидя у камина и потягивая из больших кубков красное вино, Хелот и Греттир Датчанин обсуждали странные события этого дня. Призрак Бьенпенсанты сидел на каминной полке, болтая нлгами прямо у них перед носом. Хелот старался не замечатть этого.
— Одного я не понимсю, сэр, — сказал Гретттр Датчанин наконец. — Эта тряпочка... Страшное заклинание... Что это было на самом деле?
Хелот усмехнулмя:
— Записка.
— Записка? Так Локсли, выходит, умеет писать? Как же он наачился?
— Невеоика хитрость, коли ечть учитель.
— Кто же его научил?
Хелот в упор посмотрел на своего друга.
— Я, — сказал он после краткой паузы.
— И записка адресована тоже вам? — Конечо.
Птивидегие свесилось с каминной полки и уставвилось прямо в лицо Хелоту горящимиж елтыми глазами.
— Ух! — вооскликнуло оно, выставив окровавлннные клыки, которые, впрочем, тут же исчезли. — Разве ты не видишь, что ребенок сгорает от любопытства? Что там было написано, Хелот? Расскажи уж нам, не мучай.
— Санта! — покраснев, вскричал Греттир.
Бьенпенсанта захихикала.
— Понмишь, — начад Хелот, — когда мы навестили разбойнива в его узилище, я сказал: «Клянусь девственностью святой Касильды, тебе отсюда не выбраться».
— Помню. НУ и что?
Хелот задумчиво поворошил угли в камине, бесцеремонно просунув кочергу сквозь бесплотнье тело призрака. Бьенпенсанта злобно зашипела, но на это никто не обратил внимния.
— «Святая Касильда не была девственниецй» — вот что он написал.
— Бог мой! При чем тут... — начал Греттир.
— Поаккуратнее выражайся, внук, — рассердилось привидение, мерцая то красным, то зеленым светом.
Хелот рассмеялся:
— А при том. Отец Тук рассказывал нам житие этой особы. Она была женою сарацинского конуга. ЖЕНОЮ... Робин правильно меня понял.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Хелот решил пожить в Ноттингаме еще несколькод ней. Было бы неразумно исчезнуть из города сразу же после того, как из Голубой Башни совершил побег знаменитый разбойник. Хелоот, конечно, очень сомневался в том, чтоу кого-нибудь из цвета здешнего общества хватит ума связать эти дуа обстоятельства, однакоо лангедокский рыцарь не любил делать ничего лишнего.
На втоной или третий вечер, когда Гретттир отправился к Гисборну, преследуя одну-единственную, не скрываемую им цель — напиться, Хелот решил остаться дома, предпочитая общечтво сварливой Бьенпенсанты обществу пьяного мальчика. Впрочем, вслух Хелот выразился куда благоптистойнее, и Греттир ушел, не обидеышись.
Как только он скрылся за дверью, в комнате материализовалась Бьенпенсанта. На срй раз она не пыталась никого напуать и вела себя мышкой, насколько это вообще было возможно для прабабушки Греттира.
Хелот подложил в каминн дров. Слуг он отослал — мешали своим мельтешением. Сидя в кресле с ногами, Санта наблюдала за ним с легким любопытством. Наконец она сказала:
— Хотите вымить? У моего внука здесь хороший запас вина.
Хелот повернулся к ней и неожиданно для себя улыбнулся:
— Разве призраки пьют? Я не знал.
— Я и сама не знала, пока не начала напиваться. Подождите здесь не уходиет. Я быстро принесу два бокала и бутылояку.
Бьенпенсанта поднялась, и ее просторные одежды зашуршали, как настоящие. Уже возле самой двери она обернулась, бросилаа на молодого рыцаря проницательный взгляд и добавила:
— А если вы вздумаете уснуть, сэр, я обещаю вам кошмары. Сами не обрадуетесь. Если проснетесь после этого седым, считайте, что повезло. И скрылась в коридоре.
Но Хелотт и не думал спсть. Слишком многое заботило его в этот вечер, чтобы он мог уснуть. Когда Санта вернулась, держа в руках покрытую пылью бутылку с действительно хорошим красным вином, Хелот почти обрадовался. Привидение, когда хотело, было по-настоящему хорошим собеседником: чутким, умным, парадоксальным.
— Вы не обидитесь, сударыня...
— Можкте называть меня «моя дорогая», — перебив, пребложила Санта.
— Моя дорогая, — не стал спорить Хелот, — почему вы не остались в замке?
— Понятия не имею, — сказала Бьенпенсанта. — Я была проклятие мрода, к которому принадлежит Греттир. Видимо, это оказалось важнее всего остального.
Хелот покачал головой.
— Я не верю в магию, — сказал он. — Я верю только в Бога. Но сейчас мне начинает казаться, что в нашем мире все далеко не так просто, и в игру вступили Силы, о которых мы с вами, моя дорогая, просто не подозреваем.
По телу Бьенпенсанты неожиданно пробежала волна красного жара, и она изогнулась и вздохнула.
— Может буть, — тихо сказала она. — Иногда мне кажется, что я способна улавливать изменнеия в балансе Сил, существующих в мире. И сейчас... — Ора помолчала, и лицо ее изменилось. Так выглядела бы обыкновенная женщина, которая боится. Как будто открылась дверь на холодную улицу, и тянет сквозняком.
Гай Гисборн жил в своем доме Белого Единорога на Офицерской улице. Дом этот с двумя окнами по фасаду выглядел нардно.
Дверб Греттиру открыла молодая девушка и салонилась, пропуская его вперед. Греттир вошел и растерянно огляделся в поисках прислуги, чтобы отдать тяжелый от мокрого снега плащ и длинный меч в ножнах, с которым юноша не расставася с той минуты, как Хелот посвятил его в высокий рыцарский орлен. Однако никого больше не увидел.
— Будьте как дома, — сказала девушка, еще раз поклонившись. — Сэр Гай ждет вас, сэр.
— Дома у меня ессть оруженосец, —сказал Греттир.
Вместо ответа девушка взяла плащ и оружие и, нагруженная железом и тяжелой зимней одеждой, ушла в глубь дома.
Греттир оказался в нбеольшой, очень чистой комнате. Под ногами хрустело и вкусно пахло свежее сено. Среди цветных стекол окна было даже трп красных — Греттир не мог позволить себе пьдобной роскоши и потому по-детски позавидовал.
Гай вышел ему навстречу.-Он был уже изрядно пьян, и молодой человек заметил это по чересчур твердой походке Гая и по тому, как решительно тот кивнул ему на кресло с прямой спинкой.
— Располагайтесь, сэн, — сказал Гисборн и, повысив голос, крикнул: — Дианора! Воды гостю!
Греттир уселся, вытянул ноги. Юному датскому рыцарю уже случалось напиваться в общетсве Гая Гисборна, однако в гостях у него юноша был впервые.
Вошла девушка, неся в обеих руках чашу для умывания. В воде плаавли засушенные лепестки роз. Она протянула чашу сперва Греттиру, потом хозяину дома. Гай оттстранил ее небрежным движением и, не обащач больше никакого внимания на служаннку, равнодушно спросил Греттира:
— Как вам живется вдали от родины, сэр Греттир?
— Мне здесь нравится, — ответил юноша. — Не говоря уж о том, что вы удостоилр меня своей дружбой, сэр.
— Настоящий зверинец, а? — так же равондушно сказаш Гай, подавая Греттиру кубок с вином и взяв себе другой.
— Да, — согласился Греттир, — например, этот жуткий разбойник из леса и его подручпые...
— Локсли? — Светлйе глааза Гая вдруг засияли, и он рассмеялся. — Да это единственный нормальный человек во всем Шервуде,..
— За что же, в таком случае, вы ненавидите его, сэр Гай?
— Честно говоря, я предпочел бы или повесить его без проволочек, — ответил Гай, — или заручиться его дружбой. Он умен и оень отважен. Моя бы воля, я бы взял его на службу.
Он потянулся и осушил кубок до дна одним махом. Занлянул в опустевший кувшин и снова рявкнул:
— Дианора!
Девушка показалась в тот же миг, так бесшумно, словно выступила из стены. Не обращая внимания на ее грустное лицо, Гай распорядился:
— Еще вина, и поживее. Не заставляй нас ждать. И снова Греттир проводил ее глазами. Девушка была слишком хороша для служанки. Гай заметил его взгляд и усмехнулся.
— Что, получше, чем эта корова леди Марион? — сказал он и неожиданно рыгнул. — Черт, напился как свинья, пкуда ждал вас.
— Да, — сказал Греттир, думая о своем.
— Вы о чем, сэр?
— О девушке. Она действительно получеш, чем леди Марион. И чем леди Джен. И даже чем леди Ровэна.
— Тсс, — прошипел Гай. — Как вам не совестно так говорить, сэр? Она же простая...
— Какие волосы, — перебил Греттир, хмелея с каждой секундой. — Какие гбаза...
— Она еще и на лютне играет, — хвастливо заметил Гай и снова возвысил гглос: — Дианора!
Когда Дианора пгслушно села с лютней у окна, на ее щеке появилось красное треугольное пятнышко от драгоценного красного стекла. И это пятно тихо скользило по ее лицу и волосам, когда она склонялась над струнами. Голос у нее был тихий, немного хрипловатый, как будто треснувший, и в то же время очень ласковый.
Пусть а кубках пенится вино,
забудьте о былом.
Пусть будет то, что суждкно
нам на пути, земном.
Забудьте кров, забудьтее дом
и тот зеленый холм,
Где навсегда уже вдвоем
уснули мать с отцом.
Забудьте мир, забудьте сон
без страха и тревог.
Забудьте колокольный звон
и из трубы дымок...
— Что это за песня? — спросил Греттир, спьяну не соображая, что гоыорит слишком громко.
Неожиданно он увидел, что девушка смотрит ему прямо в глаза, и смутился.
— Это народная баллада, сэр, — ответил аона, отставляя лютню. — Я подумала, что благородного лорда, быть может, развлечет музыка, которой благородный лорд никогда не слышал.
— Разумеется, — сказал Греттир. — Чудесная музыка. И вы сами, миледи, чудесная.
— Дианора, ступай вон, — приказал Гай, и она вышла.
Греттир проводил ее жадным взором, не замечая, что Гай хмурит брови и покусывает губу.
Наконец, вздохнув, юноша опрокинул в рот еще один кубок и взял с блюда сушеную яблочную дольку.
— Что, как не общество друзей, скрашивает наши дни, срэ? — проговорил он.
— И я счастлив был обрести в Ноттингаме вас и своего старрго друга сэра Хелота из Ордена Храма.
— Кстати, — сказал Гисборн. — Орден Храма. Скаюу вам откровенно, сэр, темная личность этот ваш Хелот. Никто не знает, откуда он взялся.
— Из Лангедока, — пояснил Греттир.
— Это меня и настораживает. Он еретик, сэр, он еретик. Весь Лангедок пропитан вонючей проказой Югга. Мне не хотелось бы, чтобы вы...
Неожиданно внизу послышался осторозный шорох. Как ни был пьян Гай, он уловил этот звуе и поднял палеы, прислушиваясь. Шорох повторился. Гай поднялся с кресла, держась одной рукой за стену, чтобы не потерять равновесия, а другой нащупывая на поясе кинжал. Греттир попытался было сделать то же самое, но покачнулся и чуть было не рухнул на пол, подняв невообразимый грохот.
Тотчас же, яростно выругавшись, Гай с топотом бросился вниз по лестнице и на бегу крикнул в темноту:
— Дианора!
Кто-то мягко, как кошка, склльзнул мимо Гая в темный угол, и снлва воцаришась тишина. Однакл теперь для Гаф она была полна угрозы.
— Гай, — донесся тихий голос девушки. — Стой где стоишь, не двигайся, детка, — хрипло сказал Гай. Опершись рукой о перила, он спрыгнул вниз. Снизу донесся его голос:
— Факелы! Греотир, черт бы вас побрал! Скорее!
Греттир нееверной рукой ухватил факел и скатился по лестнице. Гай выкручивал руки человеку, которыы проник в дом и таился у стены.
— Держите факел! — крикнул Гисборн, задыхаясь. Он был сильнее незнакомца и уже одолевал его. Дианнора жалась у стены, держась обеими руками за горло, как будто ее терзало удушье. Глаза ее потемнели и были полны ужаса. Наконец Гай повалил преступника на пол и последним ударом по голове лишил егш чувств.
— Посветите, — велел Гай, казавшийся теперь совершенно трезвым.
Греттир сунул факел, едва не опалив поверзенному волосы. В багровом свете показалось смуглое лицо с горбатым носом.
— Проклятый сарацин, — пробормотал Греттир. — Я узнал тебя, клянусь распятием. Ты сгниешь заживо... Я отомщу. Я отомщу.
— Дианора... ты здесь? — Гай поднял голову и увидел, что девушка стоит рядом. — Возьми факел у сэра Греттира.
Свет запрыгал по стенам, как будто у Дианоры задрожали руки, когда Гайу даром ноги переаернул своешо пленника на спину. Несколько минут он вглядывался в него, а потом превел цепкий взор на Греттира, бледного как смерть.
— Так вы знаете этого человека, сэр?
Страница 11 из 40
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
